— В Ванкувере. К
сожалению, но мы его упустили. Джеймс очень осторожен и
старается держаться на приличном расстоянии, чтобы я не смог
прочитать его мысли. Здесь его нет, судя по всему, он улетел на
самолете. Думаю, он возвращается в Форкс, чтобы начать все
сначала.
Краем уха я слышала, как
Элис что-то быстро рассказывает Кэри.
— Знаю, твоя сестра
видела, что ищейке удалось скрыться.
— Главное не беспокойся.
Джеймс и понятия не имеет, где мы тебя спрятали. Слушайся Элис и
Кэри, а мы постараемся его отыскать.
— Со мной все будет в
порядке. Эсми приглядывает за папой?
— Да, Виктория уже
побывала в городе и пробралась к дому, но Чарли был на работе.
Не беспокойся, она его не тронет, тем более что Эсми и Розали не
спускают с нее глаз.
— Чего она хочет?
— Наверное, пытается найти
след. Ночью она обшарила весь город: по словам Розали, побывала
в аэропорту, в школе, на всех автострадах… Виктории нужна
какая-то зацепка, но ее нет и быть не может.
— Уверен, что с Чарли все
в порядке?
— Конечно. Эсми следит за
ним двадцать четыре часа в сутки, а скоро к ней присоединимся и
мы. Если ищейка в Форксе, мы его отыщем.
— Я так соскучилась!
— Знаю, Белла, можешь мне
поверить. Кажется, часть моей души уехала в Аризону вместе с
тобой.
— Так приезжай и забери!
— Потерпи немного, сначала
мне нужно кое с кем разобраться, — жестко проговорил Эдвард.
— Я тебя люблю.
— А ты поверишь, что я
тоже тебя люблю, хотя и причинил столько боли?
— Конечно, поверю, —
искренне сказала я, раздосадованная, что Эдвард продолжает
считать себя виноватым в моих бедах.
— Скоро приеду!
— Буду ждать!
— Пожалуйста, береги
себя, — прошептал он, и связь оборвалась.
Решив отдать телефон Элис,
я обратила внимание, что она вместе с Кэри сидит за столом и
что-то рисует в блокноте. Я подошла поближе и заглянула девушке
через плечо.
Длинная прямоугольная
комната с паркетным полом. На стенах, от потолка до самого пола,
зеркала, а по периметру, на уровне пояса, длинный поручень. Элис
сказала, что он золотой…
— Это же балетный класс! —
неожиданно узнала я.
Элис и Кэри удивленно
подняли головы.
— Ты знаешь эту комнату? —
Голос Хейла звучал спокойно, но мне показалось, что он
волнуется.
Карандаш Элис запорхал по
странице, и через секунду я увидела запасный выход,
стереоустановку и телевизор на низеньком столике в правом углу.
— Когда мне было лет
восемь или девять, я ходила в балетный класс. Выглядел он
примерно так же. Вот здесь, — я показала на квадраты в одной из
стен, — располагались раздевалки, только телевизора не было, а
стерео стояло тут, — я показала на левый угол. — В холле, где
ждали родители, имелось специальное окно, и когда они на нас
смотрели, то видели класс именно в таком ракурсе.
Элис онемела от изумления.
— Ты уверена, что это твой
балетный класс?
— Нет, вовсе нет, тем
более что большинство таких классов и студий выглядит одинаково:
поручни, зеркала… — Я осторожно провела пальцем по рисунку. —
Просто обстановка кажется знакомой.
— Есть ли причина, по
которой тебе бы захотелось снова туда пойти?
— Не знаю, вряд ли… С тех
пор прошло почти десять лет. К тому же танцевала я ужасно, а на
концертах всегда стояла в заднем ряду, — призналась я.
— Значит, ты не
представляешь, какое отношение может иметь к тебе этот класс? —
настойчиво спросила девушка.
— Если честно, то нет. Я
даже не уверена, что это та же самая студия…
— А где находилась та, в
которую ты ходила? — как бы между прочим поинтересовался Кэри.
— Совсем рядом с маминым
домом, так что меня не нужно было провожать, — ответила я и
перехватила взволнованный взгляд Элис.
— Значит, это здесь, в
Финиксе? — по-прежнему спокойно спросил Хейл.
— Да, — прошептала я, — на
пересечении Сорок — восьмой и Кактусовой улиц? Мы молча смотрели
на рисунок.
— Элис, а можно
воспользоваться сотовым?
— Конечно, — заверила
девушка, — звони, кстати у него вашингтонский номер.
— Тогда я позвоню маме.
— Разве она не во Флориде?
— Верно, но скоро
возвращается, и я не хочу, чтобы она зашла в дом, когда… — Я не
смогла договорить, представив, как дикая рыжеволосая женщина
рыщет возле дома Чарли и переписывает данные из моего школьного
файла.
— Куда же ты хочешь
звонить?
— Домой, во Флориде у них
нет постоянного номера, однако мама периодически звонит в Финикс
и с помощью кода прослушивает сообщения на автоответчике.
— Кэри, что ты об этом
думаешь? — спросила девушка.
— Наверное, ничего
страшного не случится, если, конечно, не говорить, где мы
находимся.
Я тут же схватила телефон
и набрала знакомый номер. После четвертого гудка веселый голос
мамы предложил оставить сообщение.
— Мама! — зачастила я,
услышав звуковой сигнал. — Мне нужно кое-что тебе рассказать,
очень важное. Как только прослушаешь мое сообщение, перезвони на
этот номер. — Расторопная Элис уже написала номер на листе
блокнота, и я дважды повторила его маме. — Пожалуйста, не
предпринимай ничего, прежде чем не поговоришь со мной! Все
нормально, просто мне нужно кое-что тебе рассказать. Перезвони
как можно скорее, ладно? Очень тебя люблю! Пока!
Крепко зажмурившись, я
стала молиться, чтобы мама не вернулась домой раньше, чем
прослушает сообщение.
Устроившись на диванчике,
я взяла с подноса дыню и приготовилась к очередной бессонной
ночи. Очень хотелось позвонить Чарли, но я не знала, вернулся ли
он с работы. От нечего делать я стала смотреть новости, надеясь,
что покажут какой-нибудь сюжет о Флориде. К счастью, ни о чем
таком, что заставило бы маму и Фила вернуться раньше, я не
услышала: ни забастовок, ни ураганов, ни атак террористов.
Наверное, с бессмертием
приходит и бесконечное терпение. Двадцать четыре часа безделья в
номере мотеля никак не отразились на Элис или Кэри. Сидя перед
экраном телевизора, девушка нарисовала темную комнату, в которой
меня якобы стерег канадский вампир. Покончив с рисованием, она
принялась рассматривать светлые оштукатуренные стены. Хейл тоже
был спокойней мамонта и в отличие от меня не мерил комнату
шагами, не смотрел в щелочку между шторами и не заламывал руки.
Так и не дождавшись
маминого звонка, я уснула прямо на диване. Разбудило меня лишь
легкое прикосновение холодных рук — Элис несла меня на кровать.
Едва моя голова коснулась подушки, я заснула снова.
Глава двадцать первая
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК
Я опять проснулась в
несусветную рань. Похоже, прежний режим дня разрушен
безвозвратно, равно как и моя прежняя жизнь. Я нежилась в
постели, прислушиваясь к негромким голосам Элис и Кэри,
доносящимся из соседней комнаты. Странно, с каждым днем я слышу
их все отчетливее. Неужели слух улучшается? Заставив себя
подняться, я, пошатываясь, вышла в гостиную.
Часы на телевизоре
показывали два часа ночи. Элис и Кэри сидели на диванчике.
Девушка снова рисовала, а парень заинтересованно смотрел ей
через плечо. Они настолько увлеклись, что, казалось, не заметили
моего появления. Я подошла посмотреть.
— Она что-то еще
увидела? — тихо спросила я у Кэри.
— Да, ищейка вернулся в
темную комнату с видеомагнитофоном, но на этот раз зажег свет.
Итак, на листе блокнота
была квадратная комната с темными балками низкого потолка. Стены
обшиты панелями, на полу ковер с длинным ворсом. На южной стене
большое окно, на западной — ведущая в гостиную арка. С одной
стороны арки — камин, рассчитанный сразу на две комнаты. В этом
ракурсе телевизор и видеомагнитофон оказались в юго-западном
углу, рядом с древним складным диваном и круглым журнальным
столиком.
— Телефон здесь, —
прошептала я, показывая на столик.
Две пары карих глаз
окинули меня удивленным взглядом.
— Это дом моей матери.
Элис тут же сорвалась с
дивана, схватила телефон и стала звонить, а я безучастно
смотрела на мамину гостиную. Как ни странно, Кэри не поднялся за
подругой, а придвинулся поближе ко мне и легонько погладил по
плечу. От его прикосновения мне стало гораздо спокойнее, паника
слегка улеглась.
Элис говорила так быстро,
что ее слова слились в монотонный гул.
— Белла! — тихо позвала
девушка. Я покорно подняла глаза. — Эдвард собирается за тобой
приехать. Они с Карлайлом тебя на некоторое время спрячут.
— Эдвард приезжает? — Эти
два слова, как спасательный жилет, помогали не утонуть в море
отчаяния.
— Да, он вылетает из
Сиэтла первым самолетом. Мы встретимся в аэропорту, и он тебя
увезет.
—А мама? Элис, он ведь
приехал за моей мамой! — Несмотря на присутствие Кэри, я была
готова впасть в истерику.
— Мы с Кэри останемся в
Финиксе и позаботимся о ней.
— Элис, мне его не
одолеть. Вы же не можете вечно охранять всех моих близких. Разве
не видишь, что он делает? Он и не думает за мной следить! Ему
удобнее найти кого-то из моих родственников и мучить! Элис, я не
могу…
— Мы поймаем его, Белла! —
заверила меня девушка.
— А что, если он причинит
боль тебе? Как мне потом с этим жить? Думаешь, Джеймс не
поднимет руку на тебя или Эсми?
Девушка многозначительно
посмотрела на Кэри. Через секунду я почувствовала ужасную
вялость и апатию. Глаза закрывались, голова отказывалась
работать. Из последних сил борясь с сонливостью, я сделала шаг
назад, стряхивая с себя руку Хейла.
— Не желаю спать! —
заявила я и демонстративно вышла из комнаты.
Хлопнув дверью, я
спряталась в своем номере. Не намерена никого видеть и ни с кем
разговаривать!
Деликатная Элис на этот
раз за мной не последовала, и целых три часа я провалялась на
кровати, бездумно уставившись в стену. Нужно что-то делать,
как-то выбираться из этого кошмара. Ничего путного я не
придумала. Вернее, был один вариант, но сколько людей
пострадает, прежде чем я своего добьюсь?
Хорошо хоть Эдвард скоро
будет со мной. Возможно, увидев его лицо, я сразу найду решение.
Услышав, что за стеной
звонит телефон, я вернулась в комнату к Элис, весьма
пристыженная своим поведением. Надеюсь, они не обиделись и
понимают, как сильно я им благодарна.
Элис что-то быстро
говорила, и я очень удивилась, заметив, что Кэри нет в комнате.
Часы на телевизоре показывали половину шестого.
— Карлайл с Эдвардом
садятся на самолет, — объявила Элис. — Рейс прибывает в Финикс в
девять сорок пять.
Значит, еще несколько
часов, и я увижу Эдварда!
— А где Кэри?
— Пошел к администратору
расплачиваться.
— Вы переезжаете?
— Да, перебираемся поближе
к дому твоей матери.
От такого заявления в
животе образовался комок, но не успела я испугаться, как
зазвонил телефон. Кажется, этого звонка Элис не ожидала.
— Алло? — проговорила
девушка. — Нет, сейчас позову. — Она передала мне трубку. — Твоя
мама, — чуть слышно прошептала Элис.
— Алло?
— Белла? Белла? — Именно
таким голосом Рене окликала меня в детстве, когда я играла на
дороге или убегала от нее в магазине. Гремучая смесь паники и
испуга.
Что же, чего-то подобного
и следовало ожидать, хотя, оставляя сообщение, я старалась,
чтобы мой голос звучал спокойно и твердо.
— Не волнуйся, мама, —
мягко проговорила я, отворачиваясь от Элис. Врать, глядя в глаза
сестре Эдварда, гораздо тяжелее. — У меня все в порядке. Просто
дай мне минутку, и я все объясню.
Странно, что мама не
перебивает, это совершенно не в ее духе!
— Мама?
— Говорить ты будешь,
только когда я скажу, — неожиданно ответил незнакомый голос.
Очень приятный тенор, такие можно часто услышать в рекламе
дорогих автомобилей.
— Слушай, я не хочу
причинять боль твоей маме, так что, пожалуйста, делай, что я
скажу. — Мужчина помолчал, явно наслаждаясь моим оцепенением. —
Умница! А теперь повторяй за мной и постарайся, чтобы прозвучало
естественно. Пожалуйста, скажи: «Нет, мама, не нужно никуда
ехать».
