|
|
 |
|
|
Из домашней библиотеки С.О.В.
|
|
|
|
|
— Пока что, — сухо заметил он. — Пока что, — согласилась я. Зачем спорить, пусть считает, что опасности поджидают меня на каждом шагу. — У меня еще один вопрос. — Теперь его лицо было непроницаемо-спокойным. — Выкладывай! — Тебе действительно нужно в Сиэтл, или это просто отговорка для поклонников? Я скорчила рожицу. — Знаешь, я ведь еще не простила тебе Тайлера! — вспомнила я. — Это по твоей вине он решил, что может пригласить меня на выпускной. Кстати, мне еще нужно разобраться с Кроули! — Ну, Тайлер и без меня нашел бы способ тебя пригласить! Просто очень хотелось увидеть его лицо… — негромко захихикал Каллен. Если бы смех не звучал так заразительно, я бы точно разозлилась! — А мне бы ты тоже отказала? — Наверное, нет! — честно призналась я. — Хотя до танцев все равно не дошло бы — пришлось бы симулировать какую-нибудь болезнь или потянуть лодыжку! — Зачем? — искренне удивился Эдвард. — Если бы ты хоть раз увидел меня в спортзале, то наверняка бы понял, — грустно вздохнула я. — Хочешь сказать, что не можешь пройти и трех шагов, чтобы не споткнуться и не упасть? — Именно. — Ну, это не проблема, — уверенно заявил Эдвард. — В танцах главное — хороший партнер! — Я собиралась возразить, но он и рта не дал мне раскрыть. — Ты так и не ответила: тебе действительно нужно в Сиэтл, или мы можем заняться чем-нибудь другим? Если он говорит «мы», то я готова на что угодно! — Принимаются любые предложения. Только… — Что такое? — насторожился он, словно ожидая каверзного вопроса. — Только давай поедем на моем пикапе? — Это еще зачем? — Когда я сообщила Чарли, что собираюсь в Сиэтл, он поинтересовался, с кем я еду. В то время попутчика у меня не было, и я так ему и сказала. Если бы он спросил снова, я бы не стала ничего сочинять. Но он не спросит, а если пикап останется у дома, возникнут ненужные вопросы. Это — главная причина, а еще потому, что ты водишь слишком быстро. Эдвард закатил глаза. — Единственное, что тебя во мне пугает — это скорость, с которой я езжу! — Он раздраженно покачал головой. — Итак, поедем на моем пикапе? — Сколько раз ты попадала в аварию? — По своей вине? — уточнила я. — Вот тебе и ответ! — Главная причина — Чарли, — напомнила я. — Почему бы тебе не сказать отцу, что собираешься провести день со мной? — В вопросе таился скрытый подтекст, и золотистые глаза смотрели серьезно. — Скорее всего, Чарли к таким признаниям не готов. Так куда мы поедем? — По-моему, в выходные будет ясно, значит, мне придется прятаться. Если хочешь, присоединяйся. — Он снова предоставлял мне выбор. — Я увижу, что с тобой происходит на солнце? — спросила я, радуясь, что смогу узнать о нем что-то новое. — Да. Но если ты не захочешь… оставаться со мной наедине, то, пожалуйста, не езди в Сиэтл! Боюсь даже представить, какие неприятности могут тебя поджидать в таком большом городе! — В Финиксе только население в три раза больше, чем в Сиэтле, а уж сам город… — обиженно начала я. — Судя по всему, — перебил меня Эдвард, — в Финиксе над тобой еще не властвовал рок, или зловещий магнетизм Северного полюса. Как бы то ни было, тебе лучше остаться со мной! Тигриные глаза снова лишали меня воли. В таком состоянии спорить я не могла, да и зачем? — Я не боюсь оставаться с тобой наедине! — заявила я. — Знаю, — вздохнул Эдвард, — но тебе следует поговорить с Чарли. — С какой стати? — Чтобы у меня был стимул привезти тебя обратно! — На меня смотрели страшные глаза зверя. Я судорожно сглотнула, однако через минуту решилась. — Пожалуй, я рискну. Покачав головой, Эдвард отвернулся. — Давай поговорим о чем-нибудь другом! — предложила я. — О чем? — спросил он, судя по тону сильно раздосадованный. Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что нас никто не подслушивает. Внезапно я встретилась глазами с Элис Каллен. Эмметт Каллен и Хейлы смотрели на Эдварда. Я быстро отвела взгляд и задала первый пришедший в голову вопрос: — Зачем в прошлые выходные вы ездили в скалы? Охотиться? Чарли говорил, что это место не для походов. Слишком много медведей. Эдвард посмотрел на меня так, будто я сморозила глупость. — Но ведь сезон охоты еще не открыт! — упрямо продолжала я, боясь спросить лишнее. — Если читать правила внимательно, то станет ясно, что запрещен только отстрел, — равнодушно сообщил Эдвард. — Медведи, — с благоговейным страхом проговорила я. — Гризли больше всего любит Эмметт. — В его голосе еще сквозило раздражение, тем не менее он внимательно следил за моей реакцией. Я постаралась взять себя в руки. — Хмм. — Я опустила глаза, якобы собираясь взять кусок пиццы. Жевала я гораздо дольше, чем требовалось, а потом целую вечность пила колу. — А кого предпочитаешь ты? — немного успокоившись, спросила я. — Пум, — коротко ответил он. — Ясно, — как ни в чем не бывало, отозвалась я. — Конечно, приходится быть осторожными, чтобы у егерей не появились подозрения, — проговорил он таким тоном, будто делал доклад по зоологии или защите окружающей среды. — Мы охотимся в местах массового обитания хищников. Иногда приходится уезжать за сотни миль! Здесь поблизости много лосей и оленей, но какое от них удовольствие? — улыбнулся он. — В самом деле, какое? — Пришлось взять еще пиццы. — Любимый сезон Эмметта — как раз ранняя весна. Гризли только отходят от спячки и гораздо злее, чем летом, — усмехнулся Эдвард, словно вспоминая старую шутку. — Естественно, что может быть лучше разъяренного гризли? — кивнула я. Он затрясся от смеха. — Скажи честно, что ты об этом думаешь? — Пытаюсь представить, как все происходит, но не могу, — призналась я. — Как одолеть медведя без оружия? — Ну, оружие у нас есть, — Эдвард улыбнулся, обнажая крепкие белоснежные зубы. Я едва справилась со страхом, ледяные клешни которого тянулись к сердцу. — Такое не запрещено охотничьим уставом. Если ты когда-нибудь видела по телевизору, как охотятся медведи, то легко сможешь представить себе решающий бросок Эмметта. По спине ползли мурашки. Я украдкой взглянула на Эмметта. Слава богу, что он на меня не смотрит. Теперь мне казалось, что от его мускулистых рук и массивного торса исходит опасность. Эдвард усмехнулся, поняв, за кем я наблюдаю. — Ты тоже похож на медведя? — с наигранным спокойствием спросила я. — Скорее на пуму, по крайней мере, так говорят. Наверное, наши предпочтения не случайны. — Наверное, — выдавила улыбку я. Воображение услужливо рисовало самые чудовищные картины. — Это и предстоит мне увидеть? — Нет, конечно! — Лицо Эдварда побелело, глаза налились злобой. Испуганная собственным вопросом, я откинулась на спинку стула. Естественно, я не собиралась наблюдать за процессом охоты, но то, как он воспринял мои слова, меня испугало. Он отстранился, сложив руки на груди. — Зрелище не для слабонервных? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи. — Если бы я хотел тебя напугать, то взял бы с собой сегодня. Немного устрашения тебе не помешает! — Тогда зачем злиться! — не отступала я, не обращая внимания на перекосившееся лицо. Страшные глаза буравили меня целую минуту. — Поговорим потом. — Он грациозно поднялся. — Мы опаздываем. Оглядевшись по сторонам, я с удивлением заметила, что столовая опустела. Когда я с Эдвардом, я начисто теряю счет времени. Я тут же вскочила на ноги. — Потом так потом. — Пусть не надеется, что я забуду!
