стефани майер +все книги/Гостья

– Если они поймут, что ты… с нами, если попробуют… поместить кого‑то еще в тело Мелани, сунь в рот и разжуй.

Я на миг задумалась, а потом безудержно расхохоталась. Нервы шалили.

– Анни, я не шучу, – сердито сказал он. – Если ты не готова к такому исходу, лучше я отвезу тебя обратно…

– Нет, нет! – Я пыталась взять себя в руки. – Я потому и смеюсь, что вполне готова.

– Послушай, я бы никогда не решилась ни на что подобное ради миллионов своих сородичей… Даже ради собственных детей. Я слишком сильно боялась окончательной смерти. А теперь я готова умереть ради ребенка с чужой планеты. – Я снова захохотала. – Глупо, правда? Но не переживай, за Джейми я жизнь отдам.

На миг стало тихо, а потом я вспомнила про свой внешний вид.

– Джаред, в таком виде мне нельзя появляться в больнице.

– У нас припрятана одежда получше… В других машинах. Туда мы и направляемся. Минут через пять приедем.

Я имела в виду другое, но он был прав: мои лохмотья не годились. Надо будет вернуться к этому разговору чуть позже, после того, как увижу себя в зеркале.

Джаред остановил машину, снял с моих глаз повязку. Моя голова машинально дернулась вниз.

– Не волнуйся, – сказал Джаред. – Здесь нас ничто не выдаст, да и попасть сюда не так‑то просто.

Мы находились у каменной осыпи. Под некоторыми валунами виднелись темные углубления, но взгляд случайного прохожего не заметил бы в этом ничего подозрительного: что там могло лежать, кроме грязи да обломков породы? В одном из таких карманов и стоял сейчас джип. Он притулился впритык с камнями, и мне пришлось вылезать сзади. На бампере крепилась странная конструкция из цепей и двух грязных кусков брезента, потрепанных и рваных.

– Вот… – Джаред провел меня в мрачную расщелину, длиной в человеческий рост. Под пыльным брезентом обнаружился ворох одежды. Джаред выудил оттуда пару брюк цвета хаки и новенькую футболку с магазинными ценниками, проверил размер и перебросил мне.

Я замялась, покраснела и повернулась к Джареду спиной. Стянула через голову поношенную футболку и быстро, насколько позволяли неуклюжие пальцы, надела обновку.

Сбросив изорванные в лохмотья тренировочные штаны, я натянула хрустящие новые брюки. Туфли тоже износились, но их скрывали штанины. Вдобавок удобную обувь не так‑то просто найти: придется притвориться, что это моя любимая пара.

Снова заработал мотор – потише, чем движок джипа. Из тени, отбрасываемой здоровенным валуном, выехал неприметный седан. Джаред вылез из кабины и прицепил брезент из джипа к заднему бамперу новой машины. До меня дошло, для чего нужна эта загадочная конструкция: ткань волочилась за машиной, стирая следы колес.

Джаред перегнулся через пассажирское сиденье и открыл дверцу. На сиденье лежал пустой рюкзак. Я кивнула – да, рюкзак мне понадобится.

– Постой‑ка… – Я пригнулась и оценила свое отражение в боковом зеркале.

Нет, не пойдет. Длинная челка закрывала щеку почти до подбородка, но этого было недостаточно. Я закусила губу.

– Джаред, я не могу выйти с таким лицом. – Рваный шрам змеился через всю щеку.

– Ни одна Душа не станет расхаживать со шрамом. Такие вещи у нас лечат. Им станет интересно, откуда я, расспрашивать начнут…

Он удивленно посмотрел на меня и прищурился.

– Надо было об этом думать до того, как я тебя вывел наружу. Если вернемся, все решат, что это был хитрый план, чтобы выведать дорогу.

– Мы не вернемся, пока не отыщем лекарство для Джейми, – решительно заявила я.

– Найди камень, – вздохнула я. – Тебе придется меня ударить.

– Быстрее… Я бы и сама, но, боюсь, промажу. Другого способа нет.

– Даже ради Джейми? – Я вжалась здоровой щекой в жесткое пассажирское сиденье и закрыла глаза.

Джаред сжал найденный мною острый обломок размером с кулак и минут пять примеривался, взвешивая камень в руке.

– Главное – содрать верхний слой кожи, скрыть шрам. Давай, Джаред, поторапливайся. Джейми…

«Скажи ему, пусть бьет. Да хорошенько, как следует!»

– Бей со всей силы, чтобы с первого раза получилось. Мел говорит…

Он вздохнул. Я почувствовала движение воздуха и покрепче зажмурилась. Что‑то хлюпнуло, последовал глухой удар, а когда первый шок прошел, я почувствовала боль.

– М‑м‑м, – простонала я. Вообще‑то я не собиралась издавать никаких звуков, потому что из‑за моих стонов Джаред почувствует себя виноватым. Но разве телу прикажешь? Слезы брызнули из глаз, я закашлялась, сдерживая рыдание. В ушах звенело, перед глазами все плыло от удара.

– Все хорошо, – проскулила я. – У нас все хорошо. Получилось?

Его рука коснулась моего подбородка, повернула голову. Джаред охнул, казалось, его вот‑вот стошнит.

– Нет, это хорошо, так и должно быть. Поехали.

– Ты права. – В его голосе проступала слабость. Джаред бережно усадил меня на сиденье и завел мотор.

Ледяной воздух обдувал лицо, ободранную щеку щипало. Я забыла, как дует из кондиционера в машине.

Мы ехали по гладкой вымоине, которую, похоже, специально ровняли. Дорога уносилась из‑под колес, змеясь меж кустов. Опустив защитный козырек, я заглянула в зеркало. В мрачноватом свете луны мое лицо казалось черно‑белым: правая щека черная, чернота стекает по подбородку, капает на ключицу, впитываясь в ворот новой, чистой футболки.

– Не очень, – соврала я. – Все равно недолго терпеть. Сколько до Тусона?

Показался асфальт. Сердце заколотилось от страха. Джаред остановил машину в кустах, вылез, снял брезент и цепи, сложил их в багажник, осторожно припарковался, внимательно следя, не едет ли мимо машина. Его рука потянулась к переключателю фар.

– Постой, – прошептала я. Громче говорить я не могла, чувствуя себя уязвимой. – Давай поведу.

– Я не могу заявиться в больницу пешком, начнутся лишние расспросы. Я поведу, а ты спрячься сзади, будешь указывать дорогу. Там есть чем укрыться?

– Ладно… – Джаред неохотно дал задний ход, снова заехал в кусты. – Я спрячусь, но если ты попробуешь свернуть не туда…

«Ах, вот как…»– Его недоверие ранило Мел не меньше, чем меня.

Джаред не ответил и вылез, оставив мотор включенным. Я села за руль. Хлопнула дверца багажника. Джаред забрался на заднее сиденье, держа под мышкой плед.

Я слишком долго не водила машину с автоматической коробкой передач и боялась, что отвыкла. Осторожно тронувшись, я удовлетворенно отметила, что не разучилась, и выехала на пустое шоссе. Заколотилось сердце – реакция на открытое пространство.

– Фары, – донесся голос Джареда с заднего сиденья.

Я щелкнула переключателем. Фары казались ужасно яркими.

Мы подъехали совсем близко к Тусону. В ночном небе разливалось желтоватое свечение: городские огни.

– Мы послушно выполняем все законы, – нервно хихикнула я. – В том числе и дорожные правила.

Легкое свечение превратилось в яркие точки. Зеленые знаки информировали о возможных вариантах пути.

Я послушалась. Джаред говорил тихо, хотя в закрытом автомобиле можно было даже кричать.

Незнакомый город пугал: дома, окна квартир, витрины, понимание, что я окружена, что их слишком много. А каково приходится Джареду? Его голос был на удивление спокойным. Правда, в отличие от меня Джаред проделывал безумную вылазку далеко не первый раз.

На дороге появились машины. Свет встречных фар упал на ветровое стекло, и я съежилась от страха.

«Держись, Анни. Будь сильной – ради Джейми. Иначе все напрасно».

Я сосредоточилась на мыслях о Джейми, и руки увереннее обхватили руль. Джаред направлял меня по спящим улицам. Лечебница оказалась крохотной – наверное, когда‑то здесь располагалась не больница, а частная медицинская практика. В вестибюле за стеклянными дверями и в большей части окон горел свет. За стойкой регистратуры стояла женщина. Свет фар не привлек ее внимания.

Я выбрала самый темный угол на парковке, продела руки в лямки поношенного рюкзака – ничего, сойдет. Осталось последнее.

– Анни… Я понимаю, ты любишь Джейми, но нож‑то тебе зачем? Драться ты не умеешь.

– Хватит, у тебя уже есть рана, – вздохнул Джаред.

– Мне нужна рана, как у Джейми. Я слишком мало знаю о методах Исцеления, поэтому должна сама все увидеть. Я бы уже давно это сделала, но боялась, что не смогу вести.

– Давай, быстрее, пока никто не заметил, что я мешкаю.

Джаред быстро обдумал ситуацию. Он был лучшим, потому что умел принимать быстрые и правильные решения. До меня донесся звон стали: Джаред вытаскивал нож из чехла.

Мне в руку лег мерзкий нож с остро заточенным лезвием и тяжелой рукоятью. Я старалась прогнать из головы лишние мысли, не хотела давать себе шанс струсить. «Порежу руку, а не ногу», – решила я, потому что прятать исцарапанные коленки тоже не улыбалось. Я вытянула левую руку, ухватилась за ручку дверцы и выгнулась: если будет слишком больно, вопьюсь зубами в подголовник. Пусть и неуклюже, но крепко я сжала рукоять ножа правой рукой, вдавила острие в кожу предплечья и зажмурилась.

Джаред тяжело дышал. Нужно было торопиться, пока он меня не остановил.

«Представь, что это лопата, а кожа на руке – земля», – сказала я себе и вонзила нож в предплечье.

Вопль вышел слишком громким, несмотря на подголовник. Ладонь разжалась от отвращения, нож выпал из руки и лязгнул о пол.

Я ответила не сразу, пытаясь удержать подступающий крик. Хорошо, что я не поранила себя перед тем, как сесть за руль.

– Оставайся здесь и не шевелись, – выдохнула я.

Несмотря на мое предупреждение, сзади зашуршал плед. Я вытянула левую руку вдоль тела, распахнула дверь правой и вывалилась из машины, ощутив прикосновение Джареда к спине – он пытался меня утешить.

– Скоро буду, – выдавила я и ногой захлопнула дверцу.

Я побрела через парковку, борясь с паникой и тошнотой, которые уравновешивали друг друга, не давая чему‑то одному взять верх. Боль казалась терпимой – или, скорее, ощущения притупились. Я была на грани шока: слишком много боли для одного тела. Теплая жидкость струилась по ладони, капала на асфальт. Интересно, смогу ли я пошевелить пальцами? Пробовать было страшно.

Распахнулись автоматические двери. Женщина в регистратуре – средних лет, с темной шоколадной кожей и несколькими серебряными прядками в черных волосах – вскочила на ноги.

– Какой ужас! – Она схватила микрофон, и следующие слова зазвучали с потолка, многократно усиленные. – Целитель Вязь, срочно подойдите в регистратуру! Серьезная травма!

– Нет‑нет… – Я старалась говорить спокойно, хотя еле держалась на ногах. – Ничего страшного, просто несчастный случай.

Женщина отложила микрофон, бросилась ко мне, поддержала меня за талию.

– Глупая ситуация, – пробормотала я. – Я отправилась в поход. Мыла посуду после ужина, поскользнулась на мокрых камнях… А в руке нож…

Наверное, она решила, что я мямлю из‑за пережитого потрясения. В ее взгляде не было ни недоверия, ни усмешки – только забота. Иен всегда улыбался, когда я врала.

– Завиток‑на‑стекле, – сказала я, употребив родовое имя своей прежней семьи на планете Медведей.

– Не волнуйтесь, Завиток‑на‑стекле, Целитель сейчас спустится. Вам помогут.

От паники не осталось и следа. Добрая женщина гладила меня по спине – нежно, заботливо. Она не причинит мне вреда.

Целителем оказалась молодая женщина. Ее волосы, кожа и глаза имели одинаковый светло‑коричневый оттенок. Она выглядела необычно – одноцветно. Бежевая форма лишь усиливала это странное впечатление.

– Целитель Огненная‑вязь, – представилась она. – Мы вам поможем. Что случилось?

Женщины повели меня по коридору, а я сбивчиво повторила свой рассказ. Мы зашли в первую дверь, где меня уложили на застеленную бумагой кушетку.

Комната выглядела знакомой. Мне довелось лишь раз бывать в похожем помещении, зато оно часто всплывало в детских воспоминаниях Мелани. Короткий ряд шкафчиков, раковина, где Целитель мыла руки, чистые белые стены…

– Начнем по порядку, – бодро произнесла Огненная‑вязь и открыла шкафчик, заполненный рядами аккуратно разложенных белых цилиндров. Она быстро, не глядя, вытащила один – похоже, знала, что ей нужно. На пузырьке виднелся ярлычок, но я не смогла прочитать надпись. – Немного обезболивающего не помешает, верно?

Она открутила крышку, а я вчиталась в надпись – два коротких слова: «От боли». И все? Я не ошиблась?

Я подчинилась. Целительница вытащила маленький тонкий квадратик, похожий на кусочек салфетки, и положила мне на язык. Квадратик тут же растворился. Вкуса не было. Я машинально сглотнула.

Действительно, мне тут же стало легче: в голове прояснилось, я смогла сосредоточиться. Боль исчезла вместе с крошечным квадратиком. Я потрясенно заморгала.

– Я знаю, сейчас вы хорошо себя чувствуете, но, пожалуйста, не шевелитесь. Мне нужно обработать ваши раны.

– Лазурь, принесите воды, пожалуйста. Кажется, у пациента пересохло во рту.

Целительница открыла еще один шкафчик, тоже заставленный белыми пузырьками, вытащила цилиндрик с верхней полки, и еще один – с другой стороны.

Словно желая мне помочь, она перечисляла названия.

– «Очистка» – «Изнутри» и «Снаружи»… «Заживление»… «Замазка»… Ага, вот оно… «Разглаживание». – Мы же не хотим, чтобы на таком прелестном личике остался шрам?

Она склонилась надо мной с очередным белым цилиндром в руке. Крышечка с легким хлопком поддалась, под ней оказалась насадка аэрозоля. Сперва Целительница опрыснула мне предплечье – рану окутало чистое, без запаха, облачко.

– Наверное, приятно лечить других. – Я выбрала правильный тон: заинтересованный, но не слишком. – С тех пор как меня ввели, я не бывала в Лечебницах. Здесь так интересно.

– Да, мне нравится. – Теперь она спрыскивала лицо.

Она улыбнулась. Наверное, я была не первой любопытной пациенткой, задававшей вопросы.

– Это «Очистка», чтобы в рану не попала инфекция. Убивает микробов. А это – «Очистка изнутри», на случай, если инфекция успела проникнуть в организм. Вдохните, пожалуйста.

В руке Целительницы мелькнул белый цилиндрик потоньше, с пульверизатором на конце. Она чуть надавила, распылив облачко легкого тумана вокруг моего лица. Я вдохнула. Туман имел мятный привкус.

– А это «Заживление», – продолжила Огненная‑вязь, откручивая крышку следующего пузырька, под которой оказалась пипетка. – Поможет тканям срастись, чтобы заживление прошло правильно.

Она выдавила несколько капель прозрачной жидкости в широкий порез на руке и соединила края раны. Я почувствовала лишь ее прикосновение – боли не было.

– Сейчас закрепим и продолжим. – Очередная емкость была похожа на тюбик. Целительница выдавила себе на пальцы полоску густого, прозрачного геля. – Гель склеивает края раны, пока «Заживление» делает свое дело. – Она быстро размазала гель по моей руке. – Что ж, продолжим. С рукой закончили.

Я подняла руку и посмотрела на результат: под блестящим слоем геля виднелась едва заметная розовая полоска. Кровь осталась на коже, но больше не текла. Один взмах влажного полотенца – и следов крови не осталось.

– Повернитесь‑ка. Вот так… Хм… Однако… Видно, сильный был удар: не щека, а каша.

Целительница капнула «Заживление» мне на щеку, легонько втерла жидкость кончиками пальцев.

– Ох, обожаю смотреть, как оно действует. Уже намного лучше. Так… по краям… Еще слой. Вот здесь почистим. – Она поработала еще с минуту и улыбнулась. – Красота.

– Вода, – сказала вторая женщина, входя в комнату.

– Позовите меня, если вам что‑нибудь понадобится. Я буду на входе.

Лазурь вышла. Интересно, откуда это имя – с планеты Цветов? Голубые цветы были редкостью, имя подходящее.

– Лучше не бывает. – И правда, я словно заново родилась. Резкий переход от боли к приятной расслабленности лишь усилил новое ощущение.

– Все правильно. Ну а теперь добавим немного «Разглаживания». – Целитель открутила крышечку последнего цилиндра, высыпала переливающийся порошок в ладонь и нанесла его мне на щеку. Еще одна горсть предназначалась для моей руки.

– Маленький шрамик на руке останется, – сказала она извиняющимся тоном. – Как тот, на шее. Глубокий порез… – Она развела руками, с рассеянным видом убрала волосы с моей шеи и изучила шрам.