— Нет, мама, не нужно
никуда ехать, — чуть слышно повторила я.
— Не годится! — радостно
сообщил тенор. — Почему бы тебе не пройти в спальню, где нам
никто не помешает? Ты ведь не хочешь, чтобы твоя мать
пострадала? А по дороге как раз успеешь сказать: |«Мама,
пожалуйста, послушай!» Давай, говори! — Мама, пожалуйста,
послушай! — взмолилась я, обращаясь совсем не к ней. Чувствуя
спиной испуганный взгляд Элис, я захлопнула дверь. Еще немного,
и страх превратит меня в зомби.
— Теперь ты одна? Просто
отвечай, да или нет.
— Да.
— Но, уверен, твои
спутники слышат наш разговор.
— Да.
— Ну и ладно, — ничуть не
расстроился мужчина. — А теперь скажи: «Мама, поверь мне!»
— Мама, поверь мне!
— Все получилось лучше,
чем я ожидал. Даже ждать не пришлось: твоя мама приехала раньше
срока. Здорово, правда? Зачем нам с тобой лишние тревоги и
переживания?
Я молчала, не зная, что
сказать.
— А теперь, детка, слушай
внимательно. Твои друзья мне порядком надоели. Сможешь от них
сбежать? Отвечай: да или нет.
— Нет.
— Жаль, очень жаль! А я
надеялся, что ты натура творческая. Неужели не попытаешься ради
своей мамы? Отвечай.
Нужно что-то придумать! Мы
же собираемся в аэропорт! А там несколько терминалов и всегда
много народа.
— Да.
— Так-то лучше, —
обрадовался мужчина. — Уверен, скрыться будет нелегко, но если я
почувствую, что ты ведешь с собой «хвост», твоей маме будет
очень плохо, — радостно пообещал он. — Наверное, ты уже
достаточно про нас знаешь, чтобы понять, как быстро я разберусь
в ситуации, а потом с твоей мамашей. Все ясно? Отвечай.
— Да, — пролепетала я.
— Молодчина, Белла!
Поступим так: ты отправишься в дом своей мамы и у телефонного
аппарата увидишь записку с номером. Мы созвонимся, и я объясню,
что делать дальше. — Я уже догадывалась, куда меня позовет
незнакомец и чем все кончится, но разве от этого легче? Придется
сделать так, как он говорит. — Поняла?
— Да.
— Пожалуйста, постарайся
сбежать до обеда. Не хотелось бы ждать целый день, — вежливо
попросил мужчина.
— Фил? — нервно позвала я.
— Ах, Белла, я же просил
говорить только после моего разрешения.
Я закусила губу.
— Сейчас очень важно,
чтобы твои друзья ничего не заподозрили. Скажешь им, что звонила
твоя мать. Она хотела приехать раньше, но тебе удалось ее
отговорить. А теперь повторяй: «Спасибо, мама!»
— Спасибо, мама! — По
щекам заструились слезы.
— «Я люблю тебя, скоро
увидимся!» — ну, повторяй.
— Я люблю тебя, скоро
увидимся, — кое-как выдавила я.
— До свидания, Белла, я
тоже надеюсь на скорую встречу, — попрощался обладатель
приятного тенора.
Трубка словно прилипла к
уху. Парализованная страхом, я сидела на кровати, не решаясь
даже опустить руку с телефоном.
Я понимала, необходимо
что-то придумать, но слышала лишь испуганный голос мамы. Целую
минуту я просто смотрела в пустоту, пытаясь прийти в себя.
Постепенно я обрела
способность мыслить, а в голове зародился план. Собственно,
никакого плана не было, равно как и выбора, только пойти в
зеркальную комнату и умереть. И даже это не гарантировало, что я
увижу маму живой. Оставалось надеяться, что, одержав столь
убедительную победу над Калленами, Джеймс подобреет и пощадит
мою мать.
Ужасное положение: мне
ведь нечего ему предложить, именно ищейка, а не я, диктует
условия. И все же придется попробовать…
Нужно взять себя в руки.
Решение принято, и действовать следует безотлагательно. Как же
мне сбежать от Элис и Кэри? Они ведь не спускают с меня глаз!
Хорошо, что Хейл не слышал
разговора. Как бы мне удалось скрыть от него всепоглощающий
страх, что бы я сказала?.. Впрочем, рассуждать некогда, тем
более что друг Элис вернется с минуты на минуту!
Сейчас нужно продумать
свои действия в аэропорту.
Элис ждет в соседней
комнате и наверняка волнуется. Пока Кэри не пришел, необходимо
кое-что сделать.
Итак, смирись с тем, что
Эдварда ты больше не увидишь и в зеркальную комнату пойдешь,
даже не взглянув на прощание в его колдовские глаза. Он столько
для тебя сделал, а убежать придется, не попрощавшись… Я
решительно подавила черную тоску и вошла в гостиную.
Вместо мертвенного страха
на моем лице отражалась апатия, и Элис заволновалась. У меня
только один сценарий, и на импровизацию я не способна. Нужно
рассказывать самой, не дожидаясь ее расспросов.
— Мама волнуется и хочет
вернуться в Финикс. По-моему, я убедила ее не торопиться, —
безжизненным голосом проговорила я.
— Белла, с ней все будет в
порядке. Не волнуйся! Пришлось отвернуться, чтобы Элис не
заметила отчаяния, плескавшегося в моих глазах. Заметив на
журнальном столике блокнот и конверты с адресом мотеля, я
решилась.
— Элис, — позвала я,
стараясь, чтобы голос звучал бодро, — хочу написать маме письмо.
Сможешь передать? Просто оставь дома на видном месте, ладно?
— Конечно, — осторожно
ответила девушка, что-то заподозрившая. Ну почему я не умею
держать чувства под контролем?
Итак, я снова скрылась в
спальне и, склонившись над прикроватным столиком, стала писать.
«Эдвард!
Прости меня! У него моя
мама, и мне нужно ее спасти. Хотя бы попробовать…
Пожалуйста, не злись на
Элис и Кэри. Если мне удастся от них сбежать, это будет чудо!
Поблагодари их за все, что они для меня сделали. Особенно Элис.
Прошу, не пытайся меня найти! Ищейка только этого и ждет, а я не
хочу, чтобы от моей сумасбродной затеи кто-нибудь пострадал.
Очень тебя люблю, Белла».
Аккуратно сложив листочек,
я запечатала его в конверт. Рано или поздно письмо найдет своего
адресата. Надеюсь, Эдвард хоть раз в жизни меня послушает…
А теперь нужно отбросить
чувства и хорошенько обдумать план побега.
Глава двадцать вторая
ИГРА В ПРЯТКИ
Поразительно, но со
страхом и отчаянием удалось справиться в рекордно короткие
сроки. Время будто остановилось. Мой план готов, а Кэри до сих
пор не вернулся. Нужно пойти к Элис. Страшно находиться с ней в
одной комнате, она ведь может обо всем догадаться, однако
прятаться от нее еще опаснее, причем по той же причине.
Наверное, в таком
состоянии я должна была полностью утратить способность
удивляться, но, увидев, что сестра Эдварда обнимает письменный
стол, так и застыла от изумления.
— Элис? — позвала я,
почему-то думая о маме. Неужели уже поздно?
Она молча подняла голову.
Большие карие глаза испуганно смотрели вдаль.
Я бросилась к ней и хотела
взять за руку…
— Элис! — загремел Кэри и,
обогнав меня, подлетел к подруге, пытаясь оторвать ее от стола.
Хлопнула входная дверь — парень перепугался и распахнул ее
настежь.
— Что случилось? —
допытывался Кэри. Словно испуганная маленькая девочка, Элис
уткнулась лицом в его грудь.
— Белла! — прошептала она.
— Я здесь.
Девушка повернулась в мою
сторону, но глаза по-прежнему смотрели куда-то вдаль. Тут я и
поняла, что она не обращается ко мне, а отвечает на вопрос Кэри.
— Что ты видела? — с
притворным равнодушием спросила я.
Поймав пристальный взгляд
Хейла, я невинно улыбнулась. В полном замешательстве глаза парня
метались между мной и Элис. Ну, нетрудно понять, что увидела
девушка.
Я вдруг стала совершенно
спокойна. Очень даже кстати, сейчас импульсивность мне ни к
чему.
Элис тоже пришла в себя.
— Ничего особенного, —
спокойно и уверенно ответила она. — Та же комната с
видеомагнитофоном. Хочешь позавтракать?
— Поем в аэропорту, —
спокойно ответила я и пошла в душ.
Словно позаимствовав
интуицию Кэри, я почувствовала сильное, хотя и умело скрытое
желание Элис остаться наедине с парнем, чтобы обо всем ему
рассказать.
Я быстро собиралась,
стараясь ничего не забыть. Положительный настрой, который создал
Хейл, помогал принимать нужные решения. Порывшись в сумке, я
нашла носок с деньгами и пересыпала их в карман.
Не терпелось попасть в
аэропорт, и на мое счастье в семь утра мы выехали из мотеля. На
этот раз сзади сидела я одна. Сестра Эдварда устроилась рядом с
Кэри, то и дело бросая на меня насторожен-даые взгляды.
— Элис? — равнодушно
спросила я.
— ЧТО?
— Как у тебя это
получается? Я имею в виду твой талант… — Я демонстративно
смотрела в окно и растягивала слова, изображая ужасную скуку. —
Эдвард говорил, что твои видения субъективны, и будущее может
измениться.
Назвать имя того, кого, по
всей вероятности, я никогда больше не увижу, оказалось сложнее,
чем я думала. Наверное, Кэри это почувствовал, потому что на
меня нахлынуло подозрительное спокойствие.
— Да, иногда будущее
меняется… — к моей радости пробормотала девушка. — Что-то,
например погода, более определенно, а вот с людьми гораздо
сложнее. Их будущее предсказуемо, только если они верны
определенной модели поведения. Иногда самый незначительный
поступок или решение изменяют всю жизнь, а подчас даже не одну.
Я кивнула, задумавшись над ее словами.
— То есть ты не могла
увидеть Джеймса в Финиксе, пока он сам не решил сюда приехать?
— Правильно, —
настороженно согласилась Элис.
Значит, меня в зеркальной
комнате она тоже увидела лишь после того, как я решила
встретиться с Джеймсом. О том, что еще она могла узнать, я
старалась не думать, ведь рядом Кэри, с точностью радара
улавливающий перемены в настроении. После видения Элис они
наверняка удвоят бдительность. Да, сбежать мне будет непросто.
Вот и аэропорт. Повезло —
самолет Эдварда приземлялся в терминале номер четыре, самом
большом в аэропорту. Хотя, наверное, там приземляется
большинство самолетов, так что дело, скорее всего, не в везении,
а в удачном стечении обстоятельств. Так или иначе, чем больше
терминал, тем больше шансов сбежать, а на третьем этаже есть
место, на которое я очень рассчитывала.
Мы припарковались в
огромном гараже четвертого этажа. Я, как бывшая жительница
Финикса, провела их к лифту, на котором мы спустились на третий
этаж, где располагался зал прилета. Элис и Кэри задержались у
табло с расписанием вылетов, обсуждая возможные варианты:
Нью-Йорк, Атланта, Чикаго. Мне так и не удалось побывать в этих
городах… Я поспешно подавила панику и испуганно посмотрела на
Хейла.
Выжидая подходящий момент
для побега, я нетерпеливо переступала с носка на пятку. Вот мы
присели в кресла у металлоискателей, и Элис с Кэри сделали вид,
что наблюдают за туристами, хотя на самом деле следили за мной,
Стоило пошевелиться, и я ловила настороженный взгляд. Что же
делать? Может, подняться и убежать? Интересно, постесняются ли
они схватить меня за руку на глазах у всех пассажиров? Или
просто бросятся следом?
Вытащив из кармана
конверт, я положила его на сумочку Элис.
— Письмо маме, — напомнила
я.
Девушка кивнула, засовывая
конверт во внешнее отделение. Надеюсь, оно скоро дойдет до
адресата.
С каждой минутой Эдвард
все ближе, а я его не увижу… Удивительно, прошло всего два дня,
а я так сильно соскучилась. Я поймала себя на том, что пытаюсь
перестроить план, чтобы увидеть его, а потом сбежать. Нет, это
невозможно, зачем себя обманывать!
Несколько раз Элис
приглашала меня позавтракать.
— Попозже, — улыбалась
я, — чуть позже.
Я смотрела на табло
прилетов, где мелькали номера рейсов и названия городов. До
прибытия Эдварда осталось совсем немного… Сорок минут, тридцать…
Тут цифры изменились — самолет прибывал на десять минут раньше.
Все, пора действовать.
— Пойду позавтракаю.
— Я с тобой! — тут же
вскочила девушка.
— Можно мне пойти с Кэри?
А то что-то… — Я не договорила, мои испуганные глаза были
красноречивее любых слов.
