|
|
 |
|
|
Из домашней библиотеки С.О.В.
|
|
|
|
|
«Я тоже тебя люблю, Мел. Пойми, для нас обеих тут слишком мало места. В этом теле, в этих пещерах, в их жизнях…» «Неправда!» «Слушай, даже не пытайся себя уничтожить! Потому что, если я почувствую неладное, то заставлю дока вытащить меня сегодня же. Или Джареду нажалуюсь. Только представь, как он отреагирует. – Я представила за нее и улыбнулась сквозь слезы. – Помнишь? Он сказал, что пойдет на все, лишь бы ты осталась». – Я вспомнила обжигающие поцелуи в коридоре… подумала о других поцелуях и ночах из ее воспоминаний, и мое лицо вспыхнуло. «Это удар ниже пояса». «Зато подействовало». «Я не сдамся». «Я тебя предупредила. Больше никакой игры в молчанку». Мы подумали о других, менее болезненных вещах. Например, куда мы отправим Ищейку. После моего сегодняшнего рассказа Мел была обеими руками за планету Туманов, я же полагала, что лучше подойдет планета Цветов. Во Вселенной не было планеты добрее: долгая жизнь среди Цветов и диета из солнечных лучей – то что доктор прописал. На ум пришли другие приятные воспоминания – ледяные замки, музыка в ночи, разноцветные солнца. Мелани они казались сказками. Она тоже рассказывала мне сказки: хрустальные башмачки, отравленные яблоки, русалка, которая хотела стать человеком… Конечно же, у нас не оставалось времени на сказки, потому что начали возвращаться остальные. Джаред управился очень быстро – наверное, просто отогнал джип на северный склон и оставил там под нависающим краем скалы. Он торопился, и потому вернулся через главный вход. До меня донеслись приглушенные, серьезные голоса. Я поняла, что Ищейка с ними – начинался первый этап моей смерти. «Нет». «Следи внимательно. Ты будешь им помогать, когда меня не…» «Нет!» На самом деле я знала, что Мел меня послушается, ей просто не нравилась моя обреченность. Джаред внес Ищейку в комнату, остальные вошли следом. Аарон и Брандт держали оружие наготове – на случай, если Ищейка притворяется: ну как вдруг вскочит и накинется на них, размахивая крошечными кулачками. Джеб с доком шли сзади. Лукавый взгляд Джеба был устремлен на меня – проницательный старик наверняка догадывался о многом. Я сосредоточилась на ближайшей задаче. Джаред на удивление бережно уложил безвольное тело Ищейки на койку. Еще недавно это бы меня задело, но теперь даже показалось трогательным: он делал это ради меня, компенсируя недоданную мне нежность. – Док, где «От боли»? – Сейчас принесу. Интересно, каким станет лицо Ищейки, когда носитель получит свободу? Сохранится ли хоть что‑нибудь? Опустеет ли тело, или прежняя хозяйка заявит свои права? Почувствую ли я прежнее отвращение, когда из знакомых глаз на меня посмотрит другое сознание? – Вот, держи. – Док вложил баночку мне в руку. – Спасибо. Я вытащила тонкий бумажный квадратик, отдала контейнер доку и через силу прикоснулась к Ищейке: руки быстро и уверенно положили «От боли» ей на язык. Лицо Ищейки было совсем миниатюрным – рядом с ней я казалась великаншей. Меня всегда отталкивал ее крохотный размер, который совершенно не вязался с характером Ищейки. Лекарство быстро растворилось во рту Ищейки. – Джаред, переверни ее на живот, пожалуйста, – попросила я. Он по‑прежнему осторожно, чуть ли не с нежностью, коснулся ее тела. Пропановый светильник озарил лазарет ярким, почти дневным светом. Я невольно посмотрела наверх и увидела, что док прикрыл отверстия в крыше брезентом, не давая свету вырваться наружу. За время нашего отсутствия он успел подготовиться. В тишине слышалось ровное дыхание Ищейки и напряженные вздохи мужчин. Кто‑то переступил с ноги на ногу, под подошвой хрустнул песок. Я почти физически ощущала на коже их взгляды. Я нервно сглотнула и как можно спокойнее сказала: – Док, мне нужно «Заживление», «Очистка», «Замазка» и «Разглаживание». – Вот, пожалуйста. Я сдвинула жесткие черные волосы Ищейки с розового шрамика у основания черепа. – Док, может быть, ты сделаешь разрез? Я… не хочу. – Без проблем. На соседней койке док выставил в ряд белые цилиндрики лекарств и подошел ко мне. Отблеск скальпеля, мелькнувшего в ярком свете, упал мне на лицо. – Подержи ее волосы, вот так. Я отвела пряди со смуглой шеи. – Жалко, нельзя помыть руки, – пробормотал себе под нос док. – Ничего страшного. У нас есть «Очистка». – Знаю, – вздохнул он. На самом деле доктору нужен был привычный порядок, который помогал очистить голову от лишних мыслей и сосредоточиться. – Какой длины должен быть разрез? – Док медлил, держа скальпель в дюйме от ее кожи. Я чувствовала теплое дыхание над ухом: остальные теснились позади, стараясь разглядеть получше, но при этом не коснуться нас с доктором. – Длины шрама достаточно. – Точно? – засомневался док. – Да… Ой, погоди‑ка. Док отступил. Я поняла, что начала не с того. Руки дрожали – я же ничего не смыслила в ремесле Целителей… Не отрывая взгляда от тела Ищейки, я попросила: – Джаред, принеси мне один из контейнеров. – Конечно. До меня донесся звук его шагов, а затем глухой металлический лязг – выбранный Джаредом контейнер стукнулся о соседние. – Что теперь? – Видишь круг на крышке? Нажми на него. Послышалось тихое гудение: криоконтейнер ожил. Мужчины забормотали и зашаркали, отодвигаясь подальше от незнакомого устройства. – Хорошо. Там сбоку должен быть переключатель… точнее, что‑то вроде диска. Нашел? – Да. – Поверни его вниз, до конца. – Хорошо. – Каким цветом горит лампочка на крышке? – Она… Из фиолетовой становится… голубой. Горит голубым. Я вздохнула. Контейнеры работают. – Отлично. Открой крышку и жди. – Как? – Там, чуть ниже, защелка. – Нашел. Щелчок – и механизм зажужжал. – Холодно. – А то. – Как он работает? Где источник питания? – Я знала ответ, когда была Пауком, – вздохнула я. – Теперь забыла. Док, приступай. Я готова. – Ну, с Богом! – прошептал док, точным, почти изящным движением надрезая кожу. Кровь потекла из разреза, собираясь на полотенце, заранее подложенное доком. – Чуть глубже. Под самый край. – Да, вижу. – Док волновался. Сквозь красноту проглядывало серебро. – Хорошо. А теперь подержи волосы. Док быстро скользнул на мое место. Он идеально соответствовал своему Призванию. Из него бы вышел отличный Целитель. Я не скрывала от него своих действий – все равно без объяснений их ему не повторить. Аккуратно проведя по гребню крохотного серебряного существа, я почти полностью погрузила палец в теплое отверстие на шее носителя, отыскала передние щупики и ощутила натяжение прочных нитей, уходящих в мозг. Я осторожно просунула подушечку под серебристое тельце, нащупала передний сегмент и продвинула палец дальше, вдоль густого сплетения натянутых нитей, мимо крохотных, не больше булавочной головки, пучочков. Углубившись примерно на треть, я остановилась. Можно было бы сосчитать все двести семнадцать соединений, но это займет слишком много времени. Есть другой способ. Мои пальцы ласково прикоснулись к крохотному гладкому выступу, который отличал это сплетение от остальных – скорее бусинка, чем булавочная головка. Легкими массирующими движениями я надавила. Души не понимают насилия – только ласку. – Расслабься, – выдохнула я. И хотя Душа меня не слышала, она послушалась: натяжение ослабло, нити провисли, скользнули, поспешно возвращаясь в крохотное тельце, которое слегка набухло, вбирая их в себя. Всего несколько ударов сердца – и процесс закончился. Я задержала дыхание, чувствуя, как под моими пальцами трепещет, рвется на свободу Душа. Я позволила ей подняться повыше, а затем нежно обхватила и подняла крохотное, хрупкое тельце – серебристую мерцающую кроху, влажную от крови, которая быстро стекала с гладкой поверхности. Прекрасная Душа, имени которой я так и не узнала, серебристой волной колыхалась на моей ладони… очаровательная пушистая ленточка, которая вызвала во мне почти материнскую нежность: я не могла ненавидеть Ищейку в этой форме. – Сладких снов, кроха, – шепнула я. Слева от меня тихонько гудел криоконтейнер. Джаред чуть наклонил его, и мне осталось лишь поднести Душу к отверстию, откуда шел ледяной воздух. Душа соскользнула внутрь. Я осторожно опустила крышку, осторожно перехватила контейнер, придала ему вертикальное положение и прижала к груди. Снаружи контейнер был комнатной температуры. Я стала его баюкать, как мать баюкает дитя. Док уже сыпал «Разглаживание» на соединенные края раны лежащей перед нами незнакомки. Из нас вышла хорошая команда: одна занимается Душой, другой – телом. Каждый при деле. Док поднял на меня полные радости и удивления глаза. – Поразительно, – прошептал он. – Невероятно! – Молодец, – тихонько прошептала я. – Как думаешь, когда она проснется? – спросил док. – Сколько хлороформа она вдохнула? – Немного. – Что ж, посмотрим, здесь ли она. Придется подождать… Джаред бережно поднял безымянную женщину на руки, перевернул и уложил на соседнюю койку. Его нежность меня не трогала. Она предназначалась не мне, а человеку, Мелани… Док пощупал ей пульс, заглянул под веки, посветил фонариком в безжизненные глаза и проверил реакцию на свет. Свет не отразился от зрачков, не ослепил дока. Они с Джаредом обменялись долгими взглядами. – Получилось… – негромко произнес Джаред. – Да, – согласился док. Я не заметила, как рядом возник Джеб. – Ловко ты это, – шепнул он. Я пожала плечами. – Малость не по себе? Я не ответила. – Да, детка. Мне тоже. Мне тоже. У меня за спиной Аарон с Брандтом возбужденно перебивали друг друга. Уж кто‑кто, а они‑то точно чувствовали себя прекрасно. – Надо сказать остальным! – Ты только представь… – Давай сходим за… – Пошли, я готов… – Далеко собрались? – одернул Брандта Джеб. – Пока этот криоконтейнер в целости и сохранности не окажется на пути в космос, никаких операций по извлечению Душ. Верно, Анни? – Верно, – подтвердила я и покрепче прижала к груди контейнер. Брандт и Аарон угрюмо переглянулись. Я решила, что нужно обзавестись союзниками. У меня были только Джаред, док и Джеб. И пускай они обладали здесь наибольшим влиянием, дополнительная поддержка мне бы не помешала. Пора поговорить с Иеном… Не только с Иеном, разумеется, но с ним – в первую очередь. Внутри все сжалось, сердце заныло. С тех пор как я оказалась среди людей, мне приходилось делать много неприятных вещей, но ни разу еще мне не было так горько и больно. Даже решение выменять мою жизнь на жизнь Ищейки – а оно далось нелегко – оказалось проще принять, потому что я понимала: в перспективе так будет лучше для всех. Необходимость мучительного, невыносимого прощания с Иеном заслоняла перспективу. Хотелось найти хоть какой‑нибудь способ уберечь Иена от боли. Способа не существовало. Хуже этого было только предстоящее прощание с Джаредом, которое разбередит раны и разорвет сердце – потому что Джаред боли не почувствует. Он обрадуется, а если и пожалеет обо мне, то лишь самую малость. Что же касается Джейми… я решила, что за меня с ним попрощается Мел. – Анни! – резко окликнул меня док, склонившийся над койкой незнакомки. Крохотная смуглая рука, недавно безжизненно свисавшая с края, сжалась в кулак. – А‑а! – раздался стон. Знакомый голос Ищейки… – А‑а… Комната погрузилась в тишину. Все смотрели на меня, словно я лучше всех разбиралась в реакциях людей. Не выпуская из рук криоконтейнер, я подтолкнула дока локтем. – Поговори с ней, – прошептала я. – Э‑э… Привет? Вы меня слышите… мисс? Вы в безопасности. Вы меня понимаете? – А‑ах! – застонала девушка. Ее глаза распахнулись и быстро нашли лицо дока. Судя по виду, дискомфорта она не испытывала – «От боли» по‑прежнему творило чудеса. Взгляд черных, как оникс, глаз заметался по комнате. Незнакомка заметила меня, узнала, нахмурилась и посмотрела на дока. – Что ж, приятно снова вернуть свою голову, – сказала она ясным громким голосом. – Спасибо.