– Мм… Лицом‑к‑солнцу. – Я назвала имя одного из своих студентов. – Я жила в Юрике, штат Монтана. Мне не понравился холод, и я переехала на юг.

Столько лжи. Я почувствовала, как внутри нарастает тревога.

– Я начинала в Мэне. – Похоже, Целительница не заметила моей странной интонации. – Мне тоже показалось, что там холодновато. А вы какое Призвание выбрали?

– Э‑э… я официантка. В мексиканском ресторане, в Финиксе. Люблю острую пищу.

– И я тоже. – Огненная‑вязь спокойно вытерла кровь с моего лица. – Очень хорошо. Не волнуйтесь, Завиток‑на‑стекле. Ваше лицо выглядит прекрасно.

– С удовольствием. – Я старалась не терять самообладания, но вода оказалась слишком вкусной. Пожалуй, стакан опрокидывать не стоит: я пила и пила, и никак не могла напиться.

Едва она вышла из комнаты, я соскользнула с кушетки. Зашуршала бумажная простыня, и мои ноги приросли к полу – Целитель вот‑вот появится в дверях! На все про все у меня оставались считанные секунды. Лазурь ходила за водой несколько минут. Возможно, у Целителя на это уйдет столько же. Наверное, прохладная чистая вода далеко от комнаты, в которой я нахожусь. Может быть…

Я рванула с плеч рюкзак, торопливо его развязала и бросилась ко второму шкафчику, в котором приметила сложенное в стопки «Заживление». Я сгребла одну из стопок целиком, и та с легким стуком упала на дно рюкзака.

Из первого шкафчика я прихватила два вида «Очистки», за «Очисткой» последовали обе стопки «От боли». Я потянулась было к «Замазке», но мое внимание привлекла надпись на коробке в том же ряду: «От жара». Отлично! Никаких инструкций, только надпись на ярлычке. Я взяла целую упаковку. Человеческому телу они не повредят, в этом я не сомневалась.

Я сгребла всю «Замазку» и две упаковки с «Разглаживанием» и решила больше не испытывать судьбу. Осторожно закрыв дверцы шкафчиков, я закинула на спину рюкзак, прилегла на кушетку и постаралась придать лицу безмятежное выражение.

Я посмотрела на часы: прошла уже целая минута. Интересно, где у них вода?

Я смахнула со лба капельки пота. Что, если Целитель послала за Ищейкой? Я вспомнила о крошечной капсуле у меня в кармане. Я смогу – несмотря ни на что, смогу. Ради Джейми.

Лазурь и Целительница одновременно вошли в комнату. Целительница протянула мне стакан с водой, который показался мне теплее первого – мои пальцы похолодели от страха. Темнокожая женщина вручила плоский треугольник на ручке.

– Я решила, вы захотите взглянуть. – Огненная‑вязь улыбнулась.

Напряжение схлынуло. Я не увидела ни страха, ни недоверия, лишь доброту Душ, решивших посвятить свои жизни лечению других.

Лазурь передала мне зеркало. Я заглянула в него и невольно ахнула: на меня смотрело лицо, какое я помнила со времен Сан‑Диего – лицо, которое тогда я воспринимала как должное. Над правой скулой кожа нежная, гладкая как персик. И только присмотревшись, можно было заметить розоватый оттенок, чуть бледнее смуглой левой щеки. Лицо, принадлежащее Страннице, Душе. Оно казалось уместным здесь, в этом цивилизованном месте, чуждом насилию и страху.

Я вдруг осознала, почему мне не составило труда обмануть этих милых созданий. Я умела с ними говорить, понимала их правила, их законы общения. Ложь, прозвучавшая из моих уст, могла… точнее, должна была оказаться правдой. Я должна была выполнять сейчас свое Призвание – преподавать в университете или обслуживать посетителей ресторана. Спокойная, простая жизнь на благо общества.

Я еще раз посмотрелась в зеркало, замечая подробности, которые портили безупречную на первый взгляд картину. Волосы выглядели ужасно: спутанные, грязные, с секущимися кончиками. Они не блестели – сказывалось самодельное мыло и скудное питание. И хотя Целительница вытерла кровь, и шея, и лицо все еще были перепачканы в красноватой грязи.

– Наверное, пора завязывать с походами. Мне бы не мешало помыться, – прошептала я.

Знакомые зеленовато‑карие глаза отразились в зеркале: темно‑серый ободок, кружок темно‑зеленого, и еще один, коричневый – вокруг зрачка. А в глубине слабо мерцал серебряный отблеск.

«Джейми?»– Мелани начинала нервничать: слишком уютно я себя здесь чувствовала. Она ясно видела логику другого пути, открывшегося передо мной, логику, которая ее пугала.

Я моргнула и перевела взгляд на обращенные ко мне дружелюбные лица.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я Целительницу. – Я, пожалуй, пойду.

– Это обезболивающее, – улыбнулась Целительница.

Лазурь проводила меня к выходу, но в дверях вдруг положила руку мне на плечо. Сердце заколотилось. Неужели она заметила, что мой рюкзак, который недавно был пуст, набит битком?

– Берегите себя, дорогая, – сказала она и похлопала меня по руке.

– Честное слово, больше никаких походов в темноте!

Стараясь идти ровным шагом, я пересекла парковку. Хотелось бежать. А вдруг Целитель заглянет в шкафчики и заметит пропажу?

Машина стояла на том же месте, в темном закутке, куда не доставал свет фонарей. В ней никого не было. Дыхание сбилось… Ну конечно, она и должна выглядеть пустой! Так и было задумано. Но я не успокоилась, пока не увидела смутные очертания человеческой фигуры под пледом на заднем сиденье.

Я бросила рюкзак на пассажирское сиденье – внутри обнадеживающе загремело, – забралась внутрь и захлопнула дверцу. Нажимать кнопки блокировки не имело смысла…

– Все в порядке? – хрипло прошептал Джаред, едва дверь захлопнулась.

– Т‑с‑с! – сказала я, стараясь не шевелить губами. – Подожди.

Я проехала мимо освещенного входа, Лазурь помахала мне рукой, я помахала в ответ.

На темной дороге, вдали от посторонних глаз, я сползла по сиденью. Руки затряслись. Теперь, когда все осталось позади, я позволила себе расслабиться.

Я протянула ему левую руку с еле заметной полоской шрама. Джаред удивленно ахнул, скинул с себя плед и пролез вперед, на пассажирское сиденье. Рюкзак он переложил к себе на колени.

– Твое лицо! – воскликнул он, заметив мою щеку в свете фонаря.

Рука Джареда нерешительно остановилась в воздухе.

Джаред осторожно прикоснулся к моей новой коже. По щеке побежали иголочки, но это была лишь реакция на его прикосновение.

– Они что‑то заподозрили? Не вызовут Ищеек? – настороженно осведомился он.

– Нет. Я же сказала, они мне поверят. Они даже глаза не проверили. Я была ранена, и мне оказали помощь.

– Что удалось достать? – спросил он, развязывая рюкзак.

– Лекарства для Джейми… если успеем… – Я машинально взглянула на часы на приборной доске, хотя горящие на них цифры не имели значения. – И на потом хватит. Я взяла только самые простые лекарства.

– Успеем, – пообещал он, изучая содержимое рюкзака. – «Разглаживание»?

– А, это необязательно, но я знаю, как им пользоваться, так что…

Он кивнул и продолжил рыться в рюкзаке, бормоча под нос названия.

– Еще как помогает, – засмеялась я. – Поранишься – на тебе продемонстрирую. Шутка.

Он как‑то странно на меня посмотрел – широко распахнутыми глазами.

– В чем дело? – поинтересовалась я. Положим, моя шутка плоха, но не настолько же…

– У тебя получилось. – Его голос звенел от удивления.

– Да нет, просто… Я не верил, что у нас выйдет.

– Не верил? Тогда почему… Почему ты мне помог?

– Я решил, что лучше погибнуть, но попытаться спасти Джейми, – тихо, почти шепотом ответил Джаред, – чем жить без него!

К горлу подступил комок. Мелани тоже душили эмоции. На мгновение мы стали одной семьей – все мы.

Я прокашлялась. Не стоило переживать из‑за пустой, несбыточной мечты.

– Это оказалось просто. Наверное, у любого получилось бы, главное – вести себя естественно. Кстати, Целительница посмотрела на мою шею. – Рука сама потянулась к шраму. – Твой шрам слишком грубый, но теперь, когда у нас есть лекарства, док сможет это поправить.

– Вряд ли у нас получилось бы «вести себя естественно».

– Да. Мне проще. Я одна из них. Если бы вы мне доверяли, я бы, наверное, могла достать все что угодно… – Я хихикнула. Стресс проходил, и меня вдруг разобрал смех. Интересно, понимает ли Джаред, что ради него я тоже готова сделать все что угодно?

– Я тебе доверяю, – прошептал он. – Доверяю тебе наши жизни.

И действительно, он доверил мне человеческие жизни: свою, жизнь Джейми, жизни всех остальных.

– У тебя получилось, – задумчиво повторил он.

«Джейми поправится! – ликовала Мелани. – Спасибо, Анни».

«Ради них – все что угодно», – подумала я и вздохнула, потому что это была чистая правда.

Мы доехали до вымоины. Джаред прикрепил брезент к бамперу и сел за руль: он довезет нас быстрее, дорога ему знакома. Он ловко завел машину в крошечный карман под валуном, ни разу не царапнув боком по камню. Мы пересели в джип и растворились в ночи.

Трясясь и подпрыгивая, джип несся по бескрайней пустыне. Ветер уносил в ночь ликующий смех Джареда.

– Зачем она тебе? Анни, у тебя была возможность нас сдать, ты ею не воспользовалась. Теперь ты одна из нас – и никто не убедит меня в обратном.

– По‑моему, не все так считают. Некоторые будут против.

Я покачала головой, представив, как нас встретят.

– Вернуться будет непросто. Они наверняка подумали, что…

– Джаред… Если они… если не захотят выслушать… если не выдержат… – Я внезапно осознала всю серьезность ситуации, испугалась, что не успею всего объяснить, и затараторила: – Сначала дай Джейми «От боли» – просто положи на язык. Потом спрей «Очистка изнутри» – он должен вдохнуть. Пусть док…

– Нет, Анни. Так не пойдет. Я пристрелю любого, кто поднимет на тебя руку.

– Не паникуй. Буду целиться в ноги. Потом вылечим, у нас теперь есть лекарства.

У меня была с собой старая футболка – рваные обноски Джеба. Сойдет!

– Может, это их убедит, и нас пропустят. – Я соорудила широкую повязку и завязала глаза. – А значит, мы быстрее попадем к Джейми.

Мы оба умолкли. Джип подпрыгивал на ухабах. В памяти всплыли похожие ночи, когда в роли пассажира выступала Мелани.

– Я подъеду вплотную. Там есть место, где на пару дней можно спрятать джип. Сэкономим время.

– Почти приехали, – сказал Джаред через минуту и выдохнул. – Нас ждут.

Он завозился и достал с заднего сиденья ружье: щелкнул металл.

– Стоять, – крикнул чей‑то голос. Звук разнесся по пустыне.

– Свои, – сказал Джаред. – Вот. Смотри. Видишь? Я – это по‑прежнему я.

На той стороне чувствовалось замешательство.

– Слушай, я заведу джип в укрытие, ладно? Мы везем Джейми лекарства и очень торопимся, так что советую не мешать. С дороги!

Джип рванулся вперед. Звук изменился, появилось эхо – мы въехали в пещеры.

У меня за плечами уже висел рюкзак. Я выбралась из джипа и попыталась нащупать стену. Джаред поймал мою руку.

– Забирайся! – Он снова взвалил меня на плечо. На этот раз я боялась упасть: Джаред придерживал меня одной рукой – в другой он, по‑видимому, нес ружье. Впрочем, заслышав топот бегущих ног в коридоре, я подумала о ружье с благодарностью.

– Джаред, ты идиот! – заорал Кайл. – О чем ты думал?

– С дороги, – ледяным голосом произнес Джаред. – Я тороплюсь. Анни жива и здорова, просто она настояла, чтобы я завязал ей глаза. Как Джейми?

– Анни достала лекарства! – Джаред двигался быстро, туннель шел под уклон.

Очередной подъем – несмотря на мой вес, Джаред почти бежал. Сзади догоняли остальные. Похоже, мы двигались через главную пещеру: послышались возмущенные возгласы и сердитое перешептывание.

– С дороги, – прогрохотал Джаред, перекрывая остальные голоса. – Где док? С Джейми?

Я не расслышала ответ. Джаред давно мог опустить меня на землю, но он слишком торопился и не хотел терять драгоценные секунды.

Сзади шумели сердитые голоса. Мы вошли в узкий туннель, и эхо стало громче. Отсчитывая про себя повороты, я определила, где мы находимся: Джаред пробежал развязку и свернул в третий проход, ведущий к спальням – их невидимые двери быстро оставались позади.

Джаред резко затормозил, и я соскользнула с его плеча. Он снял с моих глаз повязку.

В нашей комнате горело несколько тусклых голубых ламп. Док застыл посреди спальни – видимо, только что вскочил на ноги. На коленях рядом с ним, прижимая влажную тряпку ко лбу Джейми, стояла Шэрон. Ее лицо, искаженное яростью, было почти невозможно узнать. По другую сторону от Джейми порывалась подняться Мэгги.

Джейми лежал весь красный и обмякший: глаза закрыты, грудь едва заметно вздымается при вдохе.

– Ты! – выплюнула Шэрон и рывком вскочила с коленей.

Она прыгнула на Джареда, как кошка, стремясь расцарапать ему лицо.

Джаред перехватил руки Шэрон, скрутил их у нее за спиной и оттащил разъяренную девушку в сторону.

Мэгги, казалось, вот‑вот бросится на помощь дочери. Джеб обошел Джареда с Шэрон и преградил ей путь.

Док вышел вперед и встал между мной и Джейми.

– Док, – только и смогла выдавить я. Насилие, витавшее в комнате над неподвижным телом Джейми, ужасало. – Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, помоги. Ради Джейми.

Док не пошевелился, он не спускал глаз с Шэрон и Джареда.

– Ну же, док! – Иен подошел ко мне и положил руку на плечо; переполненная людьми тесная комната словно надвинулась на нас, навевая клаустрофобию. – Ты позволишь мальчику умереть из‑за ваших предрассудков?

– Предрассудки тут ни при чем. Неизвестно, как незнакомые препараты подействуют на ребенка!

На мои слова отреагировал не только док: Джеб, Иен и даже Мэгги оценивающе меня оглядели – впрочем, Мэгги быстро отвела глаза, злясь, что не сумела скрыть любопытства.

– Я тебе покажу. Пожалуйста, Джейми незачем мучиться!

– Иен прав, ему уже ничем не навредишь. Если твои препараты его убьют… – Он пожал плечами, ссутулился и отступил.

Я встала на колени возле Джейми, сдернула с плеч рюкзак, развязала тесемки, порылась внутри. Вот оно, «От боли»! Яркий луч фонаря осветил лицо Джейми.

Я открутила крышку и подцепила один из крохотных квадратиков. Надавив на подбородок Джейми, я почувствовала, как пылает его кожа. Я положила квадратик на язык мальчику и, не глядя, протянула руку. Иен передал мне миску с водой.

Осторожно, тонкой струйкой, я влила воду в рот Джейми, помогая лекарству раствориться. Мальчик мучительно сглотнул, вода вместе с лекарством освежила пересохшее горло.

Я лихорадочно сжала пузырек со спреем, сняла колпачок и быстрым движением распылила целебное облачко возле лица Джейми.

Лоб Джейми горел! Я отыскала «Охлаждение», надеясь, что препарат так же прост в использовании. Под откручивающейся крышкой оказались бумажные квадратики, на этот раз светло‑голубые. Со вздохом облегчения я поместила один из квадратиков на язык Джейми и влила немного воды в пересохшие губы. Мальчик сразу и почти без усилий сделал новый глоток.

Еще одна рука легла на лоб Джейми – длинные тонкие пальцы… Доктор!

– Есть скальпель. Хочешь, чтобы я вскрыл рану?

– Посмотри на него. – Иен склонился над мальчиком и присвистнул.

Болезненный румянец прошел. Загорелое лицо Джейми снова приобрело здоровый смуглый оттенок. Пот еще поблескивал на лбу и бровях, но я знала, что он выступил раньше и просто не успел высохнуть. Мы с доком одновременно потрогали лоб мальчика.

«Получилось!»– И Мелани, и меня захлестнула волна ликования.

– Жар прошел, но в ране еще может оставаться инфекция. Надо обработать порез.

– Шэрон, передай… – рассеянно произнес доктор и спохватился. – Э‑э… Кайл, дай мне, пожалуйста, вон ту сумку.

Я склонилась над воспаленной раной. Иен светил фонариком, а мы с Доком копались каждый в своей сумке. Он достал сверкающий скальпель, от одного вида которого у меня по спине побежали мурашки. Стараясь их не замечать, я приготовила флакон с «Очисткой».

– Эй, – прохрипел Джейми. Взгляд широко распахнутых глаз блуждал по комнате и наконец остановился на моем лице. – Анни, привет. Что происходит? Почему все собрались?

– Полегче, малыш. Как ты себя чувствуешь? – Иен не дал Джейми подняться с постели.

– Я… Лучше не бывает. А почему все здесь? Я не помню…

– Ты болел. Не двигайся, нам нужно закончить лечение.