Парень с готовностью
поднялся. Заглянув в глаза Элис, я увидела смущение и, к своему
огромному облегчению, ни малейших признаков подозрительности.
Скорее всего, свое новое видение она объясняет вероломством
ищейки, а с моей стороны удара не ожидает.
Кэри приобнял меня за
плечи, словно я была его девушкой. Внимательно изучив меню
первого кафе, я покачала головой и сделала вид, что ищу какое-то
определенное место. А вот и то, что нужно — естественно, не
кафе, а дамский туалет!
— Подожди меня, —
попросила я Кэри. — Я быстро.
— Хорошо, — кивнул парень.
Туалет находился в центре
зала, поэтому имел два входа. Абсурд, но однажды я чуть не
заблудилась!
Едва за мной закрылась
дверь, я бросилась бежать.
От второго входа было
совсем недалеко до лифта; Кэри у кафе заметить меня не должен.
Однако оглядываться я не рискнула. Если он что-то заподозрил, то
мне остается лишь бежать.
Я мчалась к лифту со всех
ног, не обращая внимания на удивленные взгляды туристов. В одной
из кабин уже закрывались двери, но, к неудовольствию пассажиров,
я просунула ладонь и успела войти, хотя места там и без меня не
хватало. Набравшись наглости, я растолкала чужие чемоданы и
нажала на кнопку первого этажа.
Как только мы спустились,
я поработала локтями и ухитрилась выйти первой. И снова бегом,
бегом к выходу. Я даже не оглянулась, чтобы проверить, ищет ли
меня Кэри. Если он идет на запах, то дорога каждая секунда. Я
так спешила, что чуть не врезалась в автоматические двери,
которые открылись слишком медленно.
Как назло на стоянке не
оказалось ни одного такси!
Времени ждать не было;
Элис с Кэри или уже поняли, что я сбежала, или вот-вот поймут и
разыщут в мгновение ока.
И тут я увидела фирменный
автобус, обслуживающий отель «Хайатт».
— Подождите! — закричала
я, увидев, что водитель закрывает двери.
— Мы едем в «Хайатт», —
сообщил водитель, уверенный, что я ошиблась.
— Все правильно! —
задыхаясь, прохрипела я. — Именно туда мне и нужно!
Водитель с сомнением на
меня посмотрел, а потом равнодушно покачал головой.
Большинство сидений были
свободны, и я, расположившись подальше от немногочисленных
пассажиров, стала смотреть на удаляющийся терминал. Воображение
тут же нарисовало Эдварда, растерянно стоящего у дороги, где
обрывался мой след. Нет, не буду плакать. Еще слишком много дел!
Мне по-прежнему везло.
Перед гостиницей «Хайатт» пожилые туристы выгружали из такси
последний чемодан. Вылетев из автобуса, я бросилась на заднее
сиденье машины. Усталые туристы и водитель разинули рты от
удивления.
— Восточная
Блумфилд-стрит, и, пожалуйста, побыстрее, — скомандовала я.
— Это же Скоттсдейл! —
заныл водитель.
Я сунула ему три купюры по
двадцать долларов.
— Надеюсь, этого
достаточно?
— Конечно, детка, без
вопросов. Откинувшись на спинку сиденья, я сложила руки на
коленях. За окном шумел знакомый с детства город. Как же я не
замечала, что он насквозь фальшивый? Все слишком яркое,
вычурное, шумное, как в голливудском фильме, — совсем как
добродушное лицо друга, который замышляет предательство.
Я изо всех сил старалась
держать себя в руках. Нельзя нервничать, — только не сейчас,
когда план почти осуществлен! Волноваться и беспокоиться
незачем, я сама приняла решение и сделала выбор.
Закрыв глаза, я стала
думать об Эдварде.
Как жаль, что не
получилось встретиться в аэропорту! Я бы встала на цыпочки, лишь
бы скорее увидеть его лицо, а он бы ловко пробрался сквозь толпу
и прижал меня к себе! Какие сильные и надежные у него руки!
Интересно, куда бы он меня
повез? Наверное, на север, где он сможет в любое время выходить
на улицу. Или в какой-нибудь тихий калифорнийский городок у
моря. Мы бы лежали на пляже, а его тело сверкало бы, как
бриллиант. Я бы согласилась даже на мотель… Вместе с ним я
готова ждать сколько угодно! Мы бы разговаривали, разговаривали,
разговаривали… Ради него я бы забыла сон и еду.
Любимое лицо казалось
реальнее городского пейзажа, а голос звучал громче, чем шум
мотора. Я так увлеклась, что потеряла счет времени.
— Эй, какой дом?
Грубоватый вопрос водителя
разбил пестрый калейдоскоп моих фантазий, оставив лишь апатию и
страх.
— Сорок восемь двадцать
один, — хрипло ответила я, и водитель глянул на меня в зеркало
заднего обзора, наверное, хотел убедиться, что я не рыдаю.
— Тогда приехали! —
Таксист спешил от меня избавиться и надеялся оставить сдачу
себе.
— Спасибо! — прошептала я.
Не бояться! Дома ведь никого нет, маму удерживают в другом
месте, она ждет и надеется.
Подбежав к двери, я
достала из-под карниза ключ. В прихожей было прохладно и темно.
Включив на кухне свет, я кинулась к телефону. У аппарата лежал
маленький листочек с десятизначным номером, написанным мелким
аккуратным почерком. Пальцы нервно запорхали по кнопкам, но я
ошиблась, так что пришлось набирать снова. На этот раз я не
спешила и нажимала на кнопки очень осторожно. Всего один гудок,
и на другом конце взяли трубку.
— Здравствуй, Белла! —
приветствовал приятный тенор. — Ну и скорость! Ты молодец!
— С мамой все в порядке?
— Все отлично, не
беспокойся, Белла, ссориться нам незачем. Если ты, конечно, не
притащила хвост! — Настроение у Джеймса было отличное.
— Я одна, — тихо сказала
я. Как и всю жизнь, до встречи с Эдвардом.
— Помнишь балетную студию,
в которую ты когда-то ходила?
— Конечно, это совсем
рядом, за утлом.
— Тогда до скорой
встречи. — Ищейка повесил трубку.
Я бросилась вон из дома
под палящее солнце, Почему-то мне казалось, что асфальт похож на
влажный песок. Я несколько раз спотыкалась и падала, однако
сейчас не время жалеть себя; приходилось подниматься и бежать
дальше. Вот я у перекрестка, почти у цели. Дышать стало тяжело,
по лицу струился пот. Яркое солнце обжигало кожу и слепило
глаза.
На стоянке у балетной
студии не было ни одной машины, а окна закрыты, несмотря на
жару. Больше бежать я не могла — дыхание сбилось окончательно.
Лишь всепоглощающий страх за маму заставлял хоть как-то
передвигать ноги.
На двери красовалась
записка: балетная студия закрыта на каникулы. Я осторожно
повернула ручку и, переведя дух, шмыгнула за дверь.
В коридоре было темно и
прохладно от работающих кондиционеров. Пластиковые кресла
штабелями сложены у стены, толстый ковер пахнет шампунем.
Голубоватый свет горит только в восточном зале, окна закрыты
ставнями.
Мне стало так страшно, что
я не могла сделать ни шагу. Тут и раздались мамины крики.
— Белла? Белла? —
испуганно звала Рене. Забыв о собственных переживаниях, я
побежала на голос.
— Белла, как ты меня
напугала! Пожалуйста, никогда так не делай! — кричала мама из
просторного зала с высокими потолками.
Я растерянно оглядывалась
по сторонам, пытаясь определить, откуда конкретно доносится
голос. Услышав смех, я резко повернулась.
Мама смеялась с экрана
телевизора и обнимала меня за плечи. Когда мне было двенадцать
лет, на День благодарения мы поехали к бабушке в Калифорнию.
Каждый день мама водила меня на пляж, а однажды я забралась на
волнорез и точно упала бы в океан, если бы мама не схватила меня
за плечи.
Внезапно экран потемнел.
Я медленно обернулась: у
запасного выхода с пультом в руках стоял ищейка. Как же я сразу
его не заметила? Целую минуту мы смотрели друг на друга, а потом
он улыбнулся.
Джеймс медленно подошел к
телевизору и положил пульт на место. Я не сводила с него глаз.
— Прости, Белла, наверное,
твою маму сюда лучше не впутывать? — добродушно спросил он.
Только тогда я все поняла:
мама в порядке, они с Филом по-прежнему во Флориде. Мое
сообщение она еще не прослушала и, надеюсь, никогда не увидит
страшных глаз цвета бургунди и неестественно бледного лица.
— Да, пожалуй, — с
облегчением вздохнула я.
— Значит, ты не злишься,
что я тебя обманул?
— Конечно, нет, — храбро
ответила я. Чего мне бояться? Скоро все закончится, Чарли и мама
будут в безопасности. Внезапно мне стало легко и свободно, хотя
здравый смысл подсказывал, что эйфория — обратная сторона
истерики.
— Странно, по-моему, ты
правда не злишься. — Темные глаза оглядывали меня с неподдельным
интересом. Они стали почти черными, благородный цвет бургунди
темнел с каждой секундой. — Следует воздать вам должное, люди не
перестают меня удивлять. Похоже, у некоторых из вас начисто
отсутствует эгоизм.
Сложив руки на груди,
Джеймс стоял совсем рядом, причем держался вполне миролюбиво. В
лице и осанке — ничего угрожающего. Обманчивая заурядность,
усыпляющая бдительность. Да, кожа слишком бледная, глаза
странного оттенка, но, пообщавшись с семьей Эдварда, я перестала
считать это необычным. Даже одежда самая простая: темная рубашка
с длинными рукавами и джинсы.
— Наверное, хочешь
сказать, что твой бойфренд обязательно отомстит? — спокойно
спросил Джеймс.
— Вряд ли. По крайней
мере, я просила его этого не делать.
— И что он ответил?
— Не знаю. — Общаться с
этим благовоспитанным вампиром одно удовольствие. — Я написала
ему письмо.
— Последнее письмо… как
романтично! Думаешь, он оценит?
— Надеюсь.
— Хммм, надежды у нас
разные. Знаешь, я слегка разочарован. Мне казалось, что все
будет намного труднее, а тут даже особо стараться не пришлось.
Я промолчала.
— Когда Виктории не
удалось добраться до твоего отца, я решил действовать иначе.
Гоняться за тобой по всей стране совсем не хотелось, — да и
зачем, если ты сама можешь прийти туда, куда я захочу? Поговорив
со своей спутницей, я решил навестить твою маму, тем более что
ты кричала, что уезжаешь домой. Сначала я тебе не поверил, а
потом задумался. Как правило, люди легко предсказуемы и любят
все привычное и знакомое. Отправиться именно туда, где тебя
никто не ждет, — не ждет, потому что уж подозрительно громко ты
об этом кричала, — что может быть оригинальнее?
Конечно, полной
уверенности не было, только подозрение. Хотя во всем, что
касается охоты, интуиция редко меня подводит. Твое сообщение я
прослушал, но ведь ты могла звонить откуда угодно, хоть из
Антарктиды. А игра стоила свеч, только если ты где-то
поблизости.
Потом Виктория сообщила,
что твой дружок вылетел в Финикс. Естественно, без ее помощи мне
пришлось бы туго, разрываться между двумя городами — задача не
из легких. Итак, все указывало на то, что ты вернулась в
Аризону. Я был готов, просмотрел ваши трогательные семейные
хроники и отобрал то, что нужно. Ну, а блефовать я всегда умел!
Знаешь, все слишком
просто, даже немного скучно. Я-то думал, твой дружок — как бишь
его, Эдвард? — способен на большее.
Я не ответила. Еще
немного, и ищейке надоест злорадствовать. Похоже, такое развитие
событий ему не очень-то нравится: он предвкушал долгую битву с
достойным соперником, а все сложилось иначе…
— Не возражаешь, если я
оставлю Эдварду небольшое послание?
Жестом фокусника он
показал на крошечную цифровую камеру, стоящую на
стереоустановке. Судя по миганию маленькой красной лампочки,
съемка уже началась. Я в ужасе смотрела, как Джеймс осторожно
поворачивает камеру, чтобы я попала в кадр.
— Извини, но, получив мой
подарок, Эдвард точно захочет отомстить. Он должен увидеть
процесс во всех подробностях. Охота затевалась исключительно
ради него. Ты же заурядный человек, просто попала в неудачное
место в неудачное время. И уж точно связалась с дурной
компанией.
Вампир шагнул ко мне,
добродушно улыбаясь.
— Прежде чем мы приступим
к делу, небольшое лирическое отступление.
От страха меня замутило.
Почему-то я представляла, что все будет происходить совсем
иначе.