Глава одиннадцатая ОСЛОЖНЕНИЯ
Естественно, когда мы вместе появились в классе, все смотрели на нас разинув рты. От избытка внимания мне стало не по себе, я споткнулась и упала бы, если бы меня не поддержал Эдвард. — Белла! — устало пробормотал он, и я заметила, что он больше не старается от меня отодвинуться, а наши локти почти соприкасаются. Прозвенел звонок, и вошел мистер Баннер, толкая перед собой небольшой металлический столик на колесиках, а на нем — старенький телевизор и видеомагнитофон. Вот так пунктуальность! Весь класс ликовал — мы будем смотреть кино! Следующей темой в программе по биологии шла генетика, и в качестве прелюдии к теме «Генетические расстройства» мистер Баннер собирался поставить нам «Масло Лоренцо». Конечно, далеко не комедия, но все же лучше, чем лекция. Этот фильм я уже смотрела несколько лет назад, обливаясь горючими слезами. Вставляя кассету в магнитофон, Баннер вкратце рассказал о фильме, а потом выключил свет. Когда в комнате стало темно, я вдруг отчетливо осознала, что Эдвард сидит всего в нескольких сантиметрах от меня. По телу словно прошел электрический разряд, и мне страшно захотелось коснуться его прекрасного лица. Всего раз, а в темноте никто не увидит… Я судорожно скрестила руки на груди И сжала кулаки. Я просто схожу с ума. На экране появились титры, и в классе стало чуть светлее. Мои глаза, словно обладая собственной волей, тут же перескочили на соседа, и я робко улыбнулась. Его поза полностью повторяла мою: скрещенные на груди руки, сжатые кулаки, искоса наблюдающие за мной глаза. Эдвард грустно улыбнулся, теплый тигриный взгляд прожег меня даже в темноте. Я поспешно отвернулась: еще немного, и мне будет нечем дышать. Фильм тянулся бесконечно долго. За сюжетом я не следила, не обращала внимания ни на Ника Нолти, ни на Сьюзен Сарандон. Я безуспешно пыталась расслабиться, однако электрический заряд, исходивший от Эдварда, не ослабевал, приводя меня в трепет. Время от времени я поглядывала вбок и видела, что его тело напряжено, как перед прыжком. Мне страшно хотелось до него дотронуться, и в отчаянии я так сильно сжимала кулаки, что пальцы онемели. Вздохнуть с облегчением я смогла, лишь когда мистер Баннер включил свет. Эдвард усмехнулся, увидев, как я массирую затекшие ладони. — Отличный фильм, — мрачно пробормотал он. — Угу, — промычала я. — Тебе понравилось? Я тяжело вздохнула — пора идти на физкультуру. Из-за парты я выбиралась осторожно, боясь снова потерять равновесие. Эдвард проводил меня на физкультуру и у дверей спортзала остановился, чтобы попрощаться. Заглянув в его лицо, я испугалась, — оно было таким усталым и мучительно красивым, что желание прижать его к груди вспыхнуло с неодолимой силой. Слова прощания так и застряли в горле. Вот он неуверенно поднял руку и — о, чудо! — провел по моей щеке кончиками пальцев. От его прикосновения меня бросило в жар. Не сказав ни слова, Эдвард быстро удалился. Я поплелась в раздевалку. К суровой реальности пришлось вернуться, когда мне дали бадминтонную ракетку. Она была легкой, но в моей руке ей явно не место. Парни и девушки оглядывали меня кто снисходительно, а кто с тайным злорадством. Мистер Клапп велел разбиться на команды. К счастью, Майк по-прежнему считал меня своим другом и тут же пришел на помощь. — Хочешь играть на моей стороне? — милостиво предложил он. — Спасибо, Майк, но ты же знаешь, как я играю! — грустно улыбнулась я. — Не беспокойся, я буду играть за двоих! — заверил он. Иногда Майк такой милый! Увы! Я старалась не мешать Майку держать волан в игре, но тут подошел физрук и велел мне «проявлять побольше активности». Мало того, мистер Клапп решил остаться, чтобы посмотреть, как я выполняю его указания. Тяжело вздохнув, я прошла на место. Девушка, играющая на другой стороне, усмехнулась, — по-моему, именно ее я несколько раз сбивала на баскетболе. Подала она прямо на меня, причем коротко, так, чтобы волан упал у самой сетки. Я бросилась вперед, твердо решив его отбить, однако совершенно забыла о сетке. Ракетка отскочила от нее с огромной силой, вылетела из рук и, проехавшись по моему лбу, ударила по плечу Майка, который подбежал, чтобы меня спасти. Мистер Клапп кашлянул, пытаясь подавить смешок. — Бедный Ньютон, — пробормотал он и направился к другой площадке, чтобы мы смогли вернуть игру в прежнее безопасное русло. — Ты как? — спросил Майк, массируя плечо. — Ничего, а ты? — тихо спросила я. — Все отлично! — Он покрутил рукой, чтобы проверить, нет ли болевых ощущений. Остаток урока прошел без происшествий. Физрук несколько раз к нам подходил, но делал вид, что ничего не замечает. Майк играл отлично и умудрился выиграть. В пылу победы он даже пожал мне руку! — Итак? — многозначительно начал он, когда мы шли с корта. — Что итак? — Белла плюс Эдвард? — с вызовом спросил Майк. Настроение тут же испортилось. — Не твое дело! — предупредила я, тихо проклиная нескромность Джессики. — Мне это не нравится. — Тебе и не должно нравиться! — раздраженно рявкнула я. — Он смотрит на тебя так… будто хочет съесть. Взрыв истерического хохота мне кое-как подавить удалось, но негромкий смешок все же сорвался с губ. Майк недовольно на меня посмотрел, а я решила прервать разговор — ни к чему хорошему это не приведет. Равнодушно махнув рукой, я скрылась в раздевалке. Быстро переодевшись, я почувствовала, что у меня дрожат колени, и дело было вовсе не в ссоре с другом. Интересно, Эдвард придет за мной к спортзалу, или мне ждать его на стоянке? Может, он вообще забыл, что я без машины, и мне придется идти пешком? Что ж, всего-то пара миль. А если на стоянке я столкнусь с его родственниками? Знают ли они, что я обо всем догадалась? Если знают, то как себя с ними вести? Выходя из спортзала, я уже решила прогуляться до дома пешком. Однако мои опасения оказались напрасными: Эдвард ждал у самого входа. Я подошла к нему — все мои сомнения и тревоги куда-то улетучились. — Привет, — глупо улыбаясь, выдохнула я. — Привет, — просиял Эдвард. — Как физкультура? — невинно поинтересовался он. — Отлично, — мрачнея, отозвалась я. — Правда? — недоверчиво переспросил он, рассматривая что-то за моим плечом. Оглянувшись, я увидела спину Майка. — Что такое? — спросила я. Его взгляд стал напряженным. — Ньютон действует мне на нервы, — признался Эдвард. — Ты опять подслушивал! — расстроенно воскликнула я. Хорошего настроения как ни бывало. — Лоб болит? — заботливо спросил он. — Ты просто неисправим! — Я сделала шаг по направлению к стоянке, хотя и сомневалась, что он меня повезет. Эдвард тут же со мной поравнялся. — Ты ведь сама сказала, что я никогда не видел тебя в спортзале, вот мне и стало любопытно… Я обиделась. К стоянке шли молча, буквально в двух шагах от нее я остановилась как вкопанная. Вокруг машины Эдварда собралась группа парней. Присмотревшись, я поняла, что они стоят не вокруг «вольво», а вокруг красного кабриолета, раскрыв рты в немом восторге. Никто из них не заметил, как Каллен, змейкой прошмыгнув мимо них, сел в машину. Последовав его примеру, я, также незамеченная, уселась на пассажирское сиденье. — Шикарно! — чуть слышно пробормотал он. — Что это за машина? — спросила я. — Кабриолет, сто семьдесят лошадиных сил. — Слушай, я же не механик! — возмутилась я. — «БМВ», — закатил глаза Эдвард и стал осторожно выезжать, стараясь не задеть поклонников машины Розали. — Все еще злишься? — А ты как думал! — Если я извинюсь, ты меня простишь? — робко спросил он. — Возможно… если ты будешь искренен и пообещаешь больше так не поступать, — заявила я, а золотистые глаза вдруг стали по-кошачьи хитрыми. — Как насчет серьезного извинения и согласия на поездку в твоем пикапе в субботу? — внес встречное предложение Эдвард. Тщательно все обдумав, я решила, что стоит согласиться. — Договорились! — Тогда очень извиняюсь, что тебя расстроил. — Медовые глаза целую минуту горели неподдельным раскаянием, а потом вновь стали озорными. — В субботу утром я буду у твоей двери. — А как объяснить Чарли присутствие чужого «вольво» на нашей подъездной аллее? — Кто сказал, что я приеду на машине? — А как ты… — начала я, но он не дал мне договорить. — Не беспокойся, машины не будет. На этом и порешили, у меня были проблемы и поважнее. — Может, вернемся к утреннему договору? — многозначительно спросила я. — Очень может быть, — кивнул Эдвард. Я старалась придать лицу вежливое выражение. «Вольво» затормозил, и, удивленно подняв глаза, я увидела, что мы уже на подъездной аллее Чарли. Оказывается, если не глядеть в окно, все не так страшно. — По-прежнему не понимаешь, почему нельзя смотреть, как я охочусь? — торжественно спросил Эдвард, а в его глазах плясали бесенята. — Ну, меня больше удивило как ты отреагировал на мой вопрос. — Неужели испугалась? — Конечно, нет, — без запинки солгала я. — Прости, я не хотел тебя пугать, — продолжал он, улыбаясь, хотя глаза стали серьезными. — Просто представил, что ты увидишь нашу охоту… — Лицо Эдварда помрачнело. — Это так страшно? — Очень! — Почему? Глубоко вздохнув, он отвел взгляд. — Когда мы охотимся, — медленно проговорил Эдвард, — то, забывая о разуме, отдаемся инстинктам, особенно обонянию. Если в таком состоянии я почувствую твой запах… — Он покачал головой. Я старалась ничем не выдать себя. Но вот наши глаза встретились, и я почувствовала, что воздух снова наполняется электричеством, совсем как на биологии. Голова закружилась, стало трудно дышать, а Эдвард все смотрел на меня. Я судорожно вздохнула. — Белла, тебе пора домой, — велел Эдвард, уставившись на тяжелые облака. Я неохотно открыла дверцу, холодный ветер привел меня в чувство. Шла я очень медленно и осторожно, боясь поскользнуться и упасть. Твердо решив не оглядываться, я услышала шуршание опускающегося стекла и не удержалась. — Белла! — позвал Эдвард совершенно спокойным голосом. Высунувшись из окна, он ослепительно улыбнулся. — Что? — Завтра моя очередь. — Что ты имеешь в виду? — Моя очередь задавать вопросы, — ухмыльнулся он, сверкнув белоснежными зубами. Машина с ревом сорвалась с места и свернула за угол, прежде чем я собралась с мыслями. Улыбаясь, я вошла в дом. То, что завтра он собирается за мной заехать, совершенно очевидно. Ночью мне снова приснился Эдвард. Теперь мои сны стали совсем другими, полными напряженного