У меня перехватило дыхание от радости, я едва могла говорить.

– Это «От боли», – прошептала я. – Удивительное лекарство.

– А почему Джаред держит Шэрон? – прошептал Джейми, обращаясь к Иену.

– Она не в духе, – нарочитым шепотом ответил Иен.

– Не вертись, Джейми, – предупредил док. – Мы тебе рану промоем. Ладно?

– Ладно. – Джейми только сейчас заметил скальпель в руке дока.

С профессиональной сноровкой док быстрым движением надрезал воспаленную кожу.

– Странное ощущение, – сказал Джейми, сосредоточенно разглядывая темный потолок. – Но не больно.

Док сделал крестообразный надрез скальпелем – хлынула кровь и густой гной.

Как только док убрал руку, я разбрызгала «Очистку» по открытой ране. Гной с тихим шипением запузырился и стал таять, почти как мыльная пена под струей воды. Стоявший рядом со мной док учащенно задышал.

На всякий случай я дважды опрыскала область вокруг раны. Краснота спала, остался лишь обычный красный цвет человеческой крови, что вытекала из разреза.

– Так, теперь «Заживление»… – Отыскав нужный пузырек, я поднесла крохотный кончик к разрезу. Прозрачная жидкость закапала в рану, поблескивая внутри. Кровотечение прекратилось. Я использовала половину пузырька – в два раза больше, чем требовалось.

К этому времени доктор лишился дара речи и замер с открытым от удивления ртом. Он сделал, как я просила: свел края раны вместе.

Я осторожно втерла «Замазку» в кожу вокруг крестообразного разреза, с удовлетворением наблюдая, как края раны срастаются и розовеют.

Джейми приподнялся на локтях: ясные глаза светились любопытством, мокрые от пота, грязные волосы спутались в колтуны, но на щеках появился здоровый румянец.

– Сейчас помажу вот этим, – сказала я, втирая в кожу мерцающий порошок, – и шрамик разгладится. Смотри, совсем как у меня. – Я показала ему свою руку.

– Девушкам нравятся шрамы! – засмеялся Джейми. – Анни, где ты раздобыла эти волшебные лекарства?

Доктор дотронулся до переливающихся крупинок на моей руке и понюхал пальцы.

– Ты бы ее видел! Она была неподражаема, – раздался над ухом голос Джареда.

Огненная шевелюра Шэрон скрылась за дверью. Мэгги вышла следом. Как печально. Как страшно. Сколько ненависти должно быть в человеке, не способном порадоваться за выздоровевшего ребенка?.. Как можно дойти до такого?

– Нет, какова? С наглым видом заявилась в больницу к пришельцам, заморочила им головы рассказом о том, как поранилась, и попросила вылечить. А как только они отвернулись, внаглую вынесла все лекарства – прямо из‑под носа, понимаешь! – Рассказ Джареда звучал захватывающе. На лице Джейми расплылась широкая улыбка. – И улизнула оттуда с кучей препаратов, которых нам надолго хватит. Оставила козявок с носом, да еще и ручкой им помахала из машины! – Джаред расхохотался.

«Я бы так не смогла, – грустно сказала Мелани. – От тебя куда больше пользы».

«Цыц! – шикнула на нее я. Не время для грусти и ревности. Время радоваться. – Без тебя меня бы здесь не было. Ты тоже его спасла».

– Вообще‑то, все было совсем не так увлекательно, – сказала я. Джейми взял меня за руку, и я сжала его ладонь. Сердце переполняли любовь и благодарность. – Все вышло легко. Я ведь тоже «козявка».

– Я совсем не то имел в виду… – начал было извиняться Джаред.

– А как ты объяснила шрам на лице? – спросил док. – Они не спрашивали, откуда…

– Пришлось нанести свежую рану, а заодно и порез – сказала Целителю, что упала на нож. Не хотелось вызывать подозрений. – Я подтолкнула Джейми локтем. – С кем не бывает.

Я словно парила от счастья. Все вокруг как будто светилось изнутри – одежда, лица, даже стены. Люди, столпившиеся внутри и снаружи, шептались и задавали друг другу вопросы, но их голоса казались мне звоном в ушах – вроде тягучего гула, который возникает, если ударишь по колоколу. Воздух мерцал. Реальность исчезла. Остался лишь кружок моих самых любимых людей: Джейми, и Джаред, и Иен, и Джеб. В этот чудесный миг я даже дока любила.

Я с удивлением заметила злость в его глазах.

– Пришлось. Нужно было спрятать старый шрам и понять, как вылечить Джейми.

Джаред поднял мою левую руку и провел пальцем по едва заметной розовой полоске на запястье.

– Это было ужасно, – сказал он, и веселость вдруг исчезла из его голоса. – Я думал, она останется без руки.

– Не волнуйся, все не так страшно. Я знала, что меня быстро вылечат.

– Видел бы ты ее, – тихим голосом повторил Джаред, поглаживая мне руку.

Пальцы Иена провели по моему лицу. Это было приятно, и я прильнула щекой к его ладони. Интересно, отчего мир вдруг стал таким ярким и волнующим: от действия обезболивающего или оттого, что Джейми спасен?

– Больше никаких вылазок, – пробормотал Иен.

– Само собой, она пойдет еще раз, – сказал Джаред, голос его звенел от удивления. – Иен, она абсолютно феноменальна. Это надо было видеть. Эх, как подумаю, какие открываются возможности…

– Возможности? – Иен притянул меня к себе, подальше от Джареда. – Какой ценой? Она чуть руки не лишилась, а ты и рад! – Его голос обвинял, пальцы сдавили мне предплечье.

Гнев как‑то не вязался с сияющим ощущением счастья.

– Нет, Иен, Джаред тут ни при чем, – сказала я. – Ты неправ. Это была моя идея.

– Конечно, твоя! – прорычал Иен. – Ты на все пойдешь… Ты на все готова, когда дело касается этих двоих. А вот Джаред должен был тебя остановить…

– Иен, а ты что предлагаешь? – возразил Джаред. – Или у тебя имелся план получше? Если бы Джейми умер, она бы себе не простила!

– Нет… Я одного не понимаю: ты что, сидел и смотрел, как она себя уродует? – Иен скривился и покачал головой. – Что ты за человек такой…

Все подняли глаза. Джеб стоял над нами с громоздкой картонной коробкой в руках.

– Вот поэтому‑то у него лучше всех получается доставать нужные вещи. Джаред всегда исполняет то, что должен. И следит, чтобы и другие поступали так же. Между прочим, иногда смотреть сложнее, чем делать самому. Так, ужин давно прошел, а для завтрака еще рановато, но мне кажется, кое‑кто тут давно не ел, – без лишних церемоний сменил тему Джеб. – Есть хочешь, малыш?

– Ой… даже не знаю, – признался Джейми. – Хочу, но это даже вроде как… приятно.

– Это «От боли» действует, – сказала я. – Ты должен поесть.

– И попить, – сказал док. – Тебе нужно больше жидкости.

Джеб разжал руки, и тяжелая коробка упала на матрас.

– Ух ты, вкуснятина! – обрадовался Джейми, шаря в коробке, битком набитой туристскими концентратами и консервами. – Спагетти. Здоровско!

– Курицу бы в чесночном соусе, – сказал Джеб. – Соскучился я по чесночку… А вот по чесночному запаху из моего рта вряд ли кто скучает! – Он фыркнул.

Джеб запасся бутылками воды и двумя переносными печурками.

Люди собирались, теснясь на крохотном пространстве. Меня зажало между Джаредом и Иеном, а Джейми я усадила к себе на колени. И хотя Джейми справедливо считал, что вырос и сидеть на чужих коленях ему не к лицу, он не возмущался: наверное, почувствовал, как сильно нам с Мел хочется его обнять – живого и здорового.

Сияющий круг словно разросся, вобрав в себя всех участников полуночной вечеринки – они тоже стали семьей. Джеб не спеша готовил угощение. Страх сменился облегчением и радостью от хороших новостей. Я была рада даже Кайлу, который пристроился с другой стороны от брата.

Мел удовлетворенно вздохнула. Ее переполняли ощущения: тепло мальчика на моих коленях, ласковое прикосновение сидящего рядом мужчины. Счастье не омрачила даже рука Иена, которая по‑прежнему обнимала мои плечи.

«Наверное, это «От боли» так действует», – пошутила я.

«Пожалуй, ты права. Это то, чего у меня никогда не было».

Какая великая сила, таящаяся в человеческой любви, заставила меня отказаться от моих соплеменников? Может, дело в ее непредсказуемости и капризах? Любовь и благожелательное отношение Душ распространяются на всех. Может, мне просто нужна была встряска? Человеческая любовь, коварная, не признавала правил: иногда ее дарили просто так – как это произошло с Джейми; иногда на то, чтобы ее заслужить, требовалось время и тяжелый труд – например, с Иеном; а иногда ее было не добиться никакими стараниями, и такая безнадежная любовь разбивала сердце – с Джаредом.

А может, чувства людей просто были сильнее? Люди умели так яростно ненавидеть, что и любили они, наверное, всем сердцем, страстно и пылко…

Почему я так отчаянно нуждалась в этой любви? Теперь, когда я все‑таки ее обрела, стало ясно одно: несмотря на все опасности и боль, она того стоила.

К тому времени как поздний ужин – точнее, ранний завтрак – подошел к концу, усталость взяла свое. Почти все расползлись по спальням, и комната опустела.

Остальные расположились на освободившемся пространстве. Места становилось все больше, и вскоре мы уже лежали. Моя голова оказалась на животе у Джареда – время от времени Джаред сонно ворошил мне волосы. Лицо Джейми уткнулось мне в плечо, а руки обвивали шею, одна моя рука приобняла его, а другую руку прижал к щеке Иен, которому служил подушкой мой живот. Док вытянул худые длинные ноги, уперся ботинком мне в бедро и захрапел. Вполне вероятно, что какая‑то часть моего тела касалась и Кайла.

Джеб растянулся на кровати и рыгнул. Кайл фыркнул.

– Неплохая выдалась ночка. Не ожидал… – задумчиво произнес Джеб. – Люблю, когда все хорошо заканчивается. Спасибо, Анни.

– В следующий раз… – откуда‑то с другой стороны от Джареда подал голос Кайл. Он широко зевнул. – В следующий раз я пойду с ней…

– Ну конечно, не будет, – прошептала я, погладив его по щеке. – Я никуда не пойду, пока не понадобится моя помощь. Останусь внутри, если так надо.

– Анни, я не собираюсь тебя запирать, – с раздражением в голосе объяснил Иен. – По мне, так ты вольна идти куда вздумается – хоть катайся по шоссе. Но в вылазках я тебе участвовать не позволю, ради твоей же безопасности.

– Справлялись? Джейми бы умер, если бы не она. Она может доставать такие вещи, которые кроме нее не достанет никто.

– Джаред, она личность, а не бесчувственное орудие.

– По‑моему, решение за Анни, – заметил Джеб.

Я удерживала Иена. Джаред ворочался, порываясь встать. Услышав Джеба, они замерли.

– Почему? У Анни своя голова на плечах. Или за нее будешь решать ты?

– Сейчас объясню почему, – проворчал Иен. – Анни?

Я замолчала, пытаясь сообразить, в чем ошибка.

– Видишь, Джеб? Она не думает о своих желаниях, о своем счастье, даже о своем здоровье. Она выполнит любую нашу просьбу, даже если для этого потребуется умереть. Нечестно ее просить. Любой из нас подумал бы о себе и отказался. А она не откажется.

Стало тихо. Иену никто не ответил. Все молчали, и тогда я решила подать голос.

– Неправда, – сказала я. – Я все время думаю о себе. И я… я хочу помочь. По‑моему, это важно. Сегодня я счастлива, потому что помогла спасти Джейми. Я тоже имею право на счастье!

– Ну, не могу же я ей запретить, – сказал Джеб. – Она больше не пленница.

Все это время Джаред вел себя очень тихо. Джейми тоже затих, но он‑то наверняка спал. А Джаред не спал, я точно знала: его рука что‑то вычерчивала на моей щеке – сияющие, горящие узоры.

– Меня не надо просить, – сказала я. – Я сама пойду. Мне было совсем не страшно. Ни капельки. Души добрые, я их не боюсь. Все получилось само собой.

– Это был особый случай, такого больше не предвидится… – Я помолчала и уточнила: – Ведь правда?

– Если она пойдет, я пойду с ней, – со вздохом заявил Иен. – Кто‑то же должен защитить ее от самой себя.

– А я пойду, чтобы защитить от нее остальных, – хихикнул Кайл, но тут же ойкнул и застонал.

Интересно, от кого ему досталось на этот раз?

– А я пойду, чтобы привести вас живыми домой, – прошептал Джаред.

– Слишком просто. Никакого азарта, – пожаловался Кайл.

Они с Иеном находились в задней части фургона, разбирая крупы, консервы и туалетные принадлежности, которые я только что добыла в магазине. Полуденное солнце пылало над Вичитой. Было не так жарко, как в аризонской пустыне, но более влажно. В воздухе роилась мошкара.

Джаред вел фургон к выезду из города, внимательно следя за тем, чтобы не превысить скорость. Это порядком его раздражало.

– Не надоело ходить по магазинам, Анни? – спросил Иен.

– О чем ни спроси, ты всегда не против. Как так?

– Я против… разлуки с Джейми. И против нахождения снаружи, самую малость, особенно днем – как будто клаустрофобия наоборот: все слишком открыто. А тебя это не беспокоит?

– Она хоть размяться может, – пробормотал Кайл. – Не понимаю, зачем ты ее жаловаться вынуждаешь.

– Для разнообразия. Надоело слушать твое нытье.

Ну все, раз Кайл с Иеном сцепились, то это надолго! Я переключилась на дорогу и сверилась с картой.

– И остановимся в нескольких небольших городках по дороге, если не возражаешь, – ответил он, не спуская глаз с дороги.

Во время вылазок Джаред всегда был предельно сосредоточен, не позволял себе никаких дружеских подначек. Иен и Кайл, напротив, беззлобно подшучивали надо мной после очередного успешного выполнения задания. Слово «задание» звучало весьма внушительно, хотя под этим понимался обыкновенный поход в магазин.

Как сказал Кайл, все было слишком просто, никакого азарта: я толкала тележку по проходам между полками, улыбалась Душам в ответ на их улыбки и наполняла тележку продуктами. Разумеется, я не забывала и о прячущихся в фургоне людях – покупала в кулинарии свежие сэндвичи и что‑нибудь на сладкое. Иен обожал мятное мороженое с шоколадной крошкой, Кайлу нравились карамельки, а Джаред ел все, что предлагали: казалось, он давным‑давно забыл о любимых блюдах, исповедуя образ жизни, при котором желания не принимаются в расчет и даже насущные потребности тщательно взвешиваются и оцениваются. Да, он умел расставлять приоритеты и абстрагироваться от собственных прихотей, и это стало залогом его выживания.

Порою в небольших городках меня окликали на улицах, заговаривали со мной. Я так хорошо вызубрила роль, что к этому времени, наверное, смогла бы обмануть даже человека.

Я всегда ради предосторожности сверялась с картой, перед тем как выйти из фургона, поэтому название города было мне знакомо.

– Чудесно! Человек искусства. Что ж, у нас тут много красивых мест.

Поначалу фотографа изображала я, но выяснилось, что на разговор с мужчинами уходит гораздо меньше времени, если представиться замужней.

Беседуя с аптекарем в Солт‑Лейк‑Сити, я поняла, что требуется нам в пещерах.

– Мне кажется, я неправильно питаюсь, – застенчиво улыбнулась я. – Все время перекусываю на ходу, и постоянно тянет на сладкое.

– Тысяча‑лепестков, вам нужно внимательней отнестись к своему здоровью. Конечно, легче всего пойти на поводу у дурных привычек, но задумайтесь о вашем питании. А пока, вот, возьмите витамины.

«Здоровье». Разумеется, этикетка говорила сама за себя, можно было и не спрашивать.

– Вам со вкусом клубники или со вкусом шоколада?

Обходительная Душа по имени Рожденный‑на‑Земле вручил мне два больших флакона.

В общем, никаких острых ощущений. Чувство страха и опасности посещало меня лишь при мысли о крохотной капсуле с цианидом, которую я всегда держала в кармане, под рукой – на всякий случай.

– В следующем городе купи обновки, – сказал Джаред.

– Ладно, – согласилась я. Мне не нравились излишества, но неуклонно растущая стопка слегка запачканных вещей не пропадет зря. У нас с Лили, Хайди и Пейдж примерно один размер, и они обрадуются обновкам. Мужчины, участвовавшие в вылазках, редко интересовались одеждой. Каждый набег был вопросом жизни или смерти – об одежде никто не думал, как не думали о мыле и шампунях, которые я набирала в каждом магазине.

– И душ тебе тоже не помешает, – со вздохом сказал Джаред. – Видимо, придется переночевать в гостинице.

В отличие от меня моим спутникам не приходилось так тщательно заботиться о своем внешнем виде. Они носили джинсы и темные футболки – вещи, на которых грязь не видна и которые не привлекали внимание в те короткие моменты, когда нас могли увидеть. Больше всего мужчины ненавидели ночевки в придорожных гостиницах. Сон в логове врага пугал их больше, чем все остальное: Иен говорил, что уж лучше напасть на вооруженную Ищейку, а Кайл так вообще отказался – целый день спал в фургоне, а с наступлением ночи садился нас охранять.