— Я ведь неспроста начал
охоту — боялся, что твой Эдвард быстро все поймет. Это случилось
давно, несколько веков назад, когда в первый и единственный раз
я упустил свою жертву. Видишь ли, один из моих друзей, совсем
старик, так полюбил девушку, что решился на поступок, который
твоему Каллену явно не по зубам. Так вот, узнав, что я положил
на девчонку глаз, вампир выкрал ее из психбольницы, где работал,
и сделал для меня недосягаемой. Бедняжка даже не почувствовала
боли! Она ведь с детства жила в дурдоме, куда ее сдали родители!
Несколькими веками раньше ее сожгли бы на костре, а в 1920 году
гуманные врачи лечили шокотерапией! Так что мой дружок подарил
ей жизнь — сделал вампиршей, молодой, сильной красивой! Мне же
досталась выжившая из ума старуха, — горестно вздохнул Джеймс.
— Элис! — испуганно
воскликнула я.
— Да, твоя маленькая
подружка! Я так удивился, увидев ее на поляне! Калленам нечего
обижаться! Я забрал тебя, зато им досталась та, которая по праву
была моей. Единственная неудача, вот что воплощает для меня эта
девушка! Элис может собой гордиться!
А как здорово она пахла,
гораздо лучше, чем ты! Ммм, жаль, что не удалось попробовать на
вкус… Да, она пахла гораздо лучше, чем ты! Пожалуйста, не
обижайся, у тебя тоже аромат что надо, такой нежный, цветочный…
Джеймс шагнул ко мне и
понюхал мои волосы. Бежать, нужно бежать, а я не могла даже
пошевельнуться.
— Пожалуй, следует
приступать! А потом я позвоню Калленам и сообщу, где найти тебя
и мой подарок.
Боже, только бы меня не
стошнило. Джеймс не станет меня жалеть и обязательно сделает
больно! Это реальный шанс отомстить Элис, и он ни за что его не
упустит. Колени задрожали, и я поняла, что в любую секунду могу
упасть.
Немного отступив, Джеймс
принялся ходить вокруг меня кругами, словно любуясь древней
статуей.
Затем он резко присел и
стал похож на готового к броску волка. Приятная улыбка быстро
превратилась в оскал.
На ватных ногах я
бросилась к запасному выходу, прекрасно сознавая, что шансов на
спасение нет.
Джеймс нагнал меня в
мгновение ока. Не знаю, бежал ли он на двух ногах или на четырех
конечностях, но скорость была дьявольская. Страшный удар сотряс
мою грудь, и я полетела назад, пробив головой зеркало.
Послышался звон битого стекла, на ковер полетели осколки.
От страха я даже боли не
почувствовала, только дышать не могла.
Джеймс не спеша подошел ко
мне.
— Здорово получилось! —
радостно воскликнул он, рассматривая осколки. — Отличные
декорации для моего первого фильма. Именно поэтому я выбрал
танцкласс.
Я его не слушала и, встав
на четвереньки, поползла к двери.
На этот раз Джеймс нагнал
меня еще быстрее и изо всех сил наступил на правую ногу. Что-то
хрустнуло, а потом стало так больно, что я закричала. Я
извивалась на полу, а ищейка улыбался.
— Ну, может, все-таки
передумаешь? — поинтересовался он и будто нехотя пнул сломанную
ногу. Балетную студию огласил дикий крик, и я не сразу поняла,
что слышу себя.
— Нет! — хрипела я. —
Эдвард, пожалуйста! Сильная рука снова швырнула меня на
зеркальную стену.
Сквозь жуткую боль я
почувствовала, как острое стекло впивается в голову, а по
волосам течет что-то густое и теплое. Кофточка быстро промокла,
на пол стали падать тяжелые капли.
Борясь с дурнотой, я
увидела то, что вселило в меня искру надежды. В черных глазах
ищейки горела дикая звериная жажда. Кровь, окрасившая белую
кофточку в малиновый цвет, растекалась по полу и сводила Джеймса
с ума. Не знаю, что он первоначально запланировал, но ждать
больше не мог.
Пусть все случится
быстрее! Голова становилась тяжелой, глаза закрывались.
Словно через толщу воды я
услышала рычание Джеймса. Его лица я больше не видела, только
быстро приближающийся темный силуэт. Собрав последние силы, я
закрыла руками лицо и провалилась в забытье.
Глава двадцать третья
АНГЕЛ
Теряя сознание, я видела
сон. Я тонула в темном колодце и слышала звук прекрасный и
ужасный одновременно. Звериное рычание, в котором звучала
неукрощенная ярость.
Резкая боль, полоснувшая
руку, чуть не вернула меня в сознание, но открыть глаза не было
сил.
А потом я поняла, что
умерла, потому что через толщу воды услышала, как ангел зовет
меня на небеса.
— Нет, Белла, нет! —
упрашивал ангел. Кроме дивного голоса измученное сознание
улавливало еще какой-то шум, сначала отказываясь его
идентифицировать. Жуткий вой, треск, рычание… а потом все разом
оборвалось.
Нет, страшная какофония
мне ни к чему, буду слушать ангела.
— Белла, пожалуйста!
—Да, — хотела ответить я,
однако губы не слушались.
— Карлайл! — отчаянно
позвал ангел, а потом зарыдал. — Ну, пожалуйста, Белла, прошу
тебя! Разве ангелы плачут? Что-то здесь не так! Очень хотелось
утешить несчастное создание, сказать, что со мной все в порядке,
вот только пробиться бы через черную толщу воды…
Тут я почувствовала боль,
проникающую ко мне сквозь тьму. Болела голова, ребра, нога. Я
закричала, вырываясь из бездны.
— Белла! — взмолился
ангел.
— Она потеряла много
крови, но рана на голове неглубокая, — проговорил спокойный
голос. — Осторожнее с правой ногой, — сломана.
С губ ангела сорвался вой.
В боку закололо.
— Кажется, ребра тоже
повреждены. Внезапно на первое место вышла обжигающая боль в
руке. Неужели кто-то хочет меня поджарить?
— Эдвард… — позвала я.
Язык распух и отказывался слушаться.
— Белла, все будет в
порядке! Ты меня слышишь? Я люблю тебя, Белла!
— Эдвард! — снова
попробовала позвать я. Меня услышали!
— Да, я здесь!
— Больно! — хныкала я.
— Знаю, Белла, знаю! —
успокаивал Каллен, а потом взволнованно спросил: — Неужели
нельзя ничего сделать?
— Элис, где мой
чемоданчик? — произнес спокойный голос.
— Элис? — простонала я.
— С ней все в порядке, это
она подсказала, где тебя найти.
— Рука болит!
— Знаю, Белла, Карлайл
тебе поможет.
— Горит, моя рука горит! —
закричала я и, вырвавшись из темноты, разлепила веки. Лица
Эдварда я почему-то не увидела, что-то темное и горячее
застилало глаза. Ну почему они не потушат мою руку?!
— Белла! — испуганно
позвал Карлайл.
— Огонь, погасите огонь! —
вопила я.
— Карлайл, ее рука!
— Он ее укусил. — Голос
уже не был спокойным, в нем звучал неподдельный ужас.
Похоже, от страха у
Эдварда перехватило дыхание. — Ты должен это сделать! — где-то
рядом проговорила Элис, и я почувствовала, как прохладные пальцы
коснулись моих глаз.
— Нет! — заревел Каллен.
— Элис! — простонала я.
— Ее еще можно спасти, —
произнес спокойный голос.
— Как? — умоляюще спросил
Эдвард.
— Попробуй отсосать яд из
ранки, — посоветовал Карлайл.
Прислушивалась я с
огромным трудом, и с каждой минутой голова болела все сильнее,
будто в нее тыкали раскаленной кочергой. — А это поможет? —
напряженно спросила Элис.
— Не знаю, — сказал
Карлайл. — Надо спешить.
— Карлайл, я… — колебался
Эдвард, — я не знаю, смогу ли… — В бархатном голосе звенели боль
и тревога.
— Именно ты должен принять
решение. Здесь я помочь тебе не в силах. Если собираешься
отсасывать яд, нужно остановить кровотечение.
Обжигающая боль заставляла
меня корчиться, а от этого нога болела еще сильнее.
— Эдвард! — закричала я,
понимая, что глаза закрываются. А вдруг я больше не увижу его
лица! Ну что мне сделать, чтобы не падать в этот колодец?!
— Элис, нужно чем-то
перевязать ее ногу! — скомандовал Карлайл. — Эдвард, действуй
немедленно, иначе будет поздно!
Лицо, которое я так
любила, исказилось от боли, в чудесных глазах сомнение сменилось
горячей решимостью. Прохладные пальцы обхватили пылающую руку, а
губы прижались к ранке.
Сначала мне стало еще
больнее. Я билась и кричала, но Эдвард не позволял вырваться.
Что-то тяжелое надавило на мои ноги, а голову в железных тисках
сжимал Карлайл.
Я перестала биться, однако
рука онемела и будто примерзла к полу.
Обжигающая боль, державшая
меня на поверхности сознания, утихла, и я испугалась, что снова
провалюсь в темноту.
— Эдвард! — позвала я, не
услышав своего голоса.
— Он здесь, Белла!
— Не бросай меня,
останься!
— Никуда я не денусь.
Я с облегчением вздохнула.
Пламя в руке потухло, боль улеглась, и мне захотелось спать.
— Все в порядке? —
откуда-то издалека спросил доктор Каллен.
— По-моему, да, — спокойно
ответил Эдвард. — В ранке был яд, а сейчас кровь чистая.
— Белла? — позвал Карлайл.
— Ммм?
— Больше не жжет?
— Кажется, нет, —
вздохнула я. — Спасибо, Эдвард.
— Я тебя люблю, —
отозвался он.
— Знаю, — обессиленно
выдохнула я и услышала его смех — самый любимый звук на свете.
— Белла? — снова позвал
Карлайл.
— Что? — сонно
переспросила я.
— Где твоя мама?
— Во Флориде. Джеймс меня
обманул, он смотрел наши старые кассеты.
Кстати, о кассетах!
— Элис! — Я попыталась
разлепить глаза. — На той кассете… Джеймс знает, кем ты была в
прошлой жизни!
— Пора ее переносить, —
заявил Карлайл.
— Нет, я хочу спать!
— Спи, милая, я сам тебя
понесу, — заворковал Эдвард.
Вот он поднял меня на
руки, и я почувствовала, что боль утихла.
— Спи, Белла! — баюкая,
приговаривал он, и я уснула.
Глава двадцать четвертая
ТУПИК
Открыв глаза, я увидела
голубоватый свет. Я лежала в незнакомой белой комнате с яркими
лампами и вертикальными жалюзи на окнах. Кто догадался меня
положить на кровать с перилами? Подушки маленькие и очень
неудобные, и откуда-то доносится противный писк. Руки опутали
прозрачные трубки, в носу — непонятная защелка.
Я попыталась вырваться.
— Нет, осторожно! —
остановили меня холодные пальцы.
— Эдвард! — Повернув
голову, я увидела его необыкновенное лицо совсем близко от
своего. — Прости меня!
— Шшш, — зашипел он. — Все
в порядке!
— Что случилось? — Как ни
странно, я почти ничего не помнила, будто мой мозг отказывался
восстанавливать недавние события.
— Я чуть тебя не
погубил, — с обжигающей болью в голосе пробормотал он.
— Какая же я дура,
поверила Джеймсу! Он сказал, что у него моя мама!
— Он всех нас обманул.
— Нужно позвонить маме и
Чарли, — заявила я, борясь со слабостью.
— Элис уже позвонила. Рене
здесь, я имею в виду в больнице. Отошла пообедать.
— Мама здесь? — Я
попыталась сесть, но в глазах тут же потемнело, и Эдвард
заставил меня лечь.
— Она скоро вернется. Тебе
нужно отдыхать.
— Что ты ей сказал? —
запаниковала я. Нужно срочно придумать объяснение! Не говорить
же Рене, что на меня напали вампиры! — Что она знает?
— Ты поскользнулась на
лестнице, пролетела два пролета и упала на битое стекло, —
зачастил Эдвард. — По-моему, такое вполне могло бы случиться! —
Он с трудом подавил улыбку.
Глубоко вздохнув, я
отважилась взглянуть на огромную глыбу, в которую превратилась
правая нога.
— Все очень плохо?
— Ну, сломаны правая нога
и четыре ребра, плюс трещины в черепной коробке, синяки по всему
телу и значительная кровопотеря. Тебе сделали несколько
переливаний крови! Мне все это не понравилось, ведь чужая кровь
на некоторое время испортила твой запах, — насмешливо заявил
Эдвард.
— Да, для тебя это стало
тяжелым испытанием!
— Конечно, мне же нравится
именно твой запах!
— Как тебе удалось? — тихо
спросила я, и Эдвард тут же понял, о чем речь.
— Сам не знаю. — Он
отвернулся от моих любопытных глаз и тихонько пожал
забинтованную руку.
Я с нетерпением ждала
объяснения. Эдвард вздохнул и уставился в пол.