ожидания. Всю ночь я ворочалась с боку на бок и заснула лишь под утро. Естественно, я не выспалась и встала раздраженной. Доставая из шкафа бежевую водолазку и джинсы, я с тоской вспоминала аризонские сарафаны и шорты. Завтрак прошел спокойно: Чарли поджарил яичницу, а я ограничилась кукурузными хлопьями с молоком. Интересно, папа не забыл про субботу? Словно прочитав мои мысли, Чарли поднялся и поставил тарелку в раковину. — Насчет субботы… — начал он, включая воду. — Да, папа? — с опаской спросила я. — По-прежнему собираешься в Сиэтл? — Пока не передумала, — внутренне поморщилась я. Ну зачем он спросил и заставил меня врать? Чарли выдавил на тарелку немного жидкого мыла и растер его щеткой. — Ты точно не успеешь на танцы? — Пап, я не танцую! — Неужели никто не пригласил? — расстроенно спросил отец, тщательно споласкивая посуду. — На весенние танцы девушки приглашают парней, — успокоила его я. — Да? — Чарли нахмурился. Мне стало его жаль. Наверное, трудно быть отцом и жить в постоянном страхе, что однажды твоя дочь встретит парня своей мечты. Или, наоборот, никогда никого не полюбит. Бедный Чарли, лучше ему не знать, кому принадлежит мое сердце. Махнув рукой на прощание, Чарли ушел, а я пошла наверх чистить зубы и собирать учебники. Не успела патрульная машина отъехать, как я бросилась к окну. Серебристый «вольво» уже стоял на нашей подъездной дорожке! Я сбежала по лестнице, гадая, как долго продлятся наши отношения. Вот бы они продолжались вечно!.. Эдвард ждал в машине и даже не поднял глаза, когда я захлопнула входную дверь. Я подошла к машине и нерешительно помедлила, залюбовавшись его белозубой улыбкой. — Доброе утро! — поприветствовал он меня вкрадчивым бархатным голосом. — Как дела? — Золотистые глаза пристально изучали мое лицо, будто в вопросе был какой-то подтекст. — Хорошо, спасибо! — Разве может быть иначе, когда он рядом? — Ты какая-то усталая, — тактично намекнул он на темные круги под моими глазами. — Плохо спала, — призналась я, закрываясь волосами. — Я тоже, — поддразнил он, поворачивая ключ зажигания. Я уже привыкла к негромкому урчанию мощного мотора. Наверное, мне нелегко будет сесть за руль своего пикапа. — А чем ты занимался ночью ? — полюбопытствовала я. — Ну уж нет, — усмехнулся Эдвард. — Сегодня моя очередь задавать вопросы. — Ладно, что ты хочешь узнать? — Какой твой любимый цвет? — серьезно спросил он. — Каждый день по-разному. — Например, сегодня? — Наверное, коричневый! — глядя на свою водолазку, ответила я. — Коричневый? — недоверчиво фыркнул он. — Конечно, — оправдывалась я, — коричневый — теплый. Я так скучаю по коричневому! А здесь все, что должно быть коричневым: стволы деревьев, скалы, земля, покрыто мхом. Мои слова чем-то задели Эдварда — он задумчиво смотрел на меня. — Ты права: коричневый — теплый. — Нерешительно коснувшись моих волос, он заправил выбившуюся прядь за ухо. Скоро мы уже были в школьном дворе. Выбрав на стоянке место поудобнее, Эдвард вновь повернулся ко мне. — Какой диск ты сейчас слушаешь? — спросил он таким тоном, будто мне предстояло признаться в убийстве. В последнее время я слушала только диск, который подарил Фил. Услышав название группы, Эдвард усмехнулся. Открыв небольшое отделение под магнитолой, он вытащил целую стопку дисков и передал мне. — Неужели Дебюсси хуже, чем это? — Эдвард показал на диск со знакомой обложкой. И так целый день! Встречая меня с английского, по дороге на испанский и даже во время ленча он выпытывал у меня мелкие подробности моей биографии. Какие фильмы я предпочитаю, какие не смотрю никогда, где бы хотела побывать, что читаю перед сном. Не помню, чтобы мне когда-нибудь приходилось столько о себе рассказывать. Я очень смущалась, боялась, что ему неинтересно, но искреннее внимание и бесконечная череда вопросов заставляли меня продолжать. В основном, вопросы были простые, лишь некоторые вгоняли меня в краску. Зато когда я краснела, Эдвард тут же выдавал очередную партию вопросов. Например, когда он спросил, какой мой любимый драгоценный камень, я тут же выпалила «топаз». Вопросы летели с бешеной скоростью; это напоминало психологический тест, где нужно отвечать то, «что первым приходит в голову. Наверное, услышав ответ про топаз, Эдвард задал бы мне еще добрую сотню вопросов, но я густо покраснела. Зарделась я потому, что до недавнего времени я больше всего любила гранат. Однако разве я могла ответить иначе, глядя в медово-золотистые глаза? Естественно, заметив мое смущение, он стал выяснять, в чем дело. — Сегодня твои глаза совсем как топазы, — вздохнула я, теребя свой локон. — Возможно, две недели назад я назвала бы оникс. — Я рассказала больше, чем хотела, и теперь испугалась, что Эдвард разозлится, как случалось всякий раз, когда я показывала, как сильно он мне нравится. На этот раз Эдвард не разозлился. — Какие цветы ты любишь? — Вздохнув с облегчением, я безропотно поддалась психоанализу. На биологии было не легче. Эдвард продолжал расспросы, пока в классе не появился мистер Баннер, который опять привез тележку с телевизором и видеомагнитофоном. Очередной фильм о генетических расстройствах!.. Как только учитель подошел к выключателю, я отодвинулась от соседского стула. Не помогло — свет погас, и мое тело пронзил электрический разряд. Чтобы хоть как-то бороться с желанием, я вцепилась в край стола так, что пальцы побелели. Я честно пыталась сосредоточиться на фильме, но к концу урока так и не разобралась, о чем он. Когда мистер Баннер включил свет, я искоса взглянула на Эдварда. Вот он поднялся, вышел из-за парты, подождал, пока я соберусь. Как и вчера, к спортзалу мы шли молча. На прощание Эдвард погладил мою щеку, а затем ушел, не сказав ни слова. Физкультура пролетела на удивление быстро — я вполглаза следила за игрой Майка. Сегодня Майк со мной не разговаривал: то ли видел, что мои мысли витают слишком далеко, то ли злился из-за вчерашней ссоры. Мне было жаль нашей дружбы, но сейчас меня занимали заботы поважнее. Как только прозвенел звонок, я со всех ног бросилась в раздевалку. От волнения я становлюсь еще более неуклюжей, но, увидев Эдварда, я забыла обо всем и радостно улыбнулась. Золотисто-медовые глаза просияли мне в ответ. Теперь он задавал совсем другие вопросы, гораздо сложнее и опаснее. Он хотел знать, чего мне больше всего не хватает в Форксе и почему. А затем вообще потребовал подробного описания последнего года жизни в Финиксе. Мы несколько часов просидели в машине перед домом Чарли, не обращая внимания на то, что небо потемнело и начался ливень. Я, как могла, рассказала о густом смолистом запахе креозота, стрекоте цикад жарким июльским днем, кружевной листве деревьев и бесконечном небе, до которого далеко даже горным вершинам с багрово-черными жерлами потухших вулканов. Труднее всего было объяснить, почему мне дорог тот край, убедить, что красота может скрываться даже в опаленных солнцем долинах и диких, цвета топаза, скалах. Мою любовь к Аризоне трудно передать словами, и я поймала себя на том, что все чаще прибегаю к жестам. Иногда Эдвард меня перебивал и задавал вопросы. Почему-то с ним я забыла о стеснительности и говорила взахлеб. Наконец, когда я подробно описала свою маленькую заваленную книгами комнату в Финиксе, Эдвард благодарно кивнул и очередного вопроса не задал. — Ты закончил? — с облегчением спросила я. — Вообще-то нет, просто твой отец скоро вернется домой. — Чарли! — вскрикнула я, внезапно вспомнив о его существовании, и взглянула на потемневшее от дождя небо. — Сколько сейчас времени? — поинтересовалась я вслух и посмотрела на часы. Как быстро пролетело время! Чарли действительно скоро подъедет. — Сумерки, — чуть слышно произнес Эдвард, глядя на затянутое облаками небо. Голос звучал задумчиво, будто его мысли блуждали где-то далеко. Я тайком за ним наблюдала, а он вдруг резко повернулся и заглянул мне в глаза. — Самое лучшее время суток, — сказал Эдвард, будто прочитав в моих глазах вопрос, — и самое спокойное. Хотя и очень грустное, потому что означает конец дня и приближение ночи. Тебе не кажется, что в темноте маловато таинственности? — Ночь прекрасна! — возразила я. — Разве днем увидишь звезды? Хотя здесь их вообще не видно… Эдвард засмеялся, и мне стало так легко и хорошо. — Чарли приедет через несколько минут. Так что, если ты не решила поделиться с ним планами на субботу… — Ну, такого желания пока не возникло. — Я поспешно собрала книги, чувствуя, как затекла спина от долгого сидения в одной позе. — Значит, завтра моя очередь? — Конечно, нет! — поддел меня Эдвард. — Я же предупредил, что еще не закончил! — О чем же еще спрашивать? — удивилась я. — Завтра узнаешь. — Он потянулся, чтобы открыть мне дверцу, и его рука почти коснулась моей груди, заставив сердце бешено биться. Дверцу он так и не открыл. — Этого еще не хватало! — пробормотал Эдвард. — Что такое? — испугалась я. — Очередное затруднение, — мрачно ответил он, отстранился от меня и буквально вжался в сиденье. Пелену дождя прорезал свет фар, и какая-то темная машина остановилась в нескольких метрах от нас. Я выскочила из «вольво». Капли дождя тут же забарабанили по куртке. Как я ни старалась, я не смогла рассмотреть, кто сидит в той другой машине. Вот в свете ее фар четко проступил силуэт Эдварда — он даже не оглянулся на прощание. Шины скрипнули по мокрому асфальту, и в мгновение ока «вольво» скрылся из вида. — Привет, Белла! — донесся знакомый хриплый голос. — Джейкоб? — прищурившись, спросила я. И тут из-за угла выехала патрульная машина, ярко осветив фарами наших гостей. За рулем черного автомобиля действительно сидел Джейкоб, его ослепительная улыбка могла озарить даже вечернюю мглу. Рядом с ним — грузный мужчина постарше. Его лицо было слишком полным, щеки обвисшими, а подбородок дряблым. Зато глаза — черные, живые, страшные! Отец Джейкоба, Билли Блэк. Я сразу его узнала, хотя в последний раз видела пять лет назад, а в день приезда в Форкс даже не вспомнила по имени. Билли Блэк так и впился в меня взглядом, и в ответ я робко улыбнулась. Еще одно затруднение, как выразился Эдвард. «Затруднение» смотрело на меня с тревогой. Неужели Билли узнал Каллена? А если да, то верит ли он в легенды, над которыми смеялся его сын? Судя по лицу Билли, ответ был очевиден. Верит.
