|
|
 |
|
|
Из домашней библиотеки С.О.В.
|
|
|
|
|
Джаред озадаченно уставился на меня, обдумывая услышанное. Иен снова заглянул в дыру, и его ярко‑голубые глаза удивленно раскрылись. На бледных губах алела темная кровь. – Ты сбежала от Ищейки? Ты, одна из них! – Джаред мучительно пытался взять себя в руки, чтобы возобновить допрос. – Почему она тебя преследует? Что ей надо? Я сглотнула; звук вышел неестественно громким. – Ей нужен был ты. Ты и Джейми. Его лицо посуровело. – И ты пыталась привести ее сюда? Я покачала головой. – Я не… я… – Как объяснить? Он никогда не примет правду. – Что? – Я… не хотела ей говорить. Мне она не нравилась. Он растерянно заморгал. – Разве у вас там не всеобщая любовь? – В идеале, да, – призналась я, заливаясь краской. – Кому ты рассказала об этом месте? – спросил из‑за плеча Джареда Иен. Джаред нахмурился, но не отвел взгляда с моего лица. – Никому. Я не могла сказать… Я просто увидела линии, набросок в альбоме. Я срисовала их для Ищеек… но мы не знали, что они означают. Она все еще считает, что это дорожная карта. – Меня как будто прорвало. Я медленно произносила каждое слово, боясь проговориться. – Как это «не знала, что они означают»? Ты же здесь. Джаред занес руку для удара, но сдержался. – Я… У меня были проблемы… с моей… с ее памятью. Я не понимала… До некоторых воспоминаний невозможно было добраться, словно их стеной обнесли. Поэтому мне и назначили Ищейку, дождаться, когда я выужу всю информацию… – Лишнее, лишнее. Я прикусила язык. Иен и Джаред переглянулись – они никогда не слышали ничего подобного. Мне доверия не было, но им отчаянно хотелось, чтобы мой рассказ оказался правдой. Хотелось слишком сильно, и это их пугало. Джаред колко выкрикнул: – А воспоминания обо мне, до них ты добралась? – Долгое время не могла. – А потом ты все рассказала Ищейке. – Нет. – Нет? Почему нет? – Потому что… к тому времени, как я вспомнила… Мне не хотелось ей говорить. Иен таращил глаза от изумления. Голос Джареда изменился, стал мягче, вкрадчивее. Лучше бы он кричал. – Почему ты не хотела ей говорить? Я крепко сжала зубы: этот секрет не имел ничего общего с моей тайной, но я была готова вытерпеть любые пытки, лишь бы Джаред не узнал. Мою решимость подстегивало не чувство самосохранения, а глупая оскорбленная гордость – ни за что не признаюсь, что люблю человека, который меня так сильно презирает. Джаред посмотрел мне в глаза и, наверное, осознал, чего ему будет стоить мой ответ. Он отступил – скорее всего, вернется к этому позже, если к тому времени я буду в состоянии отвечать на вопросы. – Почему ты не смогла добраться до некоторых воспоминаний? Это… нормально? – Новый вопрос таил неменьшую опасность. Мне впервые пришлось лгать в открытую. – Она упала с большой высоты. Тело было повреждено. Ложь давалась мне с трудом, и Джаред с Иеном сразу почувствовали фальшь моего безыскусного ответа. Джаред чуть наклонил голову к плечу; Иен недоуменно приподнял черную бровь. – Почему эта Ищейка не бросила поиски? – спросил он. На меня вдруг навалилась усталость. Допрос может продлиться всю ночь и наверняка затянется. Рано или поздно я ошибусь. Я тяжело опустилась на пол у стены и закрыла глаза. – Не знаю, – прошептала я. – Она не похожа на другие Души. Она… неприятная. У Иена вырвался удивленный смешок. – А ты, ты похожа на другие… Души? – спросил Джаред. Я открыла глаза и устало на него посмотрела. «Идиотский вопрос», – подумала я, зажмурилась, зарылась лицом в колени и обхватила голову руками. То ли Джаред понял, что больше ничего от меня не добьется, то ли сам устал от неудобной позы. Он подхватил лампу, с кряхтением протиснулся в отверстие пещеры и со стоном потянулся. – Неожиданно, – прошептал Иен. – Наверняка, вранье, – отозвался Джаред. Я едва различала слова. Наверное, они и не догадывались, что эхо доносит до меня их разговор. – Только вот… не пойму, в чем она пытается нас убедить… В чем тут загвоздка? – Вряд ли она врет. Ну, не считая одного раза. Заметил? – Часть игры. – Джаред, ты когда‑нибудь видел, чтобы паразиты врали? Кроме Ищеек, разумеется. – Значит, она Ищейка. – Ты серьезно? – Другого объяснения нет. – Она… оно совершенно не похоже на Ищейку. Если бы Ищейка знала, где нас искать, то привела бы с собой целое войско. – И они ничего бы не нашли. Но она… оно ведь сюда проникло! – Оно раз десять могло погибнуть… – И все‑таки оно еще дышит, а? Они надолго замолчали. Хотелось вытянуться и лечь, но шуметь не стоило. Скорей бы Иен ушел, я бы тогда поспала! Адреналин вымывался из кровеносной системы, а вместе с ним – и все мои силы. – Наверное, стоит поговорить с Джебом, – прошептал Иен. – Замечательная мысль! – Голос Джареда сочился сарказмом. – Помнишь первую ночь? Когда оно прыгнуло между тобой и Кайлом? Странно это. – Оно просто пыталось выжить, избежать… – Чтобы Кайл ее убил? Отличный план. – Сработало же. – Сработало ружье. Она что, знала, что Джеб придет? – Оно запудрило тебе мозги. – Вряд ли. Не знаю почему… По‑моему, она хочет, чтобы мы просто оставили ее в покое. – Иен встал. – И знаешь, что самое непонятное? – Что? – Я почувствовал себя виноватым, чертовски виноватым, когда она от нас шарахнулась. Да еще эти синяки у нее на шее. – Нельзя идти на поводу у этой твари, – взволнованно заметил Джаред. – Это же не человек! – Ага, раз не человек, значит, и боли не чувствует? – прозвучал удаляющийся голос Иена. – Думаешь, ей не больно? Девушку же избили – мы избили! – Уймись, – шикнул Джаред. – Пока, Джаред. Еще увидимся. После ухода Иена Джаред долго не мог успокоиться, все расхаживал по пещере, потом сел на матрас, заслонив свет, и что‑то забормотал себе под нос. Я устала ждать, когда он наконец ляжет, и с трудом растянулась на полу, похожем на донышко миски. Джаред вскочил на ноги, услышав шум, а потом снова забормотал. – Виноватым, – сердито бурчал он. – Мозги ему запудрила. И Джеб, и Джейми туда же. Пора с этим кончать. Глупо оставлять ее в живых. Руки у меня снова покрылись гусиной кожей. Главное – не паниковать всякий раз, как ему придет на ум меня прикончить! Я перевернулась на живот, давая отдых спине. Джаред снова дернулся и погрузился в раздумья. Я не выдержала и уснула.
Я проснулась, а Джаред все еще сидел на своем матрасе, локти на коленях, подперев голову кулаком. Спала я часа два, не больше, но от нервного напряжения снова заснуть не удавалось – меня тревожил визит Иена. Из‑за его странной реакции Джаред может решить, что меня нужно еще сильнее изолировать. Виноватым Иен себя чувствует, видите ли… Неужели трудно было промолчать? Когда он меня душил, совесть его не мучила. Мелани тоже бесилась из‑за Иена и нервничала, понимая, к чему могут привести его сомнения. Через несколько минут наши с ней переживания прервали. – Да я это, я! – раздался голос Джеба. – Не заводись. Джаред взвел курок. – Давай, малыш, пристрели меня. Смелей. – С каждым словом голос Джеба приближался. Джаред вздохнул и опустил ружье. – Пожалуйста, уходи. – Есть разговор, – сказал Джеб и уселся напротив входа, кивнув в мою сторону. – Эй, привет! – Как я это ненавижу, – пробурчал Джаред. – Ага. – Иен рассказал мне про Ищеек… – Знаю. Только что с ним говорил. – Отлично. Ну и чего ты хочешь? – Дело не в том, чего хочу я, а в том, что нужно всем. У нас припасы на исходе, не мешало бы устроить вылазку. – А‑а! – Похоже, Джаред рассчитывал услышать что‑то другое. Помолчав немного, он предложил: – Пошли Кайла. – Хорошо, – легко согласился Джеб. Джаред вздохнул. Похоже, блеф ему не удался. Джеб перехватил инициативу, и Джареду пришлось спасовать. – Нет, только не Кайла. Кайл слишком… Джеб хмыкнул. – Ну да, в прошлый раз он один ходил, так чуть нас всех не подставил. Лезет, не подумав. Может, Иена послать? – А этот слишком много думает. – Брандт? – Долгие походы не для него – запаникует на второй же неделе, ошибок наделает. – Ладно, тогда сам выбери кандидата. Время шло. Джаред все вздыхал, но так и не нашел подходящего ответа. – Двоих, что ли, послать? Иена и Кайла? – спросил Джеб. – Может, сбалансируют один другого. – Как в прошлый раз? Ладно, я понял, кроме меня идти некому, – вздохнул Джаред. – Ты лучший, – согласился Джеб. – С твоим появлением наша жизнь переменилась. Мы с Мелани согласно кивнули. «Неудивительно». «Джаред волшебник. Мы с Джейми чувствовали себя в полной безопасности: пока Джаред был с нами, к нам даже близко не могли подобраться. Если бы в Чикаго отправился Джаред, у него все получилось бы». Джаред дернул плечом в мою сторону. – А что с… – Буду за ней приглядывать. Кстати, возьми с собой Кайла. Так будет проще. – Отсутствие Кайла и твой присмотр «время от времени» ничего не решат. Она… Оно долго не протянет. Джеб пожал плечами. – Постараюсь справиться. Большего обещать не могу. Джаред задумчиво закивал. – Ты сколько тут пробудешь? – спросил Джеб. – Не знаю, – прошептал Джаред. Воцарилась тишина, но через пару минут Джеб принялся тихонько насвистывать. Джаред резко выдохнул – видимо, все это время он сдерживал дыхание. – Сегодня ночью пойду. – Слова давались Джареду с трудом, в них была покорность, но было и облегчение. Голос его чуть смягчился. Джаред словно избавился от тяжкого груза и взвалил на плечи новый, куда более желанный – как раньше, до моего появления здесь. Он отказался от попыток сохранить мне жизнь: пускай природа – точнее, суд толпы – возьмет свое. Меня убьют, но он не станет мстить виноватым, не станет горевать. Все это слышалось в трех произнесенных словах. Люди часто используют для обозначения печали метафору «разбитое сердце». Мелани когда‑то и сама произносила эти слова. Я всегда считала это гиперболой, общепринятым описанием того, что не имеет физиологической подоплеки, вроде «зеленой тоски», а потому не ожидала внезапной боли в груди. Я рассчитывала на тошноту, на ком в горле, может быть, даже на слезы. Но откуда взялась эта боль, резкая, свербящая, раздирающая грудную клетку? Как же так? Грудь не просто болела: внутри словно что‑то сжималось, рвалось в разные стороны. Сердце Мелани тоже было разбито – как если бы мы вырастили отдельный орган, компенсируя раздвоенность сознания. Двойное сердце для двойного разума. В два раза больнее. «Он уходит, – всхлипывала Мелани. – Мы больше никогда его не увидим». Ее нисколько не заботило, что мы погибнем. Мне хотелось поплакать вместе с ней, но кто‑то в этом теле должен был мыслить трезво. Я прикусила ладонь, сдерживая рыдание. – Вероятно, так будет лучше всего, – сказал Джеб. – Тогда попрошу ребят… – В мыслях Джаред был уже где‑то далеко, вдали от этого тесного, душного подземелья. – Я обо всем позабочусь. Береги себя. – Спасибо, Джеб. Думаю, скоро увидимся, если повезет. – Удачи, и до встречи. Джаред вручил Джебу ружье, рассеянно отряхнулся и ушел – как всегда, быстрым шагом. Голова занята другими мыслями, ни единого взгляда в мою сторону, ни капли интереса к моей дальнейшей судьбе. Звук шагов становился все глуше и наконец затих… Забыв о существовании Джеба, я прижала ладони к лицу и зарыдала.
Глава 20 Свобода
Джеб дал мне выплакаться и, пока я всхлипывала, не произнес ни слова. Сдавленные рыдания в конце концов затихли, но Джеб заговорил со мной только спустя полчаса после этого. – Ты там случаем не уснула? Я слишком привыкла к тишине, и отвечать мне не хотелось. – Вылезай, разомни кости, – предложил он. – От одной мысли об этой дурацкой норе у меня спина начинает болеть. Целую неделю меня сводила с ума тишина, хотелось с кем‑то пообщаться, а вот сейчас это желание совершенно пропало. Однако отказываться от предложения Джеба я не собиралась. Тело само метнулось к выходу. Джеб сидел на подстилке, закрыв глаза и скрестив ноги. Я трясла затекшими руками и ногами, разминала плечи и наблюдала за реакцией Джеба. Казалось, он спит – совсем как в тот раз, когда приходил Джейми. Когда я в последний раз видела Джейми? Как он там? Мое и без того измученное сердце больно екнуло. – Ну как, получше? – спросил Джеб, открывая глаза. Я пожала плечами. – Знаешь, все будет хорошо. – Он улыбнулся. – Все, что я наговорил Джареду… Хм, не то чтобы я соврал. Скорее сказал ему то, что он хотел услышать, а уж правду или ложь – это с какой стороны посмотреть. Я уставилась на него, не понимая ни слова. – Джареду надо отдохнуть. Не от тебя, детка, – быстро добавил Джеб. – От ситуации. Вдалеке отсюда ему будет проще отстраниться и взглянуть на все со стороны. Откуда Джеб так точно знал, какие слова на меня подействуют? И с какой стати Джеба заботило мое отношение к его словам или моя боль в спине? Его доброе расположение в некотором смысле меня пугало, потому что ему не находилось объяснений. Действия Джареда еще можно было понять. Попытки Кайла с Иеном меня убить, добродушная готовность доктора замучить меня до смерти – их поведение также выглядело логичным. Только не доброта. Чего Джеб от меня хотел? – А ну, не кукситься, – велел Джеб. – Тут есть и свои плюсы. Джаред из‑за тебя совсем соображать перестал, уперся, как баран, и ни в какую. Но пока он временно исчез с нашего горизонта, можно позволить себе кое‑какие удобства. Я недоуменно нахмурилась, соображая, куда он клонит. – Так вот, – продолжил Джеб. – Это помещение обычно используется как кладовка. Как Джаред с ребятами вернутся, нужно будет где‑то хранить добычу. Придется подыскать для тебя другое место, попросторнее. С кроватью. Что скажешь? – Он улыбнулся, словно заманивая. Должно быть, вот‑вот скажет, что пошутил. К моему удивлению, его глаза цвета линялых джинсов вдруг подобрели. Что‑то в выражении этих глаз тронуло меня, и к горлу подступил комок. – Милая, все, больше не нужно сидеть в этой норе. Самое страшное позади. Этим честным глазам невозможно было не поверить. Я снова закрыла лицо руками и заплакала. Джеб поднялся на ноги и неловко похлопал меня по плечу. Кажется, он не мог смотреть, как я плачу. – Ну‑ну… – пробормотал он. На этот раз я быстро взяла себя в руки, утерла слезы и робко улыбнулась. Джеб одобрительно кивнул. – Вот и умница! – Он снова похлопал меня по плечу. – Вот посидим тут, пока Джаред не уйдет, а то еще поймает нас… – Джеб заговорщически улыбнулся. – А уж без него‑то мы поразвлекаемся! Я вспомнила, как он «развлекался», держа других на мушке. Он заметил мое выражение и хмыкнул. – Не волнуйся, лучше отдохни. Сейчас тебе даже этот куцый спальник покажется пуховой периной. Ложись, ложись! – велел Джеб. – Хорошенько выспаться не помешает. Я за тобой присмотрю. Растрогавшись – на глаза опять навернулись слезы, – я упала на спальник, положила голову на подушку. Джеб назвал его куцым, мне же он показался божественным. Я распрямилась в полный рост, подняла руки и сладко, до самых кончиков пальцев, потянулась. Захрустели суставы. Спальник словно обнял меня, поглаживая больные места. Я вздохнула. – Вот это другое дело, – пробормотал Джеб. – Когда знаешь, что кто‑то страдает под твоей крышей – это как болячка, которая свербит, а почесать нельзя. Тихо напевая, он опустился на пол чуть поодаль. Я провалилась в сон. Спала я очень долго, без боли, без ночных посетителей, без страхов. И все бы хорошо, если бы не подушка, напомнившая мне, что Джаред ушел. Она все еще хранила его запах. Приятный, в отличие от моего. «Остались только сны», – одиноко вздохнула Мелани. Сон я помнила смутно. Впрочем, стоило заснуть покрепче, мне всегда снился Джаред. – Доброе утро, – бодрым голосом сказал Джеб. Я разлепила веки и посмотрела на него. Неужели он просидел у стены всю ночь? Усталым он не выглядел, только я вдруг почувствовала себя виноватой в том, что прибрала себе лучшее место. – Ребята давным‑давно ушли, – объявил Джеб. – Как насчет небольшой экскурсии? – Привычным движением он сунул ружье в петлю на поясе. Я удивленно смотрела на него. Экскурсия? – Ну же, не трусь. Никто тебя не тронет. Рано или поздно тебе придется научиться здесь ориентироваться. Он протянул мне руку, и я не задумываясь приняла ее. От услышанного голова шла кругом. Ориентироваться здесь? Зачем? И что значит «рано или поздно»? Он что, думает, я долго продержусь? Джеб помог мне подняться на ноги и повел вперед. Идти по темным туннелям, опираясь на чью‑то руку, было очень просто – совсем не приходилось напрягаться. – Ну что, – пробормотал Джеб. – Наверное, начнем с правого крыла. Сперва подыщем тебе местечко поприличней. Потом кухня… – Он подробно расписывал мне дальнейший маршрут. Мы перешагнули через узкую расщелину, вошли в освещенный туннель, что вел в яркую пещеру. До нас донесся гул голосов, и у меня пересохло во рту. Джеб все болтал и болтал, то ли не замечая, то ли не желая замечать моего страха. – Спорим, сегодня морковь проросла, – сказал он, подводя меня к главной площади. Свет слепил, и я не видела тех, кто там стоял, но чувствовала на себе их взгляды. Внезапно воцарившаяся тишина, как и прежде, была зловещей. – Ага, – ответил сам себе Джеб. – Свежая зелень – ты только глянь, красота‑то какая… Он остановился, жестом приглашая посмотреть. Я прищурилась, силясь увидеть, на что он показывает. Глаза не слушались, взгляд метался по всей пещере, привыкая к темноте. Пусть не сразу, но я разглядела, о чем он говорил. В пещере собралось человек