— Остановиться было
невозможно. Невозможно, понимаешь? Но я выстоял. — Наконец, он
поднял на меня больные глаза и криво улыбнулся. — Выходит, я
тебя люблю!
— Ну и как я на вкус?
— Даже лучше, чем на
запах!
— Бедный Эдвард, —
пожалела я.
— Ты не за это должна
извиняться, — покачал он головой.
— А за что?
— За то, что я чуть тебя
не потерял.
— Прости, — тихо сказала
я.
— Я все понимаю, — кивнул
Эдвард. — Но почему ты не дождалась меня?
— Ты бы меня никуда не
пустил.
— Конечно, нет. Ни за что.
Меня снова начали мучить
неприятные воспоминания. Я поморщилась и задрожала.
— Белла, в чем дело?
— Что случилось с
Джеймсом?
— Отодрав от тебя, я отдал
его Эмметту и Кэри. — В голосе Эдварда слышалось сожаление.
— Почему-то я их не
видела, — смущенно сказала я.
— Пришлось удалить в
другую комнату. В классе было слишком много крови…
— А ты остался.
— Да, остался.
— А Элис и Карлайл? —
удивленно переспросила я.
— Они тоже тебя любят, ты
же знаешь.
На задворках сознания
замелькали образы, и я что-то вспомнила.
— Элис видела кассету?
— Да. — В его голосе
горела лютая ненависть.
Я попыталась протянуть
здоровую руку, но что-то меня остановило. Капельница!
— Ой! — взвизгнула я.
— Что такое? —
обеспокоенно спросил Эдвард, и его лицо немного смягчилось, хотя
глаза смотрели по-прежнему мрачно.
— Иголка, — жалобно
пояснила я и поспешно перевела взгляд на выложенный кафелем
потолок. Сломанные ребра болели, так что дышать было трудно.
— Надо же, иголки
боится! — пробормотал Эдвард, обращаясь к самому себе. — Не
жуткого вампира, который превратит ее жизнь в ад, а капельницы!
Я закатила глаза. Да, без
самобичевания никуда! Самое время сменить тему.
— А почему ты здесь?
Эдвард обиженно насупил
брови. Такого вопроса он совсем не ожидал!
— Мне уйти?
— Нет! — испуганно
возразила я. — Только как объяснить твое присутствие маме? Нужно
что-то придумать, пока она не вернулась.
— Ах, это! — воскликнул
он. — Я прибыл в Финикс с благородной целью образумить тебя и
уговорить вернуться в Форкс. — Эдвард говорил так серьезно и
искренне, что я почти поверила. — Ты согласилась со мной
встретиться и поехала в мотель, где остановился мы с Карлайлом и
Элис… Но, поднимаясь в наш номер, ты поскользнулась, и…
остальное тебе известно. Вдаваться в детали совершенно
необязательно, тем более что в таком состоянии небольшие провалы
в памяти совершенно естественны.
Я на секунду задумалась.
— В твоей истории не все
гладко. Например, разве в мотеле есть разбитые окна?
— Конечно, есть, —
уверенно ответил он. — Элис постаралась! Если хочешь, можешь
подать на мотель всуд!
Я закатила глаза. Хорошо
хоть от этого не больно.
— Тебе не о чем
беспокоиться, — заявил Эдвард, осторожно гладя меня по щеке. —
Главное, выздоравливай!
Несмотря на боль и
действие медикаментов, мое тело моментально откликнулось на
прикосновение. Прибор, выводивший на монитор данные о пульсе,
запищал еще чаще. Наверное, о моих чувствах к Эдварду услышала
вся больница.
— Черт побери эти
приборы! — раздосадованно бормотала я.
Он усмехнулся и задумчиво
на меня посмотрел.
— Хммм, интересно… —
пробормотал Эдвард и стал медленно наклоняться к моим губам.
Приборчик запищал еще
громче и чаще, а когда наши губы встретились, писк прекратился.
Эдвард тут же отпрянул и испуганно взглянул на монитор, где
снова проползла кривая моего пульса.
— Похоже, надо быть еще
осторожнее, чем обычно, — нахмурился он.
Забыв о боли и шлангах
капельницы, я подняла руки и обняла его за шею. Не отпущу
никогда!
Но Эдвард поджал губы и
осторожно положил мои покрытые синяками и ссадинами руки на
кровать.
— Идет твоя мама! — хитро
улыбнулся он.
— Пожалуйста, не уходи, —
поддавшись безотчетному страху, воскликнула я. А вдруг я больше
его не увижу?
Заглянув в мои глаза,
Эдвард увидел в них панику и довольно кивнул.
— Никуда я не уйду, —
пообещал он и улыбнулся. — Лучше немного посплю.
Пересев в бирюзовое кресло
из искусственной кожи, Эдвард закрыл глаза и перестал
шевелиться.
— Не забывай дышать, —
усмехнулась я. Эдвард тут же сделал глубокий вдох, хотя глаза не
открыл.
В коридоре послышались
мамины шаги. Она с кем-то разговаривала, скорее всего, с одной
из медсестер и, судя по голосу, была расстроена.
Осторожно приоткрыв дверь,
Рене заглянула в комнату.
— Мама! — позвала я,
стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Взглянув на якобы
заснувшего Эдварда, мама на цыпочках подошла к моей кровати.
— Он что, ни на шаг от
тебя не отходит? — раздосадованно спросила она.
— Мама, я так рада тебя
видеть!
Рене обняла меня за плечи,
и я увидела, что она плачет.
— Белла, какой кошмар!
— Прости меня, мама! Со
мной все будет в порядке, я поправлюсь.
— Как здорово, что ты
открыла глаза! — Мама присела на краешек кровати.
— Как долго я была без
сознания? — Внезапно я поняла, что не знаю, какой сегодня день.
— Сегодня пятница, милая,
ты несколько дней пролежала в коме.
— Пятница? — испуганно
переспросила я и попыталась вспомнить, когда Джеймс… Нет, не
могу об этом думать, не желаю!
— Врачи несколько дней
кололи тебе обезболивающее… Конечно, столько переломов!
— Знаю, — отозвалась я.
Голова до сих пор как в тумане!
— Тебе повезло, что доктор
Каллен оказался рядом. Такой приятный человек… Такой молодой! Он
больше похож на голливудского актера, чем на доктора.
— Ты видела Карлайла?
— Да, и Элис тоже. Очень
славная девушка!
— Очень! — искренне
согласилась я.
— А ты не говорила, что
завела таких хороших друзей! — Рене взглянула на Эдварда, с
закрытыми глазами полулежавшего в кресле.
Я усмехнулась, но тут же
застонала от боли.
— Плохо? — забеспокоилась
Рене и повернулась ко мне. Эдвард на секунду приоткрыл глаза.
— Все в порядке, —
прошептала я, обращаясь к обоим. — Просто нужно поменьше
двигаться.
Эдвард снова «заснул».
Воспользовавшись тем, что Рене отвлеклась, я поспешила сменить
тему, чтобы разговор не коснулся моего непредсказуемого побега
из Форкса.
— Где Фил? — быстро
спросила я.
— Во Флориде! Белла, ты не
поверишь, у нас такие новости!
— Филу предложили
контракт?
— Да! Как ты догадалась? С
командой «Красные дьяволы»!
— Здорово! — восторженно
воскликнула я, совершенно не подозревая, что за команда эти
«Красные дьяволы».
— Уверена, в Тампе тебе
понравится гораздо больше, чем в Милуоки! — захлебывалась в
восторгах Рене. — В Висконсине мне было не по себе от снега и
сырости, а теперь Тампа! Море солнца, и не так влажно. Мы
присмотрели чудесный домик: желтоватый с белой отделкой, а
крылечко как в старых французских фильмах. Перед домом огромный
дуб, до океана всего несколько минут. У тебя будет отдельная
ванная…
— Мама, подожди! —
перебила я. Эдвард лежал c зарытыми глазами, однако его лицо
было слишком напряженным для спящего. — О чем ты говоришь? Ни в
какую Флориду я не поеду, останусь в Форксе.
— Тебе не обязательно
возвращаться в Форкс, глупышка! Фил теперь будет в разъездах
гораздо реже. Мы с ним решили, что нам только полезно пожить
втроем.
— Мама, — снова начала я,
призвав на помощь все свое красноречие, — мне нравится в Форксе,
К школе я уже привыкла, у меня есть друзья… — Рене подозрительно
взглянула на Эдварда, и я поспешно перевела разговор в более
безопасное русло. — Я нужна Чарли. Он ведь совсем один и не
умеет готовить.
— Хочешь остаться в
Форксе? — не верила своим |'ушам мама. Ее настороженные глаза
метнулись к Эдварду. — Почему?
— Мама, ты что, не
слышала? Из-за школы и Чарли. — Я пожала плечами — и тут же
взвизгнула от боли.
Рене всплеснула руками и,
вероятно, хотела потрепать меня по щеке, но не решилась.
Единственным незабинтованным местом на лице был лоб, его-то она
и погладила.
— Белла, детка, ты ведь
ненавидишь Форкс!
— Там не так уж и плохо.
Мама нахмурилась, ее
взгляд метался от меня к Эдварду.
— Все из-за этого
мальчика? — прошептала она.
Я уже открыла рот, чтобы
соврать, однако Рене смотрела на меня слишком внимательно и
наверняка заметила бы подвох.
— Ну, отчасти из-за
него, — признала я. Надеюсь, мама довольна, а подробности ей ни
к чему. — Ты с Эдвардом уже поговорила?
— Да, — неуверенно
ответила Рене. — И нам с тобой есть, что обсудить.
Так! Вот это уже
интересно!
— Что такое?
— Кажется, парень в тебя
влюблен! — негромко заявила она, будто в этом было что-то
постыдное.
— По-моему, тоже, — будто
по секрету призналась я.
— А ты как к нему
относишься? — Мама и не старалась скрыть свое любопытство.
Тяжело вздохнув, я отвела
глаза. Как бы близки мы ни были с мамой, откровенничать не
хотелось.
— Он сводит меня с ума! —
Наверное, именно так говорят семнадцатилетние девушки о своих
парнях.
— Кем он хочет стать,
когда вырастет? — поинтересовалась Рене.
Я с трудом подавила
улыбку.
— Эдвард так умен, что
сможет поступить в любой колледж! А больше всего он любит
музыку.
— Он музыкант? — с
неподдельным ужасом переспросила мама.
— Не бойся, все не так
страшно! Он играет на рояле и сам сочиняет этюды.
— Правда? — изумленно
переспросила Рене.
— Да, видела бы ты его
рояль!
— Все это здорово, и он
такой красавчик! Но, Белла, ты еще слишком молода… — не смогла
договорить мама. Если не ошибаюсь, в последний раз она давила на
меня родительским авторитетом, когда мне было лет восемь. С тех
пор мы стали подружками и общались на равных.
— Знаю, мама. Не
беспокойся, это всего лишь роман!
— Тогда все в порядке, —
обрадовалась она. Рене вздохнула и украдкой взглянула на большие
круглые часы на стене.
— Тебе пора? Она закусила
губу.
— Фил должен скоро
позвонить… Я же не знала, что ты придешь в себя.
— Все в порядке, мама. — Я
постаралась скрыть облегчение. — Обо мне есть кому позаботиться.
— Скоро вернусь! —
пообещала она и гордо добавила: — Знаешь, я ведь здесь ночевала!
— Мама, ну зачем?! Можешь
спокойно спать дома, я все равно не замечу разницы! — От
большого количества болеутоляющих мне было трудно говорить. Я
чувствовала себя усталой и измотанной, хотя проспала несколько
суток подряд.
— Мне было страшно, —
нехотя призналась Рене. — В нашем районе совершено преступление,
я боюсь оставаться одна.
— Что случилось?
— Кто-то ворвался в
балетную студию и спалил ее дотла! А перед обгоревшим зданием
бросили угнанную машину. Милая, помнишь свой танцкласс? Именно
там все и случилось…
— Помню, — ответила я,
задрожав.
— Если хочешь, я останусь
с тобой! — великодушно предложила мама.
— Нет, лучше иди, отдохни.
Со мной ведь Эдвард! Именно поэтому она хотела остаться.
— Вечером вернусь, —
угрожающе заявила Рене, взглянув на Эдварда.
— Я люблю тебя, мама.
— Я тоже люблю тебя,
Белла! Пожалуйста, впредь смотри под ноги, а то я чуть с ума не
сошла от беспокойства.
Эдвард ухмыльнулся,
продолжая симулировать сон.
Через секунду в палату
вошла медсестра и поправила капельницу. Мама поцеловала меня в
лоб, погладила забинтованную руку и вышла.
Медсестра измерила пульс и
давление.
— Белла, тебя что-то
беспокоит? Пульс слишком высокий!
— Да нет, все в порядке, —
улыбнулась я.
— Пойду скажу старшей
медсестре, что ты проснулась. Она придет через минуту!
Не успела дверь закрыться,
как Эдвард уже сидел у моей кровати.