Глава двенадцатая НА ОСТРИЕ НОЖА
—Билли! — закричал Чарли, выходя из машины. Повернувшись к дому, я поманила за собой Джейкоба и шмыгнула на крыльцо, слушая радостные Приветствия отца. — Придется сделать вид, что я не заметил тебя за рулем, Джейк! — неодобрительно проворчал Чарли. — В резервации нам дают права в четырнадцать лет! — быстро проговорил Джейкоб, пока я включала на крыльце свет и открывала дверь. — Ну, конечно! — рассмеялся Чарли. — Мне ведь нужно как-то передвигаться. Слушая звучный голос Билли, я снова ощутила себя маленькой девочкой. Войдя в дом, я оставила дверь открытой и, прежде чем снять куртку, включила свет. Тем временем Чарли с Джейкобом пересадили Билли из машины в инвалидное кресло и быстро внесли в дом. — Молодцы, что приехали! — радовался Чарли. — Давно не виделись, — согласился Билли. — Надеюсь, у вас все в порядке! — Темные глаза снова скользнули по мне колючим взглядом. — Не жалуемся! Вы останетесь смотреть бейсбол? — Очень рассчитываем, — кивнул Джейкоб, — наш телевизор сломался на прошлой неделе. Билли укоризненно взглянул на сына. — Джейкоб рвался увидеть Беллу! — доверительно сообщил он. Парень нахмурился и сник, а меня охватило раскаяние. Кажется, в тот день на пляже я перестаралась. — Поужинаете с нами? — предложила я, надеясь сбежать на кухню. — Нет, мы дома поели! — ответил Джейкоб. — А ты, Чарли? — Да, конечно! — рассеянно отозвался отец, устраиваясь у телевизора. Я решила приготовить горячие бутерброды и резала помидоры, когда на кухню зашел Джейк. — Как жизнь? — радостно спросил он. — Отлично! — улыбнулась я. Парень так и излучал энергию! — А ты как? Собрал машину? — Пока нет, — помрачнел Блэк. — Не могу найти запчасти. Эту черную мы одолжили у друзей, — он показал на стоящую на нашей подъездной аллее малолитражку. — Знаешь, я так и не видела то, что ты меня просил, как его… — Блок цилиндров! — усмехнулся Блэк. — С пикапом что-то не так? — Да нет, все в порядке! — Тогда странно, что ты на нем не ездишь! — Это только сегодня, меня подвез одноклассник! — уклончиво ответила я. — Здорово гоняет! — восхищенно воскликнул Джейк. — Что-то я его не узнал, хотя в Форксе знаком почти со всеми! А вот папа откуда-то его знает. — Джейкоб, не мог бы ты подать мне тарелки? Они в шкафчике над раковиной. — Конечно! Блэк молча передал мне тарелки. Скорей бы уж выкладывал, что у него на уме! — Так что это за парень? — не вытерпел Джейк. — Эдвард Каллен, — с вызовом проговорила я. Джейкоб рассмеялся, а поймав мой взгляд, смущенно потупился. — Тогда ясно, — проговорил он. — А я-то думал, почему папа так странно себя ведет! — Все правильно, — невинным голоском сказала я. — Он ведь не любит Калленов! — Ох уж эти суеверия! — сквозь зубы пробормотал Джейк. — Надеюсь, он не поделится ими с Чарли? — против воли вырвалось у меня. Блэк с подозрением на меня посмотрел. — Очень сомневаюсь, — наконец, ответил он. — В прошлый раз, когда наши не поехали в больницу, Чарли так его отчитал, что с тех пор они почти не разговаривали. Сегодня своего рода примирение. Не думаю, что отец сунется к Чарли с чем-то подобным. — Ясно, — с наигранным равнодушием сказала я. Мне стало спокойнее, однако, подав бутерброды, я все же осталась в гостиной, притворясь, что слежу за бейсболом и слушаю болтовню Джейка. Гораздо интереснее мне был разговор отца с Билли; я внимательно прислушивалась, готовая при первой надобности броситься в бой. Вечер выдался тяжелым, уроки я так и не сделала, но оставлять Билли и Чарли наедине не решалась. Наконец бейсбол закончился. — Вы с друзьями больше не собираетесь на пляж? — поинтересовался Джейк, проталкивая коляску отца в дверной проем. — Не знаю, — уклончиво ответила я. — Спасибо за гостеприимство, Чарли! — сказал Билли. — Приезжайте еще! — пригласил отец. — Конечно, обязательно приедем. Спокойной ночи! — Взглянув на меня, Билли перестал улыбаться. — Будь осторожна, Белла, — очень серьезно добавил он. — Обязательно, — пробормотала я, опуская глаза. Блэки уехали, а я собралась подняться к себе, когда меня остановил Чарли. — Белла, подожди! Я съежилась от страха. Неужели Билли успел что — то рассказать, прежде чем я принесла бутерброды? Но Чарли был в отличном настроении, неожиданные гости его очень обрадовали. — Сегодня нам даже не удалось поговорить! Как прошел день? — Неплохо, — ответила я и, поднявшись на первую ступеньку, лихорадочно соображала, что бы такое рассказать Чарли. — На биологии смотрели «Масло Лоренцо», а на физкультуре мы с партнером выиграли в бадминтон! — Разве ты играешь в бадминтон? — удивился Чарли. — Вообще-то нет, но мне повезло с партнером, — призналась я. — А кто твой партнер? — Майк Ньютон, — неохотно сказала я. — Да, ты говорила, что дружишь с Ньютоном, — оживился Чарли, — отличная семья! Что же ты не пригласила его на танцы? — Папа! — раздраженно простонала я. — Майк встречается с моей подругой Джессикой! И разве ты не знаешь, что я не умею танцевать? — Да-да, — смутился Чарли, примирительно улыбнувшись. — Раз в субботу тебя не будет, мы с ребятами решили съездить на рыбалку. Обещают тепло… Но если ты останешься дома, я тоже никуда не поеду. Ты и так постоянно одна… — Папа, ты же очень занят. Я все понимаю! — улыбнулась я и понадеялась, что он не заметит об-легчения, мелькнувшего в моих глазах. — Тем более мне нравится быть одной, в этом мы с тобой очень похожи! Чарли просиял. Той ночью сны меня не тревожили. Следующее утро было пасмурным, жемчужно-серым, но проснулась я в чудесном настроении. Вчерашний вечер прошел вполне безобидно, и я решила поскорее его забыть. Весело насвистывая, я спустилась на кухню, перепрыгивая через две ступеньки. — Хорошее настроение? — улыбаясь, поинтересовался Чарли. — Пятница, — пожала я плечами. Собиралась я в спешке, чтобы уйти сразу же, следом за Чарли. Вот рюкзак собран, туфли и зубы вычищены, и я замерла у входной двери, чтобы выскочить, как только отец завернет за угол. И все же Эдвард меня опередил! Он ждал в машине, опустив стекла и заглушив мотор. На этот раз я вела себя увереннее и быстро плюхнулась на переднее пассажирское сиденье. Он улыбнулся, и на секунду мое сердце перестало биться. Наверное, даже на небесах не найдешь ангела красивее! — Как спала? — поинтересовался Эдвард, и я еще раз восхитилась мелодичностью его голоса. — Отлично, а как ты провел ночь? — Неплохо, — улыбнулся он, будто смеясь над какой-то шуткой. — Могу я спросить, чем ты занимался? — Нет, — усмехнулся Эдвард. — Сегодня все еще моя очередь! На этот раз он расспрашивал о моих близких, в основном, о Рене, ее характере, хобби, наших отношениях. Потом о бабушке, друзьях и, к моему неудовольствию, о мальчиках, с которыми я встречалась. Как здорово, что у меня не было ни одного бойфренда, так что рассказывать было не о ком. Эдвард мне не поверил, совсем как Джесс и Анжела. — Значит, ты еще не встретила парня своей мечты? — В Финиксе не встретила! — неохотно призналась я. Губы Эдварда сжались в узкую полоску. Этот разговор состоялся в столовой. Как быстро летит время, когда он рядом! — Вопросов еще много? — спросила я, воспользовавшись паузой. — Достаточно, — усмехнулся Эдвард, — но перерыв ты вполне заслужила! — Интересно, что еще ты хочешь узнать? — удивилась я. — Ведь богатой событиями мою жизнь не назовешь! — Только не для меня! — искренне проговорил он, и несколько секунд я грелась в тепле его золотистых глаз. Однако блаженство длилось недолго. — Кстати, сегодня тебе было лучше самой сесть за руль. — Почему? — Такое известие меня ошеломило. — После ленча мы с Элис уезжаем. — Ясно, — разочарованно проговорила я. — Ничего страшного, я прогуляюсь, тут недалеко. Эдвард нахмурился. — Нет, пешком ты не пойдешь. Мы пригоним твой пикап и оставим на стоянке. — Я не взяла с собой ключ… Ничего, я с удовольствием прогуляюсь! Гораздо больше мне жаль времени, которое мы могли бы провести вместе. Эдвард покачал головой. — Пикап будет на стоянке, вместе с ключом, — если ты, конечно, не боишься, что кто-нибудь может его украсть! — Ладно, — кивнула я обиженно. Насколько я помнила, ключи остались в кармане джинсов, которые я надевала в среду, а джинсы — под кучей грязного белья в стиральной машине. Даже если Эдвард проберется в дом, ключей ему не найти! Кажется, он почувствовал вызов, скрывавшийся в моем согласии, и самодовольно усмехнулся. — Куда вы уезжаете? — как можно равнодушнее спросила я. — На охоту, — последовал ответ. — Если завтра я останусь с тобой наедине, следует принять повышенные меры безопасности. — Его лицо помрачнело. — Знаешь, ты ведь еще можешь передумать! Боясь попасть в плен золотисто-медовых глаз, я изучала свои туфли. Ему не удастся меня запугать! Неважно, я не боюсь! — повторяла я про себя и решительно взглянула в его лицо, словно ища поддержки. — Нет, я не передумаю. Из золотисто-медовых глаза стали цвета темной охры. — Ну что ж… — задумчиво проговорил Эдвард. — Во сколько мы завтра встречаемся? — спросила я грустно. — Не знаю… Завтра суббота, разве тебе не хочется выспаться? — Нет, — слишком поспешно ответила я. — Тогда встречаемся, как обычно. Чарли будет дома? — Уедет на рыбалку, — просияла я, вспомнив, как благоприятно сложились обстоятельства. — А если ты не вернешься домой, что он подумает? — вдруг спросил Эдвард, подавшись вперед. — Не знаю… Я говорила, что собираюсь стирать, и папа может решить, что я упала в стиральную машину. Мы буравили друг друга свирепыми взглядами, хотя на самом деле «буравил» только Каллен, а я бездарно его копировала. — На кого вы сегодня охотитесь? — спросила я, быстро поняв, что не мне сражаться с Эдвардом в «гляделки». — На того, кого поймаем в ближайшем лесу. Далеко не поедем! — задумчиво проговорил он, как обычно смущенный моим спокойным отношением к тайной стороне его жизни. — Почему ты едешь именно с Элис? — Она самая… надежная и понимающая. — А остальные? — робко поинтересовалась я. — Какие они? — Скептики! Я искоса посмотрела на его родственников. Как и в первый мой день в школе они ничего не ели, не разговаривали и смотрели в разные стороны. Только сейчас их осталось четверо: их брат теперь сидел со мной. — Я им не нравлюсь, — проговорила я. Все ясно, и к гадалке не ходи! — Дело не в этом, — возразил он. — Они не понимают, почему я не могу оставить тебя в покое. — Вот и я о том же. — Это опасно не только для меня, — с горечью продолжал