пятнадцать, и все они враждебно смотрели на меня. Но помимо этого, они были заняты каким‑то делом. Широкий темный квадрат, занимавший центральную часть пещеры, уже не выглядел темным. Одна его сторона зеленела курчавыми молодыми ростками, как и говорил Джеб. Это и впрямь было красиво – и удивительно. Ничего странного, что это место все обходили стороной – это же грядки! Огород… – Морковь? – прошептала я. Джеб ответил довольно громко. – На зеленой половине. На другой половине шпинат. Через несколько дней взойдет. Люди вернулись к работе, хотя время от времени все еще на меня поглядывали. Теперь, когда я узнала огород, было довольно просто понять, чем они занимаются, – от большой бочки на колесах тянулись шланги. – Поливка? – Верно. На такой жаре все быстро сохнет. Я кивнула, соглашаясь. Был еще совсем рано, а я уже вспотела. Идущий сверху жар казался удушающим. Я снова попыталась изучить потолок, но свет слепил глаза. Дернув Джеба за рукав, я кивнула на сверкающий свет. – Что это? Джеб улыбнулся: казалось, мое любопытство ему льстит. – Как это делают фокусники – при помощи зеркал. Сотен зеркал. У меня ушла уйма времени на то, чтобы их сюда доставить. И не представляешь, сколько работы занимает чистка – хорошо, что всегда есть помощники. Видишь ли, тут всего четыре отверстия в потолке, явно недостаточно для моей задумки. Вот и пришлось зеркала устанавливать. Что скажешь? – Он гордо расправил плечи. – Поразительно, – выдохнула я. – Великолепно. Джеб кивнул, довольный произведенным впечатлением. – Ну, пойдем дальше, – предложил он. – Сегодня еще многое предстоит сделать. От большой пещеры отходил широкий природный туннель – новая, незнакомая мне территория. Мышцы у меня напряглись, я с трудом переставляла ноги, которые вдруг сделались ватными. Джеб слегка похлопал меня по руке, делая вид, что не замечает, как я нервничаю. – Здесь в основном находятся спальни и складские помещения. Эта часть пещер проходит под самой поверхностью, так что со светом тут проще. Он указал на яркую, тонкую трещину в своде, откуда падал луч света диаметром в ладонь. Мы дошли до широкой развилки – даже не совсем развилки, скорее она напоминала спрута, раскинувшего во все стороны щупальца туннелей. – Третий слева, – сказал Джеб и выжидающе на меня посмотрел. – Третий слева? – откликнулась я. – Верно. Не забудь. Тут легко заплутать, а тебе это небезопасно: дорогу не подскажут, а прибить могут. Я поежилась и пробормотала со скрытым сарказмом: – Спасибо большое. Джеб рассмеялся, как будто мой ответ ему понравился. – Против правды не попрешь. Оттого что я скажу все как есть, хуже не станет. Лучше тоже не стало, однако я решила промолчать. Я постепенно приходила в себя, мне нравилось, что со мной снова разговаривают. Джеб, при всех его странностях, был интересным собеседником. – Раз, два, три… – отсчитал он и повел меня в третий проход слева, мимо круглых входов, прикрытых чем‑то вроде дверей: отрезами узорчатой материи или дверцами шкафов, кое‑как прилаженными друг к другу. В одном из проемов, скособочившись над входом, стояли настоящие двери: одна створка деревянная, покрашенная красным, другая – серая, металлическая. – …Семь. – Джеб остановился у невысокого проема. Уединенность этого жилища охраняла симпатичная ярко‑зеленая ширма, которая вполне могла служить украшением изысканной гостиной. Шелк был расшит ветвями цветущих вишен. – Думаю, сгодится на время. Единственное более‑менее приличное место. Все равно эта комната несколько недель будет пустовать, а к тому времени, как она снова понадобится, придумаем для тебя что‑нибудь получше. Он отодвинул ширму, и нас озарил приветливый свет – ярче, чем в коридоре. Комната вызвала во мне странное головокружение – вероятно, из‑за того, что при всей ее тесноте стены словно взмывали ввысь. Я словно очутилась в какой‑то башне или на дне глубокой шахты. Нет, мне не доводилось посещать подобные места, но именно эти сравнения пришли Мелани на ум. Высокий потолок покрывали многочисленные трещины, которые закручивались и переплетались, подобно стебелькам света. Выглядело это весьма ненадежным, даже опасным, однако Джеб не выказывал страха и уверенно шагнул внутрь. На полу, занимая почти все пространство (с каждой из трех сторон оставалось примерно по ярду), лежал двуспальный матрас. Две подушки и два одеяла постелены по отдельности, каждое – на своей половине матраса. Создавалось впечатление, что здесь живут двое. Толстая деревянная планка – что‑то вроде ручки грабель – горизонтально крепилась вдоль дальней стены на высоте плеч, в отверстиях, которыми был усеян напоминавший швейцарский сыр камень. На этой вешалке висело несколько футболок и две пары джинсов. Деревянный стул занимал углубление в стене, а под ним лежала стопка потрепанных книг в бумажных обложках. – Кто? – шепотом спросила я Джеба. Здесь все настолько пропиталось духом прежнего обитателя, что, казалось, кто‑то стоит рядом. – Один из ребят, он ушел в поход с остальными. Так что комната, считай, незанята. Вернется он нескоро, а к тому времени мы тебе что‑нибудь подыщем. Мне это не понравилось – не сама комната, а мысль, что придется тут остаться. Несмотря на простоту обстановки, тут явно ощущалось присутствие владельца. Вряд ли ему понравится, что меня заселили в его комнату. Он будет вне себя. Джеб словно угадывал мои мысли, а может, ему и угадывать не приходилось – у меня на лице и так все было написано. – Ну‑ну, – сказал он. – Не переживай. Тут я хозяин, и это одна из гостевых комнат в моем доме. Я сам решаю, кого считать своим гостем. Сейчас ты у меня в гостях, и я отдаю это место тебе. Мне это по‑прежнему не нравилось, но Джеба расстраивать не хотелось. Я дала себе слово, что ничего здесь не трону, даже если для этого придется спать на полу. – Ну что, пошли дальше? Запомни: третий коридор слева, седьмая дверь. – С зеленой ширмой, – добавила я. – Вот именно. Джеб повел меня обратно, через просторное помещение с огородом, по периметру вдоль стены, на другую сторону, в самый большой туннель. Мы снова прошли мимо поливальщиков. Они застыли и повернулись к нам, словно опасаясь стоять ко мне спиной. Туннель был хорошо освещен: яркие расщелины в потолке вряд ли имели естественное происхождение – слишком уж часто они встречались. – Теперь мы еще ближе к поверхности. Здесь суше, но и жарче. Действительно, из парилки мы словно попали в жаровню. Воздух здесь был не такой спертый и душный. На языке чувствовался вкус пустынной пыли. Впереди зазвучали новые голоса. Я попыталась успокоиться. Раз уж Джеб настаивает на том, чтобы ко мне относились как… как к человеку, как к желанному гостю, придется к этому привыкнуть. Надо перебарывать приступы тошноты. И все равно к горлу подкатил комок. – Кухня – сюда, – сказал Джеб. Поначалу мне показалось, что мы попали в другой туннель, заполненный людьми. Я вжалась в стену, стараясь держаться подальше. Кухня представляла собой длинный коридор с высоким сводом, почти как в моем новом жилище. Яркий свет обжигал. В потолке вместо узких расщелин в толще камня зияли огромные круглые дыры. – Готовить приходится по ночам – из‑за дыма, а в дневное время мы используем это помещение в качестве столовой. Разговоры резко оборвались, и все присутствующие услышали слова Джеба. Я попыталась спрятаться за его спиной, но он спокойно направился дальше. Наше появление прервало завтрак – или обед. Люди – человек двадцать – сидели, теснясь друг к другу. Ничего похожего на большую пещеру. Мне хотелось уткнуться взглядом в пол, но я не могла удержаться и украдкой оглядывала комнату. На всякий случай. Мое тело напряглось, готовясь пуститься в бегство, хотя… куда мне было бежать? По обеим сторонам прохода тянулись длинные каменные насыпи из кусков вулканической породы, с прожилками из более светлого вещества – цемента? – который виднелся в местах стыков и скреплял их вместе. Сверху насыпи перекрывали плиты из другого камня: ровные, буроватого оттенка, залитые все тем же светло‑серым составом. В итоге получилась довольно ровная поверхность, напоминавшая длинную стойку или стол. Было очевидно, что эти сооружения используются и в том, и в ином качестве. На них‑то и сидели или стояли за ними, как за стойкой. Наше появление застало едоков врасплох, они замерли, даже ломти хлеба не донесли от стола к разинутым ртам. Все потрясенно наблюдали, как Джеб продолжает свою маленькую экскурсию. Некоторые из присутствующих были мне знакомы: Шэрон, Мэгги и доктор сидели в ближайшей ко мне группке. Тетя и кузина Мелани сверлили Джеба злобными взглядами. Меня вдруг охватило странное, но невероятно отчетливое чувство: даже если бы я в тот миг встала на голову и во весь голос затянула песни из воспоминаний Мелани, мои родственницы все равно не удосужились бы даже мельком взглянуть в мою сторону. Доктор, наоборот, разглядывал меня с неприкрытым и почти дружелюбным любопытством, от которого меня до мозга костей пробрал леденящий холод. В дальнем конце похожего на коридор помещения я приметила высокого мужчину с черными как вороново крыло волосами. Мое сердце оборвалось. Я‑то думала, что Джаред возьмет с собой враждебно настроенных братцев, облегчив тем самым задачу Джеба: пусть маленький, но шанс, что я выживу. Впрочем, это был младший из братьев, Иен – он с запозданием, но все‑таки проявил хоть какие‑то признаки раскаяния. Если бы вместо него остался Кайл, все оказалось бы гораздо хуже. Однако это служило слабым утешением, и мое сердце по‑прежнему бешено колотилось. – Все уже наелись, так быстро? – громко, с нескрываемым сарказмом, спросил Джеб. – Что‑то аппетит пропал, – пробормотала Мэгги. – А ты, – спросил он, поворачиваясь ко мне. – Есть хочешь? По столовой пронесся тихий ропот. Я помотала головой – несильно, но решительно. Я даже не знала, голодна ли, зато точно знала, что не смогу есть перед толпой, которая с удовольствием сожрала бы меня заживо. – А я вот проголодался, – прогремел Джеб и направился к проходу между столами. Меня же словно пригвоздили к полу, сделалось плохо от одной мысли, что эти люди смогут до меня дотянуться. Я вжалась в стену. Шэрон и Мэгги смотрели, как Джеб подошел к большой пластиковой кастрюле на стойке и взял булку. Остальные уставились на меня – казалось, стоит мне пошевелиться, они набросятся. Я затаила дыхание. – Ну что, пойдем дальше, – позвал Джеб и неторопливо пошел обратно, жуя на ходу. – Похоже, им не до еды. Такой уж тут народ, чуть что – сразу отвлекаются. Я не вглядывалась в лица, ждала, что кто‑нибудь вот‑вот рванется ко мне, а потому заметила Джейми, только когда он встал. Он был на голову ниже сидевших рядом взрослых, но выше двоих малышей, которые устроились у стойки напротив. Джейми легким движением соскочил со скамьи и последовал за Джебом. Мальчик сосредоточенно насупился, словно решал в уме какое‑то сложное уравнение, и смотрел на меня исподлобья. Теперь не только я затаила дыхание. Присутствующие переводили напряженные взгляды с меня на брата Мелани. «Ох, Джейми!»– подумала Мелани. Она ненавидела это печальное, взрослое выражение на его лице, а я, наверное, ненавидела его даже сильнее. Ведь это не из‑за нее, из‑за меня оно появилось. «Если бы мы только могли его стереть», – вздохнула она. «Слишком поздно. Что тут поделаешь?» Этот вопрос я задала риторически, но мы с Мелани все равно пытались найти на него ответ. Тщетно – за тот короткий миг, что у нас был, мы ничего не придумали; я не сомневалась, что ответа не существует в принципе. И все‑таки мы обе знали: как только закончится эта глупая экскурсия и мы останемся наедине со своими мыслями, мы примемся искать, снова и снова. Если выживем… – Что тебе нужно, детка? – спросил Джеб, не поднимая глаз. – Хотел узнать, чем вы занимаетесь. – Джейми старался, чтобы его голос звучал равнодушно. Не вышло. Джеб подошел ко мне и повернулся к Джейми. – Вот, решил устроить ей экскурсию. Как любому новичку. По толпе пронесся недовольный шепоток. – Можно мне с вами? – попросил Джейми. Шэрон яростно замотала головой, лицо ее перекосилось от злобы. Джеб не обратил на нее внимания. – Я не против… если будешь вести себя прилично. Джейми пожал плечами. – Без проблем. Пришлось идти с ними – я сцепила пальцы рук перед собой и крепко их сжала. Мне так хотелось убрать немытые отросшие прядки волос с глаз Джейми, задержать ладонь на его шее… Только это наверняка бы плохо кончилось. – Пошли, – сказал Джеб нам обоим. Он повел нас обратно тем же путем, каким мы сюда попали. Я шла между Джебом и Джейми, который старался глядеть в пол, но то и дело украдкой посматривал на меня, а я – на него. Иногда наши взгляды встречались, и мы торопливо отводили глаза. На полпути к выходу из большого зала за нашими спинами послышались осторожные шаги. Я метнулась в сторону, обхватив одной рукой Джейми – так, чтобы заслонить его от любого, кто пытался приблизиться сзади. – Эй! – запротестовал Джейми, но руку не откинул. Джеб молниеносно выхватил ружье. Иен и доктор замерли, подняв руки над головой. – Мы тоже умеем вести себя прилично, – сказал доктор. Этот человек с ласковым голосом и добродушной улыбкой – местный палач – внушал мне несказанный ужас. В зловещей ночной темноте любой ожидает нападения. А в ясный солнечный день? Куда бежать, если неизвестно, где затаилась опасность? Джеб прищурился и посмотрел на Иена, ствол ружья качнулся, следуя за взглядом владельца. – Я не хотел ничего плохого, Джеб. Вот увидишь, я буду паинькой, как док. – Хорошо, – коротко согласился Джеб, убирая оружие. – Только не испытывай мое терпение, а то у меня руки чешутся, так и подмывает кого‑нибудь пристрелить. Я громко охнула. Мои спутники повернулись ко мне, заметили отразившийся в моих глазах ужас. Первым рассмеялся док, и вскоре хохотали все, даже Джейми. – Он пошутил, – шепнул Джейми мне на ухо. Его рука приподнялась и как будто потянулась к моей, но он торопливо сунул ее в карман шортов. Моя рука защитным жестом все еще прикрывала его грудь. Я с неохотой ее опустила. – Ну что, повеселились и хватит, – грубовато объявил Джеб и устремился вперед. – Никто вас ждать не собирается, так что пошевеливайтесь, раз уж увязались.
Глава 21 Имя
Я старалась держаться рядом с Джебом, чуть впереди, – хотелось быть как можно дальше от двух идущих за нами мужчин. Джейми шел примерно посередине, не уверенный, с кем он хочет быть. На оставшейся части экскурсии Джеба сосредоточиться было трудно. Внимание блуждало: второй огород с грядками, где в жгучих лучах сверкающих зеркал колосилась высокая пшеница; широкая пещера с низким потолком, которую Джеб назвал «комнатой отдыха», что находилась глубоко под землей и пребывала в кромешной тьме: по уверению Джеба, те, кому хотелось поиграть, приносили с собой лампы. Слово «игра» не имело никакого смысла среди этой группки напряженных, озлобленных людей, пытающихся выжить, но я не стала уточнять. Обнаружился и крохотный источник с неприятным серным запахом, который, по словам Джеба, иногда использовался в качестве второй уборной, потому что для питья эта вода не годилась. Мое внимание разрывалось между мужчинами позади и мальчиком сбоку. Иен с доктором держали себя в руках и, судя по всему, нападения не замышляли, но мне казалось, что глаза мои вот‑вот вылезут на затылок – так хотелось оглянуться, высмотреть, не летит ли удар. Мужчины тихонько шли следом, время от времени негромко переговариваясь между собой. В их репликах то и дело проскакивали незнакомые имена, названия мест и вещей, что, возможно, относились к миру снаружи, а может быть, к тому, что находилось в пещерах. Для меня они были пустыми звуками. Джейми ничего не говорил, зато часто на меня смотрел. Я тоже на него поглядывала, если удавалось отвлечься от наблюдения за спутниками. В общем, оставалось совсем немного времени на то, чтобы удивляться вещам, которые показывал Джеб, а он продолжал как ни в чем не бывало. Длина туннелей поражала – никогда бы не подумала, что под землей скрываются такие расстояния. Часто мы шли в полной темноте, но Джеб с остальными шли, не останавливаясь: видимо, знали пещеры как свои пять пальцев, и отсутствие света ничуть их не смущало. Мне же было сложнее, чем вдвоем с Джебом. В кромешной тьме любой звук, казалось, таил угрозу. Даже в непринужденной болтовне Иена и доктора мне слышался подлый заговор. «Паранойя», – заявила Мелани. «Пусть, если это поможет нам выжить». «Ты лучше уделяй побольше внимания словам Джеба. Это поразительно». «Вот ты и слушай, а у меня времени нет». «Я слышу и вижу только то, что видишь и слышишь ты, Странница, – сказала она и тут же сменила тему: – Как думаешь, Джейми переживает? Выглядит он вроде неплохо». «Он словно… настороже». Мы как раз выходили на свет после длинного перехода в прелой темноте. – Это самое южное ответвление системы туннелей, – на ходу объяснял Джеб. – Не слишком комфортабельно, зато целый день светло. Поэтому мы расположили тут больничное крыло. Здесь хозяйничает док. Едва Джеб объявил, где мы находимся, мои ноги словно приросли к каменному полу, а взгляд, полный ужаса, перескакивал с лица Джеба на лицо доктора. Так, значит, это ловушка? Выпроводить несговорчивого Джареда и заманить