Глава 53 Обреченность
Носителя Ищейки звали Лэйси – нежное, мягкое, женственное имя. Лэйси. Как и размеры, оно не подходило хозяйке. Все равно что назвать питбуля Пушком. Лэйси была не менее голосистой, чем Ищейка, и такой же занудной. – Вы уж простите, что вам приходится меня выслушивать. – Как будто у нас был выбор! – Я столько лет провела взаперти! Кричала, кричала, но никто меня не слышал. Столько всего накопилось! Да уж, повезло нам. Я была почти рада, что скоро покину это место. Заодно выяснилось, что я по‑прежнему испытывала к ней отвращение, хотя теперь из глаз Ищейки на меня смотрело другое сознание. Потому что, как оказалось, большой разницы в характере Ищейки и ее носителя не было. – Вот поэтому мы тебя и невзлюбили, – заявила Лэйси в первую же ночь, продолжая говорить о себе во множественном числе. – Как только она поняла, что ты слышишь Мелани, совсем как она – меня, Ищейка перепугалась. Она подумала, что ты догадаешься о ее сокровенной тайне. – Лэйси хрипло хихикнула. – У нее не получалось заткнуть мне рот, поэтому она и стала Ищейкой: надеялась, что это ей поможет. А потом она попросила, чтобы ее прикрепили к тебе следить, как ты справляешься. Она ревновала: ну не дура ли? Ей хотелось быть сильной, как ты. Мы вообще прибалдели, когда Мелани вроде как победила. Только мне кажется, на самом деле победила ты. А что ты здесь делаешь? Почему помогаешь мятежникам? Я неохотно объяснила, что мы с Мелани подружились. Лэйси это не понравилось. – Почему? – спросила она. – Мел добрая. – Но почему она подружилась с тобой? «По той же причине». – Мелани говорит, что по той же самой причине. – Мозги ей промыла, да? – фыркнула Лэйси. «Ух ты, да она похуже, чем первая». «Да уж, – согласилась я. – Теперь понятно, почему Ищейка так себя вела: постоянно таскать в голове эту дамочку – занятие не из приятных». Лэйси не нравилась не только я. – Вы что, не могли найти места получше, чем эти пещеры? Тут же грязно. Может, какой‑нибудь дом? То есть как это, по двое в комнате? Какое еще расписание? Не понимаю. Мне что, придется работать? Нет, мне кажется, это вы не понимаете… На следующий день Джеб устроил ей обычную экскурсию, сквозь зубы объясняя, как мы тут живем. Мы с Иеном и Джейми обедали на кухне, Джеб провел Лэйси мимо и выразительно посмотрел на меня, словно спрашивая, почему я не позволила Аарону ее пристрелить. Лэйси сопровождали толпы народу: всем хотелось собственными глазами увидеть чудо. Похоже, мало кого волновал ее «трудный» характер – Лэйси везде встречали с распростертыми объятиями. Я ощутила укол ревности. Но ревновать было глупо – Душа не способна ревновать к человеку. Лэйси олицетворяла собой надежду. Ее приняли в семью, и Лэйси пробудет здесь еще долгое время после того, как меня не станет. «Повезло тебе», – саркастически прошептала Мелани. Поговорить с Иеном и Джейми о случившемся оказалось куда проще – ни тот, ни другой, пусть и по разным причинам, ничего не заподозрили и не догадывались, что мне придется уйти. Джейми, в отличие от остальных, относился к нам с Мел как к единому целому. Своим юным, открытым умом он воспринял существование двух личностей в одном теле как факт. Для него мы были двумя людьми. Он, так же как и я, чувствовал присутствие Мел. Он не скучал по ней, зная, что она рядом, и не задумывался о необходимости нашего разделения. Однако я совершенно не представляла себе, почему не догадался Иен. Может быть, его захватили открывшиеся перед человечеством возможности, перемены, которые ожидали сообщество людей? Если раньше они думали, что рано или поздно их поймают, то теперь появился способ вернуться. Иену казалось естественным, что я спасла Ищейку – это соответствовало его представлениям обо мне. Возможно, верным представлениям. Или же у Иена просто не было времени подумать, осознать всю очевидность происходящего, потому что его отвлекли – и, вдобавок, разозлили. – Давно надо было его прибить, – бушевал Иен, пока мы собирали вещи, готовясь к вылазке. Моей последней вылазке… Я старалась об этом не думать. – Нет, лучше бы мама утопила его сразу после рождения! – Он же твой брат. – Не напоминай. Мне и так хреново. Все злились на Кайла. Губы Джареда были сжаты в тонкую сердитую линию, а Джеб чаще, чем обычно, поглаживал ружье. Джеб с нетерпением готовился к рейду: намечалась его первая вылазка со времени моего здесь появления, и он хотел увидеть космодром вблизи. Но из‑за Кайла мы все оказались под угрозой. Джеб решил остаться в пещерах и теперь ходил мрачнее тучи. – Торчи здесь теперь с этой… – бормотал он себе под нос, в очередной раз полируя ствол ружья (Джеб был не в восторге от нового члена нашего сообщества). – Опять все пропущу! Все знали, где находится Кайл. Как только до него дошло, что Ищейка чудесным образом трансформировалась в девушку Лэйси, он выскользнул через задний ход. Вместо того чтобы собрать отряд единомышленников и требовать казни Ищейки, Кайл как сквозь землю провалился. В его отсутствие Джеб быстро приструнил всех недовольных, а я не расставалась с контейнером и спала чутко, положив его под голову вместо подушки. Вскоре выяснилось, что джипа нет на месте, и Иен логически связал пропажу машины с исчезновением Кайла. – Он поехал за Джоди! – простонал Иен. Надежда и отчаяние. Я дала им первое, Кайл обеспечил второе. Неужели из‑за него все пойдет прахом? Джаред и Джеб хотели отложить вылазку до тех пор, пока не выяснится, что с Кайлом все в порядке – на это ушло бы дня три, если Джоди все еще жила в Орегоне. Существовала еще одна тайная пещера, намного меньше размером и без воды, а потому эвакуировать людей в случае опасности можно было только на время. Все горячо обсуждали, стоит ли начинать переезд немедленно или лучше подождать. Но я торопилась: люди с любопытством разглядывали серебристый контейнер у меня в руках, перешептывались. Чем дольше я держала здесь Ищейку, тем реальнее был шанс, что ее кто‑нибудь прикончит. Познакомившись с Лэйси, я начала жалеть Ищейку – она на самом деле заслужила спокойную, безмятежную жизнь на планете Цветов. Как ни странно, но именно Иен меня поддержал и убедил остальных поспешить с вылазкой. Он не догадывался, к чему это приведет. Я же была ему благодарна за то, что он убедил Джареда поехать со мной, не дожидаясь Кайла. И еще за то, что Иен вернулся к роли телохранителя. Только Иену я могла доверить блестящий ящичек, только ему разрешалось держать в руках хрупкую жизнь, которая нуждается в защите, которую кто‑то любит и ждет. Иен мог думать о ней с теплотой, как о друге. Он стал моим лучшим союзником. Я радовалась, что он не догадывается о моих планах – хоть на время, но это спасало его от боли. Приходилось спешить, на случай, если Кайл все испортил. Мы отправились в Месу, юго‑восточный пригород Финикса, где находился космодром и несколько Лечебниц. То, что нужно: я хотела дать моим людям как можно больше, пока я тут. Если нам удастся захватить Целителя, то его памятью сможет воспользоваться освобожденный носитель – такой человек разбирался бы в лекарствах, знал бы, как их применять, и владел бы информацией о том, где хранятся запасы. Доку бы это понравилось. Я представляла себе, сколько у него накопилось вопросов. Но сначала мы отправились на космодром. Жаль, конечно, что Джеб не с нами, но у него еще будет возможность здесь побывать, и не одна. Несмотря на темноту, множество небольших тупоносых ракет‑шаттлов сновали непрерывным потоком, заходя на посадку и взлетая. Я сидела за рулем старенького фургона, остальные расположились в кузове, а Иен присматривал за контейнером. Я объехала поле, держась подальше от переполненного местного терминала. Межпланетные корабли взлетали с космодрома намного реже – они стояли чуть в стороне, и ни один пока не готовился к отправке. – На каждом корабле написано название рейса, – объяснила я своим спутникам, затаившимся в темном кузове. – Так вот, это важно. Нам не нужны корабли, которые летят на планету Летучих мышей или на планету Водорослей – эти планетные системы находятся слишком близко, за десять лет можно долететь туда и вернуться на Землю. Планета Цветов расположена дальше всех, на полет к Дельфинам, Медведям или Паукам уйдет не меньше века. Вот эти планеты и нужно выбирать. – Я медленно подъезжала поближе к аппаратам. – Это легко. Здесь много разного транспорта, и нас не заметят. О! Грузовик с контейнерами! Джаред, помнишь, мы видели такой же в больнице? Там человек на погрузчике… Он их сгружает… – Я поехала еще медленнее, пытаясь разглядеть получше. – Да, вот на этот корабль. Прямо в открытый люк. Сейчас сделаю круг и вернусь, как только он окажется внутри корабля. – Я наблюдала за происходящим в зеркало заднего вида. Возле трубы, соединявшей верх корабля с терминалом, висела табличка. Я улыбнулась, прочитав слово задом наперед. Пунктом назначения этого корабля была планета Цветов. Словно по заказу. Грузчик скрылся внутри, и я развернула фургон. – Приготовьтесь! – Я остановилась под цилиндрическим крылом соседнего гигантского корабля, всего в трех‑четырех ярдах от грузовика с контейнерами. Чуть дальше, у старой взлетно‑посадочной полосы, работали техники. Прекрасно – я стану еще одной фигурой в ночи. Я заглушила мотор и вылезла из фургона, стараясь держаться непринужденно, словно работник, занятый делом. Со скрипом распахнулась задняя дверца фургона: индикатор на крышке криоконтейнера светился красным – Душа по‑прежнему внутри. Я осторожно подняла контейнер, захлопнула дверцу и не спеша направилась к открытому кузову грузовика. Сердце отчаянно стучало: эта затея, кажется, опаснее, чем выполнение «задания» в Лечебнице. Я заволновалась: пойдут ли люди на такой риск? «Я тебя не подведу, сама прослежу за всем. А может, ты все‑таки передумаешь нас покидать?» «Спасибо, Мел!» Пришлось сделать над собой усилие и не оборачиваться на открытый люк, в котором исчез мужчина. Я бережно поставила контейнер в верхний ряд, к сотням таких же. – Прощай, – прошептала я. – Удачи тебе на следующей планете. Стараясь не срываться на бег, я направилась обратно к фургону. Когда я выезжала из‑под большого корабля, в фургоне все притихли. У меня бешено колотилось сердце, но я медленно развернула машину и поехала обратно. В зеркале заднего вида отражался по‑прежнему пустой люк. Вскоре корабль скрылся из виду – грузчик так и не появился. Иен забрался на пассажирское сиденье. – Кажется, ничего сложного. – Повезло со временем. В следующий раз вам, возможно, придется ждать дольше. Иен взял меня за руку. – Ты наш талисман. Теперь, когда она в безопасности, тебе легче? – Да. Он вздрогнул, уловив неожиданную фальшивую нотку в моем голосе. Я не стала смотреть ему в глаза. – А теперь – за Целителями… Всю дорогу до небольшой Лечебницы Иен молчал. Я думала, что второе задание окажется опаснее, сложнее. Было решено, что я попытаюсь выманить пару Целителей под предлогом, что в фургоне меня ждет раненый друг: старая уловка, которая безотказно сработает на доверчивых, не ожидающих подвоха Душах. В итоге мне даже не пришлось заходить внутрь. На парковке два Целителя среднего возраста садились в машину. Мужчина и женщина в сиреневой форме собирались ехать домой – видно, их смена закончилась. Автомобиль стоял у торца здания. Рядом никого не было. Иен напряженно кивнул. Я остановила фургон за их машиной, открыла дверцу и выскочила наружу. Целители удивленно на меня посмотрели. В глазах у меня стояли слезы, голос хрипел, и это помогло их одурачить. – Мой друг в фургоне… Я не знаю, что с ним! Целители мгновенно бросились на помощь, и я поспешила открыть заднюю дверцу. Иен обошел фургон, Джаред приготовил хлороформ… Дальше смотреть я не стала. Все заняло считанные секунды: Джаред втащил обмякшие тела внутрь, а Иен захлопнул дверцы. Секунду Иен смотрел на мое заплаканное лицо, а затем сел за руль. Я устроилась рядом. – Прости, Анни. Я знаю, как тебе тяжело… – Иен взял меня за руку. – Да. Он сжал мне пальцы, не представляя, как мне тяжело, и по каким – очень разным – причинам. – Все прошло хорошо. Из тебя вышел отличный талисман. Да, оба задания выполнены без сучка без задоринки, все прошло как по маслу. Судьба меня подгоняла. Иен свернул обратно на шоссе. Через несколько минут вдали показалась знакомая яркая вывеска. Я вздохнула поглубже и вытерла глаза. – Иен, можно тебя кое о чем попросить? – Все, что пожелаешь. – Хочу бургер. – Да запросто, – рассмеялся Иен. Мы заехали на парковку, поменялись местами, и я подъехала к окошку приема заказов. – Ты что будешь? – спросила я Иена. – Ничего. Дай покайфовать: хоть посмотрю, как ты делаешь что‑то для себя. В кои‑то веки. Я не улыбнулась. Для меня это было чем‑то вроде последнего обеда приговоренного. Я больше никогда не покину пещеры. – Джаред, а ты? – То же, что и ты, только двойную порцию. В итоге я заказала три чизбургера, три пакетика картошки и три клубничных коктейля. Мы с Иеном снова поменялись местами, чтобы я могла спокойно поесть, пока он ведет машину. Я обмакнула хрустящую картофельную соломинку в клубничный коктейль. – Фу! – скривился Иен. – Попробуй. Это вкусно. – Я предложила ему обильно смоченную коктейлем палочку. Он пожал плечами, отправил угощение в рот и разжевал. – Интересно… Я рассмеялась. Мелани тоже считала, что это гадость, поэтому‑то я и выработала эту привычку: давилась, но ела. Как вспомню… я же из кожи вон лезла, чтобы ее позлить. Смешно. На самом деле я не особо проголодалась, просто захотелось напоследок оживить в памяти знакомый вкус и запах. Иен доел за мной половинку чизбургера. Домой мы добрались без происшествий, не заметили никаких признаков наблюдения или Ищеек. Наверное, они признали, что произошел несчастный случай, и пришли к выводу, что это неизбежно: если долго бродить по пустыне, то рано или поздно жди беды. На планете Туманов ходила похожая поговорка: «Пересеки слишком много ледяных полей и окажешься в животе у грызодера». Как‑то так. На медвежьем это звучало красивее. Нас ждал теплый прием. Я робко улыбнулась товарищам: Труди, Джефри, Хиту и Хайди. Настоящих друзей оставалось все меньше – нет больше Уолтера и Уэса, Лили куда‑то пропала… Мне взгрустнулось. Может быть, мне не хотелось жить на этой печальной планете, где так много потерь? Может, лучше небытие? Меня расстроила еще одна деталь – пустяк, конечно, но все же… Люсина, Рид и Виолетта стояли рядом с Лэйси и оживленно болтали – судя по всему, расспрашивали новенькую. Лэйси держала на руках Фридома, который ошалел от счастья, что его допустили к разговору взрослых, и даже не пытался слезть. Меня до сих пор и близко не подпускали к ребенку, а Лэйси уже стала своей. Ей доверяли. Мы направились прямиком к южному туннелю. Джаред с Иеном пыхтели, пригнувшись под весом Целителей. По лицу Иена струился пот: Целитель‑мужчина весил немало. Джеб разогнал собравшихся у входа в пещеру и присоединился к нам. Док ждал нас в больнице, рассеянно потирая руки. Казалось, время летит все быстрее. Горела самая яркая лампа. Целителям дали «От боли» и ничком уложили на койки. Джаред обучил Иена обращению с контейнерами. Иен поморщился, когда из контейнера повеяло леденящим холодом. Док разложил лекарства рядком и со скальпелем в руке склонился над женщиной. – Анни? – спросил он. Сердце мучительно сжалось. – Док, ты клянешься? Все мои условия? Поклянешься жизнью? – Клянусь. Я выполню все твои условия, Анни. Клянусь жизнью. – Джаред? – Да. Больше никаких убийств, никогда. – Иен? – Анни, я их защищу ценой собственной жизни. – Джеб? – Это мой дом. Любой, кто нарушит наш договор, будет изгнан. Я кивнула, к глазам подступили слезы. – Ладно. Давайте покончим с этим. Глаза дока вновь загорелись: он занялся разрезом. Наконец внутри показался серебряный блеск, и доктор быстро отложил скальпель. – Что теперь? Я положила свою ладонь поверх его. – Вдоль заднего гребня… Чувствуешь? Нащупай очертания сегментов. Чем ближе к передней части, тем меньше они становятся. Так, на конце ты нащупаешь три… бугорка. Нащупал? – Да, – выдохнул он. – Хорошо. Это внешние щупики. Начинай от них. Теперь очень нежно просунь палец под тельце. Найди ряд сплетений нитей – они натянуты, как провода. Док кивнул. Я направила его руку, рассказала, как пересчитать узелки, если возникнут сомнения. У нас не было времени считать, потому что кровотечение не прекращалось. Я точно знала, что женщина, в которую внедрили Целителя – если она очнется, конечно, – нам поможет: существуют же кровоостанавливающие средства. Я помогла доктору нащупать самый крупный узелок. – А теперь мягко потри, по направлению к тельцу. Легонько помассируй. В голосе дока вдруг появились визгливые, панические нотки. – Оно шевелится. – Значит, ты все делаешь правильно. Дай ему время убрать щупики. Подожди, пока оно немного расслабится, а потом бери. – Хорошо. – Голос дока дрожал. Я потянулась к Иену. – Дай мне руку. Пальцы Иена сплелись с моими. Я сложила его ладонь лодочкой и потянула поближе к тому месту, где проходила операция. – Дай Душу Иену… Пожалуйста, осторожнее. Из Иена выйдет превосходный ассистент – кто еще с такой нежностью отнесется к моим родственникам, когда меня не станет? Док опустил Душу на раскрытую ладонь и тут же занялся человеческим телом. Иен смотрел на серебристую ленточку, трепещущую в его руке, и его лицо не выражало гадливости – скорее изумление. Я наблюдала за ним, и в груди разливалось тепло. – Она красивая, – удивленно прошептал он. Независимо от его чувств ко мне, он наверняка ожидал увидеть паразита, многоножку, монстра. Он не подготовился к красоте. – Я тоже так думаю. Давай‑ка запустим ее в контейнер. Иен на секунду задержал Душу в ладони, словно пытаясь запечатлеть в памяти ощущения, а потом с трогательной нежностью отпустил ее в холод. Джаред защелкнул крышку контейнера. У меня словно гора с плеч свалилась: дело сделано, время менять решение прошло. Я больше не сомневалась: когда меня не станет, эти четверо позаботятся об извлеченных Душах не хуже меня. – Осторожно! – воскликнул Джеб и схватил ружье, направив его на кого‑то рядом с нами. Джаред выронил контейнер и прыгнул на Целителя, который сидел на койке и ошарашенно рассматривал нас. Иен хладнокровно сжимал контейнер с Душой Целительницы. – Хлороформ! – Джаред схватил Целителя, пытаясь вжать его в койку, но не успел. Целитель ошеломленно уставился на меня, и на его лице появилось детское, беспомощное выражение. Лучи фонаря отражались от наших с ним глаз, по стенам плясали ромбовидные зайчики. – Почему? – спросил меня Целитель; лицо его разгладилось, а тело безвольно осело на койку. Две струйки крови вытекли из ноздрей. – Нет! – Я бросилась к обмякшему телу, понимая, что уже слишком поздно. – Нет!