Эдвард. — Мы ведь не прячемся, и если наши отношения зайдут слишком далеко… — И что? — А если все закончится плохо? — Он закрыл лицо ладонями, совсем как в тот вечер в Порт-Анже-лесе. Физически ощущая его боль, я очень хотела его утешить, но не знала как. Рука непроизвольно потянулась к нему, однако я поспешно ее отдернула, боясь, что от моего прикосновения ему будет еще хуже. Наверное, Каллен хотел меня напугать или хотя бы отрезвить, но ничего, кроме сочувствия, я не испытывала. — Прости, — прошептала я совершенно не к месту. — За что? — подняв на меня полные боли глаза, спросил Эдвард. — За то, что делаю тебя несчастным. — Белла, — бессильно выдохнул он, — ну где же логика? Я решила обидеться, но быстро взяла себя в руки. — Тебе, наверное, нужно ехать? — осторожно спросила я. — Да, — серьезно ответил он, а потом улыбнулся, — самое время. Судя по всему, мистер Баннер снова собирается показывать фильм, а я не уверен, что смогу еще раз пройти такое испытание. Поняв, что он имеет в виду, я густо покраснела, а потом вздрогнула, увидев задорный ежик темных волос и лицо эльфа. За спиной брата неожиданно появилась Элис. Стройная, как веточка, она двигалась грациозно, как танцовщица. — Элис! — не сводя с меня глаз, приветствовал сестру Эдвард. — Да! — приятным сопрано пропела девушка. — Элис — Белла, — кисло улыбаясь, познакомил нас Эдвард. — Привет, Белла. — Ее взгляд ничего не выражал, но улыбка была дружелюбной. — Рада наконец с тобой познакомиться! Эдвард мрачно посмотрел на сестру. — Привет! — робко ответила я. — Готов? — поинтересовалась Элис у брата. — Почти. Подожди меня у машины. Девушка ушла, не сказав ни слова, легкая, гибкая и изящная. Я почувствовала укол ревности. — Мне следует пожелать вам удачи, или это неуместно? — поинтересовалась я, поворачиваясь к Эдварду. — Ну, удача никому не помешает, — ухмыльнулся он. — Тогда желаю удачи! — Я постаралась скрыть 'Иронию, однако обмануть Эдварда не сумела, — Очень постараюсь! — подыграл мне он. — А ты, пожалуйста, будь поосторожнее! — Быть поосторожнее в Форксе — задача непосильная! — Для тебя это действительно испытание. Дай мне слово! — Обещаю себя беречь! — поклялась я. — Сегодня вечером собираюсь стирать — наверняка опасностей будет море! — Не упади в машину! — усмехнулся он. — Очень постараюсь. Эдвард встал, и я тоже поднялась. — Увидимся завтра, — вздохнула я. — Для тебя это слишком долго? Я подавленно кивнула. — Приеду утром, — пообещал он и, потянувшись ко мне, легонько погладил по щеке. Затем пошел за сестрой, ни разу не оглянувшись. Я смотрела ему вслед. Очень хотелось пропустить остальные уроки, хотя бы физкультуру, но я вовремя одумалась. Если исчезнуть сейчас, то Майк и остальные решат, что я с Эдвардом. А Эдвард и так волнуется, что мы не таимся и все может плохо закончиться… О том, что он имел в виду, думать не хотелось. Интуиция нам обоим подсказывала, что завтрашний день станет решающим. Наши отношения не могут бесконечно балансировать на острие ножа. Завтра все станет ясно. Моя судьба в руках Эдварда, я сделала выбор и готова идти до конца. Для меня нет ничего страшнее разлуки. Без Эдварда Каллена я просто не смогу жить. Преисполнившись чувством долга, я побежала на биологию. Мистер Баннер действительно поставил фильм, который я почти не смотрела — все мысли были о завтрашнем дне. В спортзале я встретила Майка. Он решил пойти на мировую: пожелал мне счастливого пути в Сиэтл. Пришлось рассказать, что ни в какой Сиэтл я не еду, потому что с пикапом не все в порядке. — Значит, ты будешь танцевать с Калленом? — надулся Майк. — Нет, на танцы я не пойду. — Тогда чем займешься? — подозрительно спросил он. — Буду стирать и готовиться к зачету по тригонометрии. — Каллен уже предложил помощь? — съязвил парень. — К сожалению, Эдвард не сможет мне помочь, — с подчеркнутым спокойствием заявила я. — На все выходные он куда-то уезжает. — Правда? — оживился Майк. — Тогда приходи на танцы! Будет очень весело, мы с Эриком с тобой потанцуем. — Майк, я не иду на танцы. Договорились? — Ну ладно, — снова скис он. — Мое дело предложить. Физкультура закончилась, и я отправилась к стоянке, очень сомневаясь, что найду там свой пикап. Идти две мили пешком совершенно не хотелось, но я не представляла, как Эдвард сможет найти ключи и пригнать машину. И все же я по-детски надеялась на чудо. И не прогадала. Пикап стоял на том же самом месте, где утром был «вольво». Недоверчиво покачав головой, я открыла дверцу и увидела в замке зажигания ключ. На водительском сиденье лежал свернутый пополам листок. Я села в машину и, захлопнув за собой дверцу, развернула записку. Всего два слова, написанных знакомым каллиграфическим почерком: «Будь осторожна!». Бешеный рев мотора вернул меня к действительности, и я засмеялась. Входная дверь дома была закрыта только на один замок, именно так я оставила все утром. Войдя в дом, я тут же бросилась к стиральной машине. Никаких следов присутствия посторонних! Откопав джинсы, я порылась в карманах. Может, я оставила ключи на тумбочке у входа? Как же ему это удалось? Поддавшись внезапному порыву, я позвонила Джессике, якобы чтобы пожелать ей удачи на танцах. Она, в свою очередь, выразила надежду, что поездка в Сиэтл пройдет отлично. Воспользовавшись моментом, я сообщила, что Сиэтл отменяется. Подруга расстроилась чуть ли не до слез, а я сразу повесила трубку. Чарли за ужином был рассеян и чем-то расстроен — из-за работы или бейсбольного матча, я не знала. — Папа? — нерешительно прервала я затянувшееся молчание. — Что, Белла? — Чарли, наконец, оторвал взгляд от тарелки. — Ты был прав… насчет Сиэтла. Я лучше подожду, пока Джессика или Анжела согласятся со мной поехать. — Да? — удивился Чарли. — Вообще-то правильно. Мне тоже остаться дома? — Что ты, ни в коем случае не меняй планы! У меня столько дел: уроки, стирка, потом схожу в библиотеку, по магазинам пройдусь. Прогуляюсь по Форксу, а ты езжай и как следует отдохни! — Правда? — сомневался отец. — Конечно! К тому же у нас кончается рыба. Осталось года на два, не больше! — Белла, как мне с тобой повезло! — с облегчением воскликнул Чарли. — Взаимно! — засмеялась я. После ужина я заложила белье в машину. Один из недостатков машинной стирки в том, что работают только руки. Предоставленные полной свободе мысли выбились из-под контроля. Чего я только не передумала, то сгорая от предвкушения завтрашнего дня, то дрожа от страха. Пришлось напомнить себе, что я уже приняла решение и отступать не намерена. Вытащив из кармана записку, я прочитала ее раз сто, вдумываясь в глубинный смысл двух слов. Он хочет, чтобы со мной все было в порядке, — без конца повторяла я, стараясь себя убедить. В конце концов, разве у меня есть выбор? Какой будет моя жизнь без него? Пустой и бессмысленной! Однако тоненький голосок здравого смысла подсказывал, что если все закончится плохо, мне будет очень больно. Наконец пришло время ложиться спать. Понимая, что заснуть вряд ли удастся, я сделала то, на что никогда не решалась раньше, — выпила совершенно ненужное лекарство от простуды со снотворным эффектом. Обычно я не позволяла себе ничего подобного, но завтрашний день обещал быть тяжелым, даже если мне удастся выспаться. Ожидая, пока подействует лекарство, я аккуратно расчесала волосы и подумала, что надену завтра. Когда все было готово, я легла в постель. Спать совершенно не хотелось и, порывшись в коробке с дисками, я вытащила ноктюрны Шопена. Включив плейер, закрыла глаза и стала представлять, как одна за другой все части моего тела расслабляются. Наконец лекарство от простуды подействовало, и я заснула. Как следует выспавшись, я проснулась полной сил, но в том же нервном возбуждении, что и вчера. Ломая ногти, я кое-как натянула бежевый свитер и джинсы. После непривычно спокойной ночи волосы даже не спутались. Взглянув в окно, я увидела, что Чарли уже уехал. На небе — тонкие перистые облака, значит, день действительно будет ясным. Я проглотила завтрак так поспешно, что даже не почувствовала вкуса, и вымыла посуду. Почистив зубы, я спустилась по лестнице и, когда раздался стук в дверь, чуть не умерла. Замок открывался с трудом, но вот дверь распахнулась, и я увидела его. Волнение тут же улеглось, и меня охватило всепоглощающее спокойствие. Вчерашние страхи — чистая нелепица. Каллен был серьезным и мрачным, однако, увидев выражение моего лица, рассмеялся. — Доброе утро! — Что-то не так? — Я нервно оглядывала себя, боясь, что забыла надеть что-то важное, например, джинсы или обувь. — Мы два сапога пара, — снова засмеялся Эдвард, и я поняла, что на нем похожий бежевый свитер и джинсы. Почувствовав укол зависти, я невесело усмехнулась: ну как можно быть таким красивым? — Аккуратно закрыв за собой дверь, я пошла к пикапу. Эдвард ждал у пассажирской двери с мученическим выражением лица. — Мы обо всем договорились, — напомнила я и, устроившись на водительском сиденье, открыла ему дверцу. Боже, с какой грацией он влез в мою старую машину! — Куда едем? — поинтересовалась я. — Сначала пристегнись, а то мне уже страшно. Окинув его презрительным взглядом, я все же подчинилась. — Так куда мы едем? — Шоссе номер сто один на север, — приказал Эдвард. Следить за дорогой, когда на тебя смотрят золотисто-медовые глаза, совсем непросто. Стараясь быть внимательной, я неспешно ехала по спящему Форксу. — Думаешь, мы засветло выберемся из города? — с презрением спросил он. — Этот пикап в дедушки годится твоему «вольво»! Прояви немного уважения! — огрызнулась я. Каллен был не прав: ехали мы довольно быстро, и скоро дома и аккуратные зеленые лужайки сменил густой подлесок. — Шоссе номер сто десять — первый поворот направо, — велел Эдвард, прежде чем я успела спросить. — А теперь вперед, пока не кончится дорога! — А что потом? — Пойдем пешком! — Пешком? — испуганно переспросила я. Слава богу, я надела теннисные туфли. — Какие-то возражения? — поинтересовался Эдвард таким тоном, будто чего-то подобного и ожидал. — Нет! — как можно категоричнее возразила я. Если он считает, что пикап ползет как черепаха, то пешком мне точно за ним не угнаться… — Не бойся, это же всего пять миль, а время у нас есть. Пять миль! Что тут можно ответить? Пять миль по острым камням и древесным корням, на которых я точно вывихну лодыжку или сверну шею!.. Да, прогулка предстоит приятная! Смакуя предстоящие злоключения, я дрожала