меня сюда? Как я могла прийти сюда по собственной воле! Вот дура… Мелани была напугана не меньше. «Да уж, только подарочной обертки не хватает…» Мои спутники уставились на меня: Джеб – с непроницаемым видом, доктор – с огромным удивлением. Впрочем, страха он не выказывал, в отличие от меня. Я чуть не отпрыгнула, едва не сбросила руку, коснувшуюся моего предплечья, но вовремя остановилась: слишком знакомым показалось это прикосновение. – Не волнуйся, – сказал Джейми, робко дотронувшись до моей руки. – Все в порядке. Правда, дядя Джеб? – Он доверчиво посмотрел на старика. – Все ведь в порядке? – Само собой. – Выцветшие голубые глаза Джеба оставались ясными и спокойными. – Просто показываю ей наше жилище. – О чем речь‑то? – проворчал сзади Иен: ему не нравилось, что он чего‑то не понимает. – Ты решила, что мы привели тебя сюда специально, к доку? – Вместо того чтобы ответить Иену, Джейми обратился ко мне. – Мы бы ни за что так не поступили. Мы же пообещали Джареду. Я смотрела на его искреннее лицо и старалась поверить. – А‑а! – До Иена наконец дошло, и он рассмеялся. – Неплохой план. Странно, что мне не пришло в голову. Джейми наградил взрослого сердитым взглядом и похлопал меня по руке. – Не бойся, – сказал он. Джеб продолжил как ни в чем не бывало: – Мы поставили тут несколько коек на случай, если кто‑нибудь заболеет или поранится. Пока нам в этом смысле везло. У дока не слишком много работы. – Джеб улыбнулся. – Когда твои сородичи взяли верх, они выбросили все наши лекарства. Сложно раздобыть то, что нужно. Я рассеянно кивнула, потому что никак не могла взять себя в руки. Помещение выглядело вполне невинно, словно использовалось только для лечения, но у меня внутри все сжалось. – Что тебе известно об инопланетной медицине? – вдруг спросил доктор и чуть наклонил голову вбок, наблюдая за мной. Глаза его светились неподдельным интересом. Я смотрела на него и молчала. – Да ладно, поговори с доком, – подбодрил меня Джеб. – Вообще‑то он человек неплохой. Я помотала головой, но мое молчание истолковали неправильно: вообще‑то я собиралась ответить на вопрос доктора, сказать им, что я ничего не знаю. – Да не выдаст она секретов фирмы, – скривился Иен. – Верно, красавица? – Повежливее, Иен, – гаркнул Джеб. – Это секрет? – осторожно, но с любопытством, поинтересовался Джейми. Я снова мотнула головой. Все в замешательстве посмотрели на меня. Док озадаченно покачал головой. С глубоким вздохом я ответила: – Я не Целитель. Я не знаю, как работают лекарства. Знаю только, что они действуют – и именно излечивают, а не убирают симптомы. Никаких проб и ошибок. Разумеется, от человеческой медицины избавились. Все четверо ошеломленно уставились на меня. Сперва они удивлялись, когда я не захотела отвечать, а теперь удивлялись, что я ответила. Людям не угодишь. – Твои соплеменники почти ничего не поменяли, – спустя некоторое время задумчиво ответил Джеб. – Только медицину, да еще вместо самолетов теперь космические корабли. В остальном все по‑прежнему… Внешне, по крайней мере. – Мы хотим ощутить этот мир и не собираемся в нем что‑то менять, – прошептала я. – Но если речь заходит о здоровье, любая философия отходит на задний план. Я прикусила язык – похоже, опять наговорила лишнего. Вряд ли людям интересно выслушивать лекцию по нашей философии. Кто знает, что их разозлит? Или нарушит их хрупкое терпение? Джеб задумчиво кивнул и повел нас дальше. Экскурсия по пещерам в медицинском крыле продолжалась, но уже без прежнего энтузиазма. Мы повернули обратно в черный коридор, и Джеб погрузился в молчание. Умолкли и остальные. Я мысленно перебирала сказанные мной слова, пытаясь понять, что рассердило моего странного, непредсказуемого гида. Поведение остальных, их враждебность и подозрительность еще можно было объяснить. А как объяснишь поступки Джеба? Экскурсия внезапно оборвалась в огромной пещере с грядками проросшей моркови, которые зеленым ковром устилали темный пол. – Представление закончено, – буркнул Джеб, глядя на Иена с доктором. – Займитесь делом. Иен, усмехнувшись, повернулся к доктору, но оба послушно направились к самому большому выходу, ведущему, насколько я запомнила, на кухню. Джейми медлил; он смотрел им вслед, но с места не двигался. – Пойдешь со мной, – обратился к нему Джеб, чуть смягчившись. – Дело есть. – Хорошо, – согласился Джейми. Ему очень понравилось, что его выбрали. По пути в жилую часть пещер Джейми снова шел рядом со мной. Мы свернули в третий проход слева, и, к моему удивлению, Джейми, казалось, точно знал, куда идти. Джеб шел чуть позади, но Джейми остановился, как только мы подошли к зеленой ширме, закрывавшей седьмую комнату. Он сдвинул ширму и пропустил меня вперед, сам же остался в коридоре. – Побудешь тут немного? – попросил меня Джеб. Я обрадовалась, что меня оставят одну, нырнула в проем и остановилась в нескольких дюймах от входа. Чем теперь заняться? Мелани напомнила про книги, которые остались от прежнего обитателя комнаты, а я возразила, что поклялась ничего тут не трогать. – У меня есть дела, – обратился к Джейми Джеб. – Еда сама собой не появится. Готов поработать охранником? – Конечно, – сказал Джейми с ясной улыбкой и расправил худую грудь. Джеб вложил ружье в нетерпеливые руки Джейми. – Вы что, спятили? – воскликнула я, да так громко, что сперва даже не узнала свой голос, словно всю жизнь говорила шепотом. Они оба ошеломленно посмотрели на меня. Спустя мгновение я стояла рядом с ними и чуть было не ухватилась за холодный металл ствола, чуть было не вырвала ружье из рук мальчика, но вовремя остановилась. Не потому, что боялась быть убитой, нет. Просто в некоторых вещах я уступала людям: даже ради спасения Джейми я не могла пересилить себя и дотронуться до оружия. Вместо этого я повернулась к Джебу. – О чем вы думаете? Давать оружие ребенку? Он же может погибнуть! – Джейми столько всего перенес, что вполне заслужил право называться мужчиной. Он умеет обращаться с оружием. Услышав похвалу, Джейми распрямил плечи и крепче прижал к груди ружье. Беспечность Джеба меня поражала. – Что если за мной придут, а он окажется здесь? Ты подумал, чем это может кончиться? Это не шутки! Он может пострадать из‑за меня. В лице Джеба не дрогнул ни один мускул. – Да ничего с ним не случится. Уверен. – А я вот не уверена. – Я снова сорвалась на крик. Голос эхом отдавался от стен пещеры – наверняка его услышали, но мне было наплевать. Пока Джеб тут, пусть приходят. – Если ты так уверен, то оставь меня одну, и будь что будет. Но не рискуй жизнью Джейми! – Ты о мальчике беспокоишься или боишься, что он воспользуется оружием против тебя? – спросил Джеб почти скучающим голосом. Я заморгала, гнев как рукой сняло. Об этом я не подумала. Я беспомощно посмотрела на Джейми, встретила его удивленный взгляд и поняла, что ему, как и мне, подобная мысль не приходила в голову. Минута ушла на то, чтобы вспомнить, какие доводы я собиралась привести. За это время Джеб переменился: жесткий взгляд, поджатые губы – он словно готовился добавить последний штрих к этой картинке, которая, похоже, начала ему надоедать. – Дай оружие Иену, да кому угодно, – сказала я спокойно и ровно. – Только мальчика не ввязывай. Губы Джеба растянулись в широкой, во все лицо, улыбке, которая странным образом напомнила мне точащую когти кошку. – Это мой дом, детка, и я поступаю так, как считаю нужным. Всегда. Джеб, насвистывая на ходу, не спеша пошел вниз по коридору. Я изумленно смотрела ему вслед. Едва он скрылся из виду, я повернулась к Джейми, который хмуро наблюдал за мной. – Я не маленький, – пробасил он, воинственно вздернув подбородок. – Все, хватит… ступай в свою комнату. Приказ прозвучал совсем несерьезно, но я подчинилась: все равно мне больше нечем было заняться. Спор был проигран по всем статьям. Я села и прислонилась спиной к стороне каменного дверного проема – стороне, где можно было укрыться за полусложенной ширмой и при этом наблюдать за Джейми. Я обхватила руками колени и занялась тем, чем мне предстояло заниматься до тех пор, пока не закончится все это безумие, – своими переживаниями. Кроме того, я старательно прислушивалась, не раздадутся ли вдали шаги. Неважно, что утверждал Джеб, – я ни за что не допущу, чтобы Джейми рисковал собой в роли охранника. Я лучше сама выйду, не дожидаясь, пока попросят. «Да», – беспрекословно согласилась Мелани. На несколько минут Джейми застыл у входа, крепко сжимая ружье – наверное, он не слишком хорошо себе представлял обязанности охранника. Потом он принялся расхаживать взад‑вперед перед ширмой, но после пары проходов, очевидно, решил, что выглядит глупо. Наконец он опустился на пол у открытого прохода, пристроил ружье на коленях, а подбородок – на сложенных ладонях. Спустя долгое время раздался вздох. Работа охранника оказалась куда менее захватывающей, чем он воображал. Мне никогда бы не наскучило на него смотреть. Через пару часов он стал украдкой на меня поглядывать. Его губы несколько раз приоткрылись, словно он хотел что‑то сказать, но потом передумал. Я уткнулась подбородком в колени и стала ждать, пока он переборет себя. Мое терпение было вознаграждено. – Слушай, а планета, с которой ты прилетела, перед тем как стать Мелани… – наконец заговорил Джейми. – Какая она? Похожа на нашу? Ход его мыслей застал меня врасплох. – Нет, – сказала я. Наедине с Джейми можно было оставить шепот и перейти на обычный голос. – Нет, там все по‑другому. – Расскажи, – попросил он, чуть наклонив голову набок – он всегда так делал, когда заслушивался сказками, которые Мелани рассказывала ему на ночь. И я рассказала. Я рассказала ему все о затопленной планете Морских водорослей. Рассказала о двух солнцах, об эллиптической орбите, о серых водах, о неподвижности корней, о поразительном зрении тысячи глаз, о бесконечных разговорах миллионов беззвучных голосов, что слышали друг друга. Он завороженно слушал. – А другие места? – спросил он, как только я замолкла, вспоминая, не пропустила ли что‑нибудь. – Существуют другие инопланетяне? – Он рассмеялся, почувствовав несуразность своего вопроса. – Ну, кроме этих Водорослей? Я тоже рассмеялась. – Ну конечно. И их куда больше, чем инопланетян на Земле. – Расскажи. Пришлось рассказать ему о Летучих мышах Поющего мира, об их музыкальной слепоте, об удивительной способности летать; о планете Туманов, где обитателей согревает густой белый мех и четыре сердца, что разгоняют горячую кровь по жилам, и где лучше обходить стороной грызодеров; о планете Цветов, на которой царит цвет и свет… Внезапно Джейми прервал меня новым вопросом: – А зеленые человечки с треугольными головами и большими черными глазами? Ну, те, что разбились в Розвелле? Это ваши? – Нет, не наши. – Так это все придумано? – Не знаю… Может, и нет. Мы живем в большой, густонаселенной Вселенной. – Как же вы сюда попали, если не с зелеными человечками? Ведь для передвижения тела нужны и все такое… – Верно, – согласилась я, удивленная, как быстро он все схватывает. Хотя чему тут было удивляться – он смышленый, впитывает все как губка. – В самом начале мы использовали наши паучьи сущности. – Паучьи? Я рассказала ему о поразительных Пауках, обладателях блестящего, самого невероятного разума из всех, встреченных нами. У каждого Паука – по три мозга, по одному в каждой части разделенного на сегменты тела. Пауки решали для нас любые, самые невозможные проблемы, но при этом их настолько увлекал холодный анализ, что мало какая проблема интересовала их самих. Из всех носителей Пауки больше всех приветствовали наше вторжение. Они почти не заметили разницы, и им даже понравилось, что мы предоставили им цель. Души, которые высадились на поверхность планеты Пауков перед внедрением, сообщили, что она серая и холодная, – ничего удивительного, что Пауки видели все в черно‑белом спектре и почти не ощущали перепадов температур. Жизненный цикл Пауков был короток, но новое поколение от рождения получало знания родителей, поэтому информация не терялась. Я прожила один короткий жизненный цикл среди Пауков, а потом покинула планету, не испытывая желания вернуться. Ни поразительная ясность мысли, ни ответы на любой вопрос, что приходили сами, без усилий, ни пляшущие колонки цифр не могли заменить эмоций и ярких красок, которые почти не ощущались внутри этих тел. Я не понимала, как можно довольствоваться подобным существованием, но планета прекрасно функционировала тысячи земных лет. Она была открыта для заселения по единственной причине: Пауки очень быстро размножались, откладывали огромное количество яиц. Я перешла к рассказу о завоевании Земли. Пауки были нашими лучшими инженерами – сконструированные ими корабли, проворные и незаметные, легко скользили меж звезд. Тела Пауков оказались почти такими же удобными в использовании, как и их умы: у каждого сегмента – четыре длинные ноги, из‑за чего, собственно, их и прозвали Пауками, на каждой ноге – по двенадцатипалой ладони. Пальцы с шестью суставами, гибкие и сильные, как стальные прутья, приспособлены к самым тонким операциям. Похожие на пучок прутьев, невысокие и тонкие, Пауки с легкостью проникли на планету. Они были сильнее людей, умнее и, конечно, подготовленнее… Я осеклась на полуслове: на щеке Джейми блеснул прозрачный кристаллик. Он сидел, плотно сжав губы, уставившись в пустоту. По щеке у него медленно стекала крупная соленая капля. «Дура! – набросилась на меня Мелани. – Ты что, не понимаешь, как твой рассказ его задел?» «А ты что, не могла раньше меня предупредить?» Мелани не ответила. Наверняка ее не меньше, чем меня, увлекло повествование. – Джейми, – хрипло прошептала я. От одного вида его слез почему‑то запершило в горле. – Джейми, прости меня. Я не подумала. Джейми помотал головой. – Все в порядке. Я сам попросил, хотел узнать, как все произошло. – За сердитым, грубым тоном скрывалась боль. Желание утереть ему слезы было неосознанным. Сперва я попыталась не обращать внимания: я все‑таки не Мелани. Но слезинка словно застыла, как будто и не собиралась падать. Глаза Джейми по‑прежнему смотрели в никуда, губы дрожали. Я протянула руку и провела пальцами по его щеке; слеза растеклась по коже и исчезла. И снова, повинуясь инстинкту, я не отдернула руку, а прижала ее к теплой щеке, лаская его лицо. Поначалу Джейми притворился, что не замечает, а затем, с закрытыми глазами, прильнул ко мне, уткнулся щекою в плечо – совсем как когда‑то, – и зарыдал. Он плакал, но не слезами ребенка – и тем священнее и трогательнее были эти слезы, скорбь взрослого мужчины, хоронящего свою семью. Руки мои обвились вокруг Джейми – как он подрос! – и я заплакала вместе с ним. – Прости меня, – повторяла я снова и снова. Я словно просила прощения за все: за то, что мы наткнулись на эту планету; за то, что мы ее выбрали; за то, что мне досталась его сестра; за то, что я привела ее сюда и причинила ему боль… За свой рассказ, который довел его до слез. Его рыдания стихли, но я не отвела рук – мне не хотелось его отпускать. Казалось, мое тело с самого начала изнывало от желания его обнять, но я осознала это, лишь когда желание осуществилось. Непостижимая связь матери и ребенка, столь крепкая на этой планете, – я ее все‑таки постигла. Готовность отдать жизнь за другого – что может быть прочнее этой связи? Я и прежде понимала незыблемость данной истины, но не догадывалась, почему это происходит. Теперь же я знала, почему мать с готовностью отдаст жизнь за свое дитя, и знание это навсегда изменило мое видение Вселенной. – Да, видно плохо ты мои уроки усвоил! Мы отпрянули друг от друга. Джейми вскочил на ноги, а я сжалась у стены. Джеб наклонился и поднял с пола ружье, о котором мы оба забыли. – За оружием надо приглядывать, Джейми. – Голос Джеба звучал мягко, сглаживая укор. Старик взъерошил лохматую шевелюру Джейми. Джейми отдернул голову и залился краской. – Прости, – пробормотал он, развернулся, словно собираясь убежать, и вдруг остановился и посмотрел на меня. – Я не знаю, как тебя зовут. – Меня называли Странницей, – прошептала я. – Странницей? Я кивнула. Он кивнул и зашагал прочь, красный от смущения. Едва лишь Джейми скрылся из виду, Джеб оперся о камень и опустился на пол у стены. Как и Джейми, ружье он держал на коленях. – Интересное тебе дали имя… – К Джебу, похоже, вернулось словоохотливое настроение. – Может, как‑нибудь расскажешь, почему тебя так назвали? Интересно же. Только вот звучит имя длинновато, тебе не кажется? Странница… Я уставилась на него. – Ты не против, если я буду называть тебя коротко: Анни? Произносится легче. На этот раз он ждал ответа. Я пожала плечами. «Детка» или другие странные человеческие словечки – какая разница? Лишь бы не хулили. – Ну что же, Анни… – Джеб улыбнулся, довольный своей придумкой. – Приятно, что мы поняли друг друга. Как старые друзья. Он снова широко, от уха до уха, улыбнулся; я не удержалась и улыбнулась в ответ, хотя улыбка у меня вышла не радостная, а вымученная – ведь Джеб считался моим врагом. Вдобавок, скорее всего, он выжил из ума. Но он был моим другом. Разумеется, он меня убил бы, если бы понадобилось, но без всякого удовольствия. А разве можно требовать большего от друга‑человека?