Для меня это было не сложнее, чем ходить по магазинам: я получала ключ от номера, заводила разговор с клерком и рассказывала историю о муже‑фотографе и друге, который путешествует вместе с нами (на случай, если кто‑нибудь увидит нас втроем). Я выбирала обыденные имена с неприметных планет. Иногда мы были Летучими мышами: Хранитель‑слов, Поющий‑песнь‑яиц и Приют‑на‑небесах. Иногда – Морскими водорослями: Колышущиеся‑глаза, Видящий‑поверхность и Второй‑рассвет. Нас никто не пытался выследить, но я каждый раз выдумывала новые имена, потому что Мелани воображала себя героиней фильма про шпионов.

Труднее всего мне было пересилить себя и брать, ничего не давая взамен. Я ни за что не призналась бы в этом в присутствии Кайла, который только и ждал повода усомниться в чистоте моих намерений. Когда я жила в Сан‑Диего, меня это не беспокоило: я брала лишь необходимое и возмещала долг обществу своими лекциями в университете. Призвание Учителя не требовало особого напряжения, но я относилась к нему серьезно. Были и другие, более трудоемкие, менее приятные – Души поочередно принимали участие в уборке мусора, например. Теперь я брала намного больше и ничего не отдавала взамен. Так нельзя… я чувствовала себя эгоисткой.

«Ты же не для себя, для других», – в минуты уныния напоминала мне Мелани.

«Все равно так нельзя. Даже ты это чувствуешь, разве нет?»

К счастью, наша долгая вылазка подходила к концу: осталось только в последний раз выгрузить добычу из фургона в надежно припрятанный грузовичок. Всего несколько дней с заездом в Оклахому и Нью‑Мексико, а дальше – без остановок через Аризону. Снова домой. Наконец‑то!

Если мы ночевали в гостиницах, а не в тесном фургоне, то обычно въезжали после наступления темноты и покидали мотель до рассвета, чтобы Души не успели хорошенько нас рассмотреть – излишняя предосторожность. Даже Иен и Джаред начинали это понимать.

После удачного дня фургон ломился от добычи. Кайлу почти не осталось места, а Иен решил, что я устала, и мы остановились у гостиницы пораньше, еще до захода солнца.

Небольшая гостиница была полупуста. Я вернулась в фургон с пластиковой картой‑ключом, мы припарковались под окнами нашего номера, в пяти‑шести шагах от входа, и Джаред с Иеном прошли из фургона прямиком к двери. Тонкие бледно‑розовые шрамы на их шеях служили маскировкой. Джаред нес полупустой чемодан. Ни на них, ни на меня никто даже не взглянул. В номере мужчины задернули шторы и немного расслабились.

Иен разлегся на кровати и защелкал пультом от телевизора. Джаред поставил чемодан на стол и достал наш ужин – остывшую жареную курицу из кулинарии. Я села у окна, одним глазом поглядывая на заходящее солнце.

– Анни, согласись: мы, люди, умеем развлекаться… в отличие от вас, – поддразнил меня Иен.

С экрана телевизора хорошо поставленными голосами вещали две Души. О фабуле происходящего догадаться было нетрудно – сюжеты разнообразием не отличались. Мужская особь получает назначение на планету Водорослей, но его жене с планеты Туманов ближе теплокровные носители. Герои стоически переносят долгую разлуку и – о, чудо из чудес! – воссоединяются на Земле. Все истории Душ имеют счастливый конец.

– Не забывай, на какую аудиторию это рассчитано.

– Твоя правда, но уж лучше бы запустили наши старые шоу. – Иен попереключал каналы и нахмурился. – Раньше некоторые шли.

– Они слишком будоражили зрителей. Пришлось заменить их другими, в которых было меньше… насилия.

Я видела этот сериал в Сан‑Диего, а Мелани помнила его с детства.

– Он потворствовал агрессии, – рассмеялась я. – В одной из серий маленький мальчик до крови избивает хулигана – и показано это, словно так и надо поступать.

Иен недоверчиво покачал головой и вернулся к передаче, но смеялся над теми сценами, которые, по замыслу автора, должны были растрогать зрителя.

Я смотрела в окно, наблюдая зрелище, гораздо более интересное, чем предсказуемая история в телевизоре.

За шоссе находился небольшой парк, где с одной стороны раскинулся луг, на котором паслись коровы, а с другой – стояла школа. Рядом со школой была разбита старомодная детская площадка с песочницей, горкой, лесенкой и раскручиваемой вручную каруселью. Само собой, там имелись и качели.

Семья из трех человек решила воспользоваться вечерней прохладой. Темные волосы отца на висках серебрились проседью. Мать выглядела намного моложе. Ее длинные рыжевато‑каштановые пряди, собранные в хвост, подпрыгивали при каждом движении. С ними был мальчик – совсем кроха, не старше годика. Отец подталкивал качели сзади; мать стояла спереди и целовала крохотный лобик всякий раз, как малыш подлетал к ней. Ребенок заливался хохотом, пухлые щечки раскраснелись. Женщина тоже хохотала от всей души.

– Анни, что там? – Джаред заметил улыбку, которую вызвала у меня эта семейная идиллия.

– За все мои жизни не видела ничего подобного. Передо мной… надежда.

Джаред подошел и встал рядом, заглянув мне через плечо.

– О чем ты? – Он окинул взглядом здание и дорогу, не обратив внимания на играющую семью.

Я поймала его подбородок и повернула в нужную сторону. Он и не подумал отдергивать голову, и от этого внизу живота вдруг разлилось тепло.

– Смотри, – сказала я. – Следи за моим взглядом. Перед нами – единственная надежда на спасение вашего вида.

– Видишь? – Я указала на смеющуюся мать. – Смотри, как она любит свое человеческое дитя.

Мать подхватила ребенка с качелей и крепко прижала к груди, покрывая крохотное личико поцелуями. Он гулькал и агукал – настоящий малыш, а не миниатюрная копия взрослого, которой он стал бы после «внедрения».

– Человеческий младенец? – обмер Джаред. – Как? Зачем? Давно это происходит?

– Не знаю, сама впервые вижу. Она не захотела, чтобы из него сделали носителя. Не могу себе представить, чтобы ее… принудили. У нас на матерей практически молятся. Если она решила… – Я покачала головой. – Понятия не имею, как они собираются это решать. На других планетах подобных проблем не возникает. Эмоции человеческих тел сильнее любой логики.

Иен и Джаред, разинув рты, смотрели на межвидовую семью в парке.

– Нет, – пробормотала я себе под нос. – Ни у кого не поднимется рука отнять ребенка у родителей. Вы только на них посмотрите!

Отец обнимал мать и ребенка и смотрел на биологического сына своего носителя с поразительной нежностью.

– Не считая нашей, это первая из открытых нами планет с живородящими носителями. Ваша система далеко не самая простая и производительная. Не знаю, может, дело в этом… или в том, что ваше потомство такое беспомощное… На других планетах размножение происходит при помощи яиц или семян. Родители почти никогда не видят своих детей. Интересно… – Я замолчала, в голове крутились мысли.

Женщина подставила мужу лицо, и тот поцеловал ее в губы. Малыш радостно гукнул.

– Х‑м‑м… Кто знает, может, наши виды смогут сосуществовать в мире и согласии. Ну не странно ли?

Мужчины, не отрываясь, смотрели на происходящее на их глазах чудо.

Семья уходила. Мать отряхнула с джинсов песок, отец подхватил малыша, и счастливые родители неторопливо направились домой.

Больше мы в тот вечер не разговаривали: все думали об увиденном. Мы легли пораньше, чтобы на рассвете заняться делом. Я спала одна, на дальней от двери кровати. Я чувствовала себя неловко: двое крупных мужчин едва помещались на одной кровати, во сне Иен то и дело раскидывал руки, а Джаред всякий раз награждал беднягу тычком в бок. Оба наверняка предпочли бы делить постель со мной. Я поворочалась‑поворочалась, да и свернулась калачиком: наверное, за целый день мое тело устало от бескрайних просторов и теперь ему хотелось тесноты и уюта, – а может, я так привыкла спать в узком пространстве за пассажирским сиденьем, что разучилась вытягиваться во весь рост.

Впрочем, я знала, почему ни Иен, ни Джаред не предлагали мне поменяться местами. Как‑то раз мои спутники с сожалением признали, что мне пора принять душ, а значит, без ночевки в гостинице не обойтись. Вот тогда‑то, сквозь шум вентиляции в ванной я услышала, как Иен с Джаредом спорят обо мне.

– Нечестно заставлять ее делать выбор. – Иен старался говорить тихо, но гул вентилятора не перекрывал голосов.

– Почему? Или, думаешь, честнее указывать ей, где спать? Вежливей было бы…

– Кому‑то другому – может быть. Но Анни изведется вся, стараясь угодить нам обоим.

– Нет, это не ревность. Просто я знаю, что она думает.

Стало тихо. Иен и впрямь словно читал мои мысли. Он догадывался, что достаточно малейшего намека – и я лягу спать рядом с Джаредом, а потом всю ночь буду ворочаться и переживать: мол, ранила чувства Иена, а Джаред из‑за меня несчастен.

– Отлично! – буркнул Джаред. – Учти, будешь ко мне приставать… я за себя не отвечаю, О’Ши.

– Не в обиду будет сказано, Джаред, – фыркнул Иен, – но ты мне и даром не нужен.

Несмотря на легкие угрызения совести, одной мне спалось намного лучше.

Это оказалась последняя ночевка в гостинице.

Дни пролетали быстро, как будто даже секунды торопились домой. Мое тело тянуло на запад, мы все предвкушали возвращение в наш темный многолюдный рай. Даже Джаред стал беспечным.

Смеркалось, последние лучи солнца скрылись за западными горами. Мы с Джаредом, сменяясь, вели фургон, а Иен с Кайлом ехали за нами, в грузовике с добычей, по очереди садясь за руль. Тяжелый грузовик ехал медленно, свет фар в зеркале заднего вида становился все более тусклым, пока не исчез за очередным поворотом.

Мы выехали на финишную прямую. Тусон остался позади. Несколько часов пролетят незаметно, и я увижу Джейми. Мы выгрузим добычу, которую все так ждали, и на лицах встречающих загорятся улыбки. Я по‑настоящему возвращалась домой.

И на этот раз мы везем с собой радость, и только радость – никаких обреченных на пытки заложников. Я целиком отдалась предвкушению. Казалось, дорога уносится из‑под колес слишком медленно… Быстрее бы, быстрее домой!

– Наверно, Кайл за рулем, – пробормотала я. – Догоняют.

Неожиданно в темноте завертелись красно‑синие огни, которые отражались в каждом зеркале. Цветовые блики танцевали на крыше, на сиденьях, на наших застывших лицах и на приборной доске… Стрелка спидометра ясно показывала, что мы на двадцать миль в час превысили скорость.

Красно‑синие огни кружились в такт с воплем сирены.

До того как на Землю пришли Души, эти огни и звуки означали одно: закон, стражи порядка, карающая длань правосудия. Но и сейчас мигающие огни и сердитый рев имели все то же значение – те же стражи порядка, та же карающая длань…

Впрочем, теперь они встречались гораздо реже: полицию использовали для спасательных работ и в чрезвычайных ситуациях, а не для борьбы с преступностью. Мигалки остались на каретах скорой помощи и пожарных машинах.

Низкий, обтекаемой формы автомобиль вряд ли предназначался для спасательных работ – он был создан для преследования. Мне никогда не доводилось видеть подобных машин, но я сразу поняла, что происходит.

Джаред застыл, по‑прежнему давя на педаль газа. Что делать? Обогнать их на этой развалюхе или спрятать широкий белый кузов в худосочном низкорослом кустарнике? Главное – не выдать, не привести к остальным. Совсем рядом, в нашем пещерном убежище мирно спали ничего не подозревающие люди. Выхода не было.

– Прости меня, Анни, – прошептал Джаред со вздохом. – Я все испортил.

Он взял меня за руку и убрал ногу с педали газа. Машина начала тормозить.

– Анни, я… я хорошо к тебе отношусь. Ты хорошая, Анни. Ты заслуживаешь большего. Лучшей судьбы.

Между пальцев он сжимал крохотный предмет – крохотный и смертоносный.

– Анни, выхода нет. На этой машине нам не оторваться. Если попробуем убежать, на нас устроят облаву. Подумай о Джейми.

– Погоди, я кое‑что придумала! – Я быстро нашарила в кармане капсулу, зажала ее в пальцах. – Попробую выкрутиться. Если не получится, сразу же проглочу яд.

– Скорее! – Я отстегнула ремень безопасности. – Пересаживайся на мое место. Быстрее, пока нас не видят.

– Пристегни ремень! – бросила я. – Закрой глаза и отвернись.

Он послушался. Даже в темноте наши преследователи заметят свежий бледно‑розовый шрам на его шее.

Я устало откинулась на спинку водительского сиденья.

Моему телу предстояло солгать. Главное – правильно выбрать движения, разыграть сценку. Как актеры в телевизоре, только лучше. Как человек.

«Я не могу, Анни. Я не знаю, как себя ведут настоящие Души. А вот ты сможешь. Спаси его. Я знаю, у тебя получится».

Настоящая Душа. Нужно просто оставаться собой.

Было поздно, и я устала, так что играть особо не придется. Веки отяжелели, тело вдавилось в сиденье. У меня получится изобразить досаду. Я уже ее чувствовала. Губы сложились в сконфуженную улыбку.

Машина Ищеек притормозила с противоположной стороны, у обочины, лицом к встречному потоку. Из бокового окна хлынул слепящий свет. Я заморгала и нарочито медленно подняла руку, прикрывая глаза. В свете фар от моих зрачков отразился тусклый серебряный зайчик, запрыгал по дороге.

Хлопнула дверца. По асфальту застучали глухие шаги – одна пара ног. Не было звука шагов по земле или камням, а значит, вышел пассажир. Понятно… В машине их, по крайней мере, двое, но допрашивать меня собирался один. Хороший знак, признак доверия и уверенности.

Сверкающие глаза служили мне талисманом: они не оставляли никаких сомнений, они были неизменным компасом, своего рода Полярной звездой. Телу лгать не потребовалось. Оказалось, достаточно сказать правду. У меня было кое‑что общее с тем человеческим ребенком из парка: и он, и я были первыми, до нас не существовало ничего подобного.

Тело Искателя загородило свет, и ко мне вернулось зрение.

Передо мной стоял мужчина – вероятно, средних лет, но возраст было сложно определить: волосы седые, а лицо гладкое, без морщин. Он носил футболку и шорты. Одна рука покоилась на рукояти увесистого пистолета, в другой Искатель держал выключенный фонарь.

– Какие‑то проблемы, мисс? – спросил он, приблизившись. – Вы ехали слишком быстро, это небезопасно.

Его глаза все время рыскали: быстро изучили мое нарочито сонное лицо, пробежались по фургону, метнулись в темноту за нашими спинами, окинули освещенный участок шоссе и снова вернулись к моему лицу, а потом все повторилось заново…

Искателя что‑то тревожило. Ладони у меня вспотели, а в надтреснутом голосе звучала подступавшая паника.

– Простите, пожалуйста, – громким шепотом извинилась я и обеспокоенно взглянула на Джареда, словно проверяя, не проснулся ли он. – Я… я, кажется, заснула – сама не заметила как. Устала слишком.

Я изобразила полную сожаления улыбку. Я знала, что веду себя скованно, как переигравшие актеры из телевизора.

Пытливый взгляд Искателя еще раз пробежал по моему лицу, осмотрел фургон и… задержался на Джареде. Сердце мучительно забилось – казалось, оно вот‑вот выпрыгнет из груди. Пальцы крепче сжали капсулу.

– Весьма сожалею о своем безответственном поведении… Разумеется, нельзя садиться за руль, – торопливо зашептала я, пытаясь выдавить очередную улыбку. – Но мы хотели побыстрее добраться до Финикса. Пожалуйста, извините, честное…

Во вкрадчивом голосе не ощущалось тепла. Впрочем, Искатель говорил тихо – видимо, понял мой намек.

– Листьями‑вверх, – сказала я, использовав имя из последней гостиницы. Поверит ли он? Или устроит проверку?

– Перевернутый Цветок? – догадался он. Его глаза все так же деловито шныряли.

– Нет, – поспешила ответить я. – На материке, в междуречье.

– Так мне вернуться в Тусон? – спросила я. – Я вроде бы проснулась… Или вздремнуть прямо тут?

От неожиданности я подскочила, и крохотная капсула почти неслышно упала на металлический пол. Кровь отхлынула от лица. «Все пропало!» – мелькнуло в голове.

– Простите, я не хотел вас напугать, – торопливо извинился Искатель; его цепкий взгляд продолжал блуждать по кругу. – Не стоит здесь задерживаться.

– Почему? – с трудом выдавила я, едва сдерживая дрожь в руках.

– Недавно поблизости имел место инцидент… Исчезновение.

– Предположительно, несчастный случай… хотя… существует вероятность… – Он медлил, не желая произносить вслух свои опасения. – В этом районе могут скрываться люди.

– Люди? – пискнула я, слишком громко. Он распознал в моем голосе страх и по‑своему его интерпретировал.