— Это ты украл машину?
— Отличная тачка, очень
быстрая! — отозвался он. Причем без малейших сожалений.
— Как выспался? — поддела
я.
Мой вопрос Эдвард
пропустил мимо ушей.
— Интересно…
— Что именно?
— Даже удивительно. — Его
тигриные глаза сузились. — Флорида, солнце, тепло, мама рядом… Я
думал, именно об этом ты и мечтаешь!
Интересно, к чему это он?
— Во Флориде тебе придется
сидеть целыми днями взаперти…
Каллен ухмыльнулся, а
потом внезапно помрачнел.
— Белла, я бы остался в
Форксе или любом другом городе, лишь бы не причинять тебе
неприятности.
Сначала я ничего не поняла
и тупо смотрела на его прекрасное лицо. Однако постепенно слова
одно за другим сложились в страшный узор. Я едва слышала
участившийся писк прибора, стало невозможно дышать, и страшно
заболели ребра.
Эдвард подавленно молчал,
наверняка понимая, что меня мучает боль, не имеющая никакого
отношения к переломам.
В этот момент в палату
вошла старшая медсестра. Эдвард замер у монитора, делая вид, что
следит за кривой пульса.
— Думаю, обезболивающие
тебе не помешают, — проговорила женщина, приготовив новую порцию
лекарства.
— Нет, пожалуйста! —
заволновалась я. — Давайте попробуем без них!
Пока не объяснюсь с
Эдвардом о сне не может быть и речи.
— Деточка, не стоит
геройствовать. Лишние нагрузки твоему организму ни к чему.
Я упрямо покачала головой,
и медсестра нахмурилась.
— Ладно, — вздохнула
она. — Если передумаешь, нажми на кнопку вызова.
Строго посмотрев на
Эдварда, женщина вышла из палаты.
Прохладные ладони
коснулись моего лица, словно пытаясь укротить бешеный пульс.
— Шшш, Белла, успокойся.
— Не бросай меня, —
обреченно взмолилась я.
— Не брошу, — пообещал
он. — А теперь постарайся расслабиться, не то я позову сестру и
скажу, что ты буйствуешь.
Увы, пульс не
восстанавливался.
— Белла, я никуда не
уезжаю! — В его голосе зазвучала паника. — Останусь с тобой,
пока ты не выздоровеешь!
— Поклянись! — шепотом
потребовала я, пытаясь контролировать дыхание. Сердце так
колотилось, что ребра вибрировали.
Заключив мое лицо в
ладони, Эдвард заглянул в глаза.
— Клянусь, — серьезно
проговорил он.
Он впился в меня взглядом,
и постепенно дыхание пришло в норму, тело расслабилось, прибор
запищал в нормальном ритме. Сегодня волшебные глаза были
темными, ближе к черному, чем к золотому.
— Уже лучше?
— Да, — осторожно ответила
я.
Эдвард покачал головой и
пробормотал что-то неразборчивое. Кажется, я расслышала слово
«гиперчувствительность»
— Зачем ты так сказал? —
спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Устал меня
спасать? Хочешь, чтобы я уехала?
— Нет, что ты, не хочу!
Белла, опомнись! Как я могу тебя не спасать, если все твои
проблемы из-за меня? Ты и в больницу попала по моей милости!
— Да, именно так, —
нахмурилась я. — Я жива только благодаря тебе.
— Жива! — чуть слышно
усмехнулся Каллен. — Если забыть про гипс, бинты и искореженное
тело…
— Я имела в виду более
ранние события. Хочешь, напомню? Если бы не ты, я давно бы
покоилась на форкском кладбище!
Эдвард поморщился, в его
глазах появилось затравленное выражение.
— А знаешь, когда я
сильнее всего испугался? — шепотом спросил он, будто не слыша
моих слов. — Не когда увидел тебя на полу среди битого стекла…
Не когда решил, что уже поздно. Даже не когда услышал, как ты
кричишь от боли… Все эти воспоминания я унесу с собой в
вечность. Страшнее всего мне было, когда я понял, что не могу
остановиться… что убью тебя сам.
— Но ведь ты сдержался.
— С огромным трудом.
Я знала, что волноваться
нельзя. Но как реагировать, если Эдвард убеждает себя, что от
меня нужно держаться подальше?
— Обещай мне!
— Что?
— Сам знаешь, что! —
разозлилась я. Похоже, он уже все решил!
Услышав в моем голосе
металл, Эдвард нахмурился.
— У меня может не хватить
сил держаться от тебя подальше, а ты будешь гнуть свое… даже
ценой собственной жизни, — резко добавил он.
— Ну ладно… — протянула я.
Обещания Эдвард так и не дал… Паника и страх в любой момент
грозили вырваться из-под контроля. — Как ты это сделал, я знаю,
теперь хочу понять, почему.
— Что почему?
— Почему ты так поступил?
Почему не дал яду подействовать? Сейчас бы я уже была одной из
вас…
Его глаза стали совсем
темными, выдавая ярость и изумление. Значит, Элис слишком занята
собственными переживаниями или в присутствии брата старается
быть особенно осторожной. Тонкие ноздри трепетали, рот
превратился в жесткую полоску.
Отвечать он не собирался.
— У меня никогда раньше не
было парня, но почему-то кажется, что в любых взаимоотношениях
должно быть равенство… Мужчине не следует постоянно
доминировать! Мы с тобой можем в равной мере направлять и
защищать друг друга.
Эдвард задумчиво скрестил
руки на груди. Судя по выражению лица, ему удалось совладать с
яростью. По крайней мере, он злился не на меня. Надеюсь, мне
удастся предупредить Элис…
— Ты тоже меня спасла, —
тихо промолвил он.
— Мне же не хочется
постоянно быть жертвой. Девушкам тоже нравится спасать мир!
— Ты не понимаешь, о чем
просишь, — уныло проговорил Эдвард, внимательно разглядывая мою
наволочку.
— Еще как понимаю.
— Нет, даже не спорь! Я
стал другим девяносто лет назад и до сих пор не знаю, как к
этому относиться.
— Неужели ты жалеешь, что
Карлайл тебя спас?
— Конечно, нет! — после
некоторой паузы ответил Эдвард. — Я же умирал, никакого будущего
не было.
— Ты — смысл моей жизни.
Если не будет тебя, то жить мне незачем, — призналась я и тут же
почувствовала облегчение. Пусть лучше знает правду.
Эдвард молчал. Значит, он
настроен весьма и весьма решительно.
— Я не могу так поступить,
Белла. Не могу и не хочу.
— Почему не хочешь? —
истерически закричала я, хотя обещала себе быть спокойной. — Не
говори, что это трудно! После того, что случилось, я готова ко
всему!
Эдвард окинул меня гневным
взглядом.
— Даже к боли? —
саркастически усмехнулся он.
Против собственной воли я
побледнела. Наверное, этот ужас будет преследовать меня до самой
смерти: огонь, растекающийся по венам.
— Дело не в этом, —
настаивала я. — Потерпеть три дня для меня не проблема.
Эдвард недовольно
поморщился, сообразив, что о процессе перерождения я осведомлена
гораздо лучше, чем ему хотелось бы. С трудом подавив
раздражение, он задумчиво посмотрел мне в глаза.
— А как же Чарли и Рене?
Вопрос застал меня врасплох.
— Естественно, всех правил
я не знаю, но, если понадобится, я готова оставить родителей. В
любом случае, через год мне пришлось бы уехать в колледж, и мы
встречались бы только на каникулах. Чарли с Рене понимают, что я
взрослая и вот-вот начну самостоятельную жизнь. Они справятся. —
Я храбрилась, как могла, про себя решив, что время от времени
буду навещать отца. — Я взрослая и сама распоряжаюсь собственной
жизнью.
Эдварду мой ответ не
понравился.
— Вот именно, — вспылил
он, — а со мной ты ничем распоряжаться не сможешь!
— Если не терпится увидеть
меня на смертном одре, то поспешу тебя обрадовать: я только что
там была и, возможно, не в последний раз!
— Ты поправишься, —
пообещал Эдвард.
Чтобы успокоиться, я
глубоко вдохнула, не обращая внимания на резкую боль в
подреберье. Мы молча буравили друг друга взглядами. Похоже, он
не собирается идти на компромисс.
— Хочу кое в чем
признаться… Я умираю. Об этом стало известно задолго до моего
приезда в Форкс.
Эдвард явно ждал
продолжения, а на его лице поочередно отражались недоверие,
смущение и… ужас. Он открыл рот, но произнести так ничего и не
решился.
— Болезнь неизлечима, —
ответила на немой вопрос я.
Потемневшие глаза изучали
мое лицо, отчаянно стараясь найти хоть что-то, указывающее на
то, что я лгу или неудачно шучу.
— А Чарли знает?
— Конечно. Просто мы
стараемся об этом не думать…
Рот Эдварда снова
безвольно приоткрылся, но он тут же взял себя в руки. Его лицо
превратилось в маску.
— И что это за болезнь?
Я наблюдала за ним с
благоговейным страхом. Если сказать, что это рак, он не
остановится, пока не найдет лекарство. И найдет наверняка.
— Она называется…
смертность, — наконец ответила я.
— Ах! — разъяренно
воскликнул Эдвард и выскочил из кресла с такой силой, что моя
кровать заходила ходуном. Он гневно мерил комнату шагами и
старался на меня не смотреть. Из его горла доносилось утробное
рычание; похоже, сейчас с ним лучше не разговаривать.
— Успокойся, — все-таки
выдавила я. Мертвенно-бледное лицо повернулось ко мне.
— Если еще раз попробуешь…
— угрожающе начал он.
— Но это правда! Я умираю,
а прежде состарюсь!
— Белла, — уже спокойнее
начал Эдвард, усаживаясь в кресло. Длинные тонкие пальцы
прижались к вискам. — Белла, все именно так и должно произойти.
Так и случилось бы, если бы не я, а мое вмешательство
противоестественно!
Я презрительно фыркнула.
— Глупость какая-то. Все
равно что если человек, выигравший в лотерею, скажет:
«Противоестественно! Такие деньги мне не нужны!»
— Жизнь — не призовые
деньги!
— Конечно, она намного
дороже. Эдвард закатил глаза и поджал губы.
— Белла, тут и спорить не
о чем! Я не намерен обрекать тебя на такое существование.
— Ты ошибаешься, если
думаешь, что я сдамся. В конце концов, ты не единственный вампир
на свете.
Его глаза потемнели еще
сильнее.
— Элис не посмеет!
В тот момент вид у Эдварда
был просто свирепый.
Неужели на свете найдется
существо, способное противиться его воле?
— У Элис было видение? —
догадалась я. — Вот почему она боялась, что ты расстроишься! Она
знает, что однажды я стану такой, как вы.
— Сестренка ошибается. Она
видела тебя погибшей, а ты выжила!
— Ну, ставить против Элис
я не решусь!
В палате повисла мертвая
тишина, которую нарушали только писк приборов, звук падающих
капель и тиканье часов. Наконец его лицо смягчилось.
— Итак, на чем мы
остановились?
— Кажется, это называется
тупик, — усмехнулся Эдвард.
— Черт побери! —
пробормотала я.
— Как ты себя
чувствуешь? — поинтересовался он, разглядывая кнопку вызова
медсестры.
— Все в порядке, — соврала
я.
— Не верю.
— Спать мне больше не
хочется.
— Тебе нужен отдых, а не
глупые споры.
— Тогда сдавайся, —
коварно предложила я.
— Хорошая попытка! —
Эдвард потянулся к кнопке.
— Не смей!
Но он меня не слышал.
— Да? — проскрипел
громкоговоритель на стене.
— Можно попросить
болеутоляющие? — мягко произнес Эдвард, не обращая внимания на
мое разъяренное лицо.
— Я пришлю сестру, —
недовольно проговорил голос.
— Ничего принимать не
буду, — пообещала я.
Эдвард взглянул на гибкий
шланг у кровати.
— Не думаю, что тебя
попросят что-то проглотить. Пульс снова подскочил. Заметив в
моих глазах страх, Эдвард разочарованно вздохнул.
— Белла, тебе больно!
Чтобы поправиться, необходим покой. Зачем создавать лишние
проблемы? Вторую капельницу вряд ли поставят.
— Я не капельниц боюсь, —
пробормотала я. — Страшно закрыть глаза.
Он осторожно коснулся
моего лица.
— Я никуда не уезжаю.
Ничего не бойся; пока мое присутствие тебе не в тягость, я буду
с тобой.
Собравшись с силами, я
заставила себя улыбнуться.
— Знаешь, тебе ведь долго
придется ждать.
— Ну, зачем так
пессимистично! Это всего лишь роман!
Я покачала головой, и она
тут же заболела.
— Удивительно, что Рене
мне поверила, но тебя-то не проведешь!
— Быть человеком — в этом
есть свои преимущества, — заявил Эдвард. — Жизнь редко бывает
однообразной.