Глава 22 Перелом
Джеб закинул руки за голову и с задумчивым видом уставился в темный потолок. Его словоохотливое настроение не исчезло. – Знаешь, я долго старался представить себе, каково это – быть схваченным. Я не раз видел, как вы нас ловите, несколько раз даже чуть сам не попался. Вот я и задумался, на что это похоже. Как полагаешь, когда в твою голову лезут, оно больно? Между прочим, я видел, как это делается. Я раскрыла глаза от удивления, а он и бровью не повел. – Похоже, все вы используете какое‑то обезболивающее – хотя это пока всего лишь догадки. От боли никто не кричит, так что вряд ли применяются пытки. – Я поморщилась. Пытки. Нет, пытки – это по человеческой части. – Интересные вещи ты тут мальцу рассказывала. Я напряглась, а он вдруг тихо рассмеялся. – Ну да, я все слышал. Подслушивал, признаюсь. Прощения не прошу, потому что это был отличный рассказ, к тому же мне ты ни за что бы не открылась, а вот Джейми – другое дело. Меня аж зацепило: и про Летучих мышей, и про Водоросли, и про Пауков. Наводит на мысли. Всегда зачитывался безумными историями про внеземную жизнь, научной фантастикой и всяким таким. Прямо взахлеб читал. А этот малец, он как я, – все книги по два, три раза перечитал. Ему твой рассказ только в радость. Да и мне тоже. У тебя талант. Я потупила взгляд, чувствуя, как смягчаюсь, теряю бдительность. Я повелась на лесть, как и любой другой в этом уязвимом для эмоций теле. – Все думают, что ты нас выслеживала, чтобы сдать Ищейкам. Меня всю передернуло от этого слова. Челюсть свело, я прикусила язык. Во рту появился вкус крови. – А зачем еще? – продолжил он, притворившись, что не заметил моей реакции. – Только сдается мне, они стали жертвами стереотипа. Я один любопытствую… ну сама посуди, что за странный план: пуститься в странствие по пустыне без плана, без карты, без подмоги? – Он усмехнулся. – Странствия – вот что по твоей части, верно, Анни? Он наклонился и подтолкнул меня локтем в бок. Я уставилась в пол, нерешительно поглядывая на Джеба. Он рассмеялся. – На мой взгляд, твой маршрут пролегал в двух шагах от самоубийства. Тебе, должно быть, знакомы методы Ищеек? Так вот, ничего общего с ними я не увидел. Если рассуждать здраво, мыслить логически… Итак, у тебя не было ни прикрытия, ни способа вернуться. Значит, ты преследовала иную цель. С тех пор как ты сюда попала, ты не отличалась разговорчивостью, только с мальцом и пообщалась, но я слушал, что ты говорила, и сделал кое‑какие выводы. Полагаю, ты пошла на заведомую гибель, потому что помешалась на поисках этого мальчика и Джареда. Я закрыла глаза. – Только вот с чего бы? – спросил Джеб, как бы размышляя в ожидании моего ответа. – Значит, вот как я это себе представляю: или ты и впрямь отличная актриса – супер‑Ищейка, какая‑то новая порода, хитрее прежней, – с неким хитроумным планом, который мне не постичь, или ты не играешь. Первый вариант как‑то не вяжется с твоими поступками, и я отказываюсь в него верить. А вот если ты не играешь… – Он помолчал. – Я давно слежу за вашим братом. И все время ждал, когда же они изменятся, ну, когда перестанут изображать из себя людей, потому что играть‑то уже было не для кого. Я все следил и ждал, а они продолжали вести себя, как люди. Оставались в прежних семьях, в солнечные дни выезжали на природу, сажали цветы, рисовали картины и так далее, вплоть до мелочей. Я все гадал, а не очеловечились ли вы, не повлияли ли мы на вас, в конечном итоге. Он подождал, давая мне возможность ответить. Я молчала. – Несколько лет назад я увидел кое‑что, что меня потрясло. Пожилые мужчина и женщина – ну, или, скорее, тела пожилых мужчины и женщины. Прожили вместе так долго, что обручальные кольца почти вросли в кожу. Они держались за руки, и он поцеловал ее в щеку, а она залилась краской, словно под всеми этими морщинами пряталась юная девушка. И тогда мне пришло в голову: вы чувствуете то же самое, что и люди, потому что вы больше не кукольники, управляющие марионетками, вы стали нами. – Да, – прошептала я. – У нас те же чувства. Человеческие чувства. Надежда, боль, любовь. – Значит, если ты не играешь… что ж, тогда я уверен, что ты любишь их обоих. Ты, Анни. Не просто тело Мелани, а ты сама. Я уронила голову на руки. Этот жест был равносилен признанию, но мне уже было все равно – сил держать это в себе не осталось. – Значит, я угадал. Но все‑таки интересно, что стало с моей племянницей? Что с ней произошло, что грозит мне? Если кого‑то засовывают тебе в голову, куда деваешься ты сам?.. Исчезаешь? Пропадаешь безвозвратно? Это похоже на смерть? Или на сон? Ощущаешь ли внешний контроль? И ощущает ли твое присутствие новый хозяин? А может, ты сидишь, запертый в собственном теле, и заходишься в беззвучном крике? Я сидела очень тихо, стараясь выглядеть невозмутимо. – Очевидно, вы отказываетесь от прежнего поведения и воспоминаний. Что же касается сознания… Похоже, некоторые люди не желают сдаваться без боя. Черт, я вот точно сражался бы до последнего – я еще тот упрямец, любой подтвердит. Я по натуре боец. Как и все, кто остался. И, знаешь, я уверен на все сто, что Мелани тоже билась до конца. Он не отрывал взгляда от потолка, а я уткнулась в пол – разглядывала его, изучая узоры на красно‑серой пыли. – Да, я много об этом думал… Теперь, даже не поднимая головы, я чувствовала на себе его взгляд. Я не шевелилась, только медленно вдыхала и выдыхала, на что уходили все мои силы. Пришлось сглотнуть; язык все еще кровоточил. «И мы думали, что он из ума выжил? – удивилась Мел. – Он всех насквозь видит. Да он гений». «Одно другому не мешает». «Но это же значит, что нам больше не надо молчать. Он знает». – В Мелани проснулась надежда. Последнее время она совсем притихла и почти не появлялась. В относительно благополучные периоды ей было сложнее сосредоточиться. Она выиграла главную битву – привела нас сюда. Ее тайнам больше ничто не угрожало; ее воспоминания больше не предадут ни Джареда, ни Джейми. Теперь, когда необходимость сражаться отпала, ей было сложнее найти в себе силы, чтобы поддерживать разговор – даже со мной. А сейчас ее словно оживила мысль о том, что нас обнаружили, что другие люди признали ее существование. «Джеб знает, да. Но это ничего не изменит». Она подумала о том, как Джеба воспринимали остальные. «Ты права, – вздохнула Мелани. – А вот Джейми, мне кажется… ну, он не знает и даже не догадывается… мне кажется, он «чувствует» правду». «Может быть. Но пойдет ли это ему – да и нам с тобой – во благо или во вред, выяснится только к развязке». Джеб несколько секунд помолчал, а затем снова пустился в пространные размышления вслух. – Да, любопытно. Правда без всяких «бах, тарарах», как в кинофильмах, которые мне нравились. И все равно интересно. Хочется побольше узнать об этих «Паучках». Мне правда любопытно… честное слово. Я вздохнула и подняла голову. – Что вам рассказать? Он улыбнулся, глаза его сузились в щелочки. – Три мозга, верно? Я кивнула. – А глаз сколько? – Двенадцать – по одному на каждый сустав ног и тела. Вместо век глаза защищают волоски – вроде множества ресничек из металлической стружки. Он кивнул, глаза его светились. – Они мохнатые, как тарантулы? – Нет. Скорее… покрыты панцирем – чешуйками, как у рептилий или рыб. Я прислонилась к стене, приготовившись к долгой беседе. Джеб не разочаровал меня. Я потеряла счет заданным вопросам. Он ждал подробностей – внешний вид Пауков, их повадки, и как они освоились на Земле. Он невозмутимо выслушал подробности завоевания; напротив, казалось, эта часть рассказа понравилась ему даже больше других. На меня обрушивались бесконечные вопросы, то и дело перемежаемые улыбочками. На рассказ о Пауках ушли часы, пока Джеб не удовлетворил свое любопытство в этой области и не заинтересовался Цветами. – Ты почти ничего не объяснила, – напомнил он. Пришлось поведать ему о самой прекрасной и самой безмятежной из планет. Едва я замолкала, чтобы перевести дыхание, как он вворачивал новый вопрос. Ему нравилось предугадывать мои ответы, и он не сильно расстраивался, когда в очередной раз попадал пальцем в небо. – Значит, они, как венерина мухоловка, насекомых едят? Готов поспорить, что и ты ела. А может, даже что‑нибудь покрупнее – птиц, например, или птеродактилей! – Нет, мы питались солнечным светом, как и большая часть местных растений. – Ну, мой способ явно веселее. Иногда я даже смеялась вместе с Джебом. Мы только перешли к Драконам, как показался Джейми, который принес ужин на троих. – Привет, Странница, – произнес он немного смущенно. – Привет, Джейми, – отозвалась я робко, опасаясь, что он стесняется сблизившей нас сокровенности, ведь для него я была врагом. Однако Джейми уселся между мной и Джебом, скрестил ноги и поставил поднос с едой прямо в центре нашего укромного уголка. Я умирала от голода, к тому же я вещала так долго, что во рту пересохло. Я взяла миску с супом и в несколько глотков ее прикончила. – Как же я не смекнул, что сегодня в столовой ты отказалась от обеда из вежливости. Анни, если хочешь есть, то так и говори. Мысли я читать не умею. Я бы оспорила последнее утверждение, если бы мой рот не был занят разжевыванием горбушки. – Анни? – спросил Джейми. Я кивнула, давая понять, что не возражаю. – А ведь ей вроде как подходит это имя? – Джеба прямо распирало от гордости, меня бы не удивило, если бы он похлопал себя по спине – так, для пущего эффекта. – Вроде как, – согласился Джейми. – Вы о Драконах говорили? – Ага, – с воодушевлением подтвердил Джеб, – только не о ящероподобных. Эти Драконы желеобразные. Хотя они могут летать… что‑то в этом роде. Воздух там гуще, тоже наподобие желе. Они, можно сказать, плавают, а дышат кислотой – неплохая замена огню, что скажешь? Пока Джеб посвящал Джейми в подробности существования Драконов, я набросилась на свою и чужие порции, осушила бутыль с водой. Однако едва я прекратила жевать, Джеб снова принялся за вопросы. – А эта кислота, она… Джейми в отличие от Джеба вопросов не задавал, и в его присутствии я тщательнее подбирала слова. Однако и сам Джеб случайно или намеренно обходил щекотливые темы, поэтому моя осторожность оказалась излишней. Свет медленно угасал, и вскоре весь коридор погрузился во тьму. Глаза мои успели привыкнуть к сумраку: серебристого света тонких тусклых бликов луны вполне хватало, чтобы разглядеть мужчину и мальчика, которые сидели рядом со мной. Ночь шла, и Джейми все ближе пододвигался ко мне. Джеб выразительно посмотрел на меня – оказывается, на протяжении всего рассказа я машинально гладила шевелюру мальчика. Я смущенно отдернула руку. Наконец Джеб широко зевнул и потянулся – так заразительно, что мы с Джейми последовали его примеру. – Ты хороший рассказчик, Анни, – сказал Джеб, когда с потягушками было закончено. – Я этим занималась… раньше. Читала лекции в университете в Сан‑Диего. Преподавала историю. – Преподаватель! – обрадовался Джеб. – Да это же замечательно. Нам как раз нужны учителя. Шэрон, дочка Мэг, учит троих детей, но она многого не знает. Она неплохо разбирается в математике и в точных науках. А вот с историей… – Я преподавала нашу историю, – перебила я, не дожидаясь, пока он продолжит. – Какой из меня учитель? У меня даже образования нет. – Лучше ваша история, чем ничего. Нам, людям, полезно знать эти вещи. Пора нам понять, что наша Вселенная – куда более густонаселенное место, чем мы привыкли считать. – Но я же не настоящий учитель, – в отчаянии напомнила я. Неужели Джеб на полном серьезе полагал, что кто‑то здесь согласится хотя бы мой голос слушать, не говоря уже о каких‑то историях? – Я была кем‑то вроде почетного профессора – вернее, приглашенного лектора. Меня выбрали только за… ну, только потому, что мое имя столь же известно, как и количество планет, на которых я побывала. – Вот об этом я и собирался спросить, – самодовольно произнес Джеб. – О твоем преподавательском опыте мы побеседуем позже. Скажи лучше, почему тебя назвали Странницей? Я слышал много странных имен, Сухая‑вода, Пальцы‑в‑небо, Кверх‑тормашками – само собой, вперемешку со всякими Пэм и Джимами. И знаешь, мне до чертиков интересно, почему так повелось. Я терпеливо ждала, пока он договорит. – Ну, обычно Душа пробует пожить на одной‑двух планетах – в среднем, на двух – и выбирает ту, что ей больше нравится. Когда телу приходит время умирать, она просто переходит в нового носителя того же вида на той же планете. Смена одного вида на другой сильно дезориентирует. Большинство Душ ненавидят это состояние. Некоторые никогда не покидают планету, на которой родились. Бывает, что Душа не сразу находит свою планету, тогда приходится действовать методом проб и ошибок. Один из моих знакомых поменял пять планет, пока не остался с Летучими мышами. Мне там нравилось – я сама ее едва не выбрала. Если бы не слепота… – И на скольких планетах ты жила? – понизив голос, спросил Джейми. Рука его каким‑то образом оказалась в моей. – Эта девятая, – призналась я, нежно сжимая его пальцы. – Ух ты, девятая! – выдохнул он. – Поэтому меня и попросили почитать лекции. Статистику может зачитать любой, а у меня личный опыт обитания почти на всех планетах, которые мы… захватили. – Я споткнулась на этом слове, но Джейми, кажется, оно не задело. – Лишь на трех планетах я не была – а точнее, теперь на четырех. Совсем недавно открыли новый мир. Я ждала, что Джеб встрянет с вопросами о новом мире или о тех, что я пропустила, но он лишь задумчиво теребил кончик своей бороды. – А почему ты нигде не задержалась? – спросил Джейми. – Не нашла места, где мне хотелось бы остаться. – А Земля? Как думаешь, ты тут останешься? Его по‑детски наивная уверенность вызвала у меня улыбку – как будто мне позволят сменить носителя. Мне бы в этом хоть месяц прожить… – На Земле… очень интересно, – пробормотала я. – Труднее, чем где‑либо, но интересно. – Труднее, чем на планете с промерзшей атмосферой и грызодерами? – спросил он. – По‑своему, да. – Как объяснить, что планета Туманов наступала на тебя лишь снаружи – куда сложнее, когда тебя атакуют изнутри. «Атакуют…»– усмехнулась Мелани. Я зевнула. «Я не имела в виду тебя лично, – пояснила я. – Я думала о неуправляемых эмоциях, которые всегда меня подводят. Но ты ведь и в самом деле на меня нападала. Захлестнула меня своими воспоминаниями». «Было у кого учиться», – усмехнулась она. Ее отчего‑то сильно тревожила рука Джейми, лежащая в моей. В Мелани медленно, но верно, зарождалась новая, неопознанная мной эмоция: нечто на грани гнева, с толикой вожделения и каплей отчаяния. «Ревность», – просветила меня Мелани. Джеб снова зевнул. – Ты уж прости старого невежу. Ты же небось с ног валишься – весь день на ногах, а тут еще я со своими расспросами. Ничего не скажешь, гостеприимный хозяин… Пойдем, Джейми, дадим Анни поспать. Я совершенно вымоталась. День казался нескончаемым, и слова Джеба лишь подтвердили это впечатление. – Хорошо, дядя Джеб. – Джейми легким движением вскочил на ноги и подал руку старику. – Спасибо, малыш. – Джеб с кряхтением поднялся. – И тебе спасибо, – добавил он, обращаясь ко мне. – Такой интересной беседы у меня не было… хм, да, наверное, никогда. Любопытство – страшная сила, Анни, так что побереги голос, он тебе еще пригодится. Ага, вот и он! Как раз вовремя. Послышался звук приближающихся шагов. Я машинально метнулась в глубь комнаты и тут же спохватилась: внутри луна светила ярче. Меня удивило, что за всю ночь мимо нас никто не прошел; с виду в этом коридоре проживало немало народу. – Извини, Джеб. Разговаривал с Шэрон и сам не заметил, как задремал. Я сразу узнала этот вкрадчивый вежливый голос. У меня вдруг прихватило живот, и я пожалела о сытном ужине. – Да ничего страшного, док, – сказал Джеб. – Мы тут неплохо провели время. Будет возможность, непременно попроси ее рассказать тебе парочку историй – получишь массу удовольствия. Только не сегодня. У нее уже глаза слипаются. Увидимся утром. Доктор расстелил матрас перед входом в пещеру – совсем как Джаред. – Присмотри за этой штуковиной! – Джеб положил ружье рядом с матрасом. – Как ты, Анни? – спросил Джейми. – Ты дрожишь. Я сама не осознавала, что меня всю трясет. Ответить я не смогла – из‑за кома в горле. – Ну ладно, ладно! – успокоил меня Джеб. – Я попросил дока подежурить. Не волнуйся. Док – человек чести. Доктор улыбнулся сонной улыбкой. – Я тебя не трону… Анни, верно? Честное слово. Ты спи, а я посторожу. Я прикусила губу, но дрожь не унималась. Впрочем, Джеб, похоже, решил, что вопрос улажен. – Спокойной ночи, Анни. Спокойной ночи, док, – сказал он и ушел. Джейми обеспокоенно взглянул на меня. – Док хороший, – шепнул он. – Пошли, малыш, мы и так тут засиделись! – окликнул его Джеб, и Джейми поспешил вслед за дядей. Я посмотрела на доктора, ожидая перемен, но лицо его оставалось расслабленным, и к ружью он не прикасался. Док растянулся на коротковатом для него матрасе – ноги немного свисали. В лежачем положении он словно уменьшился в размерах и резко похудел. – Спокойной ночи, – сонно пробормотал он. Конечно же, я не ответила. Я наблюдала за ним в тусклом свете луны, соизмеряя движения его груди – вверх, вниз – с собственным, колотящимся в висках пульсом. Дыхание доктора постепенно замедлилось, стало глубже, и он принялся тихонько похрапывать. Возможно, он всего лишь притворялся, но если и так, я ничего не могла с этим поделать. Я беззвучно продвигалась в глубь пещеры, пока не уперлась спиной в краешек матраса. Я уже давно пообещала себе, что ни к чему здесь не прикоснусь, но теперь решила, что если свернуться калачиком в изножье кровати, то это никому не повредит. Пол был неровный и очень жесткий. Тихое сопение доктора успокаивало; впрочем, если он притворялся, то по храпу можно было точно определить, где находится мой охранник. «Если уж мне суждено умереть, то так тому и быть», – решила я и принялась готовиться ко сну. Я устала как собака – очередное выраженьице Мелани. Я смежила веки. Матрас казался таким мягким… Я расслабилась, устроилась поудобнее, но внезапно рядом со мной послышалось тихое шарканье… Я в ужасе вытаращила глаза и разглядела тень на фоне залитого светом луны потолка. Снаружи как ни в чем не бывало сопел доктор.