от страха. — О чем ты думаешь? — поинтересовался Эдвард. — Пытаюсь представить, куда мы едем. — В одно место, где я люблю бывать в ясную погоду. Не сговариваясь, мы выглянули в окно и посмотрели на тающие в небе облака. — По словам Чарли, сегодня должно быть тепло, — пробормотала я. — Ты сказала отцу, куда собираешься? — недоверчиво спросил Эдвард. — Нет. — А Джессика думает, что мы вместе поехали в Сиэтл? — В его голосе звучала надежда. — Нет, я сказала, что ты передумал. — Значит, о том, что ты со мной, никто не знает? — разозлился он. — Ну… думаю, ты рассказал Элис? — Спасибо за понимание, — пробормотал Эдвард. Я притворилась, что не расслышала последней фразы. — Ты же говорил, что у тебя могут быть неприятности из-за того, что нас часто видят вместе. — Значит, тебя беспокоит, что у меня могут быть неприятности, если ты не вернешься домой? — язвительно спросил он. Я кивнула, не сводя глаз с дороги. Эдвард что-то пробормотал сквозь зубы, но так быстро, что я не поняла. Остаток пути мы ехали молча. Я чувствовала неодобрение, волнами исходящее от него, а что сказать, не знала. И вот дорога кончилась, сузившись в пешеходную тропу с деревянными указателями. Припарковавшись у обочины, я не сразу решилась выйти из пикапа. Эдвард на меня злится, а теперь, когда не нужно следить за дорогой, разговора не избежать. Заметно потеплело. Пожалуй, выдался самый погожий день за все время моего пребывания в Форксе. Свитер я повязала на пояс, радуясь, что догадалась надеть майку. Хлопнула дверца; Эдвард вылез и тоже стаскивал свитер. Он стоял ко мне спиной и смотрел на густой, казавшийся девственным лес. — Нам сюда. — По тропинке? — Я сказал, что в конце дороги тропинка, а вовсе не то, что мы по ней пойдем. — Как же без тропинки? — в отчаянии воскликнула я. — Со мной не потеряешься, — насмешливо ответил Эдвард, поворачиваясь ко мне, и я словно приросла к месту. Белая с короткими рукавами рубашка была распахнута на груди, обнажая шею и мускулистый, как у греческой статуи, торс. Разве такой красавец может быть моим? И не мечтай! Эдвард явно не понимал, почему у меня такое лицо. — Хочешь вернуться домой? — мягко спросил он. — Нет, — глухо ответила я и подошла поближе, решив, что раз уж мы остались наедине, то нельзя терять ни секунды. — Тогда что случилось? — Я человек неспортивный, хожу медленно. Тебе придется быть терпеливым. — Что же, приложу все усилия, — улыбнулся Эдвард, стараясь поднять мне настроение. Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышло. — Не волнуйся, домой я тебя отвезу! — Естественно, Эдвард решил, что я умираю от страха. Какое счастье, что он не может читать мои мысли! — Если хочешь, чтобы до захода солнца я прошла по этим джунглям пять миль, то стартовать лучше прямо сейчас, — съязвила я, и мы направились к лесу. Все оказалось не так уж и страшно. В основном мы шли под гору, а когда на пути попадались папоротники, валуны или поваленные деревья, Эдвард брал меня за руки. Если я падала, а это случалось довольно часто, он тут же помогал подняться. Я старалась смотреть на безупречное лицо как можно реже, но слишком уж часто падала. Каждый раз его холодная красота острым ножом пронзала мое сердце. Мы почти не разговаривали. Лишь изредка он задавал какой-нибудь вопрос, совсем как вчера или позавчера. Как я справляла дни рождения, каких животных держала в детстве… Пришлось рассказать, как, случайно убив трех золотых рыбок, я так сильно расстроилась, что на домашних животных решила поставить жирный крест. Эдвард рассмеялся, причем гораздо задорнее, чем обычно, и эхо разнесло мелодичный смех по всему лесу. Переход занял почти все утро. Лес напоминал бесконечный лабиринт, и я испугалась, что мы никогда не найдем обратную дорогу. Эдвард чувствовал себя великолепно, безошибочно ориентируясь среди вековых деревьев. Через несколько часов через густую листву просочились солнечные лучи, перекрасив мрачные оливковые тона в зеленовато-желтые. Синоптики не ошиблись, день действительно выдался ясным. Впервые с начала нашего похода я почувствовала радостное возбуждение и с нетерпением ждала, что случится дальше. — Уже пришли? — пошутила я. — Почти, — улыбнулся Каллен. — Видишь просвет среди деревьев? Я прищурилась. — Где? — Ну, для твоих глаз, наверное, еще рано, — задорно прищурился Эдвард. — Пора к окулисту, — пробормотала я, а он ухмыльнулся. Через некоторое время я действительно увидела г просвет среди деревьев, и лесная зелень стала еще ярче. Я прибавила шагу, с каждой секундой мое настроение улучшалось. Эдвард шел впереди, двигаясь абсолютно бесшумно. Наконец деревья расступились, и, осторожно пройдя через папоротник, я оказалась на самой красивой поляне на свете. Каких только цветов здесь не росло: сиреневые, желтые, белые. Где-то неподалеку журчал ручеек. Солнце стояло высоко, озаряя поляну ярким светом. Словно завороженная, я вбирала неброскую красоту трав, диких цветов, теплых солнечных лучей. Мне захотелось поделиться своими переживаниями с Эдвардом, но его не оказалось рядом. Перепугавшись, я стала оглядываться по сторонам и, наконец, увидела его среди густого папоротника, в тени, на самой границе с поляной. Только тогда я вспомнила о том, что красота солнечного дня окончательно стерла из моей памяти. Эдвард обещал показать, что с ним происходит в ясную погоду. Я шагнула к нему, понимая, что сейчас между нами станет на одну тайну меньше. В его глазах я увидела недоверие и страх. Сделав глубокий вдох, Эдвард зажмурился и шагнул на залитую полуденным солнцем поляну.
Глава тринадцатая ПРИЗНАНИЯ
На ярком солнце он выглядел более чем странно. Я никак не могла привыкнуть, хотя и наблюдала за ним уже несколько часов. Бледная кожа, слегка покрасневшая после вчерашней охоты, сияла, словно усыпанная алмазами. Эдвард неподвижно лежал на траве, а расстегнутая рубашка обнажала сверкающий мускулистый торс и блестящие руки. Мерцающие цвета бледной лаванды веки были полузакрыты, хота он, конечно, не спал. Мне казалось, что передо мной статуя, вытесанная из неизвестного людям камня, гладкого, как мрамор, сверкающего, как хрусталь. Побледневшие губы то и дело двигались, причем очень быстро, словно подергиваясь дрожью. Я его окликнула, и Эдвард сказал, что поет, но слишком тихо, чтобы я могла услышать. Как хорошо на солнце! Я бы с удовольствием легла на траву рядом с ним, подставив солнцу истосковавшееся по теплу тело. Вместо этого я сидела, упершись коленями в подбородок, и не могла отвести глаз от Эдварда. Легкий ветерок ерошил мои волосы, колыхал цветочные бутоны, обвевал неподвижное тело Каллена. Поляна, очаровавшая меня своей неброской прелестью, меркла по сравнению с великолепием Эдварда. Очень неуверенно, боясь, что он растает, словно мираж, я потянулась к нему и робко, одним пальцем, погладила мерцающую руку. Кожа у него гладкая и холодная, как камень. Глаза его были открыты, он наблюдал за мной. После вчерашней охоты они были цвета жженого сахара, светлее и теплее, чем обычно. Губы дрогнули в чуть заметной улыбке. — Я тебя не напугал? — Не больше, чем обычно. Эдвард улыбнулся, и на солнце сверкнули ослепительно-белые зубы. Я придвинулась ближе и теперь уже всеми пальцами стала водить по его предплечью. Рука дрожала, и я знала, что он это заметил. — Не возражаешь? — Конечно, нет, — зажмурившись, проговорил Эдвард. Следуя за голубоватыми венами, я добралась до локтевого сгиба. Мне захотелось перевернуть его ладонь. Без его помощи у меня ничего не вышло бы, но он, поняв, чего я хочу, перевернул ладонь — так быстро, что я испугалась. Пальцы замерли на его руке. — Извини, — пробормотал Эдвард, и я заглянула в золотисто-медовые глаза, — с тобой так легко быть самим собой! Как терпелив был он, позволив мне играть с его рукой. Я вертела ею и так, и эдак, любуясь сиянием солнца на блестящей коже, даже подносила к глазам, чтобы убедиться, что на ней нет бриллиантовой крошки. — О чем ты думаешь?.. Так странно — не слышать мыслей другого! — Зато ты знаешь, о чем думают все остальные, — примирительно улыбнулась я. — Это не всегда удобно. — Неужели в его голосе прозвучало сожаление? — Но ты мне так и не ответила. — Пыталась угадать, о чем думаешь ты. — А еще? — Мечтала, чтобы сегодняшний день длился вечно. И чтобы мне не было так страшно. — Не хочу, чтобы тебе было страшно! — пробормотал Эдвард. Жаль, он не может сказать, что бояться мне нечего. — Ну, страх не совсем то, что я испытываю, хотя какие-то опасения, конечно, есть. Опершись на руку, Каллен с молниеносной скоростью поднялся. Лицо греческого бога оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. Я могла и должна была отстраниться, но не было сил пошевелиться — тигриные глаза подчинили меня своей власти. — Чего же тогда ты боишься? — шепотом спросил он. Я даже ответить не смогла. От свежего аромата его кожи рот наполнился слюной. Боже, что он со мной делает! Низко опустив голову, я судорожно сглотнула. Он отошел, вырвав руку. Пока я приходила в себя, он укрылся в тени раскидистой ели, в десятке метров от меня. Глаза его потемнели и пристально смотрели на меня. Наверное, на моем лице отразилось разочарование. Руку, только что ласкавшую его предплечье, саднило. — Прости меня, — тихо сказала я, зная, что он все равно услышит. — Подожди, — прошелестел он, и я замерла, не решаясь пошевелиться. Через десять бесконечно долгих секунд Эдвард медленно вернулся на полянку и присел на траву всего в метре от меня. Сделав два глубоких вдоха, он сконфуженно улыбнулся. — Это ты прости меня, Белла. Жаль, не могу сказать, что я всего лишь человек! Его шутка меня не рассмешила, я просто кивнула. Кровь бешено забурлила, и впервые за весь день мне стало не по себе. Видимо, он это почувствовал, потому что его улыбка тут же превратилась в усмешку. — Я самый совершенный хищник на земле, ясно? Тебя привлекает все: мой голос, грация, лицо, даже запах?.. Можно подумать, мне это нужно! — Неожиданно вскочив, Каллен скрылся из вида, а через секунду возник под елью на краю поляны. — Можно подумать, ты могла бы скрыться! Я бы добился своего и без смазливой физиономии! Отломив толстую еловую ветку, он быстро обломал ненужные побеги, а потом швырнул в соседнюю сосну с такой силой, что бедное дерево еще долго качалось как на сильном ветру. И вот он снова в метре от меня — неподвижный, как статуя. — Можно подумать, ты смогла бы мне