— Не задерживай дыхание! —
насмешливо сказала я.
Он все еще смеялся, когда
вошла размахивающая шприцем медсестра.
— Молодой человек, вы
позволите? — церемонно проговорила она.
Эдвард поднялся и отошел в
противоположный конец палаты, где застыл, сложив руки на груди.
— Ну, все, милая, —
улыбнулась сестра, впрыскивая лекарство, — тебе станет лучше.
— Спасибо, — апатично
сказала я. Лекарство подействовало довольно быстро, и я тут же
почувствовала сонливость.
— Вот, уже легче! —
радовалась медсестра, наблюдая, как закрываются мои глаза.
Прохладные ладони
коснулись моего лица… Значит, мы остались вдвоем.
— Не уходи… — сквозь сон
пробормотала я.
— Не уйду, — пообещал он.
Какой приятный у него голос! Лучше всякой колыбельной. — Я же
обещал, что никуда не денусь, пока мое присутствие тебе не в
тягость… Пока это тебе полезно…
Я попыталась покачать
головой, но она казалась чугунной.
— Это не одно и то же, —
пробормотала я.
— Белла, — засмеялся
Эдвардt — когда проснешься, сможешь продолжить спор с
новыми силами.
— Ладно… — выдохнула я.
Его губы коснулись моего уха.
— Я тебя люблю.
— Я тоже.
— Знаю-знаю, — засмеялся
Эдвард.
Я повернула голову и
многозначительно на него посмотрела. Он тут же понял, чего я
хочу, и осторожно прильнул к моим губам.
— Спасибо, — прошелестела
я.
— Не за что.
Я потихоньку уплывала в
другие края. Сил бороться со ступором не было. Только бы успеть
сказать самое важное.
— Эдвард?
— Что?
— Я ставлю на Элис…
И тут меня накрыла ночь.
Эпилог
СОБЫТИЕ
Эдвард помог мне сесть в
машину, старательно расправил волны шелка и шифона и собрал
бутоны, выпавшие из уложенных парикмахером кудрей. Затем, не
обращая внимая на мое недовольство, приподнял подол и проверил,
в порядке ли гипс. Убедившись, что все хорошо, он устроился на
водительском сиденье, завел мотор и повез меня прочь от дома.
— И когда ты мне
расскажешь, что происходит? — ворчливо спросила я.
— Странно, что ты еще не
догадалась, — улыбнулся он, и уже в который раз у меня
перехватило дыхание. Интересно, я когда-нибудь перестану
удивляться его красоте? Возможно, никогда, если он будет
продолжать потчевать меня сюрпризами в духе сегодняшнего.
— Я говорила, что ты
прекрасно выглядишь?
— Ага, — вновь усмехнулся
Эдвард. Черный смокинг, выгодно оттенявший бледную кожу, сидел
на нем бесподобно.
Находясь рядом с таким
божеством, я постоянно нервничала: то из-за платья, то из-за
туфель, вернее туфли, потому что правая нога была по-прежнему в
гипсе. Да и на тоненьком каблучке далеко не ускачешь!
— Если Элис или Эсми будут
одеты иначе, к вам в гости я больше не приеду! — тихонько
ворчала я. А вдруг мое платье окажется не к месту?
Сюрпризы я ненавидела, и
Эдварду это прекрасно известно.
Невеселые мысли прервал
телефонный звонок. Достав из внутреннего кармана сотовый, Эдвард
посмотрел на определитель номера и только потом ответил:
— Привет, Чарли!
— Чарли? — запаниковала я.
Естественно, события,
произошедшие две недели назад, не прошли даром. Так, я стала
сильнее беспокоиться за своих близких. Мы словно поменялись
ролями с Рене: не получив от нее сообщения, я тотчас же звонила
во Флориду. Судя по ее восторженному голосу, дела в Тампе шли
неплохо.
Каждый день, провожая на
работу Чарли, я переживала, как бы чего не случилось.
Однако настороженность
Эдварда имела совсем иное объяснение. После моего возвращения в
Форкс с Чарли стало гораздо сложнее… Теперь он буквально
боготворил Карлайла и как-то с опаской относился к Эдварду,
искренне считая, что если бы не он, я бы никогда не убежала из
дома посреди ночи. Эдвард и не думал его переубеждать, и у нас
появились фиксированные часы свиданий, проверки, звонки —
словом, почти комендантский час.
Оторвавшись от телефона,
он мельком на меня взглянул. Его лицо было спокойно, и мои
страхи улеглись. Считая себя ответственным за случившееся,
Эдвард с трепетом относился к моим переживаниям.
Однако тут было что-то
другое: тигриные глаза недоверчиво расширились, и, прежде чем я
успела перепугаться, губы скривились в ухмылке.
— Вы шутите! — захохотал
он.
— Что такое? — уже
заинтригованно переспросила я.
— Может, передадите ему
трубку? — с тайным злорадством предложил Эдвард.
— Привет, Тайлер, это
Эдвард Каллен, — начал он вполне дружелюбно. Интересно, в голосе
действительно скрывалась угроза, или мне показалось? И только
тут меня осенило. Взглянув на элегантное платье цвета электрик,
я мысленно поблагодарила Элис.
— Прости, но, очевидно,
произошла ошибка. Белла сегодня занята. — С каждым словом голос
Эдварда звучал все более зловеще. — А если честно, то она теперь
занята каждый вечер и недоступна для всех, кроме меня. Так что
не обижайся. Прости, что испортил тебе настроение, — радостно
добавил он и, ухмыльнувшись, отключился.
Я побагровела от злости, в
глазах закипели слезы.
— Неужели переборщил? —
удивленно спросил Эдвард. — Прости, наверное, не стоило так
распаляться.
Но я его не слышала.
— Ты везешь меня на
выпускной! — заорала я. Очевидно, такой реакции он не ожидал.
Его губы сжались в тонкую полоску, глаза сузились.
— Белла, не веди себя как
маленькая!
Я посмотрела в окно: мы
были на полпути к школе. — Зачем ты так со мной?
— Слушай, если честно,
куда, по-твоему, мы собирались?
Конечно, все совершенно
очевидно. Прояви я элементарную внимательность, наверняка бы
заметила яркие плакаты, развешанные по всей школе. Но так
сыграть на моей безалаберности… Будто он меня не знает!
Какая же я дура! Дважды
дура! Во-первых, забыла про выпускной, а во-вторых, о чем только
не успела подумать за сегодняшний день, пока Элис с Эсми
пытались превратить меня в королеву красоты.
Я-то думала, грядет
какое-то важное событие! Выпускной… о нем я и не вспомнила!
Значит, надеялась
напрасно! Как обидно…
По щекам потекли злые
слезы, но я вовремя вспомнила, что на ресницах, впервые за всю
жизнь, тушь. Пришлось срочно промокать глаза салфеткой. К
счастью, никаких черных разводов не появилось. Значит, тушь
водостойкая… До чего же Элис догадливая!
— Белла, это смешно! Ну
что ты плачешь? — раздраженно спросил Эдвард.
— Потому что я
ненормальная!
— Белла! — В золотистых
глазах было столько тепла, что слезы тотчас высохли.
— Что? — чуть слышно
спросила я.
— Рассмеши меня!
От его взгляда мое
недовольство таяло, словно дымка на майском солнце. Как можно
злиться в таком состоянии? Пришлось сдаться.
— Ну, ладно. — Я поджала
губы, чувствуя, что на гневный взгляд уже не способна. —
Постараюсь быть аккуратнее. Но знаешь что? Со мной уже два
месяца не случалось неприятностей. Самое время сломать вторую
ногу! Ты только взгляни на эту туфлю! Настоящий капкан для
хромоногих Золушек! — Я с готовностью продемонстрировала изящную
лодочку на шпильке.
— Хммм, — промычал Каллен,
рассматривая мою ногу, — напомни, чтобы я поблагодарил Элис за
отличный вкус!
— Элис будет на
выпускном? — радостно встрепенулась я.
— Да, вместе с Кэри, а
Эмметт придет с Розали Я еще больше расстроилась. Отношения с
Розали так и не наладились, хотя с ее будущим мужем мы были на
короткой ноге. Эмметту нравилось мое чувство юмора, а вот для
Розали я будто не существовала.
— Чарли все понял? —
обеспокоенно спросилд и.
— Конечно! — усмехнулся
Каллен. — Зато Тайлер очень удивился!
Я заскрипела зубами от
злости. Откуда у Тайлерп такая наивность? В школе, вдали от
пристальных глаз Чарли, мы с Эдвардом были неразлучны, за
исключением редких солнечных дней, когда он пря тался дома.
Мы уже подъехали к школе,
красный кабриолет Розали ярким пятном выделялся на парковке. По
небу плыли высокие облака, сквозь них на заидлт проглядывало
солнце.
Эдвард вышелиз машины и,
открыв дверцу с мое и стороны, галантно протянул руку.
Я даже не шевельнулась,
тайно злорадствуя. На стоянке толпились разодетые в пух и прах
одноклассники, в присутствии которых он вряд ли решится волоком
вытащить меня из машины!
Эдвард тяжело вздохнул.
— Когда тебя пытаются
убить, ты кусаешься и царапаешься, как бешеная кошка, а когда на
повестке дня танцы… — Он покачал головой.
Я поморщилась. Танцы…
— Белла, я никому не
позволю причинить тебе боль, даже тебе самой не позволю, обещаю!
От таких слов мне стало
легко и приятно, и, наверное, это отразилось на моем лице.
— Вот видишь, — мягко
сказал Эдвард, — все не так уж и плохо! — Наклонившись, он обнял
меня за талию. Я наконец взяла его за руку, позволяя вынести
себя из машины.
В Финиксе выпускные
проводятся в гранд-отелях. Здесь все было гораздо скромнее —
танцы в спортзале и фуршет в столовой. Наверное, в городе нет ни
одного подходящего клуба! Мы вошли в зал, и я захихикала: для
особой торжественности стены украсили воздушными шарами и
цветами из гофрированной бумаги.
— Похоже на декорации к
фильму ужасов.
— Ну, — пробормотал
Эдвард, предъявляя приглашения, — вампиры тоже в сборе.
Я взглянула на танцпол: в
центре грациозно кружили две пары, а остальные топтались по
периметру, не решаясь конкурировать с таким великолепием. Эмметт
и Кэри в безупречного покроя смокингах, Элис в черном шелковом
платье с геометрическими вырезами, обнажающими белоснежную кожу.
А Розали… Розали превзошла саму себя! Ярко-алое платье с
глубоким декольте плотно облегало стройные бедра и пышными
фестонами струилось к полу. На ее фоне все остальные девушки,
включая меня, казались нескладными дурнушками.
— Хочешь, я тихонько запру
дверь, а вы расправитесь с беспечными горожанами? — заговорщицки
зашептала я.
— А сама ты на чьей
стороне? — уточнил Эдвард. — Я-то? Конечно с вампирами!
Он нехотя улыбнулся.
— Что угодно, только бы не
танцевать!
—Что угодно! — подтвердила
я. Ослепительно улыбнувшись своему отражению в зеркале, Эдвард
потащил меня к танцполу. Я испуганно вцепилась в его руку.
— Впереди целый вечер! —
предупредил он.
Вот мы уже в центре
площадки рядом с его родственниками, лихо отплясывающими под
быструю музыку. Я с благоговением наблюдала за изящными па Элис
и Розали.
— Эдвард, я правда не умею
танцевать! — хрипло пролепетала я, чувствуя, как страх ледяными
клещами сжимает сердце.
— Не бойся, глупышка! —
весело ответил Эдвард. — Я умею! — Он быстро оторвал меня от
пола и поставил на свои ноги.
Через секунду мы уже
кружились в танце ненамного хуже, чем Эмметт с Розали.
— Чувствую себя пятилетней
девчонкой! — засмеялась я после нескольких минут такого
вальсирования.
— На пять ты не
выглядишь, — проговорил Эдвард, притянув меня к себе.
Поймав вопросительный
взгляд Элис, я улыбнулась. Настроение стремительно улучшалось.
— Слушай, а танцевать
действительно здорово! — призналась я своему спутнику.
Эдвард меня не слушал, он
гневно смотрел на входную дверь. Тигриные глаза метали молнии.
— Что случилось? —
встревожилась я. От танцев закружилась голова, и я не сразу
поняла, что его разозлило. Оказывается, к нам шел Джейкоб Блэк в
белой рубашке с галстуком — темные волосы блестят от геля, туфли
начищены.
Когда прошел первый шок, я
невольно пожалела Джейка. Среди разодетых выпускников он явно
чувствовал себя лишним. Совсем как воробушек в стае павлинов.
Эдвард глухо зарычал.
— Держи себя в руках! —
зашипела я.
— Мальчик хочет с тобой
поболтать, — процедил он.
Джейкоб с несчастным видом
подошел к нам.