Глава 23 Признание
Тень была огромной и бесформенной. Разбухшая в верхней части, она нависала надо мной, раскачиваясь над моим лицом. Я закричала, но крик застрял в горле, и вышел лишь сдавленный писк. – Т‑с‑с, это я, – шепнул Джейми. Что‑то грузное и округлое скатилось с его плеч и мягко плюхнулось на пол. Свет луны обрисовал настоящую худую тень Джейми. Я хватала ртом воздух. – Прости, – прошептал Джейми и присел на краешек матраса. – Глупо, наверное. Я не хотел будить дока, не подумал, что ты так испугаешься. Как ты? – Он похлопал меня по лодыжке – она оказалась к нему ближе всего. – Лучше всех, – фыркнула я, с трудом переведя дыхание. – Прости, – повторил он. – Что ты здесь делаешь, Джейми? Почему не спишь? – Заснешь там, как же. Дядя Джеб храпит как… как стадо слонов. Его ответ показался мне бессмысленным. – Ты обычно спишь в комнате дяди Джеба? Джейми зевнул и расстелил скатанный спальник – тот самый сброшенный на пол тюк, который так напугал меня. – Нет, обычно я сплю в одной комнате с Джаредом. Он не храпит, ты же знаешь. Я знала. – Тогда почему ты не лег в комнате Джареда? Боишься спать один? – Я не могла его за это винить. Ведь я сама, казалось, жила в непрекращающемся страхе. – Боюсь? – возмутился он. – Нет. Это комната Джареда. И моя. – Что? – обомлела я. – Джеб поселил меня в комнате Джареда? Я поверить не могла. Джаред меня убьет. Нет, сперва он убьет Джеба, а уже потом – меня. – Это и моя комната тоже. И я разрешил Джебу отдать ее тебе. – Джаред будет в бешенстве, – прошептала я. – Моя комната, что хочу, то и делаю, – заносчиво пробормотал Джейми и тут же добавил: – А мы ему и не скажем. Ему вовсе не обязательно знать. – Удачная мысль, – согласилась я. – Ты что, не рада будешь, если я с тобой переночую? А то дядя Джеб так храпит… – Рада, конечно. Но мне кажется, этого делать не стоит. Джейми обиженно нахмурился. – Но почему? – Потому что здесь небезопасно. Иногда по ночам за мной приходят люди. Он удивленно посмотрел на меня. – Правда? – У Джареда всегда было под рукой ружье – они уходили ни с чем. – Кто приходил? – Не знаю. Кайл часто заглядывал, но есть и другие… Джейми кивнул. – Вот и хорошо, если я останусь. Доку может понадобиться помощь. – Джейми… – Я не ребенок, Анни. Я могу за себя постоять. Очевидно, чем больше мы спорили, тем упрямее он настаивал на своем. – Тогда ложись на кровать, – сдалась я. – Я посплю на полу. Это твоя комната. – Так не пойдет. Ты моя гостья. Я тихонько фыркнула. – Ну уж нет! Кровать твоя. – Ничего подобного. Он улегся на матрас и скрестил руки на груди. Спорить с Джейми было бесполезно. Что ж, придется дождаться, пока он заснет, и сделать по‑своему. Джейми всегда спал крепко, как убитый. Мелани переносила спящего мальчика, куда хотела, он и глазом не моргнет. – Возьми мою подушку, – сказал Джейми. – Что ты там скрючилась внизу? Я вздохнула и перебралась наверх. – Вот это другое дело, – одобрил он. – Не подкинешь мне подушку Джареда? Я потянулась было к подушке у меня под головой; Джейми вскочил, нагнулся ко мне и схватил другую. Я снова вздохнула. Какое‑то время мы молчали, прислушиваясь к свистящему дыханию доктора. – А док ведь несильно храпит? – прошептал Джейми. – Тебя не разбудит, – согласилась я. – Устала? – Угу. – А‑а… Я ждала, что он снова заговорит, но он затих. – Ты что‑то хотел? – спросила я. Он ответил не сразу, что‑то обдумывал. Я терпеливо ждала. – Если я кое о чем тебя спрошу… ты мне скажешь правду? Настал мой черед помедлить. – Я многого не знаю, – уклонилась я от прямого ответа. – Это ты знаешь, наверняка. Когда мы шли… с Джебом… Он мне кое‑что рассказал. Но я не знаю, прав ли он. Мелани вдруг встрепенулась. Голос Джейми был тише, чем мое дыхание. – Дядя Джеб думает, что Мелани, возможно, все еще жива. Внутри тебя. То есть я хочу сказать… «Мой Джейми», – вздохнула Мел. Я ничего не ответила ни ему, ни ей. – Я не знал, что такое случается. Ведь случается же, да? – Его голос сорвался: Джейми боролся со слезами. Он повзрослел, а взрослые не плачут, и второй раз за день мне стало горько. В груди растекалась боль. – Скажи, Анни? «Скажи ему. Пожалуйста, скажи, что я его люблю», – умоляла Мелани. – Почему ты молчишь? – Теперь Джейми и вправду плакал, хоть и пытался приглушить рыдания. Я сползла с кровати, втиснулась в узкое жесткое пространство между кроватью и матрасом, обхватила рукой сотрясаемого рыданиями мальчика, прижалась лицом к его волосам. Его теплые слезы стекали мне на шею. – Анни, скажи, Мелани жива? Пожалуйста! Наверняка Джеб все это нарочно подстроил – проницательный старик уж точно заметил, как легко Джейми пробивает мою защиту. Возможно, Джеб искал подтверждения своей теории и был не прочь воспользоваться мальчиком. Что предпримет Джеб, когда раскроется опасная правда? Как применит полученную информацию? Похоже, он не желает мне зла… но могу ли я доверять ему? Люди – хитрые, вероломные создания, мне не предугадать их темные планы, моему виду подобное казалось непостижимым. Джейми дрожал всем телом. «Он же страдает!»– стонала Мелани, безрезультатно пытаясь перехватить контроль. Нет, на Мелани все не свалишь, какую бы страшную ошибку мы ни совершали. Я знала, кто в тот миг говорит. – Она обещала, что вернется? – едва слышно шепнула я. – Скажи, Мел хоть раз нарушила свое слово? Джейми обнял меня, крепко‑крепко прижался ко мне и долго не отпускал. Через несколько минут послышалось: – Мел, я тебя люблю. – Она тоже тебя любит. Она очень рада, что ты тут, живой и невредимый. Слезы у меня на щеках успели высохнуть, оставив на коже тонкие соленые следы, а он все молчал. – А другие? – прошептал Джейми, когда я уже почти задремала. – Другие тоже остаются? – Нет, – с грустью ответила я. – Нет. Мелани особенная, не такая, как все. – Она сильная и храбрая. – Очень. – То есть… – Он прервался и шмыгнул носом. – Скажи, а папа мог остаться?.. Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Не помогло. – Нет, Джейми, вряд ли. Во всяком случае, не так, как Мелани. – Почему? – Он вывел на вас Искате… Ищеек. Ну, точнее, не он, а Душа в его теле. Твой отец ни за что бы вас не выдал, если бы мог. А твоя сестра просто заперла вас в памяти – долгое время я даже не догадывалась, что ты существуешь. Она и привела‑то меня сюда лишь после того, как убедилась, что я не смогу вам навредить. Я снова наговорила лишнего. Вдобавок доктор больше не храпел. Стояла тишина… Я мысленно себя отругала. – Вот это да! – воскликнул Джейми. Я прошептала ему в самое ухо, чтобы доктор не слышал: – Да, она очень сильная. Джейми напрягся, стараясь меня расслышать, нахмурился и бросил взгляд в сторону входа. Он, видимо, понял то же самое, что и я, поскольку наклонился ко мне и тихо шепнул: – Но почему ты так поступила? Чтобы защитить нас? Поэтому? – Да. Я хочу вас защитить. – Почему? – Мы с твоей сестрой… провели много времени вместе. Она разделила со мной свои чувства. И я… тоже… тебя полюбила. – И Джареда? Я стиснула зубы от огорчения – надо же, Джейми так быстро все улавливает! – Конечно, я и Джареда тоже защищаю. – Он тебя ненавидит, – с явным сожалением констатировал Джейми. – Да. Как и все. – Я вздохнула. – Я их не виню. – Кроме Джеба. И меня. – Может быть, ты подумаешь‑подумаешь и тоже меня возненавидишь. – Но ведь когда Мелани схватили, тебя тут даже не было. Ты не выбирала мою маму, или отца, или Мел. Ты ведь была в космосе? – Да. Но я то, что я есть. Я поступила как любая Душа. До Мелани я сменила немало носителей, и ничто мне не мешало… забирать чужие жизни. Снова и снова. Вот так я и живу. – А Мелани тебя ненавидит? Я на миг задумалась. – Не так, как раньше. «Нет. Совсем не ненавижу. Уже давно». – Она говорит, что давно перестала меня ненавидеть, – почти беззвучно промолвила я. – Как… как она себя чувствует? – Рада, что мы сюда добрались, рада видеть тебя. И ей все равно, что нас скоро убьют. Джейми застыл в моих объятиях. – Они не посмеют! Раз Мелани жива! «Из‑за тебя он расстроился, – жаловалась Мелани. – Зря ты ему сказала. Он еще не готов». – Они не поверят, – прошептала я. – Решат, что я пытаюсь тебя одурачить. Если ты им расскажешь, они еще больше захотят меня убить. Только Ищейки умеют врать. Джейми вздрогнул. – Но ты‑то не врешь, я точно знаю, – спустя какое‑то время сказал он. Я пожала плечами. – Я не позволю им ее убить. – В тихом, как дыхание, голосе звучала непоколебимая решимость. Я обмерла при мысли, что втягиваю Джейми в заваренную мной же кашу. Я подумала о варварах, среди которых мы жили. Если Джейми попытается меня защитить, спасет ли мальчика его юный возраст? Сомнительно. Мысли заметались в поисках хотя бы одного способа разубедить упрямца. Джейми вдруг заговорил спокойным тоном, словно четко знал ответ. – Джаред что‑нибудь придумает. Он всегда находит выход. – Джаред тоже не поверит. Он больше всех разозлится. – Если не поверит, он все равно защитит Мелани. На всякий случай. – Посмотрим, – пробормотала я. Позже надо будет подобрать нужные слова и доводы, которые подействуют исподволь, незаметно. Джейми задумчиво притих. Наконец его дыхание стало ровным, рот приоткрылся. Я дождалась, пока Джейми крепко уснет, перелезла через него и бережно перенесла с пола на кровать. Мальчик весил больше, чем когда‑то, но я справилась. Он так и не проснулся. Я вернула подушку Джареда на место и растянулась на матрасе. «Что ж, – подумала я, – словно на раскаленной сковороде побывала». Но я слишком устала, чтобы размышлять о последствиях, и вскоре провалилась в сон. У входа кто‑то насвистывал. Я открыла глаза. Щели в потолке сверкали отраженным солнечным светом. Свист оборвался. – Наконец‑то, – пробормотал Джеб. Я перекатилась на бок и посмотрела на него. Рука Джейми соскользнула с моего плеча. Должно быть, ночью он меня обнял – точнее, не меня, а свою сестру. Джеб стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди. – Доброе утро, – сказал он. – Выспалась? Я потянулась, решила, что чувствую себя достаточно отдохнувшей, и кивнула. – Ой, только давай не будем снова играть в молчанку, – заявил он, хмурясь. – Извините, – пробормотала я. – Спасибо, я выспалась. При звуке моего голоса Джейми пошевелился. – Анни? – спросил он. Забавно, но меня почему‑то тронуло, что, еще не до конца проснувшись, он произнес мое дурацкое новое имя. – Да? Джейми заморгал и откинул спутанные волосы с глаз. – Дядя Джеб! – Моя комната тебе не подошла, парень? – Ты очень громко храпишь, – сказал Джейми и зевнул. – Похоже, я тебя так ничему и не научил… – заметил Джеб. – Как так вышло, что твоя гостья спит на полу? Джейми недоуменно огляделся и нахмурился. – Не ругай его, – попросила я Джеба. – Он улегся спать на полу, а я перенесла его, когда он заснул. Джейми фыркнул. – Мел всегда так делала. Я округлила глаза, пытаясь подать ему знак. Джеб хихикнул. На его лице появилось вчерашнее кошачье выражение, которое словно говорило: «Вам меня не перехитрить». Он пнул край спальника. – Ты уже проспал целый урок. Давай‑ка дуй в класс, а то Шэрон разозлится. – Да она все время злится, – пожаловался Джейми, но быстро вскочил на ноги. – Ну‑ка, шустрей. Одна нога здесь, другая там. Джейми взглянул на меня и исчез в коридоре. – Ну что же, – сказал Джеб. – Честно говоря, хватит нам с тобою нянчиться. У меня много дел. Здесь все при деле, в охранников играть некогда. Так что сегодня я займусь хозяйством, и ты пойдешь со мной. Я обомлела. Он смотрел на меня: ни тени улыбки. – Не смотри на меня так, ничего с тобой не случится, – проворчал он и похлопал по ружью. – Детский сад закончился. Да, с этим не поспоришь. Я сделала три глубоких вдоха, пытаясь успокоиться. Кровь так громко стучала в висках, что когда он снова заговорил, я едва расслышала слова. – Пошли, Анни. Делу время, потехе час. И он быстро вышел из комнаты. Я сначала растерялась, а затем метнулась следом за ним. Джеб не шутил – его силуэт уже почти скрылся за углом. Я бросилась вдогонку, в ужасе от мысли, что на кого‑нибудь наткнусь в этой заселенной части пещер. Я догнала Джеба у большой развилки, резко замедлила шаг и пристроилась рядом. Старик даже не посмотрел в мою сторону. – Пора засеивать северо‑восточное поле. Сперва нужно подготовить почву. Надеюсь, ты руки запачкать не боишься. А как закончим, не помешало бы помыться. – Он потянул носом воздух и засмеялся. Я залилась краской стыда, но сделала вид, что не расслышала последнюю фразу. – Руки запачкать не боюсь, – пробормотала я. Незасеянное северо‑восточное поле находилось в стороне от основного коридора. Может быть, удастся поработать вдвоем. Как только мы вошли в пещеру с главной площадью, навстречу стали попадаться люди, которые, как обычно, провожали меня злобными взглядами. Некоторых я уже запомнила: женщину среднего возраста с седой косой я видела вчера в команде поливальщиков – с ней был приземистый краснолицый мужчина с солидным брюшком и редеющими русыми волосами. Спортивного сложения женщина с темным загаром – это она нагнулась завязать шнурки, когда меня первый раз вывели в дневное время. Еще одна загорелая женщина с полными губами и заспанными глазами сидела за обедом на кухне рядом с двумя темноволосыми ребятишками – мать с сыновьями? Мэгги наградила Джеба неодобрительным взглядом и отвернулась от меня. Мы прошли мимо бледного, болезненного вида мужчины с седыми волосами, которого я видела впервые, а потом встретили Иена. – Эй, Джеб, – радостно поздоровался Иен. – Куда собрались? – Рыхлить грядки на восточном поле, – пробурчал Джеб. – Помочь? – Вот так бы раньше! Давно пора заняться чем‑нибудь полезным, – пробормотал Джеб. Иен принял ответ за согласие и пристроился сзади, в ногу со мной. От его взгляда моя кожа покрылась мурашками. Мы прошли мимо юноши, который вряд ли был намного старше Джейми – его темные волосы топорщились ершиком над лбом. – Привет, Уэс, – сказал Иен. Уэс промолчал, проводил нас взглядом. Иен засмеялся, увидев выражение его лица. Невдалеке мы заметили доктора. – Привет, док, – поздоровался Иен. – Иен, здравствуй! – Рубашка доктора перепачкалась темной, грубого помола мукой. В руках он держал большой ком теста. – Доброе утро, Джеб, Анни. – Доброе, – ответил Джеб. Я смущенно кивнула. – Еще увидимся, – сказал док, торопливо удаляясь со своей ношей. – Анни? – переспросил Иен. – Моя идея, – сказал Джеб. – По‑моему, ей подходит. – Интересно, – заметил Иен. Наконец мы добрались до северо‑восточного участка, и мои надежды рухнули. На поле собралось больше народу, чем встретилось нам в коридоре, – пять женщин и девять мужчин. Они прервали свои занятия и, естественно, злобно на меня уставились. – Не обращай внимания, – шепнул мне Джеб и невозмутимо направился к куче инструментов, беспорядочно сваленных у ближайшей стены. Он просунул ружье в петлю на поясе, выбрал мотыгу и две лопаты. Он отошел, и я почувствовала себя уязвимой. Иен стоял позади – мне было слышно его дыхание. Остальные испепеляли меня взглядами, не выпуская из рук мотыг и тяпок. Я прекрасно понимала, что эти орудия, которые с легкостью крошат грунт, с тем же успехом раскрошат человеческое тело. Судя по выражениям на некоторых лицах, не мне одной это пришло на ум. Джеб вернулся и вручил мне лопату. Я взялась за гладкий, изношенный деревянный черенок, прикидывая вес. После того как в глазах людей я заметила жажду крови, в голову лезли мысли об оружии. Мне это не нравилось. Вряд ли я сумею поднять на кого‑то руку, даже если придется просто блокировать удар. Джеб вручил мотыгу Иену. Острый почерневший металл выглядел угрожающе. Пришлось собрать в кулак силу воли и подавить жгучее желание отойти подальше. – Пойдем в дальний угол. В этой длинной солнечной пещере Джеб выбрал место, где было меньше всего народа. Идущий впереди Иен дробил твердую земляную корку, я шла следом, разравнивая куски покрупнее, а сзади следовал Джеб, который разбивал крупные комья острым краем лопаты, превращая их в сносную почву. По гладкой коже Иена струился пот – под палящим жаром сверкающих зеркал он снял рубашку. Сзади покряхтывал Джеб. Мне, похоже, досталась самая легкая часть работы. Впрочем, жаль, что мне не дали задание потруднее: оно требовало бы полной отдачи и мне было бы не до страха. Я съеживалась и вздрагивала от каждого движения остальных работников. Иен вгрызался мотыгой в твердую землю – для этого требовались сильные руки и разработанные мышцы спины. Я решила взять на себя часть работы Джеба, заранее разбивая комки земли на куски помельче. Немного полегчало: теперь мне было чем занять глаза и приходилось сосредотачиваться на работе. Время от времени Иен ходил за водой. Невысокая блондинка, которую я вчера видела на кухне, судя по всему, разносила воду работникам, но нас игнорировала. Иен каждый раз приносил воду на троих. Не нравилось мне, что он так резко переменился. Неужели он и впрямь больше не желал мне смерти? Или просто ждал подходящего случая? Вода здесь имела странный привкус серы – теперь и это казалось подозрительным. Я старалась не поддаваться паранойе. Чтобы занять глаза и прогнать из головы дурные мысли, я целиком ушла в работу и не заметила, как закончилась последняя грядка. Я остановилась машинально, вслед за Иеном. Не выпуская из рук мотыгу, он поднял их над головой; хрустя суставами, потянулся и даже не заметил, как я вся сжалась при виде занесенной мотыги. До меня вдруг дошло, что все вокруг прекратили работу. Я окинула взглядом участок свежевскопанной земли, идущий через всю пещеру, и поняла, что поле готово. – Молодцы, – громко поблагодарил работников Джеб. – Завтра польем и засеем. Помещение наполнилось тихим гулом голосов и лязгом складываемых у стены инструментов. Часть разговоров звучала непринужденно; в некоторых ощущалось напряжение – должно быть, из‑за меня. Иен протянул руку, и я отдала ему лопату, чувствуя, как мое и без того плохое настроение опускается ниже плинтуса. Без сомнения, «мы», брошенное Джебом, включало и меня. Завтра будет не легче. Я мрачно уставилась на Джеба, а он только улыбался в ответ. В его улыбке сквозило самодовольство, как будто он читал мои мысли и это ему явно нравилось. Он подмигнул мне, мой безумный друг. Да уж, очевидно, от человеческой дружбы большего ждать не приходилось. – До завтра, Анни, – через всю пещеру выкрикнул Иен и рассмеялся. Все повернулись к нам.