Глава 54 Забвение
– Элизабет? – спрашивала я. – Энн? Карен? Как тебя зовут? Ну же. Я знаю, ты помнишь. Тело Целительницы безвольно обмякло на койке. Прошло много времени – я точно не знала, сколько. Всю ночь я провела на ногах. С рассветом док убрал брезент с потолка, и теплые лучи солнца падали сквозь отверстия в потолке, ласкали кожу. Я подвинула безымянную женщину, чтобы свет не раздражал ей глаза, легонько коснулась ее лица и убрала со лба шелковистые каштановые с проседью волосы. – Джули? Бриттани? Анжела? Патриция? Как же тебя зовут? Поговори со мной, пожалуйста! Док тихонько похрапывал на одной из коек в темном углу лазарета, остальные давно ушли. Кто‑то отправился хоронить мужчину, которого мы потеряли. Я содрогнулась, вспомнив его недоуменный вопрос и как вдруг погасли его глаза. «Почему?» – спросил он. Как жаль, что он не дождался ответа: я бы попыталась объяснить, и, возможно, он бы даже понял. В конце концов, разве есть что‑то важнее любви? Для Души любовь – смысл существования. Именно любовь всегда была и будет моим ответом. Может, если бы он подождал, он бы тоже дошел до этой истины и не отнял бы жизнь у человеческого тела. Впрочем, требование вернуть тело, вероятно, показалось бы ему бессмысленным. Это было его тело, а не какая‑то отдельная сущность. В понимании Целителя самоубийство не означало убийства – оборвалась только одна жизнь. И, возможно, он был прав. По крайней мере, обе Души выжили. Индикатор на его контейнере тускло мерцал красным – величайшее свидетельство человеческой преданности. Люди сохранили ему жизнь. – Мэри? Маргарет? Сьюзан? Джилл? Все ушли, оставив меня со спящим доком и телом женщины, а в воздухе по‑прежнему витало напряжение: женщина не просыпалась, хотя действие хлороформа давно прошло. Незнакомка дышала, сердце билось, но все попытки дока пробудить ее окончились ничем. Может, было слишком поздно? Мы ее потеряли? Она умерла? Умерла, как тело мужчины? Может, все они умерли и их давно нет? Может, остаются только редкие исключения вроде Мелани и Лэйси – непокорные бунтари да крикливые, вздорные создания? Может, носитель Ищейки – аномалия? Вернется ли Мелани, как вернулась Лэйси, или… или даже это под вопросом? «Я не ушла. Я здесь», – возразила Мелани. Она тоже устала. «Да, ты здесь. И ты здесь останешься», – пообещала я. Я со вздохом возобновила попытки. Попытки, обреченные на неудачу? – Я знаю, у тебя есть имя, – сказала я женщине. – Ребекка? Александра? Оливия? Или что попроще… например, Джейн? Джин? Джоан?.. «Лучше, чем ничего, – хмуро думала я. – По крайней мере, я подсказала им, что делать, если их поймают. Хотя бы бунтарям да баламутам помогла». Этого было недостаточно. – С тобой каши не сваришь! – Я обхватила руку незнакомки обеими ладонями и принялась растирать. – Хотя бы попробуй, ладно? Моим друзьям и так несладко. Давай их порадуем? И Кайл еще пропал… Мы же не сможем всех эвакуировать, а тебя оставить тут. Я знаю, ты хочешь помочь. Они ведь твоя семья, понимаешь? Люди, как и ты. Хорошие люди. Ну, в большинстве своем хорошие. Тебе понравятся! Мягко очерченное лицо оставалось безучастным, сознание не возвращалось. Она была красива неброской красотой – аккуратный овал лица, правильные черты. Лет сорок пять, не старше: застывшие черты не позволяли определить точнее. – Ты им нужна, – умоляла я. – Ты можешь им помочь, ведь ты столько всего знаешь! Док совсем выбился из сил. Док хороший. Ты ведь была Целителем, а значит, в тебе наверняка осталась толика сострадания. Думаю, тебе понравится док. Тебя зовут Сара? Эмили? Кристин? Я погладила нежную щеку. Никакой реакции! Я снова взяла ее безвольную руку. Сквозь трещины в высоком потолке было видно синее небо. Мысли блуждали. – Интересно, как они поступят, если Кайл не вернется. Сколько они будут прятаться? Придется ведь искать новый дом, а это непросто, ведь людей много. Хотела бы я им помочь, только как?.. Может быть, они смогут остаться… А вдруг у Кайла все получится? Я горько рассмеялась, подумав о его шансах. Кайл не отличался осторожностью. Наверное, пока все не устаканится, я еще поживу. Если Ищейки устроят облаву, людям пригодятся мои не вызывающие подозрений глаза. Может, даже придется остаться надолго – эта мысль грела сильнее, чем яркие лучи полуденного солнышка. Я поблагодарила Кайла за спешку и сумасбродство. Сколько времени пройдет, прежде чем можно будет с уверенностью сказать, что опасность миновала? – Интересно, здесь случаются морозы? Я почти забыла, каково это – мерзнуть. А если пойдет дождь? Наверняка иногда здесь бывают дожди! Тут столько дыр в крыше, нас же зальет. И где тогда спать? – Я вздохнула. – Может, когда‑нибудь я выясню сама. Хотя вряд ли. Разве тебе не интересно? Ни капельки? Если проснешься, узнаешь ответы на все вопросы. Мне вот интересно. Может, Иена спросить? Представляю, как здесь все изменится… Забавно. Лето же не может длиться вечно. Мои мысли витали где‑то далеко, уносясь от лежащей на койке женщины в страну под названием «Меланхолия», где в последнее время я стала привычным гостем. И вдруг пальцы незнакомки шевельнулись. Это едва заметное движение застало меня врасплох. Я уставилась на нее… Видимо, померещилось: ее рука по‑прежнему была безжизненной, лицо ничего не выражало. Ну точно, показалось. – Я упомянула что‑то интересное? О чем я говорила? – быстро размышляла я, глядя на ее лицо. – О дожде? Или о переменах? Перемены… Тебя ведь ждут большие перемены, верно? Только сперва желательно проснуться. Лицо оставалось бесстрастным, рука не двигалась. – Значит, перемены тебя не интересуют. Что ж, не могу тебя винить. Я тоже не хочу, чтобы произошли перемены. Ты как я? Тоже хочешь, чтобы лето не кончалось? Не следи я пристально за ее лицом, и не заметила бы, как легонько дрогнули веки. – Значит, тебе нравится лето? – с надеждой спросила я. Ее губы затрепетали. – Лето? Рука задрожала. – Значит, вот как тебя зовут: Лето! Лето, да? Красивое имя. Рука сжалась в кулак, губы разомкнулись. – Возвращайся, Лето. Я знаю, ты можешь! Послушай меня. Открой глаза, Лето. Она заморгала. – Док! – окликнула я. – Док! Проснись! – Что случилось? – Кажется, она приходит в себя. Не спи, Лето! Ты можешь. Я знаю, это сложно… Лето, Лето, Лето. Открой глаза. Она поморщилась – от боли? – Принеси «От боли», док. Быстрее. Женщина сжала мою руку, ее глаза распахнулись. Сперва взгляд не желал фокусироваться, блуждая по залитой солнцем пещере. До чего странным и непривычным, наверное, показалось ей это место! – Все будет хорошо, Лето. Ты поправишься. Лето, ты меня слышишь? Ее взгляд метнулся ко мне, зрачки сузились, она уставилась на меня, отпрянула и завертелась на койке, словно ища выход. Низкий, хриплый, полный ужаса крик сорвался с ее губ. – Нет, нет, нет! – кричала она. – Не надо больше! – Док! Доктор стоял по другую сторону койки, как на операции. – Все в порядке, мэм, – заверил он. – Вас здесь никто не обидит. Женщина зажмурилась и прильнула к тонкому матрасу. – Кажется, ее зовут Лето. Док окинул меня взглядом. – Анни, глаза, – выдохнул он. Солнечный свет падал мне на лицо. – О‑о! – Я выпустила ее руку. – Пожалуйста, не надо, – взмолилась женщина. – Хватит! – Ш‑ш‑ш, – прошептал док. – Лето? А я – док. Тебя не тронут. Все будет хорошо. Я скользнула в тень. – Не называйте меня так! – всхлипывала женщина. – Это ее имя! Не мое! Не произносите его! Я ошиблась с именем! «Ты не виновата. Девушку вполне могли звать Лето», – возмутилась Мелани. – Не будем, – пообещал док. – А как тебя зовут? – Я… я не знаю, – завыла она. – Что случилось? Кем я стала? Не заставляйте меня быть кем‑то другим! Она заметалась на койке. – Успокойся. Все будет хорошо, обещаю. Отныне ты всегда будешь собой и вспомнишь свое имя. Память вернется. – Кто ты? – воскликнула женщина. – Кто она? Она… Она такая, как я была раньше. Я видела ее глаза. – Я доктор, можно док. Я человек, так же как и ты. Видишь? – Он повернул лицо к свету и моргнул. – Мы – это мы. Здесь много людей. Они с удовольствием с тобой познакомятся. Она снова задергалась. – Люди! Я боюсь людей! – Нет, не боишься. Та… личность, что находилась прежде в твоем теле, боялась людей. Она была Душой, помнишь? А теперь вспомни, что происходило до нее? Ты была человеком, и ты снова им стала. – Я не помню своего имени, – в ужасе проговорила она. – Ничего, память к тебе вернется. – Вы врач? – Да. – А я… я тоже была… Целителем. Как врач. Ее звали Песня‑лета. Кто я? – Мы это выясним. Обещаю. Я скользнула к выходу. Пусть лучше доку поможет Труди или Хайди – кто‑нибудь, чье лицо не будет ее тревожить. – Она не человек! – торопливо шепнула женщина доку, заметив меня. – Она друг. Не бойся. Она помогла мне тебя вернуть… – А где Песня‑лета? Она испугалась… Люди… Я выскользнула из комнаты, но услышала ответ дока на ее вопрос. – Она полетит на новую планету. Ты помнишь, где она жила перед тем, как прилетела сюда? Я догадывалась, что она ответит: имя говорило само за себя. – Она была… Летучей мышью? Она умела летать… и петь… Я помню… Но это происходило не здесь. Где я? Я поспешила по коридору за помощью. В большой пещере горел свет – странно, потому что голосов я не услышала. Обычно сперва доносились голоса, а потом уже появлялся и свет. В самый разгар дня на огороде наверняка кто‑то был – или хотя бы проходил мимо. Яркое полуденное солнце освещало совершенно пустую пещеру. Свежие темно‑зеленые усики мускусных дынь казались темнее пересохшей земли. Бочка полна воды, меж грядок валялись шланги, но огород никто не поливал. Я прислушалась. В огромной пещере стояла мертвая, зловещая тишина. Куда все подевались? Может, эвакуацию провели без меня? Я ощутила внезапный приступ паники. Нет, дока бы ни за что не бросили! Захотелось кинуться обратно по темному туннелю, проверить, не исчез ли док вслед за остальными. «Дурочка, без нас они никуда не уйдут – ни Джаред, ни Джейми, ни Иен не позволят нас бросить». «Ты права. Пойдем посмотрим на кухне?» Я вприпрыжку побежала по безмолвному коридору, тревожась все больше и больше, потому что по‑прежнему слышала только громкий стук в висках. Возможно, у меня просто разыгралось воображение. Ну конечно, должна же я слышать хоть какие‑то звуки. Надо успокоиться. Кухня тоже оказалась пустой. На столах стояли тарелки с недоеденным обедом: арахисовое масло, остатки свежего хлеба, яблоки, банки с теплой газировкой. Желудок напомнил о себе: сегодня я ничего не ела, но почти не ощущала голода. Страх был намного сильнее. «Что если… все эвакуировались, а мы просто не успели?» «Нет! – вздохнула Мел. – Нет, мы бы что‑нибудь услышали! Кто‑нибудь сказал бы… Нас бы все искали. Без нас не ушли бы, не может этого быть». «Может, они сейчас нас ищут». Я развернулась и бросилась к выходу, вглядываясь в каждую тень. Нужно предупредить дока и побыстрее отсюда выбираться. «Нет! Они не могли уйти!» Джейми, Джаред… Их лица ясно стояли передо мной, словно запечатленные на внутренней поверхности век. Лицо Иена… Я добавила к образам Мелани свои: Джеб, Труди, Лили, Хит, Джефри. «Мы их вернем, – пообещала я. – Выследим по одному и вернем! Я не позволю отнять у меня семью!» Если у меня и оставались сомнения, в этот миг я их отбросила. За все мои жизни я не чувствовала такой решимости и злобы. Я заскрежетала зубами. И тут из коридора донесся долгожданный шум голосов. Я затаила дыхание, прильнула к стене, скользнула в тень и замерла, прислушиваясь. «В пещере с огородом. Слышно по эху». «Похоже, их много». «Да. Только твои или мои?» «Наши или чужие», – поправила она. Я кралась по коридору, стараясь держаться в тени. Теперь голоса звучали отчетливее, и некоторые показались нам с Мел знакомыми. Что бы это значило? Сколько времени понадобится опытной Ищейке, чтобы провести введение? У входа в большую пещеру я наконец разобрала голоса. У меня словно гора с плеч свалилась: точно такой же гул я слышала в день моего появления в пещерах – гул рассерженных, кипящих от ярости голосов. Разговаривали люди. Судя по всему, вернулся Кайл. Я выскочила на свет, и облегчение смешалось с болью: облегчение, потому что мои люди были в безопасности, а боль… Раз Кайл благополучно вернулся, значит… «Анни, ты все равно им нужна. Куда больше, чем я». «Мел, я не сомневаюсь, что найду тысячу причин остаться. Всегда найдется повод». «Тогда останься». «Чтобы ты была моей пленницей?» Мы перестали спорить, вовлеченные в общую суматоху. Кайл вернулся. Я сразу же его заметила: на голову выше остальных, он стоял лицом ко мне, прижатый к стене разъяренной толпой. Шумели все вокруг, кроме самого виновника. Выражение лица Кайла было просящим, примирительным. Он развел руки в стороны, словно пытаясь кого‑то или что‑то заслонить. – Успокойтесь, ладно? – Густой бас Кайла перекрыл царившую вокруг какофонию. – Джаред, отойди, ты ее пугаешь! Мелькнули темные волосы – незнакомое лицо с испуганными черными глазищами выглядывало из‑за его плеча. Джаред, побагровевший от возмущения, находился ближе всех к Кайлу. Ни дока, ни Джеба видно не было. Джейми повис у Джареда на руке, пытаясь удержать. Иен скрестил руки на груди, напряг плечи. Толпа сердито гудела: люди напирали сзади, перекрикивали друг друга. – О чем ты думал? – Как только наглости хватило? – Мог бы и не возвращаться. Посреди толпы, рядом с Мэгги, виднелась яркая шевелюра Шэрон. С тех пор как мы с доком вылечили Джейми, мать и дочь почти не принимали участия в жизни сообщества, и странно было видеть их в гуще событий. «Это из‑за драки, – догадалась Мел. – Нет, ну ты посмотри: когда все радовались, они нос воротили, а как склока – тут как тут». Я подумала, что она, вероятно, права… Как печально… До меня донесся визгливый голос: Лэйси тоже нападала на Кайла. – Анни? – Голос Кайла снова разнесся над гулом, взгляд его голубых глаз был прикован ко мне. – Вот ты где! Помоги мне, пожалуйста…
Глава 55 Привязанность