сопротивляться… Я оцепенела от страха. Никогда раньше Эдвард не показывался мне в своем истинном обличий. Зверь, настоящий зверь… но какой красивый! Лицо мертвенно-бледное, глаза блестят… Я чувствовала себя маленькой птичкой, завороженно смотрящей на королевскую кобру. Глаза, которые я так любила, глаза, горевшие от дикого возбуждения, через секунду потускнели. На бледном лице отразилась вселенская грусть. — Не бойся, — пробормотал Эдвард, и никогда еще его голос не звучал так соблазнительно. — Я не причиню тебе зла, клянусь! Мне показалось, что он старался убедить скорее себя, чем меня. — Не бойся, — повторил он и, подойдя ближе, нарочито медленно опустился на траву. Его движения были плавными и тягучими, и вот, наконец, наши лица оказались на одном уровне сантиметрах в тридцати друг от друга. — Пожалуйста, прости, — очень серьезно проговорил Эдвард и грустно улыбнулся. — Я в состоянии себя контролировать. Просто ты застала меня врасплох. Впредь обещаю вести себя примерно. Очевидно, он ждал от меня каких-то слов, однако разговаривать я пока не могла. — Сегодня мне не хочется ни пить, ни есть, — подмигнул он. Тут я рассмеялась, резко и хрипло, как истеричка со стажем. — Все хорошо? — заботливо спросил Эдвард, и его рука осторожно коснулась моей. Я растерянно посмотрела на гладкую холодную руку, а потом в тигриные глаза: они были теплыми, полными раскаяния. Взяв его за руку, я стала водить по ней кончиками пальцев, а набравшись смелости, улыбнулась. Золотистые глаза просияли мне в ответ. — Итак, о чем мы говорили до этого? — спросил Эдвард. — Не помню, — честно ответила я. — По-моему, о том, чего ты боишься… ну, кроме самого очевидного, — робко напомнил он. — Да, верно. — Так чего же? Я бездумно водила пальцем по его руке. Эдвард ждал ответа. — Видишь, как легко выбить меня из колеи? — рассмеялся он. Заглянув ему в глаза, я вдруг поняла, что сейчас он очень не уверен в себе. Столько лет он мог бес-препятственно читать мысли любого человека, а тут попалась я. От этой догадки мне стало немного легче. — Мне страшно… потому что скорее всего мы не можем быть вместе. А еще боюсь, что именно этого мне хочется больше всего на свете. — Признание далось мне нелегко. — Да, — согласился он, — этого точно стоит бояться. Желание быть со мной не к лицу юной девице. — Знаю. Наверное, стоит попытаться тебя забыть. — Мне бы очень хотелось тебе помочь. — Судя по выражению лица, Эдвард говорил искренне. — Наверное, мне давно следовало все прекратить, а сейчас лучше уйти, только не знаю, смогу ли. — Не хочу, чтобы ты уходил, — чуть слышно пробормотала я. — Именно поэтому мне следует это сделать!.. Но не беспокойся, я эгоист до мозга костей и слишком долго ждал сегодняшнего дня. — Очень рада. — Совершенно напрасно! — Эдвард отдернул руку. Даже лишенный обычной вкрадчивости, его голос казался мне самым мелодичным на свете. Я с трудом успевала следить за внезапными переменами его настроения. — Я хочу быть только с тобой! Никогда об этом не забывай! Помни, что для тебя я опаснее, чем для кого бы то ни было, — объявил он и стал смотреть куда-то вдаль. — Не совсем понимаю, о чем ты, — после минутного молчания призналась я. Посмотрев на меня, Эдвард лукаво улыбнулся, — настроение снова изменилось. — Как же объяснить, чтобы снова тебя не напугать? — задумчиво проговорил он и взял меня за руку. Я так и вцепилась в прохладную мраморную ладонь. — Каким приятным может быть тепло, — вздохнул он. Несколько секунд Эдвард собирался с мыслями. — Знаешь, у каждого свои вкусы. Кому-то нравится шоколадное мороженое, кому-то клубничное… Я кивнула. — Прости за аналогию с едой, лучшего объяснения не подобрать. Я улыбнулась. — То же самое с обонянием. Если запереть алкоголика в комнате со жбаном прокисшего пива, он скорее всего его выпьет. Он мог бы устоять, если бы захотел или обладал силой воли. А теперь представь, что случится, если в ту самую комнату поместить стакан старого бренди или коллекционного коньяка. Как поведет себя наш алкоголик? Мы сидели, глядя друг другу в глаза и пытаясь читать мысли. — Ну, может, аналогия не самая удачная, и перед бренди устоять несложно. Наверное, лучше заменить алкоголика на подсевшего на героин наркомана. — Хочешь сказать, что я и есть твой героин? — поддела я, пытаясь разрядить обстановку. Оценив мои усилия, Эдвард тут же улыбнулся. — Да, мой любимый сорт! — И часто такое случается? Подыскивая ответ, он всмотрелся в верхушки деревьев. — Я говорил об этом с братьями… Для Кэри все люди одинаковы. В нашей семье он сравнительно недавно и с трудом приспосабливается к нашим правилам. Кэри пока не чувствует разницы во вкусе и запахе. — Эдвард внезапно замолчал и сконфуженно на меня посмотрел. — Прости! — Ничего страшного. Пожалуйста, не беспокойся, что можешь меня обидеть или испугать. Ведь именно это тебя тревожит. Я все понимаю. По крайней мере, стараюсь понять. Просто объясняй, как считаешь нужным. — Ты смелая девушка, — с восхищением проговорил он. — Вовсе я не смелая. Настоящая трусиха! Если бы я была смелой, то держалась бы от тебя подальше. — Ты не боишься смотреть правде в глаза. — К сожалению, ты не прав, но все равно продолжай. Глубоко вздохнув, Каллен снова посмотрел на небо. — Так что Кэри не знает, встречал ли когда-нибудь кого-то… к кому бы его тянуло так сильно, как меня к тебе. Значит, не встречал. У Эмметта, если так можно сказать, побольше опыта, так что он сразу понял, о чем я. Брат говорит, что у него было две подобные встречи. — Ас тобой такое случалось? — Никогда. Мне показалось, что ответ Эдварда так и разнесся по поляне. — И как же поступил Эмметт? — поинтересовалась я. Проявлять любопытство, очевидно, не стоило. Лицо Эдварда потемнело, руки сжались в кулаки. Он потупился, и я поняла, что ответа ждать не следует. — Кажется, догадалась… Эдвард поднял на меня уставшие, полные страдания глаза. — Даже у самых сильных есть маленькие слабости. — Чего ты ждешь? Моего согласия? — спросила я гораздо резче, чем собиралась. Наверное, откровения дались ему нелегко, и я смягчилась. — Значит, нет никакой надежды? Как спокойно я обсуждаю собственную смерть! — Нет, нет! — закричал Каллен. — Надежда, конечно же, есть! То есть я точно не стану… У нас ведь все по-другому! Для Эмметта те женщины были чужими, и это случилось давно, когда он еще не был таким… опытным и осторожным, как сейчас. — Значит, если бы мы встретились в темной аллее… — не решилась договорить я. — В тот день я ценой огромных усилий сдержался, чтобы не вскочить и на глазах у всего класса не… — он снова отвел глаза. — Когда ты прошла мимо, я был готов разрушить то, что годами создавал для нас Карлайл. Эдвард мрачно на меня посмотрел, легко догадавшись, о чем я думаю. — Ты наверняка подумала, что я ненормальный! — Я просто ничего не поняла. Как ты мог так быстро меня возненавидеть? — Мне казалось, что ты демон, явившийся из ада, чтобы меня уничтожить. А запах! Он сводил меня с ума! За час я придумал десятки предлогов, чтобы выманить тебя из класса и завести куда подальше. Я смог побороть все соблазны, думая о семье и горе, которое причинит им моя несдержанность. Эдвард с любопытством наблюдал, как я пытаюсь осмыслить услышанное. Медовые глаза так и сверкали из-под опущенных ресниц. — Уверен, мне удалось бы увести тебя из школы, — задумчиво сказал он. — Вне всякого сомнения. — Потом я попробовал изменить расписание, чтобы не сидеть с тобой за одной партой. Но ты тоже пришла в административное здание. В той маленькой теплой комнатке у меня голова пошла кругом от твоего запаха. Я едва не поддался соблазну, ведь кроме нас там была только одна женщина, с которой бы я справился без труда. Представив события прошлого в его восприятии, я испугалась. Бедная администраторша, она чуть не погибла из-за меня! — Но я вытерпел. Сам не понимаю, как я заставил себя не караулить на улице и не идти по твоим следам до дома. На свежем воздухе мне стало легче, и я смог принять верное решение. Откровенничать с Эмметтом и Кэри не хотелось, поэтому я отправился прямо в больницу к Карлайлу и заявил, что уезжаю. Я удивленно взглянула на Эдварда. — Мы поменялись машинами — у Карлайла был полный бак бензина, а мне не хотелось останавливаться. Заходить домой было страшно — Эсми наверняка устроила бы сцену и упросила никуда не ездить. Следующим утром я уже был на Аляске. Два дня провел среди старых знакомых, но очень скучал пo дому. Страшно не хотелось огорчать Эсми и остальных родственников, а чистый горный воздух выветрил последние воспоминания о твоем запахе. Я убедил себя, что убегать глупо. Я ведь и раньше сталкивался с соблазном, однако никогда не уступал! Разве можно позволить простой девчонке, — зло улыбнулся он, — сгонять себя с насиженного места? Эдвард задумчиво смотрел вдаль, а я молчала. — Прежде чем вернуться в школу, я несколько дней охотился, ел и пил больше, чем обычно. Изо всех сил старался убедить себя, что смогу относиться к тебе как ко всем остальным людям. Судя по всему, я был слишком самонадеян. Несомненную трудность представляло то, что я не могу читать твои мысли. Пришлось действовать окольными путями: внедряться в сознание Джессики и выискивать то, что хоть как-то связано с тобой. Джессика — девушка недалекая, мыслит примитивно, так что копаться в ее мыслях — занятие не из приятных. Тем более что ты далеко не всегда откровенна. Эдвард поморщился. — Мне хотелось, чтобы ты поскорее забыла о случившемся в первый день, и я решил сам начать разговор. Нужно было разобраться в твоих мыслях, но ты оказалась гораздо сложнее и интереснее. И снова этот запах, исходящий от твоей кожи и волос… А потом на моих глазах тебя чуть не переехал фургон. Позднее я подумал, что все сложилось как нельзя лучше: если бы я тебя не спас и твоя кровь растеклась по асфальту, не думаю, чтобы смог сдержаться, и тайна нашей семьи была бы раскрыта. Но все это пришло мне в голову потом. Когда я увидел неуправляемый фургон Тайлера Кроули, единственной моей мыслью было: «Только не она!» Эдвард закрыл глаза, будто признание забрало слишком много сил. Я внимательно слушала, понимая, что мне должно быть страшно. Вместо этого я чувствовала облегчение — наконец-то все встало на свои места — и даже сочувствие — он ведь так страдал и все же нашел в себе силы признаться, что хотел лишить меня жизни. — А потом мы попали в больницу, — подсказала я. — Мне