Глава 24 Терпимость
Запашок от меня шел еще тот, что правда, то правда. Я потеряла счет проведенным здесь дням: сколько прошло? Больше недели или больше двух? Все это время я ни разу не сменила одежду, в которой отправилась в тот злосчастный поход по пустыне. Хлопчатобумажная желтая футболка так пропиталась солью, что задубела, собралась гармошкой и покрылась темно‑бурыми разводами, в тон скальной породе. Мои короткие волосы встали дыбом и покрылись твердой коркой грязи; они беспорядочно торчали во все стороны, склеившись на макушке в жесткий гребень, как у какаду. Я не помнила даже, как выгляжу, и теперь лицо мое представлялось мне в двух оттенках бурого: бурая грязь и бурые заживающие синяки. Приходилось согласиться с Джебом – не помешало бы принять ванну, а заодно и переодеться, иначе какой смысл мыться? Джеб предложил мне вещи Джейми, пока мои не просохнут, но не хотелось портить то немногое, что оставалось у Джейми, – я бы только все растянула. Слава богу, Джеб не додумался предложить мне вещи Джареда. Остановились на старенькой, но чистой фланелевой рубашке Джеба с оторванными рукавами и паре старых штопаных тренировочных штанов, которые он давным‑давно не носил. Сейчас они свисали с моего локтя – руки у меня были заняты кучкой дурно пахнущих, кое‑как слепленных комков, которые, по утверждению Джеба, являлись ни чем иным, как самодельным кактусовым мылом. Мы с ним направлялись в комнату с двумя реками. И снова мы оказались не одни, и снова меня постигло жуткое разочарование. Трое мужчин и одна женщина – та самая, с седой косой, – наполняли ведра водой из ручья. Из купальни доносился громкий плеск, и кто‑то звонко смеялся. – Дождемся своей очереди, – сказал Джеб. Джеб прислонился к стене. Я застыла рядом, чувствуя себя неуютно под взглядами четырех пар глаз; сама‑то я всматривалась в горячий темный поток, бурлящий под пористым полом. После недолгого ожидания из купальни вышли трое: спортивного вида женщина с карамельным загаром, блондинка, которую я видела впервые, и двоюродная сестра Мелани Шэрон. Вода с их мокрых волос стекала на футболки. Как только они нас заметили, смех оборвался. – Добрый день, красавицы! – сказал Джеб, приподняв воображаемую шляпу. – Привет, – бросила загорелая спортсменка. Шэрон и блондинка притворились, что не заметили нас. – Ну что, Анни, – сказал Джеб. – Купальня в твоем распоряжении. Я мрачно на него взглянула и стала осторожно пробираться в дальнюю комнату. До края воды оставалось несколько шагов, поэтому я сняла туфли – сразу почувствую, если замочу ноги. Меня окружала кромешная тьма. Чернильная поверхность озерка таила под темной водой неведомые опасности. Я содрогнулась. Но чем дольше я буду тянуть, тем дольше мне придется оставаться здесь, поэтому я сложила чистую одежду рядом с обувью, вцепилась в кусок вонючего мыла и стала мелкими шажочками продвигаться вперед, пока не наткнулась на край водоема. По сравнению с парилкой в большой пещере вода казалась прохладной. Приятное чувство. Страх не пропал, но я наслаждалась прелестью купания. Я давным‑давно забыла, что такое прохлада. Не снимая грязной одежды, я по пояс зашла в воду. Струйки течения закручивались вокруг щиколоток. Хорошо, что озерко проточное – иначе я бы наверняка испортила воду; слишком много грязи на мне налипло. Я по плечи погрузилась в чернильную воду и принялась водить грубым мылом по одежде, решив, что это самый надежный способ стирки. В тех местах, где мыло касалось кожи, началось сильное жжение. Я сняла намыленные вещи и принялась их отстирывать: тщательно выполоскала каждую вещь, пока не смылся весь пот и слезы, выжала одежду и положила туда, где вроде бы лежала моя обувь. Голую кожу мыло жгло еще сильнее, но ради того, чтобы снова стать чистой, я готова была вытерпеть любой зуд. Едва я намылилась, все тело защипало, а кожу головы как будто ошпарили кипятком. Синяки и ссадины были более чувствительны, чем остальная кожа, – должно быть, еще не сошли. Я с облегчением положила едкое мыло на каменный бортик и принялась смывать его, снова и снова – так же, как поступила с одеждой. Я пробиралась обратно со странным чувством облегчения и сожаления. Купаться было очень приятно, так же, как, несмотря на жжение, было приятно почувствовать себя чистой. Но я слишком устала от полной слепоты и воображаемых опасностей, которые якобы таились в темноте. Я пошарила вокруг, нашла сухую одежду, быстро ее натянула и сунула сморщившиеся от воды ступни в туфли. В одной руке я несла мокрые вещи, в другой – обмылок, осмотрительно держа его двумя пальцами. Джеб засмеялся, глядя на злополучное мыло. – Жжется, да? Мы пытаемся это исправить. – Он обернул руку полой рубашки, и я вложила мыло в его протянутую ладонь. Я не ответила на его вопрос, потому что мы были не одни; за ним выстроилась молчаливая очередь – пять человек, все с полевых работ. Иен стоял в очереди первым. – Выглядишь лучше, – сообщил он мне, то ли удивленно, то ли с раздражением – по его тону сложно было понять. Он протянул к моей шее длинные белые пальцы. Я отшатнулась, и он быстро отвел руку. – Извини, – пробормотал он. Непонятно, за что Иен извинялся: за синяк или за то, что меня напугал? Вряд ли он просил прощения за то, что пытался меня убить. Наверняка он все еще желал моей смерти. Впрочем, спрашивать его я не собиралась. Я пошла дальше, и Джеб устремился следом. – Что ж, все прошло не так уж и плохо, – сказал Джеб по пути через темный коридор. – Ага, – пробормотала я. В конце концов, меня пока не убили. А это всегда плюс. – Завтра будет лучше, – пообещал он. – Мне всегда нравилось заниматься огородом: просто чудо, сколько жизни таит в себе мертвое с виду семечко. Вот так смотришь и думаешь: а может, и ты, старый хрыч, на что сгодишься? Хотя бы на удобрение! – Джеб рассмеялся своей шутке. Мы добрались до пещеры с большим огородом, и Джеб повел меня не на запад, а на восток. – Только не говори, что ты не проголодалась, пока мы копали, – сказал он. – Обслуживанием номеров я не занимаюсь. Придется тебе есть вместе с остальными. Я потупилась и, скорчив гримасу, послушно последовала за ним на кухню. Хорошо, что еда была такой же, как всегда, потому что, если бы неким волшебным образом передо мной вдруг материализовался бифштекс или пакетик с чипсами, я бы все равно не заметила бы разницы. Я с трудом заставляла себя глотать – боясь издать хоть звук в мертвой тишине, встретившей мое появление. Народу на кухне было немного – с десяток человек стояли у стоек, поедая черствые булки и жидкий суп. При моем появлении все стихли. Интересно, сколько еще это будет продолжаться. Как оказалось, ровно четыре дня. И ровно столько же времени у меня ушло на то, чтобы понять, чего добивается Джеб, какие мотивы стоят за его превращениями из гостеприимного хозяина в ворчливого надзирателя и обратно. На следующий день после рыхления я помогала засеивать и поливать то же поле. Теперь рядом с нами работали другие люди – судя по всему, тут существовали специальные смены. В эту группу входила Мэгги и женщина с шоколадным загаром – ее имени я не помнила. Все работали молча, в неестественной тишине – молчаливый протест, вызванный моим присутствием. Иен работал с нами, явно не в свою смену, и мне это не нравилось. Обедать снова пришлось на кухне. Неловкое молчание нарушил Джейми, который обедал с нами. Он наверняка заметил, как все стихли, но нарочно вел себя так, кроме нас – Джейми, Джеба и меня, на кухне никого не было. Джейми болтал без умолку: рассказывал об уроках Шэрон, гордо заявил, что ему попало за ответ вне очереди, и пожаловался, что в наказание Шэрон слишком много ему задала. Джеб слегка его пожурил. В отличие от меня у них неплохо получалось делать вид, что ничего не происходит. Джейми стал меня расспрашивать, как прошел день, но я лишь уткнулась в тарелку, отделываясь односложными ответами. Он, похоже, расстроился, но давить на меня не стал. Ночью все повторилось с точностью до наоборот: Джейми забрасывал меня вопросами до тех пор, пока я не взмолилась, чтобы он дал мне хоть немножечко поспать. Джейми заявил права на свою комнату, заняв сторону кровати, где раньше спал Джаред, а мне отдал свою половину. Все снова стало почти как раньше, в воспоминаниях Мелани, и ей это нравилось. Джеб тоже был не против. – Теперь не придется искать охранника. Не забывай, всегда держи ружье под рукой, – сказал он Джейми. Я снова запротестовала, но они отказались меня слушать. По ночам Джейми клал ружье рядом с собой, на другую сторону кровати, а меня из‑за этого мучили кошмары. На третий день я работала на кухне. Джеб показал мне, как замешивать тесто из грубой муки, как оно должно подниматься и как лепить из него булки, а позже, когда стемнело, научил разводить огонь под большой каменной печкой. В разгар дня Джеб ушел. – Схожу за мукой, – пробормотал он, теребя ремешок, крепивший на поясе ружье. Три молчаливые женщины, которые месили тесто рядом с нами, не поднимали глаз. Я по локти завязла в липком тесте и принялась его оттирать, порываясь пойти за Джебом. Джеб улыбнулся, бросил взгляд в сторону потупившихся женщин, покачал головой и выскочил из кухни, не дав мне опомниться. Я замерла и, затаив дыхание, уставилась на блондинку, которую встретила в купальне, женщину с седой косой и мать с заспанными глазами. До них вот‑вот дойдет, что они спокойно могут меня убить: ни Джеба, ни ружья, мои руки по локоть в кадке с липким тестом – в общем, никаких препятствий. Однако женщины продолжали месить и лепить, словно не осознавая бросающуюся в глаза истину. Я долго стояла не дыша и в конце концов вернулась к работе, пока они не смекнули, что к чему. Джеб отсутствовал целую вечность. Наверное, муку ему пришлось молоть, и потому он так долго не возвращался. – Долго же тебя не было, – сказала женщина с седой косой. Теперь я точно знала, что Джеб вернулся, и что это не игра моего воображения. Он с глухим стуком уронил мешок на пол. – Тяжело ведь! Сама попробуй, Труди. Труди хмыкнула. – Наверное, частенько останавливался передохнуть. – А то! – ухмыльнулся Джеб. Мое сердце, которое колотилось, как у птахи, забилось чуть ровнее. На следующий день мы мыли зеркала в помещении с кукурузным полем. По словам Джеба, эту работу приходилось выполнять ежедневно: из‑за влажности и пыли, оседавшей на зеркалах, свет становился слишком тусклым и не мог питать растения. Иен снова работал с нами: он забрался на деревянную лестницу, которую должны были удерживать мы с Джебом. Это оказалось непросто, учитывая вес Иена и шаткость самодельной лестницы. К концу дня мои руки онемели и отнимались от боли. По дороге на кухню я заметила, что Джеб без ружья. Коленки у меня подогнулись, как у испуганного жеребенка, я вздрогнула и остановилась. – Что с тобой, Анни? – невинным голосом спросил Джеб. Я бы ответила, если бы рядом, не спуская с меня внимательного взгляда живых синих глаз, не стоял Иен. Поэтому я просто укоризненно посмотрела на Джеба и снова пошла рядом, удивленно качая головой. Джеб фыркнул. – В чем дело? – обратился Иен к Джебу, как будто меня тут не было. – А я почем знаю? – заявил Джеб; он лгал, как умеют лгать только люди: гладко, как ни в чем не бывало. Такая умелая ложь наводила на мысль, что он нарочно забыл сегодня ружье, оставил меня одну вчера и так упорно навязывал мне человеческое общество – ведь это очень удобный способ убить меня, не запачкав руки. Неужели и его дружба всего лишь притворство? Очередная ложь? Вот уже четвертый день я обедала на кухне. Джеб, Иен и я зашли в длинную жаркую комнату, смешались с толпой людей, негромко обсуждающих произошедшее за день, – и ничего не произошло. Ничегошеньки. Не было внезапной тишины. Никто не замолчал, не наградил меня уничижительным взглядом. Нас словно вообще не заметили. Джеб подвел меня к пустующей стойке и отправился за хлебом для нас троих. Иен расположился рядом, небрежно повернувшись к сидящей напротив девушке, уже знакомой мне блондинке – он называл ее Пейдж. – Как дела? Справляешься без Энди? – поинтересовался он. – Все хорошо, только переживаю очень, – ответила она, кусая губы. – Он скоро вернется, – сказал Иен. – Джаред всегда всех приводит. У него талант. С тех пор как он здесь, у нас не было никаких происшествий, никаких проблем. С Энди все будет в порядке. Как только он упомянул Джареда, у меня проснулся интерес, и Мелани, в последнее время дремавшая, встрепенулась – но Иен больше ничего не сказал, похлопал Пейдж по плечу и повернулся к Джебу за своей порцией. Джеб уселся рядом со мной и удовлетворенно оглядел комнату. Я тоже осмотрелась, пытаясь взглянуть на все его глазами. Наверное, тут всегда так было в мое отсутствие. Сегодня на меня не обращали внимания. Скорее всего, им надоело на меня отвлекаться. – Все потихоньку налаживается, – прокомментировал Иен, обращаясь к Джебу. – Я так и знал. Мы же разумные люди. Я тихонько поморщилась. – В данный момент да, – сказал Иен. – Пока мой брат далеко. – Вот именно, – согласился Джеб. Интересно, Иен причислил себя к разумным людям. Заметил ли он, что Джеб не вооружен? Я сгорала от любопытства, но рисковать, указав ему прямо, не решалась: вдруг он все‑таки не заметил? Обед продолжался так же, как и начался. Очевидно, ко мне привыкли. После обеда Джеб сказал, что я заслужила небольшой отдых. Он снова проводил меня до самой двери, разыгрывая из себя джентльмена. – Приятного тебе вечера, Анни, – сказал он, коснувшись воображаемой шляпы. Я глубоко вдохнула, набралась смелости и… – Джеб, погодите. – Да? – Джеб… – Я замялась, решая, как бы повежливее это сказать. – Я… ну, может быть, это глупо, но мне‑то казалось, что мы друзья. Я всматривалась в его лицо в поисках малейшей перемены, которая означала бы, что он собирается мне соврать. Доброта в его чертах казалась искренней, но, кто знает, может, это хитрая уловка? – Конечно же, друзья, Анни. – Тогда почему вы хотите, чтобы меня убили? Его косматые брови удивленно нахмурились. – Так, и с чего ты взяла, милая? Я перечислила доказательства: – Вы не взяли с собой ружье. А вчера оставили меня одну. – Мне казалось, ты ненавидишь оружие, – улыбнулся Джеб. Я ждала ответа. – Анни, если бы я желал твоей смерти, ты бы и одного дня не прожила. – Знаю, – пробормотала я смущенно. – Я уже запуталась. Джеб залился смехом. – Нет, я не желаю твоей смерти! В том‑то и дело. Я старался, чтобы к тебе привыкли и потихоньку, сами того не понимая, смирились с твоим присутствием. Это как варить лягушку. Я наморщила лоб: непонятное сравнение. – Если бросить лягушку в кипящую воду, она оттуда выпрыгнет, – объяснил Джеб. – А вот если посадить ее в кастрюлю с прохладной водой и поставить на медленный огонь, лягушка не догадается о том, что происходит, пока не станет слишком поздно. Вареная лягушка. Простой пример, как постепенными действиями добиться своего. Я надолго задумалась. Сегодня в столовой люди перестали обращать на меня внимание. Джеб добился своего: ко мне привыкли. От этой мысли во мне проснулась надежда. Казалось бы, нелепо в моей ситуации, но я вновь надеялась, и мир вокруг вдруг заиграл новыми красками. – Джеб? – Да? – А кто я: лягушка или вода? Он рассмеялся. – А вот тут уж думай сама. Иногда полезно покопаться в своей душе. – Он снова рассмеялся, на этот раз громче, и собрался уходить. – Прости за каламбур. – Постойте… можно еще вопрос? – Само собой. Я бы сказал, теперь твоя очередь, после всех наших расспросов. – Почему вы решили стать моим другом? Он поджал губы, раздумывая над ответом. – Знаешь, я ведь любознательный человек, – начал он, и я кивнула. – Так вот, я часто наблюдал за вами, Душами, но ни разу с вами не разговаривал. А вопросы все скапливались и скапливались… К тому же я всегда считал, что при желании можно найти общий язык с кем угодно. И мне хотелось опробовать свои теории на практике. И тут подвернулась ты – очень милая девушка. Мне было интересно подружиться с Душой, и я горжусь, что у меня это получилось. Он подмигнул мне, отвесил церемонный поклон и удалился.
Оттого что Джеб рассказал о своих планах, легче мне не стало. Он больше никогда не брал с собой ружье. Я не знала, куда оно делось, но была признательна, что Джейми, по крайней мере, больше не приходится класть его себе под бок. Конечно, я переживала, что Джейми остался без защиты, и все‑таки без ружья опасности было меньше. Так мальчик не представлял собой угрозы, никто не причинил бы ему вреда. Да и за мной больше не приходили. Джеб начал давать мне мелкие поручения: «Сбегай на кухню за хлебом, я что‑то проголодался. Принеси ведро с водой, эту грядку нужно полить. Забери Джейми с урока, мне надо с ним поговорить. Как там шпинат, взошел? Сбегай посмотри. Помнишь дорогу через южные туннели? Отнеси доку послание». Всякий раз, как я выполняла эти простые задания, меня бросало в дрожь от страха. Я старалась незаметно проскочить через большие помещения и темные коридоры и едва не бежала, липла к стенам и смотрела в пол. Иногда, как раньше, разговор обрывался при моем появлении, но чаще всего меня просто не замечали. Всего лишь раз мне показалось, что моя жизнь висит на волоске: я зашла за Джейми и прервала урок Шэрон, которая взглянула на меня так, словно была готова броситься на меня и растерзать. Я кое‑как пролепетала свою просьбу, Шэрон кивнула и отпустила Джейми. Джейми взял мою дрожащую руку и объяснил мне, что Шэрон всегда так смотрит на тех, кто осмеливается прервать ее урок. Тяжелее всего пришлось, когда Джеб послал меня за доктором, потому что Иен вызвался показать мне дорогу. Наверное, я могла бы отказаться, только вот Джеб принял предложение Иена, а это значило, что Джеб доверяет ему мою жизнь. Мне ни капельки не хотелось проверять, насколько оправданно подобное доверие, но проверки было не избежать. Если Джеб ошибался в Иене, тот все равно очень скоро добился бы своего. Поэтому я пошла в темный длинный южный туннель вместе с Иеном, как на расстрел. Я пережила первую половину пути. Док получил послание. Он, похоже, не удивился, увидев маячившего позади меня Иена. Возможно, у меня разыгралось воображение, но, по‑моему, они обменялись многозначительными взглядами. Я ждала, что меня вот‑вот привяжут к одной из кушеток дока. От одного вида медицинского кабинета меня тошнило. Док поблагодарил меня и отправил обратно, сославшись на занятость. Непонятно, над чем он работал: рядом с ним лежало несколько раскрытых книг и ворох бумаг с какими‑то рисунками. На обратной дороге любопытство пересилило страх. – Иен, – сказала я; впервые назвать его по имени оказалось не так‑то просто. – Да? – Казалось, он удивлен, что я обратилась к нему. – Почему ты до сих пор меня не убил? Он фыркнул. – Вопрос в лоб. – Ты же мог. Джеб разозлился бы, но вряд ли бы тебя застрелил. – Что я несу? Я его уговариваю? Пришлось спешно прикусить язык. – Знаю, – спокойно сказал он. Стало тихо, только звук наших шагов, тихий и приглушенный, эхом отдавался от стен туннеля. – Это не совсем честно, – наконец заговорил Иен. – Я много думал, и мне непонятно, что изменится, если тебя убить. Не казнить же рядового за военные преступления какого‑нибудь генерала. Так вот, я не верю в безумные теории Джеба – хотелось бы верить, но, как бы заманчиво они не выглядели, правды в них от этого не прибавится. Прав он или нет, ты, похоже, не желаешь нам зла. Судя по всему, ты искренне привязана к мальчику. Странно наблюдать, и все же… В общем, до тех пор, пока от тебя не исходит опасность, убивать тебя кажется… жестоким что ли. Ну, одной неприкаянной Душой будет больше, что с того? Я задумалась. «Неприкаянная» – это определение как нельзя лучше ко мне подходило. Найду ли я когда‑нибудь, где‑нибудь свое место? Как странно, что именно Иен оказался таким добрым человеком. Я и не догадывалась, что слово «жестокость» имеет для него отрицательное значение. Пока я размышляла, он молчал. – Если ты не собираешься меня убивать, то почему сегодня пошел со мной? Иен ответил не сразу. – Я не уверен, что… – Он осторожно подбирал слова. – Джеб считает, что все улеглось, а я не совсем с ним согласен. Есть тут люди… В общем, мы с доком решили присматривать за тобой по возможности. На всякий случай. Мне кажется, отправлять тебя одну в южный туннель было рискованно. Впрочем, Джеб любит риск, он всегда испытывает удачу на прочность. – Вы… вы с доком пытаетесь меня защитить? – Чудной мир, верно? – Самый чудной из миров, – помедлив, ответила я.