– Не волнуйтесь, Листьями‑вверх, у нас пока нет поводов для беспокойства. Вдобавок нет и никаких свидетельств. Поезжайте в Финикс. Чем раньше вы там окажетесь, тем лучше.

– Конечно. А может, вернуться в Тусон? Это ближе.

– Уверен, Цветок. Главное, не забредайте в пустыню, – улыбнулся он. Лицо его моментально преобразилось, подобрело, стало похожим на лица других Душ, с которыми мне доводилось общаться. Так вот в чем дело! Он опасался не меня, а за меня. Он не вслушивался в мою ложь. А если бы и вслушивался, то вряд ли бы ее распознал. Еще одна обычная Душа.

– Что вы, я и не собиралась! – Я улыбнулась. – Спасибо, что предупредили. Теперь‑то я уж точно не засну. – Я выглянула в окно со стороны Джареда, с опаской всматриваясь в пустыню – пусть Искатель думает, что мне страшно, – и вдруг застыла.

На моем лице проступила неподдельная тревога: в боковом зеркале отражался свет приближающихся фар. Джаред не шелохнулся – только спина чуть напряглась.

– Тут я вам помогу… – Он опустил глаза и с улыбкой копался в карманах брюк.

Я усиленно старалась расслабить мышцы лица, но сосредоточиться не удавалось. Огни в зеркале заднего вида становились все ярче.

– Только не переусердствуйте с дозировкой, а то цикл сна собьете, – продолжал Искатель, роясь в другом кармане. – Оно не опасное, разумеется, иначе Целители его не одобрили бы. А, вот оно: «Бодрость».

Фары приближались, все медленнее и медленнее.

«Только не останавливайся, – молила я про себя. – Проезжай. Проезжай. Проезжай».

«Хоть бы за рулем оказался Кайл», – словно молитву, добавила Мелани.

– Э‑э, «Бодрость»? – недоуменно переспросила я.

Искатель выпустил густое облачко аэрозоля у моего лица. Я послушно наклонилась и вдохнула, одновременно косясь в зеркало.

– С ароматом грейпфрута, – сказал Искатель. – Приятно, правда?

– Очень. – Внезапно голова стала на удивление легкой, мысли прояснились.

Большой грузовик замедлил ход и остановился сзади.

«Нет!»– дружно охнули мы с Мел. Долю секунды я обшаривала взглядом пол, вопреки всему надеясь отыскать капсулу, но не смогла разглядеть даже собственную ногу.

Ищейка рассеянно посмотрел на грузовик и махнул рукой – проезжайте, мол.

Я обернулась с вымученной улыбкой на губах, так и не увидев сидящего за рулем. Свет фар отразился от серебристой радужки моих глаз, рассыпался тусклыми бликами.

Грузовик не тронулся с места. Искатель настойчиво махнул еще раз.

Лежавшая рядом со мной рука Джареда сжалась в кулак.

Грузовик медленно затарахтел и тронулся с места, проехав между машиной Искателя и фургоном. Фонарик Ищейки высветил два силуэта, два темных профиля. У сидевшего за рулем нос был кривой.

– Это вам спасибо, Листьями‑вверх. Мы увидели, как вы несетесь по трассе, и уж было решили, что придется иметь дело с людьми. Я аж весь вспотел! Но вы не волнуйтесь, никакой опасности нет. Если хотите, мы вас проводим до самого Финикса.

– Было приятно с вами познакомиться. После смены приду домой и расскажу супруге, что повстречал еще одного обитателя планеты Цветов, то‑то она обрадуется.

– О, пожелайте ей от меня яркого солнца и долгого дня, – сказала я, переведя на язык землян принятое среди Цветов приветствие.

Он отошел, и мне в глаза снова ударил свет фонаря. Я отчаянно заморгала.

– Перестань, Хэнк! – Искатель прикрыл глаза и повернулся к своей машине. Ночная тьма вновь сгустилась. Я сделала над собой очередное усилие, улыбнулась невидимому Хэнку и трясущимися руками завела мотор.

Ищейки оказались быстрее. Черный автомобильчик с нелепой мигалкой на крыше завелся, резко развернулся, мигнул габаритами и растворился в ночи.

Я вырулила обратно на дорогу. Сердце толкало кровь по венам быстрыми рывками. Бешеная дрожь сотрясала все тело.

– Уехали… – Внезапно оказалось, что у меня зуб на зуб не попадает.

Мы разговаривали шепотом, ни один не решался говорить громче.

– Еще бы. У тебя настоящий актерский талант.

Я хотела пожать плечами, а в итоге дернулась всем телом – мышцы не слушались.

– Они не могут иначе. Я – это нечто… невероятное. Меня не должно существовать.

– Да, невероятное, – согласился он. – И чудесное.

Его похвала растопила лед, что сковал грудь и застыл в жилах.

– Ищейки не так уж и сильно отличаются от остальных, – промурлыкала я себе под нос. – И не нужно их бояться.

– Признайся, ты ведь можешь все на свете? Теперь, когда ты с нами, все изменится… – Он словно говорил сам с собой.

Мне было нечего ответить, а Мелани отчего‑то взгрустнулось.

«Ты можешь им помочь. И защитишь их куда лучше, чем я», – вздохнула она.

Впереди замаячили знакомые габаритные огни. Я чуть поддала газу – самую малость, не превышая скорости. Джаред вытащил из бардачка фонарь. Мы подъехали к грузовику, и Джаред поднес фонарь к лицу. Кайл с тяжелым вздохом кивнул. Иен тревожно ерзал на месте, не спуская с меня глаз. Я помахала рукой, и он скорчил рожу.

– Нет. Нас могут остановить на обратном пути. Они следят не за нами, а за дорогой.

– Угу, за нами никто не следит. – В этом я не сомневалась.

Мы выключили фары. Нужно было спешить: до рассвета предстояло доехать до пещеры, разгрузить обе машины и найти место, где их спрятать, потому что за небольшим скальным выступом у входа грузовик не укроешь.

Я подумала о входе в пещеры: тайна, которую я так и не сумела разгадать без посторонней помощи. Джебу хитрости не занимать! Вот, к примеру, ориентиры, которые он когда‑то начертил на обложке фотоальбома Мел, – они вели вовсе не к убежищу. Джеб все продумал: следуя его карте, вы так или иначе оказывались на узком пятачке, недалеко от надежно скрытого входа, а уж там Джеб решал, приглашать вас внутрь или нет.

– Как думаешь, что случилось? – прервал мои размышления Джаред.

– Ну, Ищейка же говорил, что кто‑то недавно пропал…

– Анни, недавно! И потом, раньше шоссе не обыскивали – это что‑то новенькое. Искали нас. Здесь! – Джаред напряженно сощурился и вдруг изо всех сил стукнул по приборной доске. – Чем они тут без нас занимались?

– Думаешь, Джеб с остальными что‑то натворил? – вскинулась я.

Джаред уставился в звездное небо над пустыней.

Непонятно. Даже если кто‑то исчез в пустыне, причем тут люди? Происходят же несчастные случаи. Откуда такие выводы? И почему Джаред злился? Наша живущая в пещерах семья старалась не привлекать к себе внимания. Мы соблюдали осторожность.

Они не вышли бы наружу без серьезной причины… Только вот причину они могли придумать сами. И оправдание… Может, док с Джебом решили воспользоваться моим отсутствием? Джеб пообещал, что не будет убивать ни Душ, ни людей, пока я нахожусь под его крышей. Может, он нашел компромисс?

Ком, вставший в горле, не давал ответить. Я помотала головой. Слезы потекли по щекам, закапали с подбородка на колени.

Я снова помотала головой, и он не стал спорить. Я тихонько проплакала всю дорогу до невысокой горы, под которой укрылась разветвленная сеть наших пещер. На самом деле это был выброс вулканической породы на поверхность – обычный холм, поросший худосочным кустарником и колючей опунцией. Тысячи крохотных окон, невидимые в сетке трещин и расщелин, терялись в вулканической красно‑бурой породе. Порой над холмом поднимался невидимый дымок. Я вылезла из фургона и прислонилась к дверце, вытирая глаза.

– Прости. Я не знал про их планы. Понятия не имел. Надо было…

Но он думал так просто потому, что они каким‑то образом попались.

Сзади подъехал грузовик. Хлопнули дверцы, Иен и Кайл бросились к нам.

Иен взглянул на мое заплаканное лицо, текущие по щекам слезы, на руку Джареда у меня на плече, и бросился меня обнимать. Не знаю почему, но я заплакала еще горше, прижалась к Иену, и слезы закапали ему на футболку.

– Иен, дело не в Ищейке, – сухо произнес Джаред, не убирая руки с моего плеча.

– Они специально патрулировали дорогу. Похоже, в наше отсутствие док… работал.

Я поежилась: на миг мне показалось, что я чувствую вкус серебряной крови на языке.

– Нет, ну какого… – От ярости Иен потерял дар речи.

– Красота! – с отвращением произнес Кайл. – Идиоты. Нас не было всего несколько недель, а они умудрились Ищеек на уши поставить. Могли бы нас попросить…

– Заткнись, Кайл, – грубо оборвал его Джаред. – Да уж, некстати это случилось. Надо быстро все разгрузить. Мы даже не знаем, сколько патрулей нас ищут! Давайте разгрузим фургон и позовем подмогу.

Все еще рыдая, я высвободилась из объятий Иена и отправилась помогать. Иен забрал у меня тяжелую упаковку с консервированным супом и заменил ее большой, но легкой коробкой с макаронами. Вслед за Джаредом мы спустились по узкому проходу. Кромешная темнота меня не волновала: я еще не слишком хорошо знала дорогу, но запоминать‑то было особо и нечего – прямо вниз, а затем прямо вверх.

На полдороге нас окликнул знакомый голос, по туннелям разнеслось эхо.

Я попробовала вытереть слезы плечом, но не дотянулась. Голубой свет приближался, и Джейми выбежал к нам навстречу.

Его лицо поразило меня. Я думала, он обрадуется нашему возвращению, и пыталась собраться, чтобы его не расстроить… Но оказалось, что Джейми уже расстроен: бледное лицо, покрасневшие от рыданий глаза, следы слез на грязных щеках.

– Анни! Джаред! – всхлипывал он. – Уэс! Уэс умер! Его убила Ищейка!

Мои руки, оцарапанные, в синяках, перепачканные красной пылью во время лихорадочной разгрузки, словно были по локоть в крови. Уэс погиб, и в этом виновата я: с тем же успехом я могла собственной рукой нажать на курок.

Разгрузка закончилась, и все мы собрались в кухне, поглощая сыр и свежий хлеб с молоком. Джеб с доком рассказывали Джареду, Кайлу и Иену о произошедшем. Я сидела в стороне, зарывшись лицом в ладони, онемев от горя и вины, не в силах задавать вопросы. Джейми то и дело гладил меня по спине.

Уэса похоронили рядом с могилой Уолтера. Он погиб четыре дня назад, в ночь, когда мы с Джаредом и Иеном наблюдали за семьей в парке. Я больше никогда не увижу своего друга, не услышу его голос…

Энди и Пейдж перегоняли грузовик и фургон на тайную стоянку: нужно было поставить джип на привычное место и до восхода вернуться домой – пешком.

– Ей… ей нездоровится, – пробормотал Джейми.

Аарон и Брандт тоже отсутствовали. У Брандта остался круглый розовый шрам в ямке под левой ключицей. Пуля прошла на волосок от сердца и легких и на вылете застряла в лопатке. Док потратил почти все «Заживление», но поставил Брандта на ноги.

Выстрел, попавший в Уэса, оказался точнее: пуля пронзила смуглый лоб и вылетела из затылка. Док ничего не мог поделать, даже будь у него галлон «Заживления» под рукой.

Трофей, оставшийся на память от этой встречи, болтался в кобуре у бедра Брандта. Брандт с Аароном сторожили туннель, который вел к складу. Склад снова превратился в тюрьму.

Число обитателей пещер осталось прежним: тридцать пять живых тел. Как‑то это неправильно, ведь Уэс и Уолтер умерли. Вместо них появилась я… И моя Ищейка.

Если бы я отправилась прямиком в Тусон… Если бы осталась в Сан‑Диего… Если бы прилетела не на эту планету, а куда‑нибудь еще… После пяти‑шести планет было самое время посвятить себя Материнству. Почему я так долго тянула?.. Если, если, если… Если бы я не попала сюда, если бы не сообщила ориентиры Ищейке, Уэс остался бы жив. Она долго ломала голову, вычисляя наше местоположение, и наконец ей это удалось. Она позабыла осторожность и ринулась в бой – колесила вокруг на внедорожнике, покрывала шрамами хрупкий пейзаж пустыни, подбиралась все ближе и ближе.

«Анни, если бы меня не поймали, я бы не привела нас сюда».

«А если бы мы не попали сюда, Джейми бы умер. И Джаред тоже. Если бы не ты, он бы погиб сегодня ночью».

Смерть повсюду. Куда ни кинь взгляд, везде смерть.

«Почему она за мной увязалась? – стонала я про себя. – Я же не причиняю вред другим Душам. Можно сказать, я их спасаю. Спасаю от скальпеля дока. Зачем она отправилась за мной?»

«Почему ее пощадили? – рявкнула Мел. – Почему не убили сразу? Замучили бы до смерти, мне плевать. Почему она до сих пор жива?»

Страх сдавил грудь. Ищейка выжила и находилась здесь, рядом.

Разумеется, Ищейки могут устроить облаву – этого боялись все. Люди, следившие за тем, как проходили поиски моего тела, знали, какая она упертая. Она пыталась убедить других, что где‑то в пустыне прячутся люди, но никто не воспринял ее слова всерьез, и все разъехались. Она продолжила поиски в одиночестве.

Ее джип оттащили подальше и бросили в пустыне, вдали от Тусона. Исчезновение Ищейки обставили так же, как мое: раскидали вещи, обертки от еды, обрывки рюкзака. Поверят ли остальные Души в подобное совпадение?

Мы уже знали, что нет. Точнее, не совсем. Они организовали поиски. Возможно, теперь они будут искать тщательнее?

Бояться саму Ищейку бессмысленно – с ней бы справился даже Джейми. Я была сильнее и быстрее, чем она. Меня окружали друзья и союзники, она же была одна – по крайней мере, в пещерах. В любой миг на нее наставят два пистолета, ружье и ее собственный «глок» – тот самый пистолет, которому когда‑то позавидовал Иен, оружие, убившее моего друга Уэса. Ее оставили в живых по одной‑единственной причине – Джеб решил, что я захочу с ней поговорить. В общем, жить ей оставалось недолго, считанные часы, независимо от того, поговорю я с ней или нет.

Так почему же я не чувствовала себя в безопасности? Откуда это странное нехорошее предчувствие?

Я еще не решила, хочу ли я с ней говорить. По крайней мере, так я сказала Джебу. Я действительно не испытывала ни малейшего желания с ней общаться: жестокое, не ведающее сомнений и страха лицо Ищейки внушало мне ужас. Но если я скажу, что не желаю с ней общаться, ее тут же пристрелят. С тем же успехом я могла спустить курок или скомандовать: «Пли!»

А может, док попытается вырезать ее из человеческого тела. Я вспомнила серебряную кровь на руках моего друга и невольно поежилась.

«Анни, не паникуй. Ее просто пристрелят, и все».

Разве это могло меня утешить? Перед глазами крутилась одна и та же сценка: Аарон с пистолетом Ищейки в руках; тело Ищейки медленно оседает на каменный пол, вокруг собирается лужица красной крови…

«Мы же хотим, чтобы она умерла. Верно? – заволновалась Мелани. – Она убила Уэса! И потом, ее нельзя оставлять в живых! Просто нельзя!»

Разумеется, Мелани права, права во всем: Ищейку нельзя оставлять в живых. Если ее оставить в тюрьме, она будет рыть носом, пока не сбежит. Если она окажется на свободе, моя семья и дня не проживет.

К тому же она убила Уэса – юношу, которого все любили. Эту утрату невозможно восполнить. Я понимала людей, жаждавших мести, и на самом деле желала Ищейке смерти.

Джейми тряс меня за руку. Я не сразу поняла, что меня окликают, причем, судя по всему, уже давно.

– Анни? – Джеб склонился надо мной. Его лицо ничего не выражало – фирменная непроницаемая маска, которая означала, что его обуревают чувства. – Ребята интересуются: может, у тебя есть вопросы, которые ты хочешь задать Ищейке?

Я провела рукой по лбу, отгоняя навязчивый образ.

– Они устали ее охранять. Времена сейчас тяжелые. Они бы предпочли провести это время с друзьями.

– Хорошо. Наверное, мне стоит… с ней повидаться. – Я оттолкнулась от стены и поднялась. Руки дрожали, и я сжала их в кулаки.

«Ты пытаешься ее спасти!»– Мелани кипела от ярости.

«Вот именно. Невозможно. И потом, тебе самой будет легче, если она умрет. Дай им ее пристрелить».

– Ты не обязана туда идти, – сказал Джейми, пристально глядя мне в лицо.

Рука Джейми обхватила мою, но я стряхнула его пальцы.

– Ты никуда не пойдешь, – настойчиво повторила я.

Наши взгляды встретились, и на этот раз я выиграла спор. Упрямо вздернув подбородок, Джейми прислонился к стене.

Кажется, Иен тоже собрался последовать за мной, но я остановила его взглядом.

Джаред пропустил меня с невозмутимым видом.