было безумно страшно, — признался Каллен. — Ведь я вел себя безответственно и подверг семью риску. А потом я поругался с Розали, Эмметтом и Кэри, когда они заявили, что сейчас самое время… Ссора получилась ужасная, мы столько друг другу наговорили! Зато Карлайл меня поддержал, и Элис тоже. — Назвав имя сестры, Каллен нахмурился. — А Эсми сказала, что я могу делать, что хочу, лишь бы никуда не уезжал! Весь следующий день я подслушивал мысли твоих собеседников и понял, что ты меня не выдала. Логическому объяснению это не поддавалось! Я понимал, что больше рисковать нельзя и от тебя следует держаться подальше. Но каждый день запах твоих волос, кожи, свежесть дыхания терзали меня так же, как и в первый. Теплые тигриные глаза смотрели так нежно! — Но, в конце концов, — продолжал Эдвард, — лучше бы я выдал семью в самый первый день, чем причинить тебе боль сегодня, здесь, когда меня ничто не останавливает. Любопытная, как все девушки, я не удержалась от вопроса — Почему? — Изабелла, — Эдвард шутливо взъерошил мои волосы. Я затрепетала от его прикосновения. — Белла, я не смогу жить, если причиню тебе боль. Ты вообразить не можешь, что я чувствую, когда представляю тебя, бледную, холодную, неподвижно лежащую на земле… — Каллен пристыженно опустил глаза. — Не видеть твоего румянца, блеска в глазах, когда ты разгадываешь глубинный смысл моих слов… Ради чего тогда жить? — В печальных глазах застыл вопрос. — На всем свете для меня нет никого дороже тебя. Отныне и навсегда. У меня голова шла кругом. От невинного обсуждения моей гибели мы плавно перешли к взаимным признаниям. Эдвард ждал, и я, трусливо разглядывая руки, понимала, что он ждет моего ответа. — Мои чувства тебе прекрасно известны. Ну… в общем, я лучше умру, чем соглашусь жить без тебя. Знаю, я идиотка! — Ты правда идиотка! — рассмеялся он. Наши глаза встретились, и я тоже рассмеялась. Ну и ситуация, мы оба смеемся над моей глупостью. — Значит, пума, или в моем случае, лев, влюбился в бедную овечку! — радовался Эдвард, а мне стало не по себе. — Какая глупая овечка! — вздохнула я. — а лев — ненормальный мазохист! — поддержал Эдвард и снова рассмеялся. Интересно, о чем он сейчас думает? — Почему?.. — начала я, не зная, как продолжать. — Что почему? — улыбнулся Каллен. — Объясни, почему ты раньше убегал от меня? — Ты знаешь, почему. — Радостная улыбка погасла. — Просто хочу понять, что именно я делала не так. Нужно же мне знать, что можно, а что нельзя ни при каких обстоятельствах. — Белла, мне не в чем тебя упрекнуть, — снова улыбнулся Эдвард. — Все недоразумения произошли по моей вине. — Но я же хочу помочь, чтобы тебе было легче. — Ну, — нерешительно начал Эдвард, — мне не по себе, когда ты подходишь слишком близко. Люди стараются держаться от нас подальше, инстинктивно чувствуя опасность… Когда ты совсем рядом, я чувствую запах твоего горла, — выпалил он, напряженно вглядываясь в мое лицо. — Тогда ясно, — легкомысленно произнесла я, пытаясь разрядить обстановку. — Горло больше не показываю! — Да нет, все не так страшно, — рассмеялся Эдвард. — Просто меня удивили собственные ощущения. Он поднял руку и осторожно положил мне на шею. Я не шелохнулась, и ничего похожего на страх не испытала. — Видишь, какая гладкая и нежная… Кровь бешено неслась по жилам, и мне бы очень хотелось как-нибудь замедлить ее бег. Ведь Эдвард, очевидно, слышал, как стучит мое сердце. — Румянец тебе идет, — вкрадчиво проговорил он и, нежно коснувшись щеки, взял мое лицо обеими руками, бережно, словно хрустальную вазу. — Не двигайся, — попросил Эдвард. Очень медленно, не сводя с меня глаз, он наклонился ко мне. Резкое движение, и холодная щека легла на мою яремную впадину. Пошевелиться я не могла, даже если бы очень захотела. Я застыла, слушая легкий звук его дыхания, наблюдая, как солнечные лучи играют на бронзовых кудрях. Медленно, очень медленно его руки скользили вниз по затылку. Эдвард затаил дыхание и остановился, лишь опустив ладони мне на плечи. Холодное лицо скользнуло по ключице и прижалось к груди. Он слушал, как стучит мое сердце. Как долго мы сидели без движения, я не знала; возможно, несколько часов. Постепенно сердце забилось спокойнее, я не шевелилась и молчала, пока Эдвард держал меня в объятиях. Я понимала, что могу умереть в любую минуту, так быстро, что и заметить не успею. Почему же мне не было страшно? И тут он меня отпустил, в золотистых глазах воцарился покой. — В следующий раз будет легче. — А в этот раз было непросто? — Ну, примерно так, как я себе представлял. — Все в порядке. Эдвард засмеялся. — Ты же знаешь, о чем я! Я робко улыбнулась. — Вот, — он взял мою руку и прижал к своей щеке. — Чувствуешь, как тепло? Бледная кожа, обычно холодная как лед, действительно казалась теплой. Однако меня мало волновали такие тонкости — моя мечта исполнилась, и я могу прикоснуться к его лицу. — Не шевелись, — прошептала я. Никто на свете не может замирать, как Эдвард. Закрыв глаза, он тут же превратился в неподвижную мраморную статую. Очень хотелось растянуть удовольствие, мои пальцы двигались неспешно. Я провела по его щеке, аккуратно коснулась век и синеватых кругов под глазами. Вот я нежно обвожу контур носа и красиво очерченного рта. Губы раскрылись, и тыльной стороной ладони я почувствовала его дыхание. Тянуло наклониться поближе, ощутить вкус его поцелуя, чтобы между нами не осталось никаких преград… Но, не желая спешить, я отдернула руку. Эдвард открыл голодные глаза, — и вот уже в который раз вместо страха я почувствовала, как внизу живота образуется узел, а кровь бешено несется по венам. — Как бы мне хотелось, чтобы ты поняла всю сложность и запутанность моего положения, — прошептал он. — Объясни, — выдохнула я. — Вряд ли получится. С другой стороны, я рассказал тебе о своих потребностях и предупредил, что от такого мерзкого существа лучше держаться подальше… Думаю, в какой-то степени ты способна меня понять. Хотя, не страдая пагубными пристрастиями, ты не сумеешь представить себя на моем месте. — Однако, — холодные пальцы легонько коснулись моих губ, заставляя меня дрожать, — есть и другие потребности и желания. Те, о которых я ничего не знаю. — Вот это я понимаю лучше, чем ты думаешь. — К подобным переживаниям я не привык. Уж слишком по-человечески! Интересно, так всегда происходит? — Не могу сказать, — призналась я. — Со мной такое впервые! Эдвард взял меня за руки. Мои ладони казались такими слабыми и безжизненными! — Я ведь не знаю, что такое близость, как духовная, так и физическая. Может быть, я даже не способен на нечто подобное! Стараясь не делать резких движений, я наклонилась вперед и прижалась щекой к его груди. Все остальные звуки исчезли, я слышала лишь удары его сердца. — Этого мне достаточно, — вздохнула я, закрывая глаза. Эдвард обнял меня и зарылся лицом в мои волосы. Сейчас он вел себя как самый обычный парень. — Видишь, надежда есть, — проговорила я. — Во мне живут человеческие инстинкты. Возможно, они запрятаны слишком глубоко, но они здесь. — Грудь затряслась от смеха. Мы снова смеялись вместе, но я заметила, что солнечный свет потускнел, а тени сгустились. — Тебе пора. — Я думала, ты не умеешь читать мои мысли! — Ну, если я очень стараюсь, то иногда получается, — хитро улыбнулся Эдвард. — Позволь кое-что тебе показать… — Что именно? — осторожно переспросила я. — Ты увидишь, как я передвигаюсь по лесу. Ничего не бойся, — взглянув на мое вытянувшееся лицо, попросил он, — и через несколько минут мы доберемся до твоего пикапа. — Его губы изогнулись в моей любимой кривоватой улыбке. — Ты превратишься в летучую мышь? — поинтересовалась я. Эдвард засмеялся: — С летучей мышью меня никогда не сравнивали! — Подожди, то ли еще будет! — Ладно, трусиха, садись мне на спину. Я надеялась, что Эдвард шутит, но тут же поняла, что ошиблась. Сердце тут же заколотилось, и, хотя мои мысли были для него закрыты, дикий пульс выдавал меня с головой. Вот я действительно сижу на спине Каллена, так крепко обхватив руками его шею, что любой человек на его месте сразу же задохнулся бы. — Я потяжелее, чем школьный рюкзак! — предупредила я. — Ха! — фыркнул Эдвард и наверняка закатил глаза. Раньше я не видела его в таком хорошем настроении. Потом он схватил меня за руку, прижал мою ладонь к лицу и глубоко вдохнул. — С каждым разом все легче… И побежал. Никогда в жизни мне не было так страшно… Быстрее пули он несся по темнеющему лесу, двигаясь совершенно бесшумно, как настоящий призрак, будто его ноги не касались земли. Как на такой Скорости он не сшибал деревья, оставалось для меня Загадкой. Закрыть глаза я не решалась, хотя холодный лесной воздух заставлял их слезиться, словно я по дурости высунула голову в иллюминатор самолета. Меня замутило. Внезапно все кончилось. Мы шли к поляне несколько часов, а обратно вернулись минут за пять. — Здорово, правда? — радостно воскликнул Каллен. Он остановился. Я попробовала стать на землю, однако мышцы затекли, а голова кружилась. — Белла? — Мне нужно прилечь, — пролепетала я. — Прости, — тихо сказал он, ожидая, пока я спущусь. — Кажется, мне нужна помощь, — не в силах пошевелиться, призналась я. Негромко рассмеявшись, Эдвард разомкнул мои объятия. Разве я могла сопротивляться его железной силе? Вот он взял меня на руки, словно ребенка, и осторожно положил на упругий мох. — Как ты себя чувствуешь? — Голова сильно кружится, — промямлила я, чувствуя, как распухает язык во рту. — Опусти голову между коленей. К сожалению, не помогло. Я дышала полной грудью, стараясь не делать резких движений. Через несколько минут я наконец смогла поднять голову. В ушах звенело. — По-моему, зря я поспешил, — задумчиво проговорил Эдвард. — Что ты, было очень интересно, — как можно бодрее проговорила я. — Знаешь, — рассмеялся он, — ты, конечно, очень бледная, но все же не такая, как я! — Наверное, стоило закрыть глаза! — В следующий раз напомню. — В следующий раз! — простонала я и зажмурилась. Эдвард засмеялся. — Хватит выпендриваться! — пробормотала я. — Открой глаза, Белла! — тихо попросил он. Его лицо оказалось совсем близко. Как же он красив… слишком красив, чтобы я могла спокойно на него смотреть. — На бегу я думал… — Надеюсь, о том, чтобы не врезаться в деревья? — Глупенькая! — усмехнулся Эдвард. — О таких мелочах я и не думаю! — Хватит выпендриваться, — повторила я. Он снова захихикал.
|
|
|
|
|