Джеб выступил откуда‑то из укромного уголка и расчистил мне путь, орудуя ружьем, как посохом, – он расталкивал людей в стороны, словно пастух, который разгоняет стадо овец. – Хватит, – осадил он тех, кто еще жаловался. – У вас еще будет возможность задать ему трепку. У каждого будет. Давайте сперва разберемся с главным. Уйди с дороги, говорю! Шэрон с Мэгги поджали губы и, бросая на Кайла испепеляющие взгляды, потихоньку стали пробираться к выходу. Скорее всего, причиной тому послужило мое появление. Последними Джеб сдвинул с дороги Иена и Джареда. Проходя мимо, я коснулась их рук, надеясь хоть немного их успокоить. – Ладно, Кайл, – сказал Джеб, похлопывая стволом ружья по ладони. – Не пытайся найти оправданий, ты сам прекрасно понимаешь, что их нет. Даже не знаю, выгнать тебя или пристрелить, чтоб не мучился. Из‑под локтя Кайла выглянуло маленькое личико – побледневшая смуглая кожа, приоткрытый от ужаса ротик, слезы в темных глазах, длинные черные локоны. Под черным зернышком зрачка тускло блеснуло серебро. – Давайте‑ка все успокоимся! – Джеб повернулся, опустил ружье – и внезапно все стало выглядеть так, словно он охранял Кайла и маленькое личико за его спиной. Джеб сверкнул глазами. – Кайл привел гостью, а вы ее до смерти напугали. Где ваше гостеприимство, люди? А теперь выметайтесь отсюда и займитесь чем‑нибудь полезным. Мускусные дыни засыхают, не мешало бы полить. Ворчащая толпа медленно разошлась, многие уже остыли, успокоились – вроде ничего особенного и не произошло. Ну да, несколько дней пришлось поволноваться, и Кайл повел себя как эгоистичный придурок, но он благополучно вернулся, а все хорошо, что хорошо кончается. Обошлось без эвакуации и без Ищеек. Ну, притащил Кайл еще одного червяка, так что с того: одним больше, одним меньше… Люди привыкли. Кто пошел доедать обед, кто отправился на поливку огорода, кто залег досыпать… Вскоре рядом со мной остались лишь Иен и Джейми. Джеб окинул сердитым взглядом нашу троицу и открыл было рот, чтобы повторить приказ, но тут Иен взял меня за одну руку, а Джейми – за другую. На мое запястье, над рукой Джейми, легла широкая ладонь… Джаред. Джеб пожал плечами и повернулся к нам спиной. – Спасибо, Джеб, – сказал Кайл. – Заткни свой паршивый рот, Кайл. Если ты еще хоть что‑то вякнешь, баран недоделанный, я тебя пристрелю. За спиной у Кайла тихонько захныкали. – Ладно, Джеб. Оставь свои угрозы на потом, а? Она и так перепугана до смерти. Ты же помнишь, как реагировала Анни. С этими словами Кайл мне улыбнулся… Вот уж чего я не ожидала. Он посмотрел на девушку, что пряталась у него за спиной, и я впервые увидела в глазах у Кайла нерастраченную нежность. – Видишь? Это Анни, я тебе про нее рассказывал. Она нам поможет, вот увидишь. Она тебя в обиду не даст, Санни, и я тоже. Девушка казалась миниатюрной, но ее округлые формы говорили о зрелости. Она подняла на меня испуганные глазищи. Кайл обнял ее за талию, и Санни прильнула к своему защитнику. – Кайл прав… – Вот уж никогда не думала, что такое скажу! – Я не дам тебя в обиду. Тебя зовут Санни? – мягко спросила я. Взгляд женщины метнулся к лицу Кайла. – Все в порядке. Анни можно доверять. Она такая же, как ты. – Он повернулся ко мне: – Ее настоящее имя длиннее… что‑то там про лед. – Солнечный‑свет‑сквозь‑лед, – шепнула она. В глазах Джеба вспыхнуло неистребимое любопытство. – Но вообще‑то можешь называть ее Санни, она не возражает, – заверил меня Кайл. Санни кивнула. Она посмотрела на меня, на Кайла, снова на меня. Остальные мужчины стояли не шевелясь. Девушка немного успокоилась, почувствовав дружелюбную атмосферу. – Я тоже была Медведем, Санни, – сказала я, стараясь, чтобы она почувствовала себя еще чуточку уютнее. – Там меня называли Живет‑на‑звездах, а здесь зовут Странницей. – Живет‑на‑звездах, – прошептала она, и ее огромные глаза непостижимым образом распахнулись еще шире. – Верхом‑на‑звере… – Наверное, ты жила во втором кристальном городе, – вздохнула я. – Да. Я много раз слышала эту историю. – Тебе нравилось на планете Туманов, Санни? – быстро спросила я: не хотелось вдаваться в подробности моей истории. – Ты была счастлива? Ее лицо скривилось; глаза, неотрывно смотревшие на Кайла, наполнились слезами. – Прости… – Я взглянула на Кайла, ища объяснений. Он погладил ее по плечу. – Не бойся, тебя не обидят. Я же обещал. – Мне здесь нравится, – прошептала она едва слышно. – Я хочу остаться. От ее слов у меня комок подкатил к горлу. – Знаю, Санни, знаю. – Кайл нежно прижал ее лицо к своей груди. У меня защипало глаза, Джеб прокашлялся, а Санни подскочила и съежилась. Представляю, в каком состоянии ее нервы: Души не выносят насилие и агрессию. Когда‑то давно Джаред допрашивал меня и поинтересовался, похожа ли я на другие Души. Так вот, ни я, ни моя Ищейка не походили на остальных, а Санни – воплощение самой сущности нашего мягкого, робкого вида. Мы брали не силой, а числом. – Прости, Санни, нечаянно получилось, – сказал Джеб. – Пожалуй, нам лучше отсюда уйти. Несколько человек отирались у входов в туннели, глазея на нас. Под строгим взглядом Джеба Рид и Люсина юркнули в коридор, ведущий на кухню. – Пойдемте‑ка лучше к доку, – со вздохом добавил Джеб, грустно взглянув на перепуганную маленькую женщину: ему так хотелось послушать новые истории! – Правильно! – Кайл крепко обхватил Санни за тонкую талию и повел к южному туннелю. Я пошла следом, увлекая за собой остальных. Джеб остановился и легонько подтолкнул Джейми прикладом ружья. – А почему ты не на занятиях? – Ох, дядя Джеб, пожалуйста! Пожалуйста! Я не хочу пропустить все интересное. – Живо в класс. Джейми жалостливо посмотрел на меня, но Джеб был абсолютно прав: мальчику не стоило это видеть. Я покачала головой: – Попроси Труди зайти в лазарет. Доку нужна ее помощь. Джейми понурился. Джаред взял меня за руку. – Я всегда пропускаю самое интересное, – простонал Джейми, поворачивая в другую сторону. – Спасибо, Джеб, – сказала я. – Не за что. Длинный туннель казался темнее, чем обычно: фигурка идущей впереди женщины словно излучала страх. – Все хорошо, – шептал ей Кайл. – Никто тебя не обидит, я с тобой. Кто этот странный человек, занявший место Кайла? Ему глаза проверяли? Неужели все это время Кайл прятал столько пронзительной нежности внутри своего злобного тела? Наверное, это из‑за близости Джоди. А как по‑доброму он относится к скрывающейся внутри Душе! Я полагала, что он на такое не способен. – Как Целитель? – спросил меня Джаред. – Она пришла в себя перед самым вашим приходом, – сказала я. Все облегченно вздохнули. – Только она очень напугана и не понимает, где находится, – предупредила я. – Она не помнит, как ее зовут. Док с ней работает. Думаю, она еще больше перепугается, когда увидит вас. Постарайтесь не шуметь и ходите тихонько, хорошо? – Да, да, – зашептали голоса из темноты. – Кстати, Джеб, может, спрячешь ружье? Она все еще побаивается людей. – Э‑э… Хорошо, – согласился Джеб. – Побаивается людей? – прошептал Кайл. – Мы же злодеи, – ответил ему Иен, сжимая мою ладонь. Я пожала его пальцы, радуясь его прикосновению. Сколько еще мне осталось ощущать тепло человеческой ладони? Когда я в последний раз пройду по этому туннелю? Может быть, сейчас? «Нет, еще рано», – прошептала Мелани. Внезапно меня охватила дрожь; рука Иена снова сжалась, и рука Джареда тоже. Какое‑то время мы шли молча. – Кайл, – робко позвала Санни. – Я не хочу возвращаться к Медведям. – И не надо. Выберешь другое место. – Но я хочу остаться тут. – Нет. Прости, Санни. Ее дыхание вдруг сбилось. Я радовалась, что мы идем в темноте – никто не видел слез, которые катились по щекам. Обе мои руки были заняты – и слезы капали мне на футболку. Вот и конец туннеля. Из лазарета лился солнечный свет, отражаясь от танцующих в воздухе пылинок. Внутри бормотал док. – Очень хорошо, – говорил он. – Думай о деталях. Ты вспомнила адрес, значит, скоро вспомнишь имя, ведь так? Как ты? Не больно? – Осторожно, – прошептала я. Кайл остановился у края арки – Санни по‑прежнему цеплялась за его руку – и пропустил меня вперед. Я тяжело вздохнула и шагнула внутрь. – Привет, – тихо поздоровалась я. Женщина посмотрела на меня и тихо вскрикнула. – Все в порядке, – успокоила ее я. – Это Анни, – напомнил док. Док сидел рядом с безымянной незнакомкой, держа руку на ее плече. – Это Душа, – тревожно зашептала женщина. – Да, но она друг. Женщина недоверчиво меня разглядывала. – Док? У нас тут еще посетители? Можно им зайти? Док посмотрел на женщину. – Это мои друзья, люди, которые живут здесь, мои соседи. Ни один из них ни за что не причинит тебе вреда. Можно они войдут? – Ладно, – осторожно кивнула женщина. – Это Иен, – сказала я, пропуская Иена вперед. – Джаред, Джеб… – Один за другим они входили в лазарет и становились рядом со мной. – А это Кайл и… гм… Санни. Глаза дока полезли на лоб. – Есть и другие? – прошептала безымянная женщина. Док прокашлялся, пытаясь взять себя в руки. – Да. Нас тут много. Все… ну, почти все… люди, – добавил он, глядя на Санни. – Сейчас подойдет Труди, – сказала я доку. – Может, у нее получится… подыскать помещение для Санни. – Неплохая мысль, – кивнул док, все еще не сводя удивленных глаз с Санни. – Кто такая Труди? – прошептала женщина. – Она очень милая. Она о вас позаботится. – Она человек или такая же, как эта? – Безымянная женщина кивнула в мою сторону. – Человек. Кажется, это ее успокоило. – Ох! – воскликнула Санни, не спуская глаз с криоконтейнеров, временного пристанища Целителей. Контейнеры стояли посреди стола дока, индикаторы на крышках тускло светились красным. На полу у стола валялись семь пустых контейнеров. Из глаз Санни брызнули слезы, и она уткнулась в грудь Кайлу. – Я не хочу улетать! Я хочу остаться с тобой! – проскулила она на ухо своему великану, которому, похоже, всецело доверяла. – Я знаю, Санни. Прости. Санни разрыдалась. Я сглотнула подступившие слезы, подошла к Санни и погладила по ее черным кудряшкам. – Кайл, мне нужно с ней поговорить, – пробормотала я. Он кивнул и отстранил от себя цепляющуюся за него девушку. – Нет, нет, – взмолилась она. – Не волнуйся, – успокоила я. – Он никуда не денется. Я просто задам тебе несколько вопросов. Кайл подтолкнул Санни ко мне, и она вцепилась в меня. Я отвела ее в дальний угол комнаты, как можно дальше от безымянной женщины, чтобы наш разговор не напугал незнакомку. Кайл пошел следом, не отходя ни на шаг. Мы сели на пол, лицом к стене. – О господи! – пробормотал Кайл. – Я не знал, что все так выйдет. Хреново‑то как. – Как ты ее нашел? – спросила я. Рыдающая девушка не отреагировала, когда я задала вопрос Кайлу; она просто продолжала плакать у меня на плече. – Что случилось? Почему она в таком состоянии? – Ну, перед тем как поехать в Портленд, я решил поискать ее в Лас‑Вегасе. Понимаешь, Джоди была очень близка с матерью, а Дорис жила в Лас‑Вегасе. Я посмотрел на вас с Джаредом и Джейми и подумал, что, может, она там, даже если она больше не Джоди. И я оказался прав – они все жили в старом доме Дорис, вся семья: Дорис, ее муж Уоррен – правда, у них были другие имена – и Санни. Я следил за ними весь день, пока не стемнело. Санни осталась в старой комнате Джоди одна. Как только все заснули, я прокрался в дом, схватил Санни, перекинул ее через плечо и выпрыгнул в окно. Я думал, она начнет кричать, и понесся к джипу как угорелый. Только она не закричала, а наоборот, затихла. Я испугался, что будет… ну, как с тем парнем, которого мы как‑то поймали. Помнишь, тебе же рассказывали? Я поморщилась – у меня были воспоминания посвежее. – Поэтому я сбросил ее с плеча, а она сидит и смотрит на меня своими глазищами. Даже не пискнула. Я отнес ее в джип. Хотел связать, но… жалко ее стало. Она все равно не пыталась убежать. Так что я просто усадил ее в машину и повез. Она долго‑долго на меня смотрела, а потом и говорит: «Ты Кайл», а я ей: «Ага, а ты кто?» – и она мне сказала свое имя. Как там?.. – Солнечный‑свет‑сквозь‑лед, – судорожно прошептала Санни. – Но Санни мне тоже нравится. – Ну, в общем… – Кайл прокашлялся и продолжил рассказ: – Я думал, она меня испугается. Ничего подобного. Мы с ней разговорились. Оказывается, она обрадовалась, что я приехал. – Он мне все время снился, – шепнула мне Санни. – Каждую ночь. Я надеялась, что Ищейки его найдут, – я так по нему скучала… Когда я его увидела, я решила, что это просто сон. Я громко сглотнула. Кайл провел рукой по ее щеке. – Она славная девочка, Анни. Надо найти для нее самую лучшую планету. – Об этом я и хотела ее спросить. Санни, где ты жила? В лазарет пришла Труди, зазвучали приглушенные приветствия, но мы не обращали внимания на всеобщее оживление. Мне хотелось посмотреть, что происходит, а вместо этого приходилось сосредотачиваться на плачущей Душе. – Только здесь и пять жизненных циклов на планете Медведей. Но здесь мне нравится больше. Я и четверти срока тут не прожила! – Знаю. И понимаю тебя, поверь. А есть другие места, которые ты бы хотела посетить? Планета Цветов, например? Там хорошо, я там была. – Я не хочу быть растением, – пробубнила она мне в плечо. – Пауки… – Я тут же осеклась: планета Пауков для Санни не годилась. – Я устала от холода. И мне нравятся цвета. – Я знаю, – вздохнула я. – Я не была Дельфином, но говорят, там здорово. Цвет, подвижность, семья… – Они же далеко. Пока я туда долечу, Кайл… Он… – Она икнула и снова зарыдала. – А другие места? – настаивал Кайл. – У вас же много разных планет. Труди разговаривала с безымянной женщиной – я постаралась не вслушиваться. Пусть люди побеспокоятся о себе сами. – Планет много, но наши корабли летают только на некоторые, – сказала я, качая головой. – И, Санни, прости, но нам придется отослать тебя далеко. Ищейки разыскивают моих друзей, а ты сможешь указать им дорогу. – Я и дороги‑то не знаю, – ревела она. Мое плечо насквозь промокло от ее слез. – Он мне глаза завязал. Кайл смотрел на меня, словно ожидал, что я вот‑вот сотворю чудо, и все само собой разрешится. Он ждал волшебства – вроде тех лекарств, которыми я вылечила Джейми. Но я знала, что и чудеса, и счастливые сказки кончились – по крайней мере, для Душ. Я грустно посмотрела на Кайла. – Есть только Медведи, Цветы и Дельфины, – сообщила я ему. – Еще Огненный мир… но туда я ее не отправлю. Девушка содрогнулась, услышав это название. – Не переживай, Санни. Тебе понравятся Дельфины. Они хорошие. Вот увидишь, тебе понравится. Всхлипы усилились. – Санни, я должна тебя спросить о Джоди, – со вздохом продолжила я. Кайл замер. – Что? – промямлила Санни. – Она еще внутри? Ты с ней разговариваешь? Санни хлюпнула носом и посмотрела на меня. – Я не понимаю, о чем ты… – Она когда‑нибудь с тобой говорила? Ты читала ее мысли? – Ее? Моего тела? Ее мысли? У нее их нет. Теперь тут я. Я кивнула. – Все плохо? – прошептал Кайл. – Пока не знаю. Но, вероятно, ничего хорошего. Кайл прищурился. – Сколько ты уже здесь, Санни? Она наморщила лобик. – Кайл, сколько прошло? Пять лет? Шесть? Ты исчез перед тем, как я вернулась домой. – Шесть, – ответил он. – А сколько тебе лет? – спросила я. – Двадцать семь. Я удивилась: она выглядела такой юной… Неужели она на шесть лет старше Мелани?! – Почему это так важно? – спросил Кайл. – Точно не знаю. Просто, похоже, чем дольше носитель пробыл человеком, тем больше шансов, что… память восстановится. У тех, кто основную часть своей жизни прожил человеком, больше воспоминаний, больше связей, их больше лет называли правильным именем… Не знаю. – Двадцати одного года достаточно? – спросил он, в его голосе сквозило отчаяние. – Мы это выясним. – Это нечестно, – хныкала Санни. – Почему я не могу остаться? Ты же остаешься! Я сглотнула. – Да, это было бы нечестно. Но я не остаюсь, Санни. Мне тоже придется покинуть это тело, и очень скоро. Может быть, мы даже полетим вместе. – Пусть думает, что я полечу вместе с ней к Дельфинам. К тому времени как раскроется правда, у Санни будет другой носитель, с другими эмоциями, не имеющими никакого отношения к человеку, который сидит сейчас передо мной… Возможно. В любом случае, будет уже слишком поздно. – Я должна уйти, так же как и ты. Я тоже верну свое тело. Ровный, твердый голос Иена разорвал тишину, как удар хлыста. – Что?!