Глава 25 Принуждение
Прошла еще неделя или две – точно не знаю, время здесь не имело никакого значения, – но отношение ко мне по‑прежнему оставалось странным. Я работала с людьми каждый день, не обязательно с Джебом. Иногда со мной был Иен, иногда – док, а иногда – только Джейми. Я полола грядки, месила тесто и прибиралась на кухне. Носила воду, готовила луковый суп, стирала одежду в дальнем конце темного водоема и жгла руки, лепя едкое мыло. Все вносили свою лепту, а поскольку у меня не было права тут находиться, я старалась работать в два раза усерднее остальных. Я знала, мне никогда не заработать себе место, но старалась хотя бы не быть в тягость. Прислушиваясь к разговорам, я немного лучше узнала людей, которые меня окружали, и запомнила их имена. Лили, женщина с карамельным загаром, попала сюда из Филадельфии. У нее было отличное чувство юмора, и она ладила со всеми, потому что никогда не злилась. Уэс, юноша с лохматой темной шевелюрой, все время на нее смотрел, а она делала вид, что ничего не замечает. Ему было всего девятнадцать, и он сбежал из городка Юрика в штате Монтана. Мамашу с заспанным взглядом звали Люсина. Старшего ее сына звали Исайя, а младший родился уже здесь, в пещерах, и ему дали имя Фридом, «свобода». Роды принимал док. Я не слишком часто видела этих троих: похоже, мать старалась держать сыновей подальше от меня. Джефри, лысеющий краснолицый муж Труди, не расставался со своим другом детства, Хитом. Труди, Джефри и Хит сбежали все вместе, как только началось вторжение. Уолтер, бледный седовласый мужчина, был нездоров, но док не мог определить болезнь. Без лаборатории и анализов диагноза не поставишь, да и нужных лекарств все равно не было. По мере того как появлялись новые симптомы, док все больше склонялся к мысли, что речь идет об одной из форм рака. Я с болью наблюдала, как несчастный страдает от заболевания, которое проще простого вылечить. Уолтер быстро утомлялся, но всегда выглядел жизнерадостным. Седеющую блондинку, которая разносила воду в мой первый день работы в поле, звали Хайди – темный цвет ее глаз резко контрастировал с оттенком волос. Трэвис, Джон, Стенли, Рид, Кэрол, Виолетта, Рут‑Энн… по крайней мере, я знала всех по именам. Колония состояла из тридцати пяти человек, шестеро из которых, включая Джареда, участвовали в вылазке. В пещерах осталось двадцать девять человек и один нежеланный пришелец. Я также разузнала побольше о своих соседях. Иен с Кайлом обитали в пещере недалеко от моей, в той самой, с двумя настоящими дверями. В знак протеста против моего присутствия Иен поначалу ночевал в комнате Уэса, в другом коридоре, но уже через две ночи вернулся обратно. Остальные пещеры по соседству тоже временно пустовали. Джеб сообщил, что их жильцы боятся меня, чем немало меня позабавил. Двадцать девять гремучих змей боялись одинокой полевки? Пейдж вернулась в соседнюю пещеру, где она жила со своим гражданским мужем Энди, который ушел вместе с Джаредом. Пейдж очень скучала по Энди. Лили и Хайди занимали первую пещеру, с занавесками в цветочек; Хит жил во второй, со скрепленной клейкой лентой картонкой; в третьей, занавешенной полосатым одеялом, обитали Труди и Джефри. Пещера Рида и Виолетты располагалась чуть дальше по коридору, и на входе в нее висел потрепанный и покрытый пятнами восточный ковер. Четвертая пещера в этом коридоре принадлежала доку и Шэрон, а пятая – Мэгги. Впрочем, эти трое возвращаться, похоже, не собирались. Док и Шэрон жили вместе, и Мэгги – в те редкие моменты, когда у нее возникала охота пошутить, – со свойственным ей сарказмом подтрунивала над дочерью: любая мать мечтает видеть в зятьях врача, но понадобилось, чтобы вымер весь род людской, и лишь тогда Шэрон подыскала себе идеальную партию. Шэрон ничем не походила на девушку из воспоминаний Мелани. Может статься, годы, прожитые вдвоем с угрюмой Мэгги, превратили Шэрон в несколько улучшенную версию матери? Их отношения с доком зародились уже после моего появления, но поведение Шэрон нисколько не смягчилось. О неожиданном романе Шэрон и дока мне рассказал Джейми – Шэрон и Мэгги при мне старались не разговаривать. Они сопротивлялись сильнее других, демонстративно меня игнорировали и открыто проявляли враждебность. Я спросила у Джейми, как Шэрон и Мэгги попали сюда – правда ли, что они самостоятельно отыскали Джеба, опередив Джареда и Джейми? Похоже, мальчик понял, что меня на самом деле интересовало – неужели все усилия Мелани оказались напрасными? Джейми поведал мне, как Джаред показал ему последнюю записку Мелани, как объяснил, что она не вернется… На этом Джейми запнулся, и по его лицу видно было, как тяжело им это далось. После этого они сами отправились на поиски Шэрон. Джареду пришлось объясняться с Мэгги под наставленной на него старинной саблей. Мэгги и Джаред быстро расшифровали головоломку Джеба, и все четверо добрались до пещер еще до моего переезда из Чикаго в Сан‑Диего. Как ни странно, говорить с Джейми о Мелани оказалось несложно. Пусть Мелани почти нечего было сказать, но она всегда включалась в наши с ним беседы, смягчая его боль, сглаживая мою неловкость. Мелани редко подавала голос, и он звучал приглушенно; время от времени я даже сомневалась, действительно ли его слышу, или это лишь мое представление о том, что она может подумать. Впрочем, хоть она и молчала, мы оба чувствовали ее присутствие. – Почему Мелани притихла? – однажды ночью спросил меня Джейми. В кои‑то веки он не расспрашивал меня о Пауках и Огнеедах. Мы весь день собирали морковь и оба выбились из сил, а у меня скрутило спину. – Ей сложно разговаривать, куда сложнее, чем нам с тобой. Видимо, то, что она хочет сказать, не стоит таких усилий. – Чем она занимается столько времени? – Думаю, слушает. А вообще‑то не знаю. – А сейчас ее слышно? – Нет. Я зевнула, и Джейми умолк – заснул, наверное. Меня тоже клонило в сон. – Как думаешь, она уйдет? Исчезнет насовсем? – вдруг прошептал Джейми. На последнем слове его голос сорвался. Я не умела лгать, а если бы и умела, вряд ли бы смогла солгать Джейми. Я старалась не думать о том, что стояло за моими чувствами к нему. Если уж я испытала самую большую любовь моих девяти жизней, первое ощущение настоящей семьи, материнский инстинкт к чуждой инопланетной жизненной форме, то какая, в сущности, разница? Я спрятала эти мысли подальше. – Не знаю, – призналась я и искренне добавила: – Надеюсь, что нет. – Она тебе так же симпатична, как и я? А раньше вы друг друга ненавидели? – Она мне нравится, но по‑другому. И я никогда по‑настоящему ее не ненавидела, даже в самом начале. Я очень ее боялась и злилась, что из‑за нее не могу быть как все. Но я всегда восхищалась силой, а Мелани – сильная личность, я таких еще не встречала. – Ты ее боялась? – рассмеялся Джейми. – Думаешь, твоя сестра не способна никого напугать? Помнишь, однажды ты забрался на самый верх каньона и поздно вернулся домой – по словам Джареда, она накинулась на тебя как бешеная? Джейми хихикнул. Я была рада, что мне удалось отвлечь его от непростого вопроса. Я из кожи вон лезла, чтобы поддерживать мир с новыми соседями: мне казалось, что ради хорошего отношения я пойду на все, соглашусь на любую, самую сложную, самую грязную работу… Как выяснилось, я ошибалась. – Я тут подумал… – сказал Джеб недели через две после того, как все «устаканилось». Я уже начинала ненавидеть этот его любимый зачин. – Помнишь, я говорил насчет того, чтобы ты поработала тут учителем? – Да, – сухо ответила я. – Ну так как? Времени на раздумья не потребовалось. – Нет. Мой отказ неожиданно вызвал резкий укол вины. Прежде мне не доводилось изменять Призванию. Я почувствовала себя эгоисткой. Хотя… тут была совсем другая ситуация. Все равно что попросить меня о самоубийстве… Он нахмурился, похожие на мохнатых гусениц брови сползлись вместе. – Почему нет? – Думаете, Шэрон это понравится? – ровным голосом спросила я: один, но, вероятно, самый весомый аргумент. Все еще хмурясь, Джеб кивнул: он понял мою точку зрения. – Это для общего блага, – проворчал он. Я фыркнула. – Для общего блага? Пристрелить меня – это вы называете общим благом? – Анни, ты слишком узко мыслишь. – Джеб завел спор, как будто мой ответ тянул на серьезную попытку его переубедить. – Нам представилась редкая возможность узнать много нового. Было бы непростительно ее упускать. – Вряд ли кто‑то захочет посещать мои лекции. Я еще могу побеседовать с вами или с Джейми, но… – Мне плевать, кто тут чего хочет, – гнул свое Джеб. – Им будет полезно. Как брокколи вместо шоколада. Чем больше мы узнаем о Вселенной, тем лучше – не говоря уже о новых жителях нашей планеты. – Что это изменит, Джеб? Думаете, я подскажу вам способ уничтожения Душ? Помогу переломить ситуацию? Все давно кончено, Джеб. – Пока мы здесь, ничего не кончено. – Разумеется, он снова меня поддразнивал. – Я не жду, что ты станешь предателем и выдашь нам секрет какого‑нибудь супероружия. Просто, на мой взгляд, нам нужно больше знать о мире, в котором мы живем. Я вздрогнула при слове «предатель». – Я не могла бы выдать секрет супероружия, даже при желании. У нас нет никаких слабых мест, ни одной ахиллесовой пяты: ни врагов в глубинах космоса, способных прийти вам на помощь, ни вируса, который стер бы нас с лица земли, не затронув вас. Простите. – Ладно, не парься. – Он сжал руку в кулак и шутливо ткнул меня в плечо. – Знаешь, тут чертовски скучно. Так что не удивляйся, если люди вдруг захотят послушать твои рассказы. Я знала, что Джеб так просто не отстанет – он не умел смиряться с поражением. За обедом я обычно сидела с Джебом и Джейми, если тот не учился и не выполнял каких‑нибудь поручений. Иен всегда усаживался рядом, хоть и немного в стороне. Я с трудом воспринимала его в новой роли добровольного телохранителя. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – а значит, с человеческой точки зрения, тут таился некий коварный замысел. Как‑то раз за ужином ко мне подсел док – через несколько дней после моего отказа учить людей «для их же блага». Шэрон осталась сидеть на своем обычном месте, в самом дальнем углу. Сегодня она ужинала в одиночестве, без матери. Доктор направился ко мне, но она даже не обернулась. Огненная грива Шэрон, собранная в пучок на затылке, открывала напрягшуюся шею и сгорбленную спину, застывшую в немом упреке. Мне тут же захотелось встать и уйти, чтобы не давать ей повода. Джейми заметил паническое выражение в моем взгляде и взял меня за руку. У него развилась сверхъестественная способность чувствовать мой испуг. Я вздохнула и осталась на месте. Слишком уж покорно я потакала всем желаниям этого мальчишки, это наводило на тревожные мысли. – Как дела? – непринужденно спросил док, скользнув за соседний стол. Иен, сидевший неподалеку, развернулся вполоборота, как бы показывая, что он с нами. Я пожала плечами. – А мы сегодня варили суп, – объявил Джейми. – До сих пор глаза щиплет. Док вытянул вперед ярко‑красные ладони. – Мыло. Джейми рассмеялся. – Твоя взяла. Док шутливо поклонился и повернулся ко мне. – Анни, можно задать один вопрос… – Он умолк. Я подняла глаза. – Я вот думаю… Из всех планет, где ты побывала, какой вид физиологически ближе всего к людям? – Док наклонился вперед, подперев подбородок ладонями. Я заморгала. – Почему вы спрашиваете? – Биологическая особенность вида такая – любопытство. Меня заинтересовали ваши Целители… Где они научились «излечивать, а не маскировать симптомы» – кажется, ты так выразилась? – Мягкий голос доктора разносился дальше, чем обычно. Несколько человек посмотрели в нашу сторону: Труди, Джефри, Лили, Уолтер… Я покрепче обхватила себя руками, стараясь сжаться, стать незаметной. – Это уже два вопроса, – пробормотала я. Док улыбнулся и жестом пригласил меня продолжить. Джейми сжал мне руку. Я вздохнула. – Вероятно, Медведи с планеты Туманов. – Где грызодеры? – прошептал Джейми. Я кивнула. – А в чем сходство? – выпытывал доктор. Я мысленно усмехнулась: тут явно приложил руку Джеб – однако продолжила. – У них много общего с млекопитающими: шерсть, теплокровность. Их кровь несколько отличается от вашей, но, по сути, выполняет те же функции. Они обладают эмоциями, сходными с людскими, у них есть потребность в социальном общении и творчестве. – В творчестве? – Док придвинулся ближе, словно увлеченный услышанным. – Как это? Я посмотрела на Джейми. – Ты знаешь. Почему бы тебе не рассказать доку? – А вдруг я что‑нибудь напутаю? – Не напутаешь. Он посмотрел на доктора, тот кивнул. – Ну, у них удивительные руки, – восторженно начал Джейми. – У них что‑то вроде сдвоенных суставов: гнутся в обе стороны. – Он растянул пальцы, словно пытаясь выгнуть их в другую сторону. – Одна сторона мягкая, как ладошка, а другая – вся словно покрыта лезвиями! Они режут лед, ваяют ледяные скульптуры, строят города с кристальными замками, которые никогда не тают! Очень красивые… Скажи, Анни? – Он повернулся ко мне за поддержкой. – Они видят в другом световом спектре, – подтвердила я. – Лед переливается всеми цветами радуги. Города – предмет их гордости. Медведи все время стараются сделать их еще более прекрасными. Я встречала одного Медведя, его звали… ну, скажем так, Творящий‑сияние, только на их языке это звучит красивее: он в совершенстве чувствовал лед, и великолепные творения являлись ему во сне. Мне довелось любоваться его скульптурами – одно из самых прекрасных моих воспоминаний. – Им снятся сны? – тихо спросил Иен. – Не такие красочные, как у людей, – усмехнулась я. – Откуда ваши Целители берут информацию о физиологии новых видов? Они прибыли на нашу планету во всеоружии. В начале вторжения неизлечимые пациенты покидали больницы на своих двоих… – Узкий лоб дока пересекла глубокая морщина. Как и все люди, он ненавидел захватчиков, но в отличие от остальных еще и завидовал им. Мне не хотелось отвечать. К этому времени нас слушала вся столовая, а время сказочек про Медведей с их ледяными скульптурами прошло. Мы перешли к истории поражения человечества. Док сосредоточенно хмурился. – Они… берут образцы, – пробормотала я. – Похищение инопланетянами, – понимающе ухмыльнулся Иен. Я не обратила на него никакого внимания. Док пожевал губами. – Логично. Воцарилась тишина, как в мой первый приход на кухню. – А откуда вы взялись? – спросил доктор. – То есть тебе известна история вашего зарождения как вида, вашего развития? – Мы появились на Истоке, – ответила я. – И до сих пор там живем. Там я… родилась. – Это очень необычно, – перебил меня Джейми. – Уроженцы Истока очень редко встречаются. Души стараются не покидать Истока, правда, Анни? Я с сожалением сообразила, что не стоило ночи напролет так подробно отвечать на его вопросы. Мои щеки залил румянец – я знала, что последует дальше. – Те, кто оттуда уезжают, становятся… кем‑то вроде знаменитости, да? Как члены королевской семьи. Там прохладно, – продолжал Джейми. – И много‑много разноцветных слоистых облаков. Это единственная планета, на которой Души могут долго обходиться без носителя. И носители на Истоке тоже очень красивые, у них есть крылья, и много специальных щупиков, и большие серебристые глаза. – Они помнят, как сформировались отношения носитель–паразит? Как началась колонизация? Джейми посмотрел на меня и пожал плечами. – Мы всегда так жили, – медленно, с неохотой начала я. – По крайней мере, насколько себя помним. Нас обнаружил другой вид – Стервятники, хотя это название скорее соответствует их сущности, чем внешнему виду. Добрыми их не назовешь. Позже выяснилось, что мы можем внедряться в них так же, как в первоначальных носителей. Мы перехватили контроль, воспользовались их технологией, заняли их планету, а затем последовали вслед за ними на планету Драконов и в Летний мир – чудесные места, где Стервятники, к сожалению, показали свой норов. Поэтому мы развернули колонизацию, но наши носители размножались медленнее нас, а их жизненный цикл был значительно короче. Так что нам пришлось отправиться дальше, в глубь Вселенной… Я умолкла. Ко мне обратилось множество взглядов, лишь Шэрон по‑прежнему смотрела в другую сторону. – Ты говоришь так, как будто сама там была, – тихонько заметил Иен. – Как давно это произошло? – Динозавры уже вымерли, а люди еще не появились. Меня еще не было, но я помню кое‑что из воспоминаний, которые дошли до меня через многие поколения матерей моей матери. – Сколько же тебе лет? – спросил Иен и наклонился ко мне, пронизав меня взглядом сияющих голубых глаз. – Земных? Я не знаю. – Приблизительно? – настаивал он. – Наверное, несколько тысяч, – пожала плечами я. – Я потеряла счет времени из‑за криосна. Иен отпрянул, пораженный. – Ого! Вот это возраст, – выдохнул Джейми. – На самом деле я младше тебя, – шепнула я ему. – Мне и года нет. Все время чувствую себя ребенком. Уголки губ Джейми приподнялись. Ему понравилась мысль, что он может быть старше меня. – А как у вас происходит старение? – спросил доктор. – Каков естественный срок жизни вашего вида? – У нас его нет, – сообщила я. – Пока есть здоровые носители, мы можем жить вечно. Тихое перешептывание разнеслось по всей пещере. Что это – злость? испуг? отвращение?.. Я не разобрала. Не надо было торопиться с ответом: я понимала, что значат для них мои слова. – Красота! – злобно бросил кто‑то. Голос доносился со стороны Шэрон, которая так и не повернулась. Джейми сжал мне руку, заметив в моих глазах желание убежать. На этот раз я мягко высвободилась. – Я наелась, – прошептала я, хотя хлеб так и остался лежать нетронутым, и бросилась вон. Джейми побежал за мной, нагнал меня в большой пещере с огородом и вручил оставленный на столе хлеб. – Очень‑очень интересно, правда, – сказал он. – И, по‑моему, никто особенно не расстроился. – Это все Джеб придумал, да? – Ты так хорошо рассказываешь. Когда все это поймут, им захочется тебя послушать. Как нам с Джебом. – А если я не хочу никому ничего рассказывать? – Ну… Тогда не рассказывай. – Джейми непонимающе нахмурился. – Мне же ты рассказываешь! – Это другое. Ты как я. – Я могла бы сказать: «Ты же не хочешь меня убить», но решила его не расстраивать. – Как только люди узнают тебя получше, ты им понравишься. Как Иену с доком. – Джейми, Иену с доком я не нравлюсь. Просто они отличаются болезненным любопытством. – Ничего подобного! – Ох! – простонала я. Мы наконец‑то добрались до нашей комнаты. Я отодвинула ширму и бросилась на матрас. Джейми куда спокойнее последовал за мной, сел рядом и обхватил руками колени. – Не злись, – умолял он. – Джеб хочет как лучше. Я снова застонала. – Ты привыкнешь. – Док теперь будет приставать ко мне при каждом моем появлении на кухне? – Или Иен. Или Джеб, – смущенно подтвердил Джейми. – Или ты. – Нам всем интересно. Я вздохнула и перевернулась на живот. – И часто Джебу приходится напоминать о своих порядках? Джейми задумался, а затем кивнул. – Ага, почти все время. Я откусила большой кусок хлеба, прожевала и заметила: – Наверное, я теперь буду есть тут. – Иен собрался тебя расспросить на прополке шпината. Это не Джеб ему велел, он сам. – Замечательно. – А у тебя неплохо выходит сарказм. Я думал, паразиты, то есть Души, не любят злого юмора. Только веселый. – Здесь они быстро ему научатся, поверь. Джейми рассмеялся и взял меня за руку. – Но ты ведь не страдаешь с нами, правда? Не чувствуешь себя несчастной? – с тревогой спросил он. Я прижала его руку к своей щеке: – У меня все хорошо. Я говорила чистейшую правду.