– Она все время чем‑то недовольна, – негромко сообщил мне Джеб по пути к норе. – Ты себя тихо вела, а эта постоянно чего‑то требует: еды, воды, подушку. И угрожает: «Ищейки вас найдут!» – и все в таком духе. Брандт еле сдерживается. Она его уже довела.

– Бежать, правда, не пыталась – много болтовни, мало дела. Как увидит оружие, сразу затихает.

– По‑моему, ей до чертиков хочется жить, – пробормотал Джеб себе под нос.

– Ты уверен… что это надежное место? – спросила я, когда мы зашли в темный, извилистый коридор.

– Ну, ты‑то дорогу не нашла. Иногда самый надежный способ спрятать вещь – оставить ее на виду.

– Ребята глаз с нее не спускают. Не волнуйся.

Сколько раз я поворачивала за этот угол, ощупывая внутреннюю часть острого выступа, совсем как сейчас? Я никогда не шла по внешней стене. Она была неровной, с торчащими острыми камнями – я боялась споткнуться и поставить синяк. И потом, тут было короче.

Когда мне впервые объяснили, что туннель вовсе не изгибался буквой «г», а разветвлялся буквой «у» – то есть от основного туннеля отходили два ответвления, – я почувствовала себя одураченной. Джеб прав: иногда самый надежный способ спрятать вещь – оставить ее на виду. В минуты отчаяния, когда я задумывалась о побеге, мне и в голову не приходило, что эта нора, тюрьма, этот темный и мрачный угол, этот каменный мешок, в котором меня похоронили… Да что там, даже умница Мел не догадалась, что меня держали в нескольких шагах от выхода!

К тому же существовал и другой выход: крохотный – по нему приходилось ползти на четвереньках. Когда меня привели в пещеры, я шла, выпрямившись в полный рост, потому‑то и не искала нору. И потом, я с самого начала держалась подальше от больницы и никогда не изучала закутки владений дока.

Знакомый, хотя и полузабытый – словно из прошлой жизни – голос прервал мои размышления.

– Не пойму, как вы еще живы, с таким‑то питанием. Фу! – Какой‑то пластиковый предмет ударился о камень.

– Вот уж не думала, что люди додумаются заморить кого‑то голодом. Слишком сложный план для таких тупоголовых созданий.

– Должен сказать, ребята меня впечатлили. Удивляюсь их терпению.

Мы свернули к освещенному тупику. Аарон и Брандт сидели с оружием в руках на довольно большом расстоянии от конца туннеля, где расхаживала Ищейка.

– Наконец‑то, – с облегчением пробормотал Брандт. Печаль проложила глубокие морщины на его лице.

Я удивилась тому, в каких условиях ее содержали.

Вместо того чтобы поместить ее в крохотную неудобную нору, ей предоставили относительную свободу, отдав целый конец туннеля. На полу у дальней стены лежали матрас и подушка. Неподалеку валялся пластиковый поднос, опрокинутая суповая миска и корешки хикамы. Немного супа пролилось на пол. Стало понятно, что это был за шум – она выбросила еду, хотя, судя по всему, сперва немного подкрепилась.

Я смотрела на эту, в некотором роде человеческую, картину и ощутила странную боль под ложечкой.

«За что нам такие мучения?»– мрачно пробормотала Мелани.

– Оставить вас с ней на минуту? – спросил Брандт, и боль подступила снова. Говоря обо мне, Брандт никогда не использовал местоимения женского рода, как и все остальные, за редким исключением…

– Осторожно, – предупредил Аарон. – Она та еще злючка.

Никто не двинулся с места. Я кивнула и в полном одиночестве направилась в конец туннеля.

Злобный взгляд Ищейки, словно холодные пальцы, ощупывал мое лицо. Грубая ухмылка исказила ее черты. Ни у одной Души я не видела подобного выражения.

– Ну что же, здравствуй, Мелани, – поддела она меня. – Что так долго не заглядывала? Или твои приятели решили, что тебе удастся меня разговорить? Что я выдам все секреты лишь потому, что у тебя в глазах отражается несчастная Душа, которой промыли мозги и заткнули рот? – Она хохотнула.

Я медленно приблизилась к ней, стараясь убедить себя, что ненависть, сотрясающая мое тело, не имеет ко мне никакого отношения. В двух шагах от нее мое тело напряглось, готовое броситься бежать.

Ищейка не проявляла агрессии, но расслабиться я не могла. Эта встреча ничем не напоминала разговор с Ищейкой на шоссе – не было привычного ощущения безопасности, как при разговоре с доброжелательными представителями нашего рода. И снова меня пронзило странное предчувствие, убеждение, что она переживет меня, переживет надолго.

«Это смешно. Задавай свои вопросы. Ты уже придумала, что спросить?»

– Так что тебе надо? Или ты получила персональное разрешение на убийство? – прошипела Ищейка.

Едва я раскрыла рот, она слегка отпрянула, – словно ожидала, что я закричу. Похоже, мой тихий ровный голос расстроил ее куда сильнее, чем крик, на который она рассчитывала. Не обращая внимания на злобный взгляд круглых, навыкате, глаз, я изучила ее лицо.

Грязное потное лицо покрывали разводы красной пыли. Если не считать этого, на нем не было никаких отметин. Я снова ощутила странную боль.

– Анни, – бесцветным голосом повторила она. – Ну и чего же ты ждешь, Анни? Тебе дали добро задушить меня голыми руками? Или воспользуешься моим пистолетом?

– Допрос устроишь? – ехидно поинтересовалась она. – Где твои инструменты для пыток, человек?

Неуверенность, мелькнувшая в ее взгляде, спряталась за очередной ухмылкой.

– Тогда зачем меня здесь держат? Или они считают, что меня можно приручить, как тебя?

– Нет. Просто тебя не стали… убивать, не посоветовавшись со мной. А мне захотелось с тобой поговорить.

– Скажи мне… – Я не могла найти ответа на один‑единственный вопрос. – Зачем все это? Зачем ты продолжила поиски? Зачем так упорно меня выслеживала? Я бы никому не причинила вреда. Я лишь хотела… найти свой путь.

Она привстала на цыпочки, заглядывая мне в лицо. Сзади кто‑то шевельнулся, но тут Ищейка заорала:

– Потому что я была права! Более чем! Посмотри на них! Шайка убийц! Ишь, затаились! Я так и знала, что ты побежишь к ним! Что станешь одной из них! Я же говорила! Предупреждала!

Внезапно она умолкла и отшатнулась, глядя мне за спину. Я не стала оборачиваться. Джеб же сказал: «Как увидит оружие, сразу затихает». Ищейка пыталась отдышаться, а я изучала выражение ее лица.

– Но тебя не стали слушать, и ты заявилась сюда одна…

Ищейка не ответила, отступила на шаг, и по ее лицу пробежала тень сомнения. Теперь она выглядела какой‑то уязвимой, словно мои слова сорвали щит, за которым она пряталась.

– Тебе ведь так и не поверили, верно? – Отчаяние в ее глазах подтвердило мои слова. – Так что скоро искать перестанут: тело не найдут, и поиски прекратятся. Мы будем осторожны, как всегда. Нас не отыщут.

Вот тут она по‑настоящему испугалась – поняла, что так и будет. А я вздохнула с облегчением: с моей семьей, с моими близкими ничего не случится. Я была права. Им ничто не грозит. И все‑таки сердце сдавила тяжесть.

У меня не осталось вопросов. Как только я уйду, она умрет. Дождутся ли они, пока я отойду подальше, чтобы не услышать выстрела? В пещерах такое эхо, что придется отбежать очень далеко…

Я посмотрела на искаженное злобой и страхом лицо. Как же я ее ненавижу! Видеть не могу! Но сила моей ненависти не позволяла ей умереть.

– Не знаю, как тебя спасти, – тихо шепнула я. Почему‑то мне показалось, что я вру. – Не знаю, смогу ли я что‑нибудь придумать.

– С какой стати тебе меня спасать? Ты одна из них! – Но в глазах Ищейки загорелась надежда. Джеб был прав. Все эти пустые слова, угрозы… Она просто хотела жить.

Я рассеянно кивнула, соглашаясь с ее обвинением.

– И все‑таки это я, – пробормотала я. – Я не хочу… не хочу…

Как закончить предложение? Я не хочу, чтобы Ищейка умерла? Нет, не так. Я не хочу… ненавидеть Ищейку? Не хочу желать ей смерти? Если она умрет, в этом будет и моя вина. Если бы я на самом деле не желала ей смерти, нашла бы я способ ее спасти? Неужели ненависть не позволяет мне отыскать ответ, и смерть Ищейки останется на моей совести?

Она убила моего друга, застрелила его посреди пустыни, разбила сердце Лили. Она угрожала моей семье. Пока она жива, она опасна – для Иена, для Джейми, для Джареда. Ищейка сделает все, что в ее силах, чтобы покончить с ними.

«Но если она умрет, а я не стану ее спасать… кто я тогда?»

«Анни, не теряй головы. Это война. На чьей ты стороне?»

«Да, но… вдруг я сумею спасти ее и всех остальных?»

Дурнота накатила волной: я вдруг ясно увидела ответ, в существование которого так упорно отказывалась верить.

Единственная стена, которой я отгородилась от Мелани, рассыпалась в прах.

«Не может быть! – ахнула Мелани. А потом закричала: – НЕТ!»

Ответ напрашивался сам собой. Ответ объяснял мое странное предчувствие. Да, я могла спасти Ищейку, но дорогой ценой. Как там говорил Кайл? Жизнь за жизнь.

Ищейка уставилась на меня злыми темными глазами.

Мы с Мелани спорили, а Ищейка изучала мое лицо.

«Мел, не глупи. Ты только представь, какие откроются возможности. Ты ведь об этом мечтала!»

Но даже сейчас, пытаясь думать о хорошем, я представляла весь ужас своего выбора. Этот секрет я должна была защищать ценой своей жизни. На кону стояла информация, которую я обязалась хранить, каким бы невыносимым пыткам меня ни подвергли. Но такой пытки я не ожидала: угрызения совести, смущение, замешательство, любовь к моей человеческой семье. Как больно!.. Если я выдам эту тайну, меня уже не назовешь эмигрантом. Нет, я стану самым настоящим предателем.

«Но не ради нее, Анни! Она того не стоит!»– стенала Мелани.

«Мне подождать? Дождаться, пока они поймают другую, невинную, Душу? Рано или поздно придется принять решение».

Желудок снова скрутило, я согнулась пополам и глубоко вдохнула. Меня чуть не вырвало.

«Мел, я могла бы на это пойти. Могла бы оправдать ее смерть, будь она обычной невинной Душой. Я бы дала им ее убить. Приняла бы объективное решение».

«Вот именно. Потому‑то я и сужу необъективно. Только подумай, я чуть не проморгала очевидный ответ…»

Ищейка смотрела мне за спину, туда, откуда доносился голос Джеба.

– Все хорошо, Джеб, – выдохнула я. Напряженный, с придыханием голос. Неужели все так плохо?

Взгляд темных глаз Ищейки заметался между нами, и она отпрянула от меня, вжалась в стену. Знакомая поза – уж кто‑кто, а я‑то ее помнила до мелочей.

– Еще один вопрос, – не переводя дыхания, сообщила я и честно взглянула в синие, цвета потертых джинсов, глаза. – Мне нужно время подумать. Подождете? Всего минуту?

Я кивнула и пошла. Сперва я едва передвигала ноги от ужаса, но вскоре зашагала быстрее. Мимо Аарона с Брандтом я почти пробежала.

– Что случилось? – растерянно прошептал Аарон Брандту.

Я не знала, куда деваться. Ноги сами несли меня по коридорам к спальне – я надеялась, что там никого не будет.

Свет звезд едва просачивался вниз сквозь трещины в потолке. В темноте я споткнулась о Лили, которая свернулась в крохотный клубок на полу посреди прохода. Лицо распухло от слез, расширенные глаза смотрели на меня и не узнавали…

– Ради чего? – спросила она. – Когда‑то я говорила, что жизнь и любовь продолжаются. Только вот ради чего? Не вижу смысла. Больше не вижу. В чем смысл?

– Не знаю, Лили. Прости… Боюсь, у меня нет ответа.

– Ради чего? – снова спросила Лили. Ее остекленевшие глаза глядели сквозь меня.

Я осторожно перешагнула через нее и поспешила к себе в комнату. У меня был свой вопрос, который нуждался в ответе. К великому облегчению, комната оказалась пуста. Я ничком плюхнулась на наш с Джейми матрас.

Говоря Джебу, что у меня есть еще один вопрос, я сказала чистую правду. Только я собиралась задать этот вопрос не Ищейке, а себе. Звучал он так: решусь ли я – не могу ли, а решусь ли я это сделать?

Да, я могла спасти жизнь Ищейки – это я знала. Не поставив под угрозу жизни обитателей пещер. Спасения не будет только мне одной. Таковы условия сделки.

«Нет», – Мелани пыталась проявить твердость, несмотря на панику.

«Пойми, Мел! Это неизбежно. Теперь я ясно понимаю. И давным‑давно надо было понять. Это же очевидно!»

Я вспомнила наш недавний разговор у постели больного Джейми. Мы помирились, и я сказала, что не смогла бы от нее избавиться, и попросила прощения за то, что не могу дать ей больше. Это была не то чтобы ложь, а скорее… незаконченное предложение. Я действительно не могла дать ей больше, оставаясь в живых.

А вот Джареду я солгала. Я сказала ему, всего несколько секунд спустя, что не могу заставить себя перестать существовать. В контексте нашего разговора все так и было. Как исчезнуть здесь, внутри Мелани, я не знала. Только не понятно, почему я тогда не заметила столь явную ложь, почему не разглядела такую простую вещь, которую ясно видела сейчас? Разумеется, я все это время знала… знала, как заставить себя перестать существовать.

Дело в том, что я просто не рассматривала подобную возможность, ведь это самое страшное предательство, какое только могла совершить Душа на планете Земля.

Как только люди узнают, что у меня есть ответ – ответ, ради которого они снова и снова убивали, – мне придется заплатить высокую цену.

«Я бы не стала тебя просить, – сказала Мелани после долгой паузы. – И не пошла бы на это ради тебя. И уж точно не ради Ищейки».

«Тебе и не нужно просить. Мне кажется, я сама бы вызвалась… рано или поздно».

«Почему?»– Мне показалось, Мел вот‑вот всхлипнет. Меня это тронуло. Я‑то думала, она обрадуется.

«Отчасти из‑за них – из‑за Джареда и Джейми. Я могу дать им целый мир: все, что они хотят. Дать им тебя. Я бы, наверное, и сама это поняла… в один прекрасный день. Кто знает? Может, Джаред попросил бы. Ты же знаешь, я не могу ему отказать».

«Иен прав. Ты действительно готова на любые жертвы. Ты не знаешь меры, переходишь грань. Тебя нужно оградить от самой себя, Анни».

«Ах, Иен», – простонала я. В груди кольнуло… У самого сердца. Как странно.

«Ты лишишь его целого мира. Всего, чего он хочет».

«Все равно у нас с Иеном в этом теле ничего не получится: как бы Иен меня ни любил, тело не ответит взаимностью».

«Анни, я… – Мелани подыскивала слова. Я ожидала, что она обрадуется, во всяком случае, отговаривать не станет, а тут… – Я тебе не позволю. Ты намного важнее. В перспективе ты для них гораздо ценнее, чем я. Ты можешь помочь, спасти их. А я не могу. Ты должна остаться».

«Мел, я не вижу другого выхода. И как это я раньше не понимала! Конечно же, я должна уйти. Конечно же, должна вернуть тебя – тебе. Зря мы, Души, прилетели на эту планету. Выбор сделан, правильный выбор: я ухожу. Вы прекрасно справлялись до меня, справитесь и после. Ты столько всего от меня узнала о Душах – ты поможешь остальным. Разве ты не видишь? Это счастливый конец. Именно так и должна закончиться эта история. Я дам им надежду. Дам им… нет, не будущее. Наверное, нет. Но хотя бы то, что от меня зависит. Все, что от меня зависит».

Мелани разрыдалась, мысли ее стали бессвязными. Она так сильно горевала, что на глаза у меня навернулись слезы. Я понятия не имела… Она волновалась за меня почти так же сильно, как я за нее. Я и не догадывалась, что мы с ней любим друг друга. Даже если бы Джаред никогда меня об этом не попросил, даже если бы Джареда не было… Теперь, когда мне открылся этот путь, я не могла его не выбрать. Я слишком сильно ее любила.

Неудивительно, что процент успешных попыток в работе с сопротивляющимися носителями здесь, на Земле, столь ничтожен. Как только мы научились любить наших хозяев‑людей, надежды не осталось. Существовать, причиняя страдания любимым? Души так не умеют. Душа так жить не может.

Я перевернулась на спину и рассмотрела свое тело в свете звезд.

Грязные, исцарапанные руки казались мне прекрасными. Кожа смуглая, с красивым золотистым загаром; даже в тусклом свете она выглядела чудесно. Обгрызенные ногти гладкие и здоровые, с маленькими белыми полумесяцами у основания. Я пошевелила пальцами, наблюдая, как заработали мышцы и задвигались тонкие косточки. Я изогнула кисти и подняла их над головой: словно две темнокожие стройные танцовщицы закружились на фоне звездного неба.