Глава 56 Слияние
Иен с такой яростью смотрел на нас троих, что Санни затряслась от страха. Странная картина: Кайл и Иен словно поменялись лицами, только лицо Иена даже в гневе было прекрасно. – Иен, что случилось? – недоуменно спросил Кайл. – Анни! – прорычал Иен и протянул ко мне руку. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не сжать ладонь в кулак. «Ой‑ой‑ой!»– испугалась Мел. Меня охватила безысходность. Я не хотела прощаться с Иеном, но вот пришлось. Ну конечно, пришлось: не могла же я удрать, как вор в ночи, взвалив всю тяжесть прощания на плечи Мелани. Иен схватил меня за руку и потащил, поднимая с пола. Санни, похоже, не собиралась разжимать объятий и повисла на мне. Иен затряс меня, и Санни упала. – Да что с тобой такое? – возмутился Кайл. Иен ударил Кайла коленом в лицо. – Иен! – возмутилась я. Кайл прикрывал рукой нос, силясь подняться на ноги. Санни бросилась к нему и попыталась закрыть его своим крохотным телом. Кайл потерял равновесие и со стоном плюхнулся обратно на пол. – Пошли, – рявкнул Иен и, не оборачиваясь, потащил меня прочь. – Иен… Он грубо дернул меня за собой, не давая и слова сказать. Вот и хорошо, потому что я понятия не имела, что ему говорить. Мимо мелькали удивленные лица. Я волновалась, что безымянная женщина расстроится – она не привыкла к гневу и насилию. А потом мы резко остановились. Вход загораживал Джаред. – Иен, ты спятил? – возмутился он. – Что ты с ней делаешь? – Ты знал? – воскликнул Иен и подтащил меня к Джареду. Сзади кто‑то захныкал – Иен их пугал. – Ты делаешь ей больно! – Ты знал, что она замышляет? – проревел Иен. Джаред уставился на Иена, и его лицо вдруг словно замкнулось. Он не ответил. Этого Иену хватило. Кулак Иена стремительно врезался в Джареда, и Джаред отлетел в темный проход. – Иен, перестань, – взмолилась я. – Это ты перестань, – рявкнул он и поволок меня через арку в коридор, а потом дальше – на север. – О’Ши! – окликнул Джаред. – Больно, говоришь, делаю? – не замедляя шага, зарычал через плечо Иен. – Свинья ты лицемерная! Позади не осталось ничего, кроме тишины и темноты. Я бежала, спотыкаясь во мраке, стараясь не отстать. Длинные пальцы Иена плотным кольцом обхватили мое предплечье, сдавив его как тиски. Рука начала неметь. Иен ускорил шаг, и у меня вырвался стон боли. Иен остановился, хрипло дыша в темноте. – Иен, Иен, послушай… – я задыхалась, не в силах договорить. Я просто не знала что сказать: перед глазами стояло его искаженное яростью лицо. Руки Иена оторвали меня от земли и тут же поймали, не давая упасть. Иен подхватил меня на руки и снова побежал. Руки, которые только что были грубыми и злыми, теперь бережно прижимали меня к груди. Иен пронесся через большую площадь, не обращая внимания на удивленные и даже настороженные лица. Слишком много непривычных, тревожных событий происходило сейчас в пещерах. Люди на площади – Виолетта, Джефри, Энди, Пейдж, Аарон, Брандт и другие, чьих лиц я не разглядела, – были встревожены. Они удивленно смотрели на Иена, который с перекошенным от ярости лицом стремглав промчался мимо, неся меня на руках. А потом и они остались позади. Вот и двери, загораживающие проход в их с Кайлом комнату. Иен пнул красную дверь, которая с громким стуком упала на каменный пол, ввалился в комнату и бросил меня на матрас в углу. Грудь Иена вздымалась от ярости и напряжения. Он на миг обернулся, быстрым движением поставил дверь на место и снова сердито уставился на меня. Я тяжело вздохнула и перевернулась на колени, держа руки перед собой, ладонями вверх, и жалея, что они не могут сотворить чуда. Как бы я хотела дать ему хоть что‑нибудь, что‑нибудь сказать! Но мои руки были пусты. – Я. Никуда. Тебя. Не пущу. – Его глаза метали синие молнии – я впервые видела, чтобы они сверкали так ярко. – Иен, – прошептала я. – Пойми… я не могу остаться. Ты должен меня понять. – Нет! – закричал он. Я отпрянула, а Иен вдруг рухнул на колени передо мной, уткнулся головой мне в живот и обнял за талию. Его трясло, из груди вырывались громкие, надрывные всхлипы. – Нет, Иен, нет, – взмолилась я. Лучше бы он злился! – Пожалуйста, не надо. – Анни, – простонал он. – Иен, пожалуйста, не переживай так. Не надо. Прости меня, пожалуйста. Я тоже плакала, меня тоже трясло – или это он так сильно дрожал, не знаю. – Ты не можешь уйти. – Я должна, должна, – всхлипывала я. А потом мы долго плакали в тишине. Наконец Иен вытер слезы, выпрямился и привлек меня к себе. – Прости, – сказал он. – Я был груб. – Нет, это ты меня прости. Надо было тебе объяснить, а не ждать, чтобы ты сам догадался. Я просто… не смогла. Я не хотела тебе говорить, не хотела ранить тебя… и себя. Я эгоистка. – Анни, нам нужно об этом поговорить. Еще не поздно отказаться. – Поздно. Он покачал головой и сжал зубы. – Как давно ты это замыслила? – С тех пор, как поймали Ищейку, – шепнула я. Он кивнул, знал ответ. – И ты решила ее спасти, выдав свою тайну. Понимаю. Но это не значит, что ты должна куда‑то улетать. Да, ты выучила дока… ну и что? Догадайся я тогда, что ты задумала, я бы ни за что не позволил тебе ему показать. Никто тебя не заставит лечь на эту проклятую койку! Пусть только дотронется до тебя, я ему руки переломаю! – Иен, пожалуйста… – Они тебя не заставят, Анни. Слышишь? – воскликнул он. – Никто меня не заставляет. Я научила дока извлекать Души не для того, чтобы спасти Ищейку, – прошептала я. – То, что Ищейка оказалась здесь, просто… ускорило мое решение. Иен, я сделала это, чтобы спасти Мел. Он промолчал. – Иен, она в ловушке. Это как тюрьма, даже хуже. Не знаю, как описать. Она как призрак. А я могу ее освободить. Вернуть ей себя. – Анни, ты тоже заслуживаешь жизнь. Останься. – Иен, я люблю Мел. Он закрыл глаза, и его побледневшие губы стали мертвенно белыми. – А я люблю тебя, – прошептал он. – Разве это не важно? – Конечно, важно. Очень важно, ты же видишь… И это еще одна причина… Его глаза распахнулись. – Я совсем замучил тебя своей любовью? Анни, я буду молчать. Я ничего тебе больше не скажу. Если хочешь, будь с Джаредом. Только останься. – Нет, Иен. – Я прикоснулась ладонями к его лицу. – Я… Я тоже тебя люблю. Я, серебряный червячок у нее в голове. Но мое тело тебя не любит. Я никогда не смогу любить тебя в этом теле, Иен. Я разрываюсь надвое. Это невыносимо. Я могла бы вытерпеть. Но смотреть, как он страдает из‑за ограничений, которые накладывает мое тело? Нет, никогда! Он снова закрыл глаза. Густые черные ресницы блестели от слез. «Ладно, давай, – вздохнула Мел. – Делай, что хочешь. Пойду посижу в соседней комнате», – шутливо добавила она. «Спасибо». Я обхватила его за шею и прильнула к губам. Он прижал меня к груди. Наши губы слились в поцелуе, и мне вдруг показалось, что этот поцелуй будет длиться вечно, словно разлука над нами не властна. Я почувствовала соленый вкус слез – его и моих. Что‑то изменилось. Когда тело Мелани касалось тела Джареда, это было как лесной пожар – огонь, который несся по пустыне, пожирая все на своем пути. С Иеном все было иначе, совсем по‑другому, потому что Мелани не любила его так, как я. Не лесной пожар, а движение расплавленной магмы глубоко под земной корой – не обжигающее, но неумолимо меняющее облик Земли. Тело встало между нами, как стена тумана – густая завеса, сквозь которую я наблюдала за происходящим. Изменилась не Мел, а я. Внутри меня из старого сплава неумолимо формировалось что‑то новое, словно под молотом искусного кузнеца… Долгий непрерывный поцелуй завершил процесс: металл зашипел, упал в холодную воду, и в горниле страсти была выкована закаленная сталь – переплавленная Душа. Я снова заплакала. Иен менялся вместе со мной – этот удивительный мужчина, который был чувствителен и мягок, как Душа, и в то же время оставался по‑человечески силен и отважен. Он потянулся губами к моим глазам… Слишком поздно. Все было кончено. – Не плачь, Анни. Не плачь. Ты останешься со мной. – Восемь полных жизней, – прошептала я, касаясь губами его щеки; мой голос дрогнул. – Восемь полных жизней, восемь планет, и ни на одной я не встретила того, за кем пошла бы куда угодно. Я так и не встретила любимого. Почему сейчас? Почему ты? Ты даже не Душа. Как я могу тебя любить? – Это странная Вселенная, – пробормотал он. – Это нечестно, – пожаловалась я, повторяя слова Санни. Это было нечестно. В самый последний миг я нашла любовь, и теперь приходилось от нее отказаться – разве это честно? Разве честно, что мои тело и Душа никак не желали примириться? А моя любовь к Мелани? И разве честно, что Иен страдал вместе со мной? Он как никто другой заслуживал счастья. Это было нечестно, неправильно, ненормально. И виновата в его мучениях была я. – Я тебя люблю, – прошептала я. – Ты так это говоришь, как будто прощаешься. Я действительно прощалась. – Я, Душа по имени Странница, люблю тебя, человек Иен. – Я подбирала слова осторожно, чтобы в них не прокралась ложь. – И буду любить всегда, в любом обличье: Дельфином, Медведем, Цветком, неважно… Я буду всегда любить тебя, всегда помнить. Ты навеки останешься моим единственным. Его руки напряглись, крепче сжались вокруг меня, и я снова почувствовала его сдерживаемую ярость. Стало трудно дышать. – Все, больше никаких странствий. Ты останешься здесь. – Иен… Теперь его голос звучал сердито и по‑деловому. – И дело не только во мне. Ты – член нашего сообщества, и просто так, без обсуждения, никто тебя не выгонит. Ты слишком много для нас значишь – даже для тех, кто никогда в этом не признается. Ты нам нужна. – Иен, меня никто не гонит. – Вот именно – не гонит. И не выгонит никто – даже ты сама. Иен еще раз меня поцеловал, чуть грубее, еще сердясь. Его рука сжалась в кулак, захватив мои волосы, и слегка потянула, на дюйм отстранив мое лицо. – Приятно или не очень? – спросил он. – Приятно. – Я так и думал, – сдавленно взревел Иен и снова прильнул к моим губам. Сильные руки сжали меня так сильно, что захрустели ребра, а губы яростно набросились на мои. У меня закружилась голова, я стала задыхаться. Иен ослабил объятия и шепнул мне на ухо: – Пошли. – Куда? Куда ты собрался? – Вот я никуда не собиралась. Это уж точно. И все‑таки сердце забилось быстрее, едва я представила, что куда‑то иду с Иеном. С моим Иеном. Он был моим, а Джаред не будет никогда. И это тело никогда не будет принадлежать Иену. – Не мучай меня. Я и так еле соображаю. – Он встал и поднял меня. – Куда? – Пойдешь по восточному туннелю, мимо поля, до самого конца. – В игровую? – Да. Я подойду позже, только соберу остальных. – Зачем? – Бред какой‑то. Он что, собрался в футбол играть? Снять напряжение? – Потому что это надо обсудить. Я созываю суд, Странница, и ты подчинишься его решению.
Глава 57 Завершение
В этот раз на суд собралось куда меньше народу: Иен привел только Джеба, дока и Джареда. Иену не пришлось лишний раз напоминать, что Джейми еще слишком юн для подобных мероприятий. За меня с Джейми попрощается Мелани – я не видела другого выхода. И пускай мой отказ выглядел как трусость, это было сильнее меня. Горела одна голубая лампа, тусклый кружок на каменном полу. Мы сели по краю круга света; я – в гордом одиночестве, лицом к четырем мужчинам. Джеб даже приволок ружье – видно, ему казалось, что ружье сойдет за молоток судьи и придаст официальности нашему собранию. Запах серы воскресил в памяти дни моей скорби; оказалось, что есть немало нежелательных воспоминаний, по которым я бы точно не стала скучать. Кое‑что я бы охотно забыла. – Как она? – поспешила спросить я у дока. Суд я воспринимала как пустую трату и без того небольшого запаса оставшегося мне времени. Я переживала из‑за куда более важных вещей. – Которая из двух? – устало поинтересовался он. Несколько секунд я в недоумении смотрела на него. – Санни извлекли? Уже? – Кайл не мог смотреть, как она мучается. Она была… несчастна. – Жаль, я не успела попрощаться, – прошептала я. – Надо было пожелать ей удачи. Как Джоди? – Пока не очнулась. – А неизвестная? – Труди ее забрала. Кажется, они пошли на кухню, перекусить. Они подыскивают временное имя: согласись, не очень приятно, когда тебя называют «тело». – Док криво усмехнулся. – Она придет в себя, вот увидите. – Мне и самой хотелось в это верить. – И Джоди тоже. Все образуется. Никто не уличил меня во лжи. Они знали, что я просто пытаюсь взять себя в руки. – Не хочу оставлять Джоди одну, – вздохнул док. – Вдруг ей что‑нибудь понадобится. – Верно, – согласилась я. – Чем скорее мы здесь закончим, тем лучше. Неважно, к какому решению придет суд: док уже согласился на мои условия. И все же какая‑то наивная часть меня продолжала надеяться на чудо… Она не теряла надежды, что все образуется, что неким чудесным образом я останусь с Иеном, а Мелани – с Джаредом и никто, абсолютно никто не пострадает. Пришла пора спуститься с небес на землю. – Ладно, – сказал Джаред. – Анни, какова твоя позиция? – Я верну Мелани. – Коротко и четко, не поспоришь. – Иен, а ты что считаешь? – Анни нужна нам здесь, – так же коротко и четко ответил Иен. – Мда, как все запутано… – задумчиво кивнул Джеб. – Анни, почему я должен принять твою сторону? – Представь себя на месте Мелани. Ты бы захотел вернуть себе свое тело? Мы не можем отказать Мел в ее законном праве. – Иен? – спросил Джеб. – Джеб, мы должны думать об общем благе. Анни столько сделала для нашей безопасности и здоровья! От нее, и ни от кого другого, зависит выживание нашего сообщества. Разве можно сравнивать интересы одного человека и спасение человечества? «Он прав», – подала голос Мелани. «Тебя забыли спросить». – Анни, а Мел что говорит? – спросил Джаред. «Ха!»