Глава 26 Возвращение
Так, даже не давая своего согласия, я стала учителем, как и хотел Джеб. Мои «уроки» проходили неформально. Каждый вечер после ужина я отвечала на вопросы. Оказалось, пока я была согласна этим заниматься, Иен, док и Джеб не приставали ко мне в течение дня – таким образом, я могла работать спокойно. Мы всегда собирались на кухне; мне нравилось помогать с выпечкой во время рассказа – я выкраивала время на обдумывание неприятных вопросов, к тому же всегда было чем занять глаза, когда не хотелось встречаться с кем‑то взглядом. Меня это вполне устраивало: да, мои слова могли их расстроить, зато дела всегда приносили пользу. Мне не хотелось признавать, что Джейми прав. Разумеется, меня недолюбливали, и были совершенно правы – ведь я не одна из них. Джейми я нравилась, впрочем, тут речь шла о странной химической реакции, которая противоречила здравому смыслу и от мальчика не зависела. И Джебу я нравилась, но Джеб был немного того. А вот для поведения других людей не существовало подобных оправданий. Не то чтобы меня вдруг полюбили, но… все же произошли перемены. Я это заметила на следующий день после ужина с расспросами доктора. Труди, Лили, Джейми и я стирали белье в темной купальне. – Анни, передай мне мыло, пожалуйста, – попросила Труди. Меня как током шибануло: я впервые слышала свое имя из женских уст. Онемев, я передала ей кусок и смыла с рук едкие остатки. – Спасибо, – добавила она. – Не за что, – пробормотала я. На последнем слоге мой голос дрогнул. Днем позже я искала Джейми перед ужином и наткнулась в коридоре на Лили. – Привет, Анни! – кивком поздоровалась она. – Здравствуй, Лили, – ответила я, в горле пересохло. Вскоре вопросы стали задавать не только док и Иен. К моему удивлению, одним из самых активных оказался болезненный Уолтер, с лицом землистого серого цвета. Он бесконечно расспрашивал меня о Поющем мире и Летучих мышах. Даже молчальник Хит, за которого обычно говорили Труди и Джефри, заинтересовался Огненным миром и завороженно слушал мои рассказы об этой планете, хотя я не очень ее любила. Он забрасывал меня вопросами, пока не выпытал практически все известные мне подробности. Лили интересовала техника: космические корабли, доставлявшие нас с планеты на планету, техника пилотирования, навигация в глубоком космосе, топливо… Именно ей я объясняла про криоконтейнеры: их видели многие, но мало кто понимал, для чего они предназначены. Робкий Уэс, обычно сидевший рядом с Лили, спрашивал не о других планетах, а о Земле. Как у нас все устроено? Ни денег, ни вознаграждения за труд – почему общество Душ до сих пор не развалилось? Я попыталась объяснить, что это не слишком отличается от нашей жизни в пещерах, где все работали без денег, а плоды наших трудов делились честно, на всех. – Да, – покачав головой, перебил меня Уэс. – Но здесь все по‑другому: для лодырей у Джеба есть ружье. Все посмотрели на Джеба, тот подмигнул, и все рассмеялись. Джеб заглядывал почти на каждый урок, но не принимал в них участия, а сидел, задумавшись, в уголочке, то и дело улыбаясь. Джеб оказался прав насчет «средства против скуки»; как ни странно, несмотря на то, что у всех имелись ноги, ситуация напомнила мне Морские водоросли. Там существовало особое название для тех, кто развлекал других, вроде Утешителей, Целителей или Искателей. Я была одним из «рассказчиков», поэтому превращение в учителя здесь, на Земле, не стало чем‑то новым, по крайней мере, в профессиональном плане. И на морском дне, и вечерами на кухне, наполненной ароматом свежевыпеченного хлеба, мы были в своеобразном заточении. Мои рассказы вносили свежую струю, новые впечатления, давали передышку от однообразного изматывающего труда, от созерцания одних и тех же тридцати пяти лиц, от одинаково печальных воспоминаний об утраченных близких, на время избавляли от страха и отчаяния, давно уже ставших привычными спутниками. Во время моих уроков на кухне было полно народу. Только Шэрон и Мэгги неизменно пропускали занятия. Примерно на четвертой неделе моего так называемого учительства жизнь в пещерах снова переменилась. В битком набитой кухне, помимо привычной парочки, отсутствовали Джеб и док. На соседнем столе стоял жестяной поднос с подошедшими булочками, готовыми к выпечке. Труди ежеминутно проверяла, не подгорела ли предыдущая партия. Если Джейми знал историю, которую я собиралась рассказать, я поручала ему вести урок. Лицо мальчика загоралось воодушевлением, он жестикулировал, рисуя в воздухе картины. Хайди захотелось узнать побольше о Дельфинах, и я попросила Джейми по возможности ответить на ее вопросы. Люди всегда с грустью расспрашивали о новой планете, колонизируемой Душами. Дельфины казались им зеркальным отражением их самих в первые годы вторжения. Темные глаза Хайди под светлой челкой источали сочувствие. – Они ведь больше похожи на больших стрекоз, чем на рыб, так, Анни? – Джейми частенько просил моего подтверждения, только вот никогда не дожидался ответа. – Они кожистые, с тремя, четырьмя или пятью комплектами крыльев – в зависимости от возраста, да? Они вроде как летают по воде – там вода легче нашей, не такая плотная. У них пять, семь или девять ног, смотря какого они пола, так, Анни? Там есть три разных пола. У Дельфинов очень длинные руки с крепкими сильными пальцами, приспособленными для строительства. Они возводят целые подводные города из жестких придонных растений – что‑то вроде наших деревьев, хотя и не совсем. Их цивилизация развита меньше нашей, правда, Анни? Даже кораблей космических пока не изобрели или, там, телефонной связи. В техническом плане люди их превосходят. Труди вынула поднос с румяными булочками, и я приготовилась сунуть поднос с подошедшим тестом в раскаленную, дымящую печь. Пришлось расталкивать народ, балансируя с подносом в руках. Тут снаружи, в конце коридора, поднялся шум. Сложно было судить, откуда он доносится – акустика пещер самым причудливым и непредсказуемым образом искажала звуки. – Эй! – воскликнул Джейми. Я обернулась и успела увидеть, как его затылок исчезает за дверью. Я, как наседка, двинулась за ним. – Подожди, – сказал Иен. – Он вернется. Расскажи еще о Дельфинах. Иен сидел на стойке рядом с духовкой – слишком жарко, на мой вкус. Он протянул руку и схватил меня за запястье. Я дернулась, избегая внезапного контакта, но осталась на месте. – Что там происходит? – спросила я. В коридоре кто‑то торопливо переговаривался. В общем гуле слышался голос Джейми. Иен пожал плечами. – Кто знает? Может, Джеб… – Он сделал вид, что его это не слишком‑то интересует. Нарочитое безразличие в его голосе не могло обмануть: от меня не укрылось напряженное выражение глаз. Я не сомневалась, что скоро все выяснится, поэтому тоже пожала плечами и пустилась в объяснения чрезвычайно сложных семейных отношений Дельфинов, попутно помогая Труди переложить теплый хлеб в пластиковые контейнеры. – Шестеро из девяти… бабушек и дедушек, если можно так выразиться, традиционно сидят с личинками всю первую фазу их развития, а три родителя со своими шестью бабушками и дедами работают над новым крылом семейного жилища, которую займет окрепший молодняк, – объясняла я, как обычно уделяя больше внимания булочкам, чем слушателям. По дальнему концу комнаты пронесся вздох. Я продолжила, но попыталась разглядеть в толпе, кого так расстроил мой рассказ. – Остальные трое, как у них принято, занимаются… Оказалось, причина не во мне. На меня никто даже не смотрел, все отвернулись в другую сторону. Мой взгляд скользнул по затылкам, к самому выходу… Джейми цеплялся за руку кого‑то, покрытого пылью с головы до ног. Этот кто‑то почти сливался со стенами пещеры. Нет, не Джеб – слишком высокий. Джеб стоял за спиной у Джейми. Глаза Джеба сузились, нос наморщился – признак беспокойства… а беспокоился Джеб редко. Однако Джейми просто сиял от радости. – Начинается, – пробормотал Иен. За треском дров в печи я едва расслышала его голос. Перепачканный человек, за которого цеплялся Джейми, выступил вперед. Его рука медленно, словно в непроизвольном жесте, поднялась и сжалась в кулак. Запыленная фигура заговорила твердым, лишенным интонации голосом – голосом Джареда. – Джеб, что это значит? У меня перехватило дыхание. Я попробовала сглотнуть – не вышло. Попробовала сделать вдох – и снова неудача. Сердце неровно забилось. «Джаред, – прозвенел в моей голове восторженный, радостный голос Мелани. Она вновь воспрянула духом. – Джаред вернулся». – Анни нас учит. Рассказывает обо всей Вселенной, – взахлеб затараторил Джейми, в возбуждении не замечая искаженного от ярости лица Джареда. – Анни? – негромко повторил, а точнее почти прорычал Джаред. Позади него столпились другие запыленные силуэты. Я их заметила, лишь когда они отозвались на его рык негодующим эхом. Светловолосая голова поднялась над застывшими слушателями. Пейдж вскочила на ноги. – Энди! – воскликнула она и принялась протискиваться к нему. Один из пыльных людей шагнул мимо Джареда и подхватил ее на лету: она чуть не упала, столкнувшись с Уэсом. – О, Энди! – всхлипнула она. В ее голосе слышались интонации Мелани. Порыв Пейдж вмиг разрядил атмосферу. Молчавшая толпа зашепталась, большинство поднялись со своих мест. Теперь в гуле слышались приветствия, поскольку многие вышли поздороваться с вернувшимися из похода. Я попыталась прочесть выражение их лиц: натянутые улыбки, взгляды украдкой, направленные в мою сторону. Спустя долгую, длящуюся целую вечность секунду – время словно сгустилось, приморозив меня к месту, – я осознала, что выражают их лица: чувство вины. – Все будет хорошо, Анни, – едва слышно пробормотал Иен. Я окинула его безумным взглядом, напрасно ища на его лице похожее выражение. Иен настороженно прищурил живые глаза и разглядывал вновь прибывших. Вины в его взгляде не было. – Люди, какого черта? – прогрохотал новый голос. Здоровяк Кайл выделялся на общем фоне, несмотря на всю маскировку. Он протолкнулся мимо Джареда, направляясь… ко мне. – Вы позволяете этой твари пудрить вам мозги? Совсем спятили? Или она привела‑таки за собой Ищеек? И вы теперь все паразиты? Вокруг склонились пристыженные головы. Лишь немногие из присутствующих остались стоять, высоко держа подбородки и расправив плечи: Лили, Труди, Хит, Уэс… и немощный Уолтер. – Кайл, успокойся, – слабым голосом проговорил Уолтер. Кайл и бровью не повел. Он широкими шагами направлялся ко мне; его глаза, ярко‑синие, как у брата, гневно пылали. Но я не смотрела в его сторону – мой взгляд притягивала темная фигура Джареда. Я пыталась разглядеть выражение его лица. Чувства Мелани рвались наружу, как полноводное озеро, заливающее плотину, еще сильнее отвлекая меня от приближающегося разъяренного варвара. Иен поднялся прямо передо мной. Я вытянула шею, не выпуская Джареда из виду. – В твое отсутствие многое изменилось, братишка. Лицо Кайла удивленно вытянулось. – Похоже, тут все‑таки побывали Ищейки, а, Иен? – Она не опасна. Кайл стиснул зубы, и краешком глаза я увидела, как его рука тянется к карману. Только тогда я обратила внимание на Кайла и сжалась, ожидая, что он вытащит оружие. – Не мешай ему, Иен, – шепнула я. Иен не ответил. Как ни странно, мне очень не хотелось, чтобы он пострадал из‑за меня. Причем речь шла не об инстинкте, не о въевшейся глубоко в кровь потребности защищать, какую я испытывала по отношению к Джейми или даже к Джареду. Я просто знала, что Иен не должен пострадать, спасая меня. В руке Кайла что‑то блеснуло. Он направил фонарь Иену в лицо и на миг задержал его там. Иен не отпрянул. – В чем дело? – Кайл засунул фонарик в карман. – Ты не паразит. Как эта тварь тебя охомутала? – Успокойся и дай нам все объяснить. – Нет. Возглас несогласия шел не от Кайла, а из‑за его спины. Под молчаливыми взглядами остальных Джаред медленно направился к нам. Джейми ошеломленно цеплялся за его руку. И я, и даже Мелани, которая сходила с ума, радуясь благополучному возвращению Джареда, безошибочно разобрали выражение его лица, скрытого маской грязи, – беспощадная ненависть. Усилия Джеба пропали даром. Да, Труди и Лили со мной разговаривали, Иен готов был встать между мной и братом и даже Шэрон с Мэгги не выражали враждебность открыто. Но что с того? Единственный, чье мнение имело значение, только что сделал свой выбор. – Не надо никого успокаивать, – сквозь зубы проговорил Джаред. – Джеб, давай сюда ружье. Повисла напряженная тишина, от которой закладывало уши. Достаточно было посмотреть на Джареда, чтобы понять: все кончено. Я знала, что должна сделать, и Мелани полностью со мной согласилась. Я осторожно шагнула в сторону и чуть назад, отойдя от Иена. И закрыла глаза. – Я его как‑то не захватил, знаешь ли, – подчеркнуто растягивая слова, ответил Джеб. Я чуть приоткрыла один глаз: не ожидавший подобного поворота Джаред шумно дышал и сверлил Джеба взглядом, пытаясь сообразить, так ли это. – Отлично, – пробормотал Джаред и сделал еще шаг ко мне. – Так будет медленнее. Хочешь по‑людски, я бы на твоем месте поторопился и нашел ружье. – Джаред, давай поговорим! – Иен словно прирос к полу: он уже знал ответ. – Вижу я, до чего вы договорились, – прорычал Джаред. – Джеб поручил это дело мне, и я принял решение. Джеб шумно прокашлялся. Джаред развернулся вполоборота и взглянул на него: – Что? Ты же сам установил правила. – Гм… в общем, да. Джаред снова повернулся ко мне. – С дороги, Иен. – Ну‑ну, погоди‑ка чуток, – продолжил Джеб. – Если помнишь, правило звучало так: решение принимает тот, кто имеет право на тело. На лбу Джареда забилась жилка. – И? – Сдается мне, кое‑кто имеет не меньше прав, чем ты. А то и больше. Джаред уставился прямо перед собой, переваривая услышанное. Наконец меж его бровей прорезалась морщина… Дошло! Он перевел взгляд на Джейми, который все еще цеплялся за его руку. Недавняя радость схлынула с побледневшего лица мальчика, в глазах застыл ужас. – Нет, Джаред, – выдавил он. – Не надо. Анни хорошая. Она мой друг! И Мел! Как же Мел? Не смей убивать Мел! Пожалуйста! Ты… – Голос Джейми сорвался, лицо исказилось от боли. Я закрыла глаза – не хотелось видеть, как Джейми мучается. Я еле сдерживалась, чтобы не броситься к нему, приказала мышцам застыть, твердила про себя: «Если я подойду, будет только хуже, хуже…» – Вот видишь, – непринужденно заявил Джеб. – Джейми‑то против. И, по‑моему, его слово весит не меньше твоего. В ожидании ответа я снова приоткрыла глаза. Джаред смотрел на Джейми, и лицо его было искажено от боли и страха за мальчика. – Как ты это допустил, Джеб? – прошептал Джаред. – Нам надо поговорить, – ответил Джеб. – Только, может, сперва отдохнешь? Примешь ванну, а там, глядишь, и настроение пообщаться появится. Джаред зло покосился на старика, в его взгляде отразились потрясение и боль, как у человека, пережившего предательство. Если попытаться охарактеризовать этот взгляд, на ум придут только одни человеческие сравнения: Цезарь и Брут, Иисус и Иуда. С минуту невыносимое напряжение висело в воздухе, а потом Джаред стряхнул с себя руку Джейми. – Кайл, – рявкнул Джаред и с гордым видом покинул кухню. Кайл взглянул на брата, скривился и тоже вышел. Остальные члены экспедиции последовали за ними. Энди не выпускал Пейдж из объятий. Все те, кто опустил глаза, стыдясь, что приняли меня в свое общество, потянулись следом. Со мной остались Джейми, Джеб, Иен, а также Уолтер, Труди, Джефри, Хит, Лили и Уэс. Все хранили молчание, пока эхо удаляющихся шагов не стихло вдали. – Уф! – выдохнул Иен. – Еле выкарабкались. Неплохо придумано, Джеб. – Чего не выдумаешь, когда жареным запахнет. Впрочем, худшее еще впереди, – отозвался Джеб. – Думаешь, я не знаю! Надеюсь, ты не оставил ружье где‑нибудь на виду? – Нет. Я предвидел нечто подобное. – И то хорошо. Джейми дрожал. Я нашла в себе силы подойти к нему, он обнял меня, и я тоже приобняла его нетвердыми руками. – Все хорошо, – прошептала я. – Все хорошо. Даже дурак расслышал бы фальшивые нотки в моем голосе, а Джейми дураком не был. – Он тебя не обидит, – хрипло проговорил мальчик, борясь с подступившими слезами. – Я ему не дам. – Т‑с‑с, – шепнула я. У меня на лице застыло выражение ужаса. Джаред был прав: как Джеб мог это допустить? Если бы меня убили в первый же день, до того как Джейми меня увидел… Или в первую неделю, пока Джаред держал меня отдельно от всех, до того как мы с Джейми подружились… И если бы я не проговорилась о Мелани… Слишком поздно. Я крепче обняла мальчика. Мелани была ошеломлена не меньше меня. «Бедный мой малыш». «Я же тебя предупреждала, не нужно было ему говорить», – напомнила я. «Что с ним будет, если мы умрем?» «Ужас. Он получит травму на всю жизнь, он разочаруется…» «Хватит, я знаю, – перебила Мелани. – Но что же нам делать?» «Полагаю, не умирать». Мы с Мелани понимали, что вероятность нашего с ней выживания близка к нулю. Иен хлопнул Джейми по спине – Джейми покачнулся, и я вместе с ним, отзываясь на каждое его движение. – Не изводи себя, малыш, – сказал Иен. – Мы с тобой. – Они просто потрясены. – Я узнала голос Труди. – Если им объяснить, они поймут. – Объяснить? Кайлу? – пробубнил кто‑то. – Мы знали, что это случится, – пробормотал Джеб. – Теперь главное – переждать грозу. – Нашел бы ты свое ружье, – спокойно предложила Лили. – Ночка предстоит долгая. Пусть Анни переночует со мной и Хайди… – Наверное, лучше ее вообще перепрятать, – возразил Иен. – Может, в южных туннелях? Я за ней присмотрю. Джеб, поможешь? – У меня ее искать не станут, – едва слышно предложил Уолтер. Его слова заглушил голос вмешавшегося Уэса. – Я с тобой, Иен. Их же шестеро. – Нет, – наконец выдавила из себя я. – Нет. Это неправильно. Вы не должны идти друг против друга. Это ваш дом. Вы одна семья. Из‑за меня не стоит лезть на рожон. Я высвободилась из судорожных объятий Джейми, сжала ему запястья. – Мне нужно побыть одной, – сказала я ему, стараясь не замечать направленных на меня взглядов. – Какое‑то время… – Взглядом я отыскала Джеба. – Обсудите все без меня. Это не честно – вы не обязаны обсуждать стратегию на глазах у врага. – Ну зачем ты так… – сказал Джеб. – Дай мне время подумать. Я отпустила руки Джейми и пошла прочь. На плечо мне легла чья‑то рука, я вся съежилась… – Не следует тебе одной бродить, – участливо заметил Иен. Я наклонилась к нему и прошептала так, чтобы не расслышал Джейми: – Ты же знаешь, что это вопрос времени. Думаешь, если отсрочить неизбежное, ему будет легче? Кажется, я знала ответ на свой последний вопрос. Я поднырнула под руку Иена и бросилась к выходу. – Анни! – окликнул Джейми. – Т‑с‑с, – успокоил его кто‑то. Вдогонку за мной никто не мчался. Наверное, им хватило мудрости меня отпустить. Коридор опустел. Если повезет, я срежу угол и незаметно проберусь через темные грядки. За все время моего пребывания здесь я так и не смогла отыскать выход из пещер. Выполняя те или иные поручения, я, кажется, исходила все туннели и один за другим выучила каждый лаз, каждое отверстие. Теперь, пробираясь по самым темным углам большой пещеры, я лихорадочно соображала: «Где же выход? А если выход отыщется, смогу ли я уйти?» Уйти… Куда? Что ждет меня снаружи? Пустыня? Ищейка, Целитель, моя Утешительница, прежняя жизнь, которую и жизнью‑то можно назвать с натяжкой? Все, что имело для меня значение, находилось здесь. Джейми. Джаред – пускай он готов был меня убить. Как я могу от них уйти? И Джеб с Иеном. Теперь у меня были друзья: док, Труди, Лили, Уэс, Уолтер, Хит. Удивительные люди, которые нашли в себе силы отбросить предрассудки и разглядеть во мне нечто такое, ради чего стоило сохранить мне жизнь. Даже если ими двигало простое любопытство, они встали на мою защиту, выступили против остальных, хотя все они были одной семьей – дружной семьей выживших. Я задумчиво покачала головой, ощупью передвигаясь вдоль грубого камня. Из дальней пещеры доносились голоса. Я поспешила дальше: меня не заметили, и я наткнулась на расщелину, которую искала. Существовало только одно место, куда я могла пойти. Даже если бы я каким‑то образом отыскала выход, я все равно направилась бы сюда. Я нырнула в кромешную тьму и быстро зашагала знакомыми коридорами.
Глава 27 Нерешительность
Чутье вело меня назад, в тюремную камеру. Долгие недели я здесь не появлялась; с того самого утра, как ушел Джаред и Джеб подарил мне свободу. Пока я жива, а Джаред находится в пещерах, мое место тут. Голубая лампа больше не освещала коридор тусклым светом. Повороты и изгибы дороги, пусть и смутно, но оставались в памяти. Я вытянула левую руку и стала пробираться дальше, ощупывая стену в поисках отверстия. Я еще не решила, заберусь ли обратно в тесную нору… Сперва надо выяснить, где я нахожусь. Вход нашелся, но оказалось, что забраться в мою бывшую камеру не получится. Едва пальцы коснулись грубой кромки у верхнего края отверстия, как я обо что‑то споткнулась и упала на колени. Руки, инстинктивно вытянутые вперед, с хрустом и треском врезались во что‑то чужеродное, непохожее на камень. Я вздрогнула: незнакомый предмет меня напугал. Наверное, свернула не туда и заблудилась. Может, даже попала в чью‑то комнату. Я прокрутила в памяти маршрут, соображая, где допустила ошибку, и неподвижно замерла в темноте. Никакой реакции на мое шумное падение не последовало: ни звука, тишина – как всегда, темно, душно, сыро и так тихо, что сразу стало ясно: здесь никого нет. Осторожно, стараясь не шуметь, я проверила, где нахожусь.
|
|
|
|
|