Волосы отросли и почти доставали до плеч: Мелани это понравится. Гостиничные шампуни и витаминные добавки за несколько недель вернули прядям шелковистость и блеск.

Я широко раскинула руки и почувствовала их силу – они могли цепляться за скалы, нести тяжелый груз, вспахать поле. Они были сильными и одновременно нежными. Они могли держать ребенка, обнять друга, любить… но это все не для меня. Я тяжело вздохнула, слезы потекли из глаз, скатились по вискам, закапали на волосы.

Я напрягла мышцы ног, почувствовала их силу. Захотелось оказаться в чистом поле и бежать, бежать, бежать… Припустить босиком по пашне, почувствовать под ступней теплую землю. Мчаться наперегонки с ветром, так чтобы волосы развевались за спиной. Танцевать под дождем, полной грудью вдыхая свежий запах.

Ступни медленно вытянулись в ритм дыханию. Носок внутрь и наружу, согнули и разогнули… Приятное ощущение.

Я коснулась лица кончиками пальцев – теплая, гладкая, нежная кожа. Как замечательно, что я верну Мелани ее прежнее красивое лицо. Я закрыла глаза и разгладила веки.

Мне довелось жить во многих телах, но ни одно из них я не любила так, как это. Ни одно не желала так сильно. И конечно, именно от этого тела я должна отказаться.

Какая ирония! Я засмеялась и сосредоточилась на своих ощущениях: крохотные пузырьки воздуха, клокоча, поднялись из груди к горлу. Смех был как свежий ветерок: он пронесся по телу, сметая тревоги, унося печаль. Почему у других видов нет столь простого и столь эффективного лекарства? По крайней мере, я ничего похожего не помнила.

Я дотронулась до губ и вспомнила поцелуй Джареда, поцелуй Иена… Не каждому доводилось целовать столько красивых тел. За свой недолгий срок я успела куда больше, чем многие.

Как мало я пожила! Около года – точно я не помнила.

Всего один короткий оборот зелено‑голубой планеты вокруг неприметной желтой звезды. Самая короткая из всех моих жизней.

Самая короткая, самая важная, самая горестная.

Жизнь, которая навсегда определила мое «я» и привязала меня к одной звезде, к одной планете, к одной маленькой семье…

«Да, – прошептала Мел. – Подожди еще немного».

«Никто не знает, сколько времени нам осталось», – прошептала я в ответ.

На самом деле я знала. Я точно знала, сколько времени у меня остается. И не могла позволить себе ждать. Мое время истекало. Все равно я уйду. У меня осталось слишком мало времени – нельзя терять его попусту. Я не могла изменить себе.

Вздох прокатился по всему телу – от ступней до ладоней. Я встала. Аарон и Брандт не будут ждать вечно. Пришла пора ответить еще на несколько вопросов. На этот раз вопросы предназначались доку.

Повсюду в пещерах меня встречали грустные взгляды, опущенные глаза. Я без труда проскользнула мимо. Никого не волновало, чем я занимаюсь, – разве что Джеба, Брандта и Аарона, а их тут не было.

Чистого поля и дождя в пещерах не нашлось, зато имелся длинный южный туннель. Нестись быстрее ветра не получилось из‑за темноты, и я ограничилась легкой пробежкой. Приятно разогреть мышцы.

Я надеялась, что док окажется у себя, а если нет, я бы его дождалась.

Бедный док! Я знала, что он будет один, один‑одинешенек. С тех самых пор, как мы спасли Джейми, док спал у себя в лазарете. Шэрон собрала вещи и переехала к матери, а док не хотел спать в опустевшей комнате.

Какая жгучая ненависть! Шэрон не могла простить мужу, что он помог мне вылечить Джейми. Отдавшись ненависти, она гробила свое счастье, а заодно и счастье дока.

Шэрон и Мэгги с каждым днем отдалялись от остальных. Они словно никого не замечали, как когда‑то не замечали меня. Интересно, изменится ли что‑нибудь с моим уходом, или эта парочка настолько закоснела в своей злобе, что надежды нет?

До чего идиотский способ тратить драгоценное время!

Впервые южный туннель показался мне слишком коротким. Не успела я пробежать и половины, как в арке, с которой начинались владения дока, тускло замерцал свет. Он был у себя.

Я перешла на шаг, не хотелось его пугать: еще подумает, что опять что‑то стряслось. Но как только я, запыхавшись, появилась в дверном проеме, он испугался и выскочил из‑за стола, выронив из рук книгу.

Док становился в полушаге от меня. Тревога прошла, на лицо вернулось привычное, доброе выражение. Я с трудом вспомнила, как он выглядел всего мгновение назад.

– Ты человек слова, – начала я. Он собрался было ответить, но я жестом остановила его. – Хочу проверить, умеешь ли ты держать свои обещания.

Взгляд доктора вновь стал тревожным и немного смущенным. Я глубоко вздохнула.

– Я знаю, как осуществить то, ради чего ты отнял множество жизней. Знаю, как извлечь Душу из тела, не причинив вреда обоим. Разумеется, я это знаю. Нам всем приходится это выучить, на всякий случай. Однажды, когда я была Медведем, мне пришлось собственноручно выполнить срочное извлечение…

Я смотрела на дока, ожидая реакции. По мере того как приходило понимание, его глаза загорались любопытством.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – наконец выдохнул он.

– Потому что… Я собираюсь поделиться с вами этими знаниями. – Я предостерегающе вскинула руку. – Но только если взамен ты дашь мне то, что мне нужно. Заранее предупреждаю: условия непростые, как для меня, так и для вас.

– Назови свои условия, – взволнованно сказал док.

– Пообещай, что вы сохраните жизнь Душам, которых извлечете. Дай мне слово – слово, обещание, клятву, как тебе угодно, – что вы обеспечите им безопасный переход в новую жизнь. Это сопряжено с определенной долей риска: придется раздобыть криоконтейнеры и пронести их на межпланетный корабль. Вы должны обеспечить им путевку в новый мир. Они не смогут вам навредить. К тому времени как они долетят до своей следующей планеты, на Земле сменится не одно поколение.

Смягчат ли мои условия чувство вины? Только если док меня не подведет. Я объясняла, а он напряженно думал. Я внимательно наблюдала за его лицом: доктор не рассердился, но в его глазах по‑прежнему горел дикий огонек.

– Ты не хочешь, чтобы мы убивали Ищейку? – догадался он.

Я не ответила, потому что он не понял бы ответа – я хотела, чтобы ее убили. В том‑то и проблема. Я просто стала объяснять дальше.

– Она будет первой, чем‑то вроде пробной попытки. Пока я здесь, мне важно убедиться, что вы все сделаете правильно. Я сама проведу первое извлечение. Как только Ищейка будет в безопасности, я вас научу.

– На похищенных Душах. Как раньше. Я не могу гарантировать, что вернется человеческий разум. Я не знаю, можно ли вернуть стертое сознание. Проверим на Ищейке.

– Пока ты здесь? Ты что, куда‑то собираешься?

Я смотрела на него, дожидаясь, пока до него дойдет. Он непонимающе глядел на меня.

– Ты осознаешь, что я предлагаю? – прошептала я.

– И еще одно, док, – быстро сказала я. – Не отправляйте меня на другую планету. Мой дом здесь, только места для меня в нем нет. Поэтому… Да, некоторые рассердятся, но все же… Не говори им, если считаешь, что они будут мешать. Если нужно, соври. Но я хочу, чтобы меня похоронили рядом с Уолтером и Уэсом. Ты можешь это сделать для меня? Я не займу много места. – Я снова улыбнулась.

– Док, пожалуйста, – прошептала я и поморщилась: Мелани возражала все громче. – Уэс и Уолтер не будут против.

– Я же не об этом! Анни, не проси, я не смогу тебя убить. Меня тошнит от смерти, я устал убивать друзей… – Голос дока сорвался.

– Люди умирают. Такова жизнь. – Что‑то подобное говорил Кайл. Ну ни странно ли? Я второй раз за ночь цитирую Кайла!

– А как же Джаред и Джейми? – приглушенным голосом спросил док.

– Без меня ему будет лучше, – сказала я сквозь зубы.

– У нас мало времени. Они не будут ждать вечно.

– Я не об этом. Я согласен на твои условия. Только вот я вряд ли смогу тебя убить.

– Все или ничего, док. Решай. И… – Я вдруг поняла, что у меня есть еще одно требование. – Никому не говори о последней части нашего уговора. Никому. Таковы мои условия. Или ты их принимаешь, или сделка не состоится. Хочешь научиться извлекать Душу из человеческого тела?

– Ты уже знаешь ответ, док. Это то, что ты искал.

Он медленно качал головой, но мы оба знали, что выбор сделан.

– Я схожу за Джаредом, – сказала я. – Быстренько съездим за криоконтейнерами. А ты останови остальных. Скажи… Скажи им правду. Скажи им, что я собираюсь помочь тебе извлечь Ищейку из этого тела.

Джаред и Джейми с обеспокоенными лицами ждали меня у нас в комнате. Наверное, Джаред поговорил с Джебом.

– Ну что? – спросил Джаред, а Джейми вскочил мне навстречу и обхватил руками за пояс.

– Джаред, мне нужна твоя помощь, – наконец сказала я.

Джаред стремительно вскочил. Джейми встревоженно уставился на меня. Я отвела глаза – не было сил выдержать взгляд мальчика.

– Я собираюсь устроить вылазку. Мне бы не помешали… лишние мускулы.

– С какой целью вылазка? – Голос его звучал напористо: Джаред уже переключился на рабочее настроение.

– Нет, – одновременно сказали мы с Джаредом.

Джейми насупился, разжал объятия и опустился на матрас. Он уткнул лицо в ладони и надулся. Я вынырнула из комнаты и только тогда решилась на него взглянуть. Я сгорала от желания сесть рядышком, обнять Джейми покрепче и забыть обо всем.

Джаред последовал за мной по южному туннелю.

– Я… – Если я попытаюсь соврать или уйти от ответа, он немедленно поймет. – Не хочется натыкаться на Джеба, Аарона или Брандта.

Джаред отреагировал спокойно, пытаясь понять смысл ответа.

– Не знаешь, где Лили? – сменила я тему. – Наверное, не следует оставлять ее одну. Она словно…

Иен поможет Лили – он именно то, что ей сейчас нужно. А кто поможет Иену, когда… Я помотала головой, отгоняя горькую мысль.

В южном туннеле было темно, лиц не видно. Несколько минут Джаред молчал, были слышны лишь его шаги. Похоже, он полностью сосредоточился на рейде: любопытство отошло на задний план до выполнения миссии, которая, в сущности, планировалась ради него.

– Пустые криоконтейнеры складывают возле Лечебниц, где они и лежат, пока не понадобятся. Если прилетает больше Душ, чем улетает, остается излишек. Их никто не охраняет, и никто не заметит, если часть контейнеров исчезнет.

– В Чикаго я обратила внимание на длинные ряды криоконтейнеров. Даже в крохотной Лечебнице в Тусоне был небольшой запас, в ящиках возле погрузчика.

– Если они были в ящиках, то как ты сумела определить…

– Ты до сих пор не заметил, что мы просто обожаем этикетки?

– Я в тебе не сомневаюсь, – сказал он. – Просто хотел убедиться, что ты все как следует продумала.

Дока в лазарете не было – наверное, следом за мной выскочил к Джебу. Интересно, как другие воспримут новость. Хотелось верить, что им хватит ума не обсуждать этот вопрос под носом у Ищейки. Если Искательница разгадает мой замысел, с нее станется уничтожить мозг носителя… Или решит, что я гнусный предатель и даю людям то, что им нужно, не потребовав ничего взамен, не наложив ограничений?

Возможно, именно к этому все и идет. Кто знает, сдержит ли док слово, когда меня не станет? Он, несомненно, постарается – в это я верила. Приходилось верить. Только вот без чужой помощи ему не обойтись.

На южную сторону каменистого холма, на полпути к невысокой вершине, выходило небольшое отверстие. В него‑то мы и протиснулись. Горизонт на востоке посветлел, краешек неба и скал покрыла кровавая полоска рассвета.

Я спускалась, внимательно смотря под ноги: тропинки здесь не было, а камни предательски скользили. Впрочем, даже если бы передо мной проложили вымощенную ровную дорогу, я бы не смогла поднять глаз. Плечи ссутулились, словно под тяжкой ношей.

Предательница. Не странница, не неудачница – предательница. Я отдавала жизни своих кротких братьев и сестер в злопамятные, целеустремленные руки приемной человеческой семьи. Мои люди имели право ненавидеть Душ. Шла война, и я вручила им оружие. Способ убивать, убивать безнаказанно.

В лучах занимающегося рассвета мы бежали по пустыне – бежали, потому что днем находиться на поверхности было опасно, нас могли заметить Ищейки.

Я обдумывала ситуацию, пытаясь взглянуть на нее со всех сторон: может, делая свой выбор, я не жертвую собой, а лишь вооружаю людей в обмен на жизнь Ищейки? Нет, это не так. Если бы я пыталась спасти только одну Ищейку, я бы немедленно передумала и повернула назад. Ее жизнь не стоила бесчисленных жизней моих соплеменников. Думаю, Ищейка сама бы со мной согласилась.

Или нет? Мне вдруг стало интересно. Моя Ищейка вовсе не выглядела… как там меня назвал Джаред? Альтруисткой? Возможно, в отличие от большинства Душ, она ценила свою жизнь куда дороже, чем жизнь остальных.

Так или иначе, слишком поздно менять решение. Я продумала не только спасение Ищейки. Во‑первых, это происходило бы снова и снова. Если бы я не поделилась с людьми своими знаниями, они бы убивали каждую подвернувшуюся под руку Душу. К тому же я собиралась спасти Мелани, и ее жизнь того стоила. А еще – спасти Джареда и Джейми. Так почему бы не облагодетельствовать и мерзкую Ищейку? За компанию…

Души ошиблись, прилетев сюда. Люди заслужили свой мир. Вернуть его им я не могла, зато могла дать людям надежду. Если бы только знать, что они не будут жестоки!

Мне оставалось лишь положиться на дока и надеяться на лучшее. Наверное, стоило взять обещание еще с нескольких друзей – так, на всякий случай.

Я гадала, сколько человеческих жизней получится спасти. Сколько Душ… И только себя я спасти не могла.

Мы оба запыхались и громко дышали, но Джаред услышал мой тяжелый вздох и обернулся. Я не стала встречаться с ним взглядом и пристально смотрела под ноги.

Солнце еще не успело подняться над пиками восточных гор, хотя небо уже стало голубым. Мы нырнули в неглубокую пещеру, где был спрятан джип, раньше, чем первые лучи позолотили песок пустыни. Джаред схватил с заднего сиденья две бутылки с водой, кинул одну мне и уселся у стены. Он в два глотка осушил полбутылки, вытер рот тыльной стороной ладони и обратился ко мне:

– Годится. Теперь им придется нас дождаться.

– Видел твою Ищейку. – Джаред внимательно наблюдал за мной. – Энергичная дамочка. Шумная. – Он шутливо закатил глаза. – Похоже, ее не устроили предоставленные удобства.

– Могло быть и хуже, – промямлила я и потупилась. Как я ни старалась, мучившая меня ревность просочилась‑таки, прорвав оборону.

– Почему вы так к ней добры? – прошептала я. – Она же убила Уэса.

Я уставилась на Джареда, с удивлением заметив усмешку: он меня поддразнивал.

– Им не хотелось выглядеть чудовищами. – Уголки губ Джареда чуть дрогнули. – Они пытались загладить свою вину, только слегка опоздали – и выбрали не ту Душу. Прости, я не догадался, что это… ранит твои чувства. Я думал, тебе понравится.

– Мне понравилось. – Я не хотела, чтобы кто‑то еще страдал. – Доброта – это самое главное. Просто… – Я вздохнула поглубже. – Хорошо, что ты объяснил причину.

Они были добры ко мне, а не к ней. С плеч словно упал тяжелый груз.

– Не слишком‑то приятно осознавать, что ты целиком и полностью заслуживаешь называться чудовищем: уж лучше проявить доброту, чем мучиться угрызениями совести. – Он снова улыбнулся и зевнул. Я тоже зевнула.

– Долгая ночка выдалась, – сообщил он. – И следующая обещает быть такой же. Надо поспать.

Я обрадовалась. У Джареда, несомненно, накопилось много вопросов о предстоящей вылазке. К тому же он наверняка уже сопоставил некоторые факты. А мне не хотелось сейчас ничего обсуждать. Я растянулась на ровной полоске песка возле джипа. Джаред лег рядом, совсем рядом – пристроился сзади и прижался ко мне всем телом.

– Вот… – Он просунул ладонь мне под щеку, приподнял мою голову с земли и подложил свою руку вместо подушки. Вторая рука легла мне на талию.

– Спасибо, – ответила я, придя в себя от неожиданности.

Он зевнул. Я почувствовала тепло его дыхания на шее.

Крепко держа меня (в объятиях? – другого названия я подобрать не могла), Джаред быстро заснул. Я попыталась расслабиться под его теплой рукой, но это получилось не сразу. Его объятие навело меня на размышления, как много он уже понял. Надоедливые мысли крутились и путались в голове. Джаред был прав – ночь выдалась долгой. Только не для меня: оставшиеся мне дни и ночи пролетят как минуты…

…И в следующее мгновение меня разбудил Джаред. Тесную пещерку заливал тусклый оранжевый свет. Закат.