– сказала Мел. Я заглянула Джареду в глаза, и произошла удивительнейшая вещь. Новый, только что выкованный душевный стержень вдруг оказался в том крохотном уголке моего тела, который я занимала физически. Остальная часть меня рвалась к Джареду с тем отчаянным безрассудным желанием, которое горело во мне со времени нашей первой встречи. Это тело не принадлежало ни мне, ни Мелани с тех самых пор, как Джаред заявил на него свои права. Для нас обеих здесь было слишком тесно. – Мелани хочет вернуть свое тело. Вернуть свою жизнь. «Лгунья. Скажи им правду», – потребовала Мелани. «Нет». – Лгунья, – сказал Иен. – Я же вижу, как вы с ней препираетесь. Спорим, она со мной согласна? Она хороший человек. Она знает, как сильно мы в тебе нуждаемся. – Мел знает все то, что знаю я. Она вам поможет. И безымянная женщина, в которой жила Душа Целителя. Она‑то уж точно знает куда больше моего. Вы справитесь, как прекрасно справлялись до меня. И выживете, как выживали раньше. Джеб с шумом выпустил из ноздрей воздух и нахмурился. – Не знаю, Анни. Иен дело говорит. Я свирепо посмотрела на старика и увидела, что Джаред тоже сверлит его взглядом. Я отвернулась от этих двоих и мрачно взглянула на дока. Док верно понял мой взгляд и поморщился, словно от боли: он дал слово. Этот суд ничего не мог изменить. Иен смотрел на Джареда и не заметил, как мы с доктором переглянулись. – Джеб, – возразил Джаред. – Решение здесь одно, и ты это знаешь. – Одно, говоришь? По‑моему, решений уйма. – Это тело Мелани! – И Анни тоже… Джаред чертыхнулся и попробовал зайти с другой стороны. – Мел заперта в собственном теле, как в ловушке, Джеб. Ее нельзя там оставлять – это равносильно убийству. На лице Иена вновь проступила ярость. – А что будет с Анни, ты подумал, Джаред? И со всеми нами, если ты ее извлечешь? – Тебе вообще на всех наплевать! И до Мелани тебе дела нет, лишь бы сохранить твою драгоценную Анни, а остальное тебя не волнует! – А тебе плевать на Анни, лишь бы сохранить твою драгоценную Мел – остальное тебя не волнует! А раз мы в равном положении, нужно подумать об общем благе. – Нет! Нужно подумать о том, чего хочет Мел. Это ее тело! Иен и Джаред привстали, сжав кулаки, лица перекосились от гнева. – Прекратите, ребята! Остыньте, – велел Джеб. – Мы на суде, так что давайте сохранять спокойствие и не терять головы. Нужно хорошенько обдумать обе позиции. – Джеб… – начал Джаред. – Заткнись! – Джеб пожевал губами. – Ладно, вот как я вижу ситуацию: Анни права… – Иен вскочил на ноги. – Успокойся! Сядь и дослушай до конца. На напряженной шее Иена выступили жилы, но он неохотно уселся на место. – Анни права, – повторил Джеб. – Мел нужно вернуть ее тело. Но… – быстро добавил он, потому что Иен снова напрягся, – я не согласен с остальным. Анни, детка, ты нам нужна. Нас разыскивают Ищейки, а говорить с ними можешь только ты. Больше никто. Ты спасаешь жизни. Я должен думать о благополучии моей семьи. – Значит, раздобудем для нее другое тело, – процедил Джаред. – Это же очевидно. Поникшее лицо дока чуть воспрянуло. Мохнатые брови‑гусеницы Джеба поползли к линии волос. Глаза Иена расширились. Он поджал губы и уставился на меня, размышляя… – Нет! Ни за что! – Я исступленно замотала головой. – Почему, Анни? – спросил Джеб. – По мне, так совсем неплохая идея. Я нервно сглотнула и сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать истерические нотки. – Джеб, послушай меня внимательно. Я не хочу, чтобы меня считали паразитом, понимаешь? Думаешь, мне хочется оказаться в новом теле и начать заново? Неужели мне вечно придется жить с чувством вины за отнятые жизни? Вечно терпеть чужую ненависть? Меня и Душой‑то уже не назовешь – я слишком сильно люблю вас, грубияны бесчувственные. Я понимаю, что мне здесь не место, и ненавижу себя за это. – Я вдохнула еще раз и заговорила сквозь слезы, которые теперь катились по щекам: – А что, если я изменюсь? Вдруг вы украдете чью‑то жизнь, подсадите меня в кого‑нибудь, а что‑нибудь пойдет не так? А если новое тело навяжет мне новую любовь, или меня потянет обратно, к Душам… Что тогда? Представьте, что вы больше не сможете мне доверять. Представьте, что в следующий раз я вас предам… Я боюсь вам навредить! Первая часть была истиной, чистой и неприкрытой, а вторая – бессовестной ложью, от начала до конца, но я надеялась, что они не заметят. За бессвязным бормотанием они могли не расслышать ложь, поэтому я принялась всхлипывать. Я бы никогда не причинила им вреда. То, что произошло со мной здесь, останется во мне навсегда, слившись с атомами, из которых состояло мое тельце. Но, возможно, если я дам повод меня бояться, им будет проще меня отпустить… Моя ложь сработала: Джаред и Джеб обеспокоенно переглянулись. Об этом они не подумали – не предусмотрели. Что если мне нельзя будет доверять, вдруг я превращусь из друга – во врага? Иен обнял меня, прижал к груди, и его футболка намокла от моих слез. – Все в порядке, милая. Тебе не нужно становиться никем другим. Ничего не изменится. – Погоди‑ка, Анни… – В сообразительных глазах Джеба мелькнула догадка. – Что изменится, если ты поменяешь планету? Ты же так и останешься паразитом, детка. Иен вздрогнул, услышав обидное слово. Я тоже вздрогнула, потому что Джеб, как обычно, попал в самую точку. Все, кроме дока, знавшего правду, ждали ответа. Правду я сказать не могла. – На других планетах все по‑другому, Джеб. – Я подбирала слова, стараясь избегать прямой лжи. – Там нет сопротивления. И сами носители другие, не такие индивидуалисты, как люди, их эмоции намного спокойнее. Там не появляется ощущения, что крадешь жизнь, там никто не станет меня ненавидеть. А я буду слишком далеко, чтобы причинить вам вред. Это безопаснее для вас… Последняя часть сильно смахивала на ложь, и я прикусила язык. Джеб, прищурившись, смотрел на меня. Я отвела глаза, но не удержалась и взглянула на дока, который не спускал с меня полных грусти глаз. Я перехватила взгляд Джареда, устремленный на дока. Неужели Джаред заметил? – Н‑да… Незадача! – вздохнул Джеб и нахмурился, раздумывая над неразрешимой дилеммой. – Джеб, – в один голос начали Иен и Джаред и замолкли, злобно уставившись друг на друга. Мы теряли время впустую, а мне ведь оставались считанные часы… Несколько часов, не больше – теперь я знала точно. – Джеб! – Мой голос был едва слышен за шепотом струящейся воды, и все повернулись ко мне. – Не обязательно решать сейчас. Доку нужно присматривать за Джоди, и я тоже собираюсь ее проведать. К тому же, я весь день не ела. Может, отложим до завтра? А утром ты примешь решение. Будет время все обдумать. Ложь. Догадаются или нет? – Неплохая идея, Анни. Похоже, всем нам не помешает короткий отдых. Иди поешь. Утро вечера мудренее. Я изо всех сил старалась не смотреть на дока, даже когда обратилась к нему. – Я перекушу и помогу тебе с Джоди. Еще увидимся. – Ладно, – сказал он обреченно, даже не пытаясь скрыть тревогу в голосе. Неужели так сложно притвориться? Он же человек, а люди отлично умеют врать! – Проголодалась? – спросил Иен. Я кивнула, оперлась на протянутую руку и встала. Иен не разжал пальцев, и я поняла, что теперь он меня не отпустит, будет ходить за мной как привязанный. Это меня не беспокоило. Как и Джейми, спал он крепко. Мы вышли из темной пещеры, и я спиной почувствовала чей‑то взгляд. Интересно, чей? Осталось сделать несколько вещей. Если точнее, то три – три последних незавершенных дела. Во‑первых, надо поесть: невежливо оставлять Мелани проголодавшееся тело. К тому же мое участие в вылазках привело к тому, что еда стала намного вкуснее. Больше не приходилось давиться, обед превратился в праздник. Я отправила Иена за едой, а сама осталась ждать посреди поля, где вместо собранной кукурузы колосилась еще не поспевшая пшеница. Иену я сказала правду: я пряталась от Джейми. Мне не хотелось его пугать. Мальчику будет сложнее смириться, чем Иену или Джареду – каждый из них занял свою сторону. Джейми же любил и меня, и Мел. Между нами ему не разорваться… Иен не стал со мной спорить. Мы ели в тишине, и все это время его рука крепко придерживала меня за пояс. Во‑вторых, я навестила Санни и Джоди. На столе дока вместо трех мерцающих криоконтейнеров я с удивлением обнаружила только два – контейнеры с Целителями. Док и Кайл склонились над безжизненным телом Джоди. Я немедленно направилась к ним, собираясь поинтересоваться, куда подевалась Санни, но, подойдя ближе, заметила, что Кайл одной рукой придерживает криоконтейнер. – С ней следует обращаться бережно, – прошептала я. Док сжимал запястье Джоди, считая про себя. Как только он услышал мой голос, его губы сжались в ниточку, и отсчет начался заново. – Да, док меня предупредил, – ответил Кайл, не отрывая от Джоди глаз, под которыми расплывались лиловые круги. Опять перелом носа? – Я стараюсь. Просто не хотелось оставлять ее там одну. Она была такой грустной и такой… славной. – Думаю, она бы это оценила. Он кивнул, по‑прежнему глядя на Джоди. – Я могу что‑нибудь сделать? Как‑то помочь? – Разговаривай с ней: называй по имени, говори о вещах, которые она должна помнить. Даже о Санни говори. Безымянной женщине это помогло. – Мэнди, – поправил док. – По ее словам, это не совсем точно, но уже близко. – Мэнди, – повторила я, понимая, что мне вряд ли придется называть ее по имени. – Где она? – С Труди – хорошо, что ты тогда ее позвала. Лучше помощницы не придумаешь. Кажется, она повела Мэнди спать. – Это хорошо. За Мэнди можно не беспокоиться. – Надеюсь. – Док улыбнулся, но с его лица не сходило угрюмое выражение. – У меня к ней много вопросов. Я посмотрела на маленькую женщину – невозможно было поверить, что она старше моего тела. Ее лицо выглядело расслабленным и безучастным. Это немного пугало – она казалась такой живой и восприимчивой, когда внутри находилась Санни. А если Мелани… «Я пока тут». «Знаю. Ты справишься». «Как Лэйси». – Она поморщилась, и я тоже. «Только не как Лэйси». Я легонько коснулась плеча Джоди. Она во многом походила на Лэйси: смуглая, с темными волосами, миниатюрная. Они вполне могли бы оказаться сестрами – только милое, бледное личико Джоди никогда не будет выглядеть отталкивающим. Кайл держал ее за руку и молчал. – Вот так, Кайл, – сказала я и снова коснулась ее плеча. – Джоди? Джоди, ты меня слышишь? Кайл тебя ждет, Джоди. Он тут таких дров наломал, пока за тобой ездил! Теперь у всех руки чешутся ему накостылять. – Я лукаво улыбнулась, глядя на здоровяка: уголки его губ поползли вверх. – Впрочем, тебя это не удивляет, правда? – прозвучал голос Иена. – Ты же привыкла к его выходкам, верно, Джоди? Рад тебя снова видеть, милая. А вот ты, наверное, не очень. Скажи: «Только избавилась от этого идиота, а тут…» Пока Иен не открыл рот, Кайл не замечал брата, который, едва войдя, сразу же прицепился к моей руке, как верный пес. – Ты же помнишь Иена, малыш? Ну, такой дурачок, что ходил по пятам и заглядывал мне в рот. Привет, Иен, – добавил Кайл, не поднимая глаз. – Ничего не собираешься мне сказать? – Вообще‑то нет. – Я жду извинений. – Флаг в руки. – Джоди, этот болван ударил меня по лицу! Просто так – ни с того ни с сего. – Джоди, ты же знаешь, у него морда кирпича просит. Они были по‑своему приятными, эти братские подначки. В присутствии Джоди они старались не перегибать палку, шутили беззлобно, добродушно. На ее месте я бы уже проснулась, я бы уже улыбалась… – Продолжай, – шепнула я Кайлу. – Вы все делаете правильно. Она очнется, вот увидишь. Хорошо бы с ней познакомиться, увидеть, какая она. Пока что при мысли о Джоди перед глазами вставало лицо Санни. Интересно, как пройдет знакомство с Мелани? Почувствуют ли разницу? Заметят ли они подмену, или Мелани продолжит играть мою роль? Может, она покажется им совершенно не похожей на меня. Может, им придется приспосабливаться заново. А может, Мел сразу завоюет их сердца. Я представила себе ее, то есть себя, в окружении дружелюбных лиц. Представила нас с Фридомом на руках, представила радушные улыбки на лицах тех, кто всегда относился ко мне с недоверием. Почему у меня на глазах выступили слезы? Неужели я так мало для них значу? «Нет, – успокоила Мел. – Они будут по тебе скучать. Вот увидишь, твой уход станет огромной утратой для всех хороших людей». Похоже, она наконец смирилась с моим решением. «Не смирилась, – возразила Мелани. – Просто не вижу другого способа тебя остановить. И еще – я чувствую, что это скоро случится, и мне страшно. Правда, чудно? Я в ужасе». «Значит, я не одинока». – Анни? – сказал Кайл. – Да? – Прости. – Гм‑м… За что? – За то, что пытался тебя убить, – бесхитростно объявил он. – Боюсь, я был не прав. Иен обмер. – Док, у тебя случайно нет магнитофона под рукой? – К сожалению, нет. Иен покачал головой. – Это мгновение нужно сохранить для потомков. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда Кайл О’Ши признает свою неправоту. Ну же, Джоди, просыпайся, а то все пропустишь! – Джоди, детка, защити меня! Скажи Иену, что раньше мне просто не доводилось быть неправым. – Кайл прыснул. Приятно было сознавать, что перед уходом я завоевала‑таки расположение Кайла. На большее я и не надеялась. Здесь я сделала все, что могла. Не было смысла тянуть дольше. Вернется Джоди или нет – это не имело значения: мой путь был предрешен. Итак, я приступила к третьему и последнему делу: я солгала. С глубоким вздохом я устало потянулась. – Иен, я с ног валюсь, – сказала я. Было ли это ложью? Если и так, прозвучала она естественно. Мой последний день длился очень долго. Я вдруг осознала, что не спала всю ночь, со времени нашей последней вылазки; должно быть, я и впрямь еле стояла на ногах. – Еще бы! – кивнул Иен. – Ты же всю ночь просидела с Цели… с Мэнди? – Ага, – зевнула я. – Спокойной ночи, док, – сказал Иен, таща меня к выходу. – Кайл, удачи. Утром мы вернемся. – Спокойной ночи, Кайл, – пробормотала я. – Пока, док. Док исподлобья посмотрел нам вслед, но Иен уже повернулся спиной, а внимание Кайла было приковано к Джоди. Я оглянулась и метнула на него твердый взгляд. Иен шел рядом со мной по темному туннелю, не говоря ни слова. Вот и славно, что он не в настроении болтать – я все равно не смогла бы сосредоточиться на разговоре. У меня внутри все сжималось: все дела закончены, осталось немного подождать и постараться не заснуть. Несмотря на усталость, я думала, что это будет несложно. Сердце бешено стучало, словно кулак бил изнутри по ребрам. Больше никаких проволочек. Все должно случиться, как задумано, и Мел об этом знала. После сегодняшнего инцидента с Иеном мне стало совершенно ясно, что медлить нельзя, иначе с каждым днем будет все больше слез, споров и драк. Рано или поздно кто‑нибудь проговорится, и Джейми узнает правду. Пусть лучше Мелани ему расскажет – только потом, после. Так будет лучше для всех. «Большое спасибо», – подумала Мел, слова вырвались скомканной скороговоркой, сарказм был смазан страхом. «Прости. Ты же не очень возражаешь?» «Как я могу возражать? – вздохнула она. – Я сделаю все, о чем ты попросишь, Анни». «Позаботься о них за меня». «Могла и не просить». «И об Иене». «Если он позволит. У меня такое чувство, что я не слишком‑то ему нравлюсь». «Даже если он не позволит». «Я сделаю все, что в моих силах, Анни. Обещаю». Иен остановился в коридоре, у дверей в комнату – красной и серой. Он вопросительно вскинул бровь, и я кивнула: пусть думает, что я все еще прячусь от Джейми. Тем более что так и есть. Иен отставил красную дверь в сторону, и я вошла внутрь, опустилась на матрас справа и свернулась комочком, прижав трясущиеся руки к колотящемуся сердцу. Иен обнял меня сзади, притянул к себе. Ничего страшного: как только он заснет, сразу раскинется на матрасе. Главное, чтобы он не почувствовал, как я дрожу. – Все будет хорошо, Анни. Мы найдем решение, я знаю. – Иен, я люблю тебя – правда, люблю. – Это был единственный способ с ним попрощаться, другого он не принял бы. Позже он вспомнит и поймет. – Я люблю тебя всей душой. – Я тоже очень сильно люблю тебя, моя Странница. Он уткнулся носом мне в лицо, нашел губы и поцеловал, долго и нежно; в недрах земли потекла, вздымаясь, раскаленная магма, и землетрясение закончилось – дрожь унялась. – Все, Анни, спи. До утра подождет. Я кивнула и со вздохом прижалась к нему щекой. Иен тоже устал, так что ждать мне пришлось недолго. Я лежала, разглядывая потолок, – кусочек звездного неба в трещинах на потолке изменился. В том месте, где раньше виднелись две звезды, теперь сияли три, мерцая на черном небосклоне. Они не звали меня. Я не скучала по звездам. Руки Иена обмякли, он перевернулся на спину и что‑то пробормотал во сне. Я не могла дольше ждать; мне ужасно хотелось остаться, заснуть рядом с ним, выкрасть у судьбы еще один день. Я осторожно пошевелилась, но Иен и не думал просыпаться. Он дышал ровно и глубоко – не разомкнет глаз до утра. Я коснулась губами его лба и выскользнула за дверь. Было не очень поздно, и по пещерам еще ходили люди. Откуда‑то доносилось эхо приглушенного разговора. До самого входа в большую пещеру я никого не встретила. Джефри, Хит и Лили возвращались из кухни. Я опустила глаза, хотя и обрадовалась, увидев Лили. Я украдкой взглянула в ее сторону и отметила про себя, что она наконец перестала горбиться от горя. Лили была сильной, как Мелани. Она тоже справится. Я с облегчением нырнула в темноту южного коридора – с облегчением и ужасом. Теперь все точно было кончено. «Мне страшно», – прохныкала я. Мел не успела ответить, потому что в темноте мне на плечо легла чья‑то тяжелая рука. – Куда собралась?