— Привет Белла, хорошо,
что я тебя нашел! — проговорил Блэк. Кажется, он от души
надеялся, что, не встретив меня, сможет пойти домой.
— Привет, Джейк! —
улыбнулась я. — Что случилось?
— Уступишь один танец? —
робко попросил Блэк, поднимая глаза на Эдварда. К своему
огромному удивлению, я заметила, что парни почти одного роста.
Со дня нашей последней встречи Джейк вырос сантиметров на пять!
Лицо Эдварда было похоже
на маску. Ничего не ответив, он аккуратно опустил меня на пол и
отошел в сторону.
— Спасибо! — искренне
поблагодарил Джейк. Вот Блэк обнял меня за талию, а я подняла
руки и положила ему на плечи.
— Джейк, ты так вырос…
— Да, сейчас во мне сто
восемьдесят пять сантиметров, — самодовольно проговорил он. — А
в прошлом месяце мне исполнилось пятнадцать.
— С прошедшим! Прости, что
не поздравила вовремя.
Благодаря моей «костяной»
ноге мы не могли танцевать по-настоящему и просто раскачивались
из стороны в сторону. Похоже, Джейка это не огорчало: из-за
ростового скачка у парня нарушилась координация, и танцевал он
немногим лучше меня.
— Так что у тебя
стряслось? — как можно равнодушнее спросила я, рассчитывая на
то, что Эдвард подслушивает.
— Представляешь, папа
заплатил двадцать долларов, чтобы я пришел к вам на выпускной! —
пристыженно сказал Блэк.
— Да, верится с трудом! —
пробормотала я. — Ну что ж, надеюсь, ты прекрасно проведешь
время! Кого-нибудь себе нашел? — съязвила я, разглядывая стайку
девушек в ярких платьях.
— Угу, — пробормотал
Джейк, — но у нее есть парень…
Заглянув в черные глаза, я
все поняла, и нам обоим стало неловко.
— Кстати, ты хорошо
выглядишь, — галантно заметил Блэк.
— Спасибо! Так зачем отец
тебя прислал? — поинтересовалась я, прекрасно зная ответ.
Парень смущенно отвел
глаза — вопрос ему не понравился.
— Он велел поговорить с
тобой в безопасном месте, а в школе, по его мнению, вполне
безопасно. По-моему, мой старик сходит с ума.
Я заставила себя
засмеяться. Джейкобу, по-моему, хотелось провалиться сквозь
землю.
— А еще папа обещал
достать блок цилиндров, если я кое-что тебе скажу, — Блэк робко
улыбнулся.
— Тогда выкладывай! По
крайней мере, твоя мечта исполнится, — усмехнулась я. Хорошо,
что Джейк не воспринимает отцовские слова всерьез! При таком
настрое общаться с ним намного легче.
Застывший у стены Эдвард
не сводил с меня глаз; красивое мужественное лицо превратилось в
маску. Невысокая девушка в розовом платье смотрела на него с
нескрываемым интересом, но мой избранник ничего вокруг не
замечал.
Джейк внимательно
разглядывал свои ботинки.
— Только не злись, ладно?
— Джейкоб, мне не за что
на тебя злиться! На Билли я тоже не сержусь. Просто скажи, что
должен!
— Белла, это страшная
глупость, но отец хочет, чтобы ты рассталась со своим парнем. Он
велел тебя попросить.
— Билли так суеверен?
— Да, когда в Финиксе с
тобой случилась беда, папа чуть с ума не сошел. Он не поверил,
что… — не решился договорить Блэк.
Мои глаза сузились.
— Я поскользнулась на
лестнице, — процедила я.
— Знаю, — быстро ответил
Джейк.
— А Билли думает, что в
этом как-то замешан Эдвард?
Несмотря на собственное
обещание, я разозлилась.
Блэк упорно смотрел в пол.
Мы даже перестали реагировать на музыку, просто стояли,
обнявшись в центре танцпола.
— Послушай, Джейк, знаю,
что Билли мне не верит, но хотя бы ты попробуй! — Наверное, мои
слова прозвучали убежденно и искренне, потому что Блэк робко
заглянул мне в глаза. — Эдвард действительно спас мне жизнь.
Если бы не он и доктор Каллен, я сегодня здесь не танцевала бы.
— Конечно, — поспешно
кивнул парень, и мне показалось, что он поверил. Может, ему
удастся повлиять на Билли?
— Прости, что так вышло, я
же вижу, каково тебе, — смягчилась я. — Зато получишь свой блок
цилиндров, верно?
— Угу, — расстроенно
пробормотал он. — Билли что-то еще просил передать?
— К черту подарки! —
взорвался Джейкоб. — Устроюсь на работу и накоплю!
— Нет уж, выкладывай! —
потребовала я.
— Это так глупо…
— Мне все равно,
рассказывай, не тяни.
— Ну ладно… Боже, какая
чушь! — поморщился парень. — Папа велел сказать, вернее,
предупредить, что мы будем за тобой наблюдать! Белла, я не
собираюсь участвовать в этом «мы», — заверил Джейк, явно
опасаясь моей реакции.
Я рассмеялась. Все это уж
слишком походило на гангстерскую сагу.
— Бедный Джейк!
— Кажется, я отделался
легким испугом, — облегченно вздохнул парень, и его темные глаза
скользнули по моей груди. — Так что мне передать отцу? Чтобы
занимался своими делами? — с надеждой спросил Блэк.
— Нет, — вздохнула я, —
скажи спасибо. Он ведь хочет, как лучше!
Песня закончилась, и я
разомкнула объятия. А вот руки Блэка задержались на моей талии.
— Может, еще потанцуем? —
спросил он, опустив голову. — Или принести тебе что-нибудь?
— Спасибо, Джейкоб, —
вмешался выросший из-под земли Эдвард. — Я сам о ней позабочусь.
Блэк вздрогнул и изумленно
на него уставился.
— Я и не заметил, как ты
подошел… Ладно, Белла, до встречи. — Парень отступил и
нерешительно помахал рукой.
— До скорого! — улыбнулась
я.
— Прости меня, —
прошелестел Джейк, поворачиваясь к двери.
Поставили новую мелодию, и
руки Эдварда по-хозяйски обвились вокруг моей талии. Для вальса
музыка была слишком быстрой, но это не особо его волновало. Я с
наслаждением прижала голову к мускулистой груди.
— Успокоился? —
поддразнила я.
— Не совсем, — коротко
ответил Эдвард.
— Не злись на Билли. Он
ведь близкий друг Чарли и действует из лучших побуждений.
— Я злюсь не на Билли.
Меня бесит его сынок. Не веря собственным ушам, я заглянула ему
в глаза.
— За что?
— Во-первых, из-за него я
нарушил обещание. Наверное, вид у меня был такой удивленный, что
Эдвард улыбнулся.
— Я же обещал никуда не
отходить, чтобы никто не посмел тебя обидеть!
— Ах, да!.. Ладно, я тебя
прощаю!
— Спасибо, но это еще не
все.
Я терпеливо ждала
продолжения.
— Он сказал, что ты хорошо
выглядишь! — нахмурился Эдвард. — А ты выглядишь не хорошо, а
замечательно!
— Ну, ты необъективен, —
засмеялась я.
— Именно объективен, ведь
у меня отличное зрение!
Мы снова закружились в
вальсе, на его ногах мне было вполне комфортно.
— Может, объяснишь, ради
чего все это затевалось? — попросила я.
Эдвард изумленно на меня
посмотрел, но я сделала вид, что изучаю бумажные банты на
стенах.
Небольшая заминка, и мы,
по-прежнему вальсируя, стали незаметно продвигаться к черному
ходу. Вот мы поравнялись с Майком и Джессикой. Джесс помахала
рукой, и я улыбнулась. Анжела тоже была здесь, млея в объятиях
невысокого Бена Чейни. Меня она даже не заметила, полностью
растворившись в голубых глазах своего партнера. Вот Ли, Саманта,
Коннер, вечно недовольная Лорен… я помнила имена всех
одноклассников, в танце проплывающих мимо меня.
Вот мы уже в школьном
дворе, освещенном последними лучами заходящего солнца.
Эдвард взял меня на руки и
понес к скамеечке под раскидистым земляничным деревом. Через
минуту мы уже сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели на
луну, пробирающуюся сквозь волнистые облака. В темноте его лицо
казалось еще бледнее, губы упрямо сжаты, в глазах застыла
неуверенность.
— Так в чем дело? — мягко
напомнила я. Эдвард не слушал, внимательно рассматривая луну.
— Снова сумерки… Каким бы
хорошим ни был день, он всегда кончается.
— На свете есть вещи, над
которыми время не властно, — чуть слышно пробормотала я,
неожиданно испугавшись.
Эдвард вздохнул.
— Я привел тебя на
выпускной, — наконец ответил он на мой вопрос, — потому что
хочу, чтобы твоя жизнь шла естественным путем. Так, как у других
людей, как случилось бы, и со мной не реши Карлайл меня спасти.
Жаль, что я не умер…
От таких слов я
содрогнулась, а потом раздраженно покачала головой.
— Естественно, разве пошла
бы я на выпускной по своей собственной воле? Да если бы ты не
был в три тысячи раз сильнее, чем я, ничего бы не вышло!
Эдвард улыбнулся, но его
глаза остались холодными.
— Ты же сама сказала, что
танцевать здорово!
— Это потому, что я
танцевала с тобой.
Целую минуту мы молчали:
Эдвард смотрел на луну, а я — на него.
— Ответишь на один
вопрос? — с улыбкой поинтересовался он.
— Разве я хоть что-то от
тебя утаила?
— Просто обещай, что
ответишь.
— Хорошо, — согласилась я
и тут же об этом пожалела.
— Ты ведь удивилась, когда
поняла, что я везу тебя на выпускной…
— Это так.
— Значит, ты рассчитывала
на что-то другое… Куда, по-твоему, я тебя приглашал?
Да, не стоит давать
опрометчивых обещаний.
— Не хочу говорить…
— Ты обещала! — возразил
Эдвард.
— Я помню.
— Так в чем же дело?
Он думает, я просто
стесняюсь…
— Если скажу, ты
расстроишься или разозлишься! — серьезно сказала я.
Эдвард насупился.
— Все-таки я должен знать.
На что именно ты рассчитывала?
Я тяжело вздохнула. Так
просто от него не отделаешься!
— Ну, мне думалось, это
ради какого-то важного события. Чего-нибудь посерьезнее, чем
банальный человеческий выпускной!
— Человеческий?! —
переспросил Эдвард. Да, именно это слово являлось ключевым.
Я смотрела на свое платье,
будто видела его впервые.
— Ну, ладно, — наконец
промолвила я, — мне показалось, что ты передумал. — Поднять
голову я так и не решилась. — Ты сам спросил…
— Неужели тебе так
хочется? — поинтересовался Эдвард.
Я кивнула, боясь заглянуть
ему в глаза.
— Тогда готовься! — чуть
слышно произнес он, будто обращаясь к самому себе. — Это будет
конец, наступят сумерки твоей жизни, которая едва началась.
Готова проститься со своим будущим?
— Никакой это не конец, а
начало!
— Я того не стою.
Я засмеялась, и наши глаза
встретились.
— Помнишь, ты говорил, что
я себя недооцениваю? По-моему, ты страдаешь тем же самым
недугом!
— Ну, я-то прекрасно знаю
себе цену! Боже, какой упрямый!
Вот он поджал губы, а в
глазах застыл вопрос.
— Ты готова, прямо
сейчас? — спросил Эдвард.
— Ммм, — промычала я. —
Сейчас?
Сладко улыбнувшись, он
прильнул губами к моему горлу.
— Прямо сейчас? —
прошептал он, целуя меня в шею, там, где бьется пульс.
— Да, — тихо сказала я.
Если Эдвард надеется, что
я блефую, то совершенно напрасно. Я приняла решение и отступать
не собираюсь. Неважно, что мое тело окаменело, руки сжались в
кулаки, а сердце вот-вот вырвется из груди…
Невесело засмеявшись,
Эдвард отстранился. Похоже, он действительно разочарован.
— Неужели ты поверила, что
я так легко сдамся?
— Ну, девушки любят
мечтать.
— И об этом ты мечтаешь? —
удивился он. — О том, чтобы стать монстром?
— Не совсем так, —
нахмурилась я. Зачем меня пугать? Все равно не передумаю! —
Больше всего мне хочется быть с тобой сегодня, завтра и всегда.
Прекрасное лицо
смягчилось, в глазах появилась грусть.
— Белла, — тонкие пальцы
очертили контур моих губ, — я никуда от тебя не денусь. Разве
этого недостаточно?
— На сегодня достаточно, —
улыбнулась я.
Не ожидая такого
упрямства, он нахмурился, с губ сорвалось рычание.
Я робко коснулась его
лица.
— Послушай, я люблю тебя
больше всех на свете. Разве этого недостаточно?
— Да, — улыбнулся
Эдвард. — Достаточно на сегодня и навсегда.