Джаред помог мне подняться на ноги. Молча мы поели и выпили остатки воды. Лицо Джареда было серьезным и сосредоточенным.

– Все еще торопишься? – спросил он, когда мы залезли в джип.

Нет. Мне хотелось, чтобы время остановилось.

– Да. – Какой смысл откладывать? Если мы протянем слишком долго, Ищейка и ее тело погибнут, и передо мной встанет тот же самый выбор.

– Тогда поедем в Финикс. Вряд ли на нас обратят внимание. Им и в голову не придет, что людям могут понадобиться криоконтейнеры. Зачем они нам?

Вопрос был отнюдь не риторический, и я чувствовала, что Джаред снова на меня смотрит. Я не повернула головы, продолжая глядеть прямо перед собой.

Мы сменили автомобиль и выехали на шоссе. Уже совсем стемнело. Джаред предусмотрительно выждал положенные минуты с выключенными фарами. Я насчитала десять проехавших мимо машин. Наконец он вырулил на дорогу.

Поездка в Финикс вышла короткой, хотя Джаред и старался не превышать скорость. Время пролетело, словно Земля стала вращаться быстрее. Мы влились в поток транспорта, двигаясь по шоссе, которое опоясывало раскинувшийся на равнине город. С дороги я увидела больницу. Мы пристроились за одной из машин, не спеша свернули на подъездную дорогу и въехали на основную парковку.

– Посмотрим, можно ли отсюда подъехать к служебному входу. Контейнеры обычно хранят неподалеку от зоны разгрузки.

Джаред медленно вел машину. Души входили и выходили из Лечебницы, некоторые были одеты в медицинскую униформу. Целители. На нас никто не обращал внимания.

Дорога шла вдоль тротуара, а затем поворачивала на север, огибая больничный комплекс.

– Смотри, «Для грузового транспорта». Нам сюда.

Между невысокими зданиями больничного комплекса и служебным гаражом находился склад, где разгружали фургоны с медицинским оборудованием и лекарствами. Я внимательно изучила сложенные в складских отсеках ящики: каждый был промаркирован.

– Не останавливайся… на обратном пути прихватим парочку. Смотри: «Заживление», «Охлаждение»… А это что‑то незнакомое – «Спокойствие»?

Все лекарства были подписаны и не охранялись. Когда меня не станет, моя семья сможет обеспечить себя всем необходимым. «Когда меня не станет» – эта фраза, казалось, сопровождала каждую мою мысль.

Мы свернули за следующее здание. Четверо работников разгружали фургон, действуя с особой осторожностью, – и это привлекло мое внимание. Грузчики бережно расставляли коробки на высокой бетонной платформе. Сбоку на картоне мелькнули заветные буквы, но и без надписи было ясно, что в этих коробках находится.

– Здесь разгружают занятые контейнеры, а пустые хранят где‑то неподалеку… А! Вон там, с другой стороны, целый ангар.

Джаред на прежней скорости свернул к торцу здания. Он вдруг тихонько засопел.

– Смотри‑ка. – Он мотнул головой в сторону вывески над зданием: «Родильное отделение».

– Понятно, – улыбнулась я. – Что ж, теперь ты знаешь, где искать.

Он сверкнул глазами и снова переключился на дорогу.

– Придется подождать. Похоже, они уже заканчивают.

Джаред сделал еще один круг вокруг больницы и припарковал машину в дальней части большой стоянки, в стороне от огней. Он заглушил мотор, откинулся на спинку сиденья и взял меня за руку. Я знала, что сейчас последует вопрос, и постаралась подготовиться.

– Потому что это правильный поступок? – попытался угадать он.

– Значит, ты знаешь, как извлечь Душу, не повредив тело? – Сердце екнуло, и я нервно сглотнула.

– Да. Однажды мне пришлось применить эти знания на практике. Не здесь.

Эту, одну из лучших моих историй, динамичную, захватывающую, я по очевидным причинам никогда не рассказывала людям. Да, Джейми бы понравилось… Я вздохнула и начала вполголоса:

– Однажды на планете Туманов я, мой друг Укрощает‑свет и наш проводник отправились в долгое путешествие по четвертому великому ледяному полю к одному из самых известных кристальных городов. Не помню имени проводника, а меня там прозвали Живет‑на‑звездах. К тому времени я уже имела определенную репутацию.

– Предполагалось, что маршрут безопасен, поэтому мы и отправились втроем. Грызодеры частенько выкапывают в снегу берлоги и прячутся в них – охотятся из засады. Что‑то вроде западни: повсюду расстилается нетронутый снег, ты идешь себе спокойно, но внезапно белое поле вокруг тебя взрывается и заслоняет небо. Взрослый Медведь весит примерно как крупный бизон, а половозрелый самец грызодера массой не уступает синему киту. Нам попалась особенно крупная особь. Грызодер выскочил перед проводником, мордой к нам с Укрощает‑свет. Вообще‑то Медведи быстрее грызодеров, только вот у этого хищника было преимущество: зверь напал неожиданно, и его огромная, твердая как камень клешня обрушилась на нас и разрубила Укрощает‑свет пополам…

Какая‑то машина медленно вырулила с парковки и проехала мимо.

– Наверное, нужно было броситься бежать… но мой друг умирал, истекая кровью на снегу, я замешкалась и наверняка погибла бы, если бы грызодера не отвлекли. Позже я узнала, что наш проводник – вспомнить бы, как его звали! – попытался задержать хищника, вцепившись тому в хвост… Когда грызодер выпрыгивает из сугроба, из‑за снега ничего не видно, ведь поднимается настоящий буран. Проводник дал нам шанс убежать, он и не догадывался, что Укрощает‑свет свое отбегал. Грызодер развернулся к проводнику, задел нас второй левой лапой, и меня отбросило в сторону. Верхняя часть туловища Укрощает‑свет приземлилась рядом со мной. Снег вокруг был весь пропитан его кровью. – Я замолчала и поежилась. – То, что я сделала потом, не имело смысла, потому что под рукой не было тела, в которое я могла переселить Укрощает‑свет. Мы находились в снежной пустыне, до ближайшего города не добежать. Конечно, жестоко было извлекать друга без обезболивающего, но я просто не могла смотреть, как он угасает в оторванной половине тела носителя‑Медведя. На тыльной части ладони, у резака, которым Медведи разрубают лед, – слишком широкое лезвие… Рана вышла огромной. Хотелось верить, что Укрощает‑свет без сознания и боли не чувствует. Мой друг был еще жив. Нежно коснувшись, я выманила его из мозга Медведя и сунула в яйценосный мешок у себя на брюхе, между двумя самыми горячими сердцами. От холода Укрощает‑свет не умер бы, но у меня оставалось всего несколько минут, чтобы найти нового носителя. Только где же взять подходящее тело, когда кругом только снег да лед? Появилась мысль подсадить Укрощает‑свет в мое тело, однако я сильно сомневалась, что смогу ввести его к себе в голову и при этом остаться в сознании… Без лекарств я бы умерла вместе с ним, просто истекла бы кровью: у Медведей, с их количеством сердец, это происходит быстро. Грызодер взревел, под его гигантскими лапами задрожала земля – стало ясно, что он вот‑вот учует нас под снегом. Рядом валялось разорванное тело Медведя. Яркая кровь быстро привлекла бы зверя. И тогда мне в голову пришла одна безумная идея… – Я замолчала и тихонько засмеялась. – Носителя‑Медведя под рукой не было. Свое тело я использовать не могла. Проводник погиб или убежал. Оставалось одно. Это казалось чистой воды безумием, но в ту секунду я думала лишь о том, как спасти Укрощает‑свет. Мы не были близкими друзьями, но мысль о его неминуемой смерти прямо у меня под сердцами приводила в отчаяние. Грызодер яростно взревел, и я побежала на звук. Направившись прямиком к третьей левой ноге чудовища, зацепила густой белый мех острой стороной всех шести рук и вскарабкалась зверю на спину. Он ревел и крутился, словно щенок, который пытается поймать свой хвост. У грызодеров очень маленький мозг – и умишко соответствующий. Я взобралась на мохнатую спину; цепляясь резаками, побежала по двойному позвоночнику к шее и через несколько секунд добралась до головы хищника. Вот тут‑то и начиналось самое сложное: мои резаки были длиной… примерно с твою руку до локтя, а шкура грызодера – в два раза толще. Мне удалось только проредить мех и слегка оцарапать кожу. Грызодер взревел и встал на дыбы. Едва не падая, я вцепилась четырьмя руками ему в шкуру, а зверь выл и крутился, норовя меня стряхнуть. Двумя оставшимися руками я попробовала углубить разрез, по очереди вонзая их в толстую шкуру, и почти отчаялась: шкура казалась непробиваемой. Грызодер словно с цепи сорвался, резко замотал головой, и я чуть не свалилась вниз. Время Укрощает‑свет подходило к концу. Я безуспешно тыкала резаками в рану. Неожиданно грызодер плюхнулся в снег, и если бы не логово, которое зверь вырыл для охоты, его туша меня бы раздавила. Мои резаки были у самой шеи хищника, и, как только я ударилась о снег, вес грызодера вогнал лезвия глубоко под шкуру – даже глубже, чем требовалось. Нас обоих оглушило, а я вдобавок оказалась под тушей зверя, который начал кататься по земле. От ужаса я почти утратила способность соображать, но, судорожно вздохнув, все‑таки вспомнила про Укрощает‑свет. Укрыв Душу от холода в мягких ладонях, я перенесла ее из яйценосного мешка в рану на шее грызодера. Зверь встал на дыбы, а затем повалился на снег. Грызодер рвал и метал, рана на шее его только разозлила. Снежная буря, вызванная нападением хищника, уже улеглась, и теперь грызодер прекрасно видел меня, перепачканную его кровью, – у грызодеров очень яркая кровь, такого цвета на Земле нет. Зверь протянул ко мне гигантские клешни, и я подумала: «Ну все, конец». Меня утешало одно: по крайней мере, я боролась. Клешня спикировала в снег, совсем рядом… Я посмотрела на огромную, страшную морду, и чуть не… нет, не рассмеялась. Медведи не умеют смеяться. Но по ощущениям это напоминало смех, потому что на уродливой морде грызодера я увидела смущение, растерянность и стыд. Ни один грызодер никогда ни на кого так не смотрел. Укрощает‑свет потребовалось некоторое время на то, чтобы освоиться в огромном теле и взять под контроль нового носителя. Несмотря на слишком маленький мозг, мой друг все‑таки меня узнал. Я доехала верхом на Укрощает‑свет до самого города – пришлось зажимать рану на шее моего друга, пока мы не добрались до Целителя. То‑то было шуму! Меня наградили новым прозвищем – Верхом‑на‑звере, но мне оно не понравилось, и я попросила называть меня прежним именем…

В окнах больницы горел свет, мелькали чьи‑то силуэты. Джаред сидел, разинув рот, и не сводил с меня глаз.

Это и впрямь была одна из моих лучших историй. Надо бы взять с Мел обещание: пусть расскажет ее Джейми, когда меня не…

– Как думаешь, контейнеры разгрузили? – быстро спросила я. – Давай побыстрее закончим и вернемся домой.

Джаред ошеломленно посмотрел на меня и согласно кивнул.

– Да, давай побыстрее закончим, Странница, Живет‑на‑звездах, Верхом‑на‑звере. Что тебе стоит утащить несколько неохраняемых ящиков? Скукотища!

Мы втащили трофеи через южный вход, хотя это и означало, что до рассвета нам нужно успеть перепрятать джип. Я понятия не имела, представляет ли Ищейка, что ее ждет, но опасалась, что она заподозрит неладное, услышав шум у главного входа, и убьет себя и человека‑носителя. Из головы никак не шла рассказанная Джебом история про одного из пленников, который упал замертво – мозг носителя превратился в кашицу, хотя внешне не было заметно никаких повреждений.

В лазарете док готовился к операции. На раздвинутом столе установили пропановый светильник – самый яркий из доступных источников света. Скальпели поблескивали в неярких голубоватых лучах солнечной лампы. От всех этих приготовлений мне стало дурно – вспомнился тот день, когда руки дока покрывала серебристая кровь.

– Ну наконец‑то! – с облегчением произнес он. Док беспокоился за нас так же, как волновались и остальные всякий раз, когда кто‑нибудь покидал пещеры.

– Мы тебе подарок принесли! – Джаред протиснулся следом и, сияя, протянул коробку доку, ярлыком вверх.

– «Заживление»! – радостно вскрикнул док. – Сколько удалось раздобыть?

– Два ящика. А еще обнаружился новый способ пополнять наши запасы; Анни больше не придется себя калечить.

Док пристально на меня посмотрел. Наверное, мы с ним подумали об одном: «Вовремя, потому что Анни здесь больше не будет».

– Достали криоконтейнеры? – спросил он, понизив голос.

Джаред покосился на меня – он уловил и взгляд дока, и витающее в воздухе напряжение.

– Да, – ответила я. – Десять штук. Больше не поместилось в машину. – Пока я говорила, Джаред дернул за тянущуюся за ним веревку. Послышался звук осыпающегося камня, и к ногам Джареда упала вторая коробка «Заживления», а следом и контейнеры. Контейнеры, созданные из вещества, неизвестного на Земле, звякали как металл. Пустые криоконтейнеры можно было спокойно тащить по камням: их конструкция предусматривала куда более серьезные нагрузки. Теперь контейнеры поблескивали на полу пещеры – ни вмятин, ни царапин.

Док отвязал веревку и покрутил контейнер в руках.

– Десять? – Похоже, количество его удивило. Интересно, доктор считал, что десять – слишком много или слишком мало? – Как их использовать?

Док кивнул, не спуская пытливых глаз с чужеродного устройства. Я чувствовала на себе взгляд Джареда, но нарочно смотрела только на дока.

– Как там Джеб, Брандт и Аарон? – спросила я.

– Точно? – Мне все еще не верилось. – Я покажу тебе, как обращаться с контейнерами, но сначала мне надо знать наверняка…

– Что ты ему сказала? – осторожно поинтересовался док.

– Что я собираюсь спасти Ищейку. – Я повернулась к Джареду, старательно избегая его взгляда. – Док обещал мне, что, если я покажу, как провести разделение, извлеченные Души будут в целости и сохранности отправлены на новую планету, в новую жизнь. Никаких убийств.

Джаред задумчиво кивнул, и его внимание переключилось на дока.

– Я согласен на эти условия и прослежу, чтобы остальные их выполняли. Я так понимаю, у тебя есть план, как переправить Души с планеты?

– Это просто, не опаснее того, что мы делали сегодня ночью. Только в обратном порядке: не забирать контейнеры, а осторожно вернуть на место.

– Ты… продумала расписание? – Док пытался говорить равнодушно, но в голосе проступало нетерпение: он вовсе не стремился поскорее меня убить, просто хотел быстрее получить новые знания.

– Нужно отогнать на место джип, – спохватился Джаред. – Подождите, не начинайте без меня.

– Ты не сказала ему… про Мелани? – спросил док.

– Кажется, он сам понимает, к чему все идет. Наверное, разгадал мой план.

– Его никто не будет спрашивать, – перебила я. – Все или ничего.

Док вздохнул, помолчал минуту и посмотрел в сторону главного входа.

Он взял со стола флакон хлороформа. Я не сомневалась, что у Душ имелись препараты получше. Пока я здесь, надо выяснить, какие именно.

– Все те же: Джеб, Аарон и Брандт. Они хотят присутствовать.

Меня это не удивило – Аарон с Брандтом никогда мне не доверяли.

Я села у стены, подальше от подготовленной койки, – скоро придет и моя очередь занять это ложе. Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я вдруг поняла, что не слышала Мелани, с тех пор как… Когда она в последний раз со мной говорила? Во время сделки с доком? Я почувствовала запоздалое удивление: сегодня ночью, когда Джаред обнял меня возле джипа, она не отреагировала…

Не так, как в прошлый раз. Повода для паники не было. Я отчетливо ощущала Мел у себя в голове, но… Почему она не отвечает? Что она задумала?

«Ты сердишься? Прости за то, что было возле джипа». – Это нечестно, я ведь ничего не делала…

«Хватит, а? Ничего я не сержусь. Оставь меня в покое».

«Почему ты со мной не разговариваешь?»– Нет ответа.

Я надавила сильней, уловить ее мысли. Она попыталась меня оттолкнуть, отгородиться стеной, но в стене зияли прорехи – Мелани слишком долго не пользовалась подобной защитой, и я без труда разгадала ее план.

«Ты в своем уме?»– Я старалась обращаться к Мелани спокойно.

«Думаешь, если ты заставишь себя исчезнуть, это меня остановит?»

«А как тебя еще остановить? Есть идея получше?»

«Мел, я тебя не понимаю. Ты что, не хочешь их вернуть? Не хочешь снова быть с Джаредом? С Джейми?»

«Да, но… я не могу… – Она мучительно боролась с очевидностью ответа. – Анни, я не могу позволить тебе умереть. Это выше моих сил».

Я ощутила глубину ее боли, и слезы сами навернулись на глаза.

----------------------------------------------------------------------------------

[1] «Семейка Брэди» – американский комедийный телесериал, шел по телеканалу ABC с 1968 по 1974 г.

Стефани Майер

стефани майер +все книги/Гостья

Книга "Гостья"

Читать онлайн

(скачать книгу бесплатно)

(скачать другие книги Стефани Майер)