Глава 58 Конец
Натянутые до предела нервы сдали: я вскрикнула, но из горла вырвался только сдавленный писк. – Прости. – Джаред приобнял меня, успокаивая. – Не хотел тебя напугать. – Что ты здесь делаешь? – пробормотала я, переводя дух. – Слежу за тобой. Я всю ночь за тобой слежу. – Прекрати. Он медлил, рука на моем плече не шевелилась. Я поднырнула под нее, но Джаред перехватил мое запястье, вцепившись мертвой хваткой, – так просто не стряхнешь. – Ты к доку? – бесцеремонно спросил он. Было совершенно ясно, что речь шла не о дружеском визите. – Куда же еще! – Я не говорила, а шипела, чтобы он не заметил в моем голосе панику. – После того что сегодня было… Дальше будет только хуже и хуже. Тут не Джебу решать. – Знаю. Я на твоей стороне. Я разозлилась, почувствовав, что его слова еще способны причинить мне боль; глаза защипало. Я старалась думать об Иене, который был моим якорем, но это оказалось непросто: рука Джареда касалась моей руки, его запах щекотал ноздри, мысли путались. Все равно что пытаться различить в грохоте секции ударных нежный голос скрипки… – Тогда дай мне пройти, Джаред. Уходи. Мне нужно побыть одной. – Слова прозвучали торопливо, резко и хлестко. Было сразу ясно, что я не лгу. – Я должен пойти с тобой. – Скоро ты получишь свою Мелани, – огрызнулась я. – Я прошу всего несколько минут, Джаред. Неужели так трудно? И снова молчание. – Анни, я пришел к тебе. Из глаз брызнули слезы. Я была рада, что здесь темно. – Это лишнее, – прошептала я. – Не надо. Конечно, Джареду не следовало здесь находиться. Я доверилась доку. Док дал слово. Я никуда не улечу – не стану Дельфином или Цветком, чтобы вечно оплакивать потерянную любовь: к тому времени, как я снова открою глаза (если бы они имелись у моего нового носителя), все мои любимые уже умрут. Мое место здесь, на этой планете, откуда меня никто не заставит улететь. Я останусь в неглубокой могиле рядом с моими друзьями – человеческая могила для человека, которым я стала. – Но Анни, я… Мне так много нужно тебе сказать. – Джаред, я обойдусь без твоей благодарности. – Чего ты хочешь? – хрипло, с придыханием, прошептал он. – Я сделаю все, что скажешь. – Береги мою семью. Не дай их в обиду. – Конечно, не дам, – отмахнулся он. – Я имею в виду тебя. Что я могу сделать для тебя? – Джаред, я ничего не беру с собой. – Даже воспоминания? Чего ты хочешь? Я смахнула слезы, но за ними потекли другие. Нет, я не могу взять даже воспоминания. – Что мне для тебя сделать, Анни? – настаивал он. Я вдохнула поглубже и проговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал: – Солги мне, Джаред. Попроси меня остаться. На этот раз он не мешкал. Он обнял меня и крепко прижал к груди. Губы коснулись моего лба, и я почувствовала его дыхание на волосах. Мелани затаила дыхание и снова отстранилась, даря мне свободу последних минут. Может, она боялась его лжи, не хотела, чтобы эти воспоминания встали между ними, когда меня не станет? – Анни, останься. Останься с нами. Со мной. Я не хочу тебя отпускать. Пожалуйста. Я не знаю, как жить без тебя. Не знаю. Я не могу… не могу… – Его голос дрогнул. Он лгал вдохновенно. И наверное, он был совершенно во мне уверен, если решился сказать такое… Я на миг расслабилась в его объятиях, но время торопило… Точнее, истекало. – Спасибо, – шепнула я и попыталась высвободиться. Его руки удержали меня. – Я еще не закончил. Наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Он склонился ближе, и я – зная, что близится мой последний вдох на этой планете, – не удержалась и откликнулась. Горючее и пламя – мы вспыхнули. И все‑таки что‑то изменилось. Я это чувствовала. Джаред старался для меня. Лаская это тело, он шептал мое имя – и думал обо мне. Я чувствовала разницу. На краткий миг мы остались вдвоем, Странница и Джаред, два горящих сердца. Джаред лгал без слов, языком тела, лгал как никто в мои последние минуты, и за это я была ему благодарна. Я не могла забрать с собой память о его поцелуе, потому что никуда не улетала. Зато я могла поверить в ложь. Могла на миг поверить, что он будет по мне скучать… глупо, конечно, и все же боль расставания немного улеглась. Сердце замерло. А вот время, тикающее, как таймер бомбы, неумолимое, – время останавливаться не желало. Охваченная пламенем, я чувствовала, как секунды уползают, тянут меня в темноту коридора, прочь от пламени. Я заставила себя оторваться от губ Джареда. Мы стояли в темноте, ощущая на лицах теплое дыхание друг друга. – Спасибо, – повторила я. – Погоди… – Нет. Я… я больше не вынесу. Не надо, ладно? – Ладно, – прошептал он. – Пожалуйста, оставь меня одну. Мне нужно кое‑что сделать. – Если… если ты точно этого хочешь. – Он умолк, не зная, как поступить. – Мне это необходимо. – Тогда я побуду здесь, – прохрипел он. – Док тебя позовет, когда все закончится. Его руки не разжимали объятий. – А ведь Иен меня убьет, когда узнает… И, вероятно, будет прав. И Джейми. Он ни за что нам не простит. – Мне сейчас не до них. Отпусти меня. Пожалуйста. Медленно, неохотно Джаред убрал руки – я почти физически осязала его нежелание, и вместо холодной пустоты в груди заплескалось тепло. – Я люблю тебя, Анни. Я вздохнула. – Спасибо, Джаред. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Всем сердцем. Сердцем и душой. В моем случае это были разные вещи. Я слишком долго разрывалась на две половины. Пришла пора воссоединить Душу и тело, вернуть цельную личность. Третий лишний. Даже если этот третий – я. Тикающие секунды приближали неотвратимую развязку. Джаред меня отпустил, и тело сковал холод. Я отдалялась от Джареда, и с каждым шагом сердце медленно превращалось в ледышку. Впрочем, у меня разыгралось воображение – на улице стояло лето. Для меня здесь всегда будет лето. – Джаред, а как вы справляетесь, когда идет дождь? – прошептала я. – Где спят люди? Он ответил не сразу, и по голосу я догадалась, что его душат слезы. – Мы… – он сглотнул. – Мы все переселяемся в игровую. Спим на полу, вместе. Я кивнула. Интересно, каково это, когда столько разных несовместимых характеров оказываются под одной крышей? Ужасно? Или весело? Что‑то вроде пижамной вечеринки. – Почему ты спросила? – прошептал он. – Просто захотелось… вообразить. Как это выглядит. – Жизнь и любовь продолжатся. Пусть и без меня, неважно – сама мысль наполнила меня радостью. – Прощай, Джаред. Мелани говорит, до скорого. «Лгунья». – Подожди… Анни… Я помчалась по туннелю, боясь поддаться его очаровательной лжи, оставляя позади тишину. Страдания Джареда не бередили мне раны, как боль Иена. Джареду недолго осталось мучиться – до радости ему рукой подать – всего несколько минут… Вот он, счастливый конец! Южный туннель показался мне длиной в несколько ярдов, не больше. Впереди горел яркий свет: док меня ждал. Расправив плечи, я зашла в комнату, которая всегда меня пугала. Док уже все приготовил. В дальнем темном углу стояли две сдвинутые койки, на которых сопел Кайл, одной рукой сжимая в объятиях безжизненное тело Джоди. Другая его рука по‑прежнему баюкала контейнер Санни. Ей бы это понравилось. Жаль, нет способа ей рассказать. – Привет, – прошептала я. Док оторвался от своего занятия: он как раз раскладывал на столе инструменты. По его щекам катились слезы. Я вдруг почувствовала себя храброй. Сердце забилось ровнее, дыхание стало глубже и спокойнее – самое трудное осталось позади. Мне приходилось это делать раньше, много раз: я просто закрывала глаза и засыпала. Да, раньше я знала, что открою новые глаза, и все же… Это было знакомо. Бояться нечего. Я подошла к койке, твердой рукой потянулась за «От боли», положила крошечный квадратик на язык, подождала, пока он растворится. Ничего не изменилось. Боли не было. По крайней мере, физической боли. – Док, скажи мне одну вещь. Как тебя зовут? Прежде чем наступит конец, я хотела получить ответы на все мучившие меня вопросы. Док вытер глаза тыльной стороной ладони. – Евстафий. Это имя передается в семье по наследству. Мои родители были так ко мне жестоки, что… Я рассмеялась и вздохнула. – Джаред ждет у входа в большую пещеру. Я пообещала ему, что ты его позовешь, когда все закончится. Только дождись… дождись, пока я перестану двигаться – тогда будет поздно что‑то менять. – Я не хочу этого делать, Анни. – Я знаю. Спасибо, док. Но ты поклялся. – Пожалуйста… – Нет. У нас был уговор. Я свою часть выполнила. Ведь так? – Да. – Тогда выполни и ты свою. Положите меня рядом с Уолтом и Уэсом. Док попытался сдержать рыдание, и его худое лицо скривилось. – Тебе будет больно? – Нет, док, – солгала я. – Я ничего не почувствую. Я подождала, когда настанет эйфория, когда все вокруг засияет, как в прошлый раз. Странно… Я не чувствовала разницы. Может, дело было вовсе не в лекарстве, а в любви? Я снова вздохнула и ничком легла на кушетку. – Начинай, – сказала я доктору. Пузырек открылся. Док вылил содержимое на ткань. – Ты самое благородное и чистое создание в мире. Вселенная без тебя станет мрачнее, – прошептал он. Это была его речь над моей могилой, эпитафия на моем надгробии. Хорошо, что я это услышала. «Спасибо тебе, Анни, сестренка! Я никогда тебя не забуду». «Будь счастлива, Мел. Радуйся жизни. Цени ее. Ради себя, и ради меня». «Буду», – пообещала она. «Прощай», – в унисон подумали мы. Док осторожно прижал ткань к моему лицу. Я сделала глубокий вдох, стараясь не замечать неприятный едкий запах. Вдохнула еще раз, и надо мной загорелись три знакомые звезды. Они не звали меня – они меня отпускали, отпускали в черную Вселенную, по которой я много раз странствовала. Я погрузилась в черноту, которая вдруг стала светлеть, изменяться. Вместо черной дыры передо мной закружился синий свет – теплая, живая, сверкающая синева… Я поплыла вперед, не испытывая страха.
Глава 59 Воспоминание
Начало будет похоже на конец. Меня предупреждали. Но в этот раз конец оказался неожиданным, удивительным. За все девять жизней со мной не случалось ничего подобного. Это было неожиданнее, чем прыжок в шахту лифта. Я‑то думала, что больше не будет ни мыслей, ни воспоминаний. Что произошло?
Закатное солнце – все окрашено в розовые тона, они напоминают мне о моей подруге… Как бы ее звали тут? Наверное, что‑нибудь, связанное с… бархатцами! Бархатцы и еще бархатцы. Она была прекрасным Цветком. Здесь цветы такие безжизненные, такие скучные. Правда, пахнут приятно. Запахи – это самое замечательное на этой планете. Сзади приближаются шаги. Опять Прядильщица‑облаков? Мне не нужна куртка. Тут тепло – наконец‑то! – и я хочу проветриться. Я не буду на нее смотреть. Может, она подумает, что я не слышу, и вернется домой. Она так меня оберегает, а ведь я уже взрослая. Она не может вечно со мною нянькаться. – Простите? – говорит незнакомый голос. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, и не узнаю лица. Она симпатичная.
Лицо из воспоминания заставляет меня вздрогнуть. Это было мое лицо! Но я не помню, чтобы со мной это происходило…
– Привет, – говорю я. – Привет. Меня зовут Мелани. – Незнакомка улыбается. – Я недавно переехала и, кажется, потерялась. – О! А куда тебе надо? Я тебя подвезу. Наша машина… – Нет, это недалеко. Я собиралась пройтись пешком, а теперь не могу найти Беккер‑стрит. Новая соседка – как здорово! Люблю новых друзей. – Это совсем рядом, – говорю я. – Через два дома отсюда, но можно пройти наискосок. Вон там переулок. – Может, покажешь? Прости, я не знаю, как тебя зовут… – Конечно! Я Лепесток‑в‑лунном‑свете, но дома меня зовут Лепа. А ты откуда, Мелани? Она смеется: – Ты про Сан‑Диего или про Поющий мир? – И про тот, и про другой. – Я тоже смеюсь. Мне нравится ее улыбка. – На нашей улице живут две Летучие мыши. В желтом доме с соснами во дворе. – Как‑нибудь зайду, познакомлюсь, – мурлычет она, и вдруг ее голос напрягается. Она вглядывается в темный переулок, как будто кого‑то ждет. Там и правда кто‑то есть. Двое: мужчина и мальчик. Мальчик теребит длинные темные волосы, он как будто нервничает. Может, он тоже потерялся? Его красивые глаза восторженно распахнуты. Мужчина стоит не двигаясь.
Джейми. Джаред. Мое сердце забилось быстрее, только как‑то странно, неправильно. Непривычно тихо… оно скорее трепетало, чем колотилось.
– Лепа, это мои друзья, – говорит Мелани. – А‑а! Привет! – Я протягиваю руку мужчине, он стоит ближе. Мужчина берет мою ладонь и сжимает ее слишком крепко. Он зачем‑то тянет меня к себе. Я не понимаю. Что это? Мне это совсем не нравится. Сердце бьется быстрее, мне страшно. Я никогда еще так сильно не боялась. Я не понимаю. Его рука взлетает к моему лицу, я охаю, вдыхаю туман, который идет из его руки. Серебряное облачко со вкусом клубники. – Что?.. – хочу спросить я, и все плывет перед глазами. Больше я ничего не вижу.
На этом все. – Анни? Анни, ты меня слышишь? – спросил знакомый голос. Это было не мое имя… или мое? Мои уши на него не отреагировали, но что‑то откликнулось внутри. Разве я не Лепесток‑в‑лунном‑свете? Не Лепа? Но почему? Почему‑то имя Лепа казалось чужим. Сердце забилось быстрее – отголосок страха из воспоминания. Образ женщины с рыжими с проседью волосами и добрыми зелеными глазами проплыл перед глазами. Это моя мать? Но… она же не моя мать, верно? Тихий голос эхом разнесся вокруг: – Анни. Вернись. Мы тебя не отпустим. Голос был одновременно и знакомым, и нет. Он звучал как… Куда делась Лепесток‑в‑лунном‑свете? Я не могла ее отыскать – тысячи пустых воспоминаний; дом, где полно фотографий, но никто не живет. – Дай ей «Бодрость», – сказал другой, незнакомый, голос. Что‑то легонько коснулось моего лица, словно туман. Я узнала запах. Пахло грейпфрутом. Я глубоко вдохнула, и сознание внезапно прояснилось. Я лежала лицом вниз… и это тоже казалось неправильным. Меня стало как‑то слишком мало. Я словно усохла. Руки казались теплее, чем остальное тело, и вскоре я поняла почему: их держали большие ладони, каждая размером с две моих. Пахло странно – затхлостью, плесенью… Запах казался знакомым, хотя я точно знала, что никогда в жизни его не чувствовала. Я ничего не видела, кроме темно‑красного цвета – внутренняя сторона век. Мне захотелось открыть глаза, и я попыталась отыскать нужные мышцы. – Странница? Мы все тебя ждем, милая. Открой глаза. – Я совершенно точно знала этот голос, это теплое дыхание над ухом. Непонятное, щекочущее чувство охватило все мое тело. Незнакомое ощущение. У меня задрожали пальцы, дыхание перехватило. Захотелось увидеть лицо говорившего. Сознание заполнил яркий цвет, цвет, который позвал меня из небытия – сияющая, мерцающая синева. Вся Вселенная стала ярко‑синей… Наконец‑то я вспомнила, как меня зовут. Да, меня звали Странница. Анни. Теперь я вспомнила. Прикосновение: тепло на губах, на веках. А, мои веки, вот они где! Я поморгала вновь обретенными глазами. – Она просыпается! – возбужденно вскрикнул кто‑то. Джейми. Джейми был здесь. Сердце опять тихонько затрепетало. Некоторое время глаза привыкали. Ослепивший меня синий цвет был тоже какой‑то неправильный – не синий даже, а голубой, выцветший. Я хотела яркую синеву. Чья‑то рука дотронулась до моего лица. – Странница? Я повернулась на звук. Голова и шея двигались непривычно – ощущение знакомое и незнакомое одновременно. Я поискала взглядом и нашла ту синеву, которую искала: сапфиры, снег и смоль. – Иен? Иен, где я? – Голос, донесшийся из моего горла, напугал меня. Слишком высокий, дрожащий. Знакомый голос, но не мой. – Кто я? – Ты – это ты, – сказал мне Иен. – Здесь твое место. Я вытащила руку из гигантской ладони, хотела ощупать свое лицо, но увидела, как ко мне тянется чья‑то рука, и застыла. Чужая рука тоже застыла, повиснув надо мной. Я попыталась снова двинуть рукой, защититься, и чужая рука надо мной пришла в движение. Я задрожала, рука задрожала. А‑ах! Я сжала и разжала пальцы, внимательно следя за ладонью. Неужели эта крохотная ручка принадлежит мне? Передо мной была ладошка ребенка, если не считать длинных, ухоженных бело‑розовых ногтей. Гладкая кожа со странным серебристым отливом и совершенно неуместной россыпью золотистых веснушек. Странное сочетание серебра и золота вызвало в памяти картинку. Перед моим мысленным взором предстало отраженное в зеркале лицо. Я на миг почувствовала себя сбитой с толку – я не привыкла к цивилизации, и в то же время странным образом я не представляла свою жизнь вне ее. Симпатичный туалетный столик, заставленный всевозможными безделушками и хрупкими вещицами. Изобилие изящных флаконов с запахами, которые я любила… Я любила? Или она? Орхидея в горшке. Набор серебряных гребней. Большое круглое зеркало в кованой раме с орнаментом из роз. Лицо в зеркале – округлое, а не овальное. Миниатюрное личико. Кожа серебрится, словно лунный свет, россыпь золотистых веснушек на переносице. Большие серые глаза в обрамлении пушистых золотых ресниц – серебро Души едва заметно на светлом фоне. Бледно‑розовый рот, пухлый, как у малыша. Маленькие ровные белые зубы. Ямочка на подбородке. Золотые вьющиеся волосы окружили лицо ярким ореолом и каскадом ниспадают вниз, за край зеркала. Мое лицо или ее лицо? Это лицо идеально подходило Ночному Цветку. Словно точный перевод с языка Цветов на человеческий. – Где она? – произнес тонкий голосок. – Где Лепа? Ее отсутствие меня пугало. Я никогда не видела более беззащитного существа, чем это луноликое дитя с копной волос, словно сотканных из солнечного света. – Она здесь, – успокоил меня док. – Спит сладким сном, готовая к путешествию. Мы подумали, ты нам посоветуешь, куда ее лучше отправить. Я посмотрела в сторону, откуда доносился голос. Воспоминания из прежней жизни возвращались волнами: я вспомнила, как док стоял в лучах солнца с включенным криоконтейнером в руках. – Док! – охнула я тонким, хрупким голосом. – Док, ты же обещал! Ты поклялся, Евстафий! Почему? Почему ты не сдержал обещание? Отчаяние и боль казались невыносимыми. Это тело никогда прежде не испытывало подобных мучений. Оно не привыкло. – Даже честный человек иногда не выдерживает тяжести испытаний, Анни. – Тяжесть испытаний, – усмехнулся еще один до ужаса знакомый голос. – Я так понимаю, нож у горла засчитывается за «тяжесть испытаний», да, Джаред? – Ты же знаешь, я бы никогда… – Ничего не знаю… Выглядел ты убедительно. – Нож? – Меня затрясло. – Ш‑ш‑ш, все хорошо, – прошептал Иен. Его дыхание сдуло несколько золотых прядок мне на лицо, и я стряхнула их привычным жестом. – Ты и вправду думала, что можешь вот так просто взять и бросить нас? Анни! – Он вздохнул, но вздох получился радостным. Иен был счастлив. С моих плеч словно сняли часть тяжелой ноши. – Я говорила, что не хочу быть паразитом. – Пропустите, – приказал мой старый голос. Я увидела свое лицо: сильное, с загорелой кожей, прямыми черными щеточками бровей на миндалевидном овале, каре‑зеленые глаза, высокие, резко очерченные скулы… Увидела чужими глазами, а не в виде отражения, как раньше. – Анни, послушай. Я точно знаю, чего ты не хотела. Но мы – люди, мы эгоисты и мы вовсе не обязательно поступаем правильно. И мы никуда тебя не отпустим. Смирись. То, как она говорила, интонация и тембр, а не сам голос – вернули воспоминание о наших с ней молчаливых беседах, о голосе в моей голове, о моей сестренке. – Мелани? Мел, как ты? Она улыбнулась и обняла меня – ее сильное, щедрое тело… – Лучше не бывает. Разве не этого мы добивались? И у тебя все тоже будет хорошо. Мы выбрали тебе тело с умом, а не какое‑нибудь первое попавшееся с улицы. – Дайте я, дайте я расскажу! – влез Джейми, протискиваясь мимо сестры. Вокруг койки собралась толпа. Койка скрипнула и зашаталась. Я сжала руку Джейми. Ах, у меня такие слабые пальцы! Почувствовал ли Джейми? – Джейми! – Привет, Анни! Правда, круто? Ты теперь меньше меня! Он торжествующе улыбнулся. – Зато я старше. Мне почти… – Тут я замолчала и не стала заканчивать предложение. – У меня день рождения через две недели! Возможно, я запуталась, но дурой я не была. Опыт Мелани не пропал бесследно – я кое‑чему у нее научилась. Иен не уступал Джареду в благородстве, и мне не хотелось пережить разочарование, которое выпало на долю Мелани из‑за возраста… Поэтому я солгала, накинув себе лишний годик. – Мне исполнится восемнадцать. Краешком глаза я заметила, как удивленно застыли Иен и Мелани. Этому телу было около семнадцати, но выглядело оно значительно моложе. Я поняла, что остаюсь. Моя маленькая хитрость, упреждающий маневр говорил о том, что я заявляю права на своего мужчину. Я собиралась остаться с Иеном и со своей семьей. К горлу подступил странный комок. Джейми погладил меня по щеке, снова привлекая мое внимание. Я удивилась, какой большой казалась его ладонь у моего личика. – Мне разрешили участвовать в вылазке. – Знаю, – пробормотала я. – Я помню… Ну, то есть Лепа помнит. Она тебя видела. – Я сердито глянула на Мел, но она лишь пожала плечами. – Мы старались ее не перепугать, – сказал Джейми. – Она такая… такая хрупкая. И милая. Мы выбирали ее вместе, но решающее слово было за мной! Мел сказала, что нужно выбрать кого‑нибудь помоложе – вроде как чем дольше Душа находится в теле, тем лучше… Но не слишком юную: ты бы не захотела стать ребенком. Ну, и Джареду понравилось твое лицо, потому что, как он сказал, тебе невозможно… не доверять. Ты такая хрупкая, невинная… Джаред сказал, что любой, кто тебя увидит, сразу кинется тебя защищать – правда, Джаред? А последнее слово было за мной: я искал того, кто будет выглядеть как ты. А ты как раз и выглядела как ты – похожа на ангела, такая же добрая и красивая. Я знал, что ты красивая. – Джейми улыбнулся от уха до уха. – А Иен не пошел. Он остался сидеть с тобой и сказал, что ему, мол, все равно, как ты будешь выглядеть. Он никого не подпускал к твоему контейнеру, даже Мел и меня. Зато в этот раз док меня пустил, разрешил посмотреть. Это было круто! И чего вы раньше меня не пускали!.. Я только смотрел, помочь мне не разрешили… Все равно Иен тебя от всех охранял. Иен сжал мою руку и, уткнувшись в копну волос, прошептал – тихо‑тихо, так, чтобы слышала только я: – Я держал тебя на ладони, Странница. Ты прекрасна. Я прослезилась и захлюпала носом. – Тебе нравится? – спросил Джейми с тревогой в голосе. – Ты не сердишься? Там же никого нет, кроме тебя? – Не сержусь, не сержусь, – прошептала я. – И… я пока никого не нашла, только воспоминания Лепы. Она здесь была с тех пор, как… даже не помню. И я не нашла других имен. – Ты не паразит, – твердым голосом сказала Мелани. Она провела по моим волосам, выбрала прядку и накрутила ее на палец. – Это тело не принадлежит ни Лепе, ни кому‑либо другому. Мы долго ждали, Анни. Почти столько же, сколько Джоди. Пытались ее разбудить, но безуспешно. – Джоди? Что с ней? – по‑птичьи пискнула я, из‑за тревоги мой голос стал тоньше. Я попыталась подняться, и Иен усадил меня, поддерживая одной рукой. Теперь я видела всех. Док больше не плакал. Из‑за его плеча выглядывал Джеб – лицо одновременно довольное и снедаемое любопытством. Рядом женщина, которую я не сразу узнала – со времени нашей первой и последней встречи, довольно непродолжительной, она словно воспрянула духом, оживилась – Мэнди, бывший Целитель. На губах Джейми играла лучезарная, взволнованная улыбка. Рядом с ним – Мелани. А за ее спиной стоял Джаред, обнимая Мел. Я знала, что, вновь обретя свою любимую Мелани, он никуда ее от себя не отпускал, а если и отпускал, то ненавидел каждый дюйм, пролегший между ним и ее телом – моим телом! Это причиняло мне боль – острую, нестерпимую. Мое новое нежное сердце содрогнулось. Боль потерь, муки ревности были для этого сердца внове; глупенькое, оно не понимало моих странных воспоминаний. Я с грустью осознала, что до сих пор люблю Джареда и все еще не стряхнула ярмо ревности к любимому им телу. Я украдкой глянула на Мел. Уголки ее рта, который когда‑то был моим, поползли вниз – она догадалась. Я торопливо рассматривала остальные дружелюбные лица, склонившиеся над моей постелью: Труди и Джефри. Хит, Пейдж и Энди. Брандт и даже… Док, помолчав, ответил на мой вопрос: – Джоди не проснулась. Мы ждали, сколько могли… Так, значит, Джоди больше нет? Мое неопытное сердце заныло. Бедное, сколько разочарований его ждет! Хайди и Лили. Лили улыбалась – чуть печально, но тепло. – Мы могли ее поить, и только. Без пищи мышцы и мозг атрофировались бы рано или поздно… Новое сердце привыкало к ноющей боли – боли за незнакомую женщину, а глаза продолжали изучать лица собравшихся, как вдруг… Джоди прильнула к Кайлу и робко улыбнулась мне. – Санни! – внезапно осенило меня. – Я осталась, – сказала она почти самодовольно. – Совсем как ты. – Она бросила взгляд на стоическое лицо Кайла, и ее голос вдруг погрустнел. – Но я все равно ее ищу. – Когда мы поняли, что можем потерять Джоди, Кайл решил вернуть Санни, – спокойно рассказывал док. Пораженная, я некоторое время смотрела на Кайла и Санни, а затем опустила глаза. Иен наблюдал за мной со смешанным выражением радости и тревоги. Он казался выше, чем раньше, лицо крупнее. Но глаза оставались такими же синими, какими я их запомнила – якорь, который удерживал меня на этой планете. – Как ты? – спросил он. – Я… я не знаю, – призналась я. – Странное ощущение. Еще чуднее, чем при смене вида. Я и представить себе не могла… Я заглянула ему в глаза, и сердце забилось, только уже не от воспоминаний: меня захлестнуло настоящее чувство, во рту пересохло, стало трудно дышать. Место, где его рука касалась моей спины, словно ожгло огнем. – Скажи, Анни, ты готова здесь остаться? – прошептал он. Джейми сжал мне руку. Мелани положила сверху свою и улыбнулась, когда Джаред накрыл ее ладонь своею. Труди гладила меня по ноге. Джефри, Хит, Хайди, Энди, Пейдж, Брандт и даже Лили светились от радости, глядя на меня. Кайл придвинулся поближе, его глаза лучились. Санни улыбалась заговорщической улыбкой. Сколько «От боли» дал мне док? Все вокруг переливалось и сияло. Иен откинул облако золотых волос с моего лица и прижал к моей щеке большую ладонь, в которой спокойно поместилось бы все мое лицо, от подбородка до лба. От этого прикосновения по моей серебристой коже словно пробежал электрический заряд. Стало щекотно внизу живота. Щеки зарделись. Сердце, не познавшее боли разочарования, не знало и радости полета. Преодолевая смущение, я ответила: – Наверное, – прошептала я. – Если это сделает тебя счастливым. – Так дело не пойдет, – возразил Иен. – Скажи, ты будешь счастлива, если останешься? У меня получалось выдержать его взгляд не дольше нескольких секунд; робость, непривычная и сбивающая с толку, заливала лицо румянцем, и я снова и снова опускала глаза. – Наверное, да, – призналась я. – Мне кажется, я буду очень, очень счастливой. Счастливой и грустной, радостной и несчастной, уверенной и напуганной, любимой и отвергнутой, терпеливой и яростной, безмятежной и необузданной, воспрянувшей и опустошенной… все вместе. Я прочувствую каждый миг. Все это станет моим. Иен терпеливо ждал. Я залилась краской и посмотрела ему в глаза. – Значит, ты остаешься. Он поцеловал меня на глазах у всех, и я тут же забыла, что в комнате есть кто‑то еще. На сердце вдруг стало удивительно легко: ни преград, ни недоразумений, ни обид – только мы с Иеном, я и он; раскаленная магма растеклась по новому телу, плавя последние сомнения. – Я останусь, – согласилась я. И моя десятая жизнь началась.
Эпилог Продолжение
Жизнь и любовь продолжались на последнем аванпосте человечества на планете Земля, хотя многое изменилось. Изменилась я. Это было мое первое перерождение в теле того же вида. Оказалось, что смена тела отнюдь не легче, чем смена планеты, потому что у меня уже сформировались кое‑какие представления о том, что значит быть человеком, не говоря уже о завышенных ожиданиях. К тому же от Лепесток‑в‑лунном‑свете мне досталось богатое наследство, и далеко не все оно было приятным. Я унаследовала долю грусти и тоски по Прядильщице‑облаков. Я скучала по матери, которую не знала, и переживала из‑за того, что она страдает. Казалось, на этой планете не существовало печали без радости, и на каждую радость приходилась уравновешивающая ее печаль – словно кто‑то переставлял гирьки на неведомых весах. Я унаследовала непредвиденные ограничения. В отличие от сильного, быстрого, высокого тела – тела, которое могло пробежать много миль, обходиться без еды и питья, поднимать тяжести и дотягиваться до верхних полок, мое новое тело было слабым – и не только физически. Оно застывало, охваченное болезненной робостью всякий раз, как я в себе сомневалась: судя по ощущениям, в последнее время это происходило по многу раз на день. Я унаследовала новую для себя роль в человеческом сообществе – за меня переносили тяжести, меня галантно пропускали вперед, мне давали самую легкую работу, и даже ту не позволяли доделать. Хуже того, я действительно нуждалась в помощи. Мои вялые мышцы не были приспособлены к физическому труду – я быстро уставала, и мои попытки это скрыть никого не обманывали. Вероятно, я бы и милю не пробежала без остановки. Впрочем, дело было не только в физической слабости. Я привыкла к прежнему лицу – несмотря на его красоту, люди смотрели на него со страхом, недоверием и даже с ненавистью. Мое новое лицо при всем желании не могло вызвать подобных эмоций. Меня то и дело трепали по щеке, приподнимали подбородок и постоянно гладили по голове – благо до нее не составляло труда дотянуться (не считая детей, я была ниже всех ростом). Мои кудри перебирали так часто, что я перестала обращать на это внимание. Те, кто раньше меня сторонился, теперь делали все вышеперечисленное не реже, чем мои друзья. Даже Люсина не сильно возражала, когда ее дети стали бегать за мной по пятам, как восторженные щенки. Фридом при любой возможности забирался ко мне на колени и зарывался носом в волосы. Исайя слишком повзрослел для подобных проявлений привязанности, зато ему нравилось держать меня за руку и болтать о Пауках и Драконах, футболе и вылазках. А вот Мелани дети обходили за милю – мать слишком долго и старательно кормила их страшилками, и теперь никакие уговоры не могли ничего изменить. Даже Мэгги и Шэрон, хоть и старались по‑прежнему не смотреть в мою сторону, уже не были столь непреклонны, как раньше. Изменилось не только мое тело. В пустыню, пусть и с опозданием, пришли муссоны, чему я была только рада. Во‑первых, я никогда раньше не вдыхала запах креозотового кустарника под дождем и знала о нем лишь из обрывков воспоминаний Мелани, а теперь этот запах омыл затхлые пещеры и наполнил их почти пряной свежестью. Он впитался в волосы и преследовал меня повсюду, даже в снах. Во‑вторых, Лепесток‑в‑лунном‑свете всю свою жизнь прожила в Сиэтле: чистая полоса синего неба и палящее солнце стали таким же потрясением для моего нового организма, каким показалась бы завеса тяжелых туч любому обитателю пустыни. После знойного блекло‑голубого марева приятное разнообразие облаков завораживало – облака имели объем и двигались, складываясь в разные картинки. В пещерах Джеба намечалась масштабная перестановка, и переезд в игровую, которая временно превратилась в общую спальню, стал хорошей возможностью подготовиться к более серьезным переменам. Каждый угол был востребован, пустующих комнат не осталось. И все‑таки занять старую комнату Уэса согласились только новенькие: Лэйси и Кэнди, которая наконец‑то вспомнила свое настоящее имя. С соседкой Кэнди не повезло, но Целительница ни разу не выказала недовольства. Было решено, что, когда дожди закончатся, Джейми займет свободный угол в комнате Брандта и Аарона. Мелани с Джаредом переселили Джейми к Иену еще до моего перерождения в теле Лепы. Впрочем, Джейми все прекрасно понимал – как‑никак подросток. Кайл трудился над расширением узкой расщелины, служившей спальней Уолтеру, стараясь успеть к тому времени, как пустыня просохнет. Для одного там было достаточно места, но Кайл не собирался жить один. По ночам Санни сворачивалась калачиком на его груди, как котенок, который подружился с огромным ротвейлером и безоговорочно ему доверяет. Санни всегда была с Кайлом. Их никто и никогда не видел друг без друга. Кайл, казалось, был совершенно ошеломлен, сбит с толку этими невозможными отношениями и ничего вокруг не замечал. Он все еще не оставлял надежды вернуть Джоди, а пока… пока он нежно прижимал к себе Санни. До дождей свободного места не оставалось, поэтому я поселилась с доком в лазарете, который больше меня не пугал. На койках было неудобно спать, зато вокруг постоянно происходило что‑то интересное. Кэнди помнила подробности из жизни Песни‑лета лучше, чем детали своей; теперь в лазарете творились чудеса. После дождей доку больше не придется спать на жесткой койке. В первую же ночь в игровой Шэрон без единого объяснения перетащила свой матрас к матрасу дока. Возможно, ее подтолкнуло восхищение, которое док испытывал к Целительнице, хотя я сомневаюсь, что док замечал, насколько красива Кэнди – его больше интересовали ее феноменальные знания. Но скорее всего, Шэрон наконец нашла в себе силы простить и забыть. По крайней мере, я на это надеялась. Хотелось верить, что даже Шэрон и Мэгги способны смягчиться. Я тоже собиралась переезжать из лазарета. Если бы не Джейми, возможно, наш решающий разговор с Иеном так и не состоялся бы. У меня потели ладони и пересыхало во рту от одной мысли о том, чтобы поднять эту тему. Что если чувства, которые я испытала в лазарете, те несколько идеальных минут, последовавших за моим пробуждением, иллюзия? А вдруг память меня подводит? Я знала, что для меня ничего не изменилось, но разве можно с уверенностью утверждать то же самое про Иена? Тело, которое он любил, все еще тут! Я ожидала, что ему будет неловко – как и всем нам. Если даже мне, Душе, привыкшей к подобным переменам, было сложно, что уж говорить о людях? Я старалась побороть в себе ревность и избавиться от противоречивых отголосков любви, которую я когда‑то испытывала к Джареду. Они мне мешали. Мне больше подходил Иен. Но иногда я ловила себя на мысли, что не могу оторвать взгляд от Джареда, – и тогда смущалась и краснела. Я замечала, как Мел, случайно коснувшись руки Иена, вдруг отшатывается, словно вспомнив, кто он такой. Даже Джаред, у которого не было поводов для неуверенности, время от времени украдкой поглядывал на меня. А Иен… Конечно, ему приходилось сложнее всего. Я это понимала. Мы с Иеном были так же неразлучны, как Санни с Кайлом. Да, Иен постоянно касался моего лица и волос, мы часто держались за руки – но ведь на это тело все так реагировали, испытывая ко мне исключительно платонические чувства. Почему он не поцелует меня еще раз, как в первый день? Возможно, он не мог полюбить меня внутри этого тела, несмотря на то, что остальные это тело обожали. Вот какая тревога тяжким грузом лежала на сердце в ту ночь, когда Иен перенес мою койку в большую и темную игровую комнату.
Впервые за полгода пошел дождь. Люди со смехом и ворчанием раскладывали подмокшие матрасы, устраиваясь на ночлег. Я увидела Шэрон с доком и улыбнулась. – Сюда, Анни! – Джейми только что пристроил свой матрас рядом с матрасом Иена и махал мне рукой. – Тут хватит места на троих. Джейми был единственным, чье отношение ко мне никак не переменилось. Он делал скидку на мое тщедушное телосложение, но никогда не удивлялся, когда я входила в комнату, и не пугался, когда слова Странницы слетали с новых губ. – Анни, зачем тебе койка? Если сложить матрасы, мы прекрасно поместимся втроем. – Джейми улыбнулся и, не дожидаясь разрешения, стащил с койки матрас. – Ты много места не займешь! – Джейми вытащил койку в проход, пристроился на самом краешке матраса и повернулся спиной к нам. – О, кстати, Иен, – добавил он, не поворачиваясь. – Я тут поговорил с Брандтом и Аароном… Наверное, я к ним перееду. Ох, ну я и умотался! Спокойной ночи. Я долго смотрела на неподвижный силуэт мальчика. Иен не шевелился – только в отличие от меня вряд ли он паниковал. Хотя, возможно, он просто искал способ выпутаться из создавшейся щекотливой ситуации? – Гасим свет! – на всю комнату рявкнул Джеб. – Все заткнули дружно жвальца, раз, два!! Люди засмеялись, но отнеслись к нему серьезно. Одна за другой погасли четыре лампы, комната погрузилась в темноту. Теплая рука Иена нащупала мою. Неужели он не чувствует? У меня же не руки, а мокрые ледышки… Иен опустился на матрас, увлекая меня за собой. Я послушно легла и устроилась в месте стыка матрасов. Он не отпускал мою руку. – Удобно? – прошептал Иен. Вокруг нас под шум сернистого источника шептались и другие. – Спасибо, да, – ответила я. Джейми перевернулся на другой бок, сдвинул матрас и задел меня. – Ой, прости, Анни! – шепнул он, и до меня донесся зевок. Я машинально подвинулась. Иен оказался слишком близко. Я тихонько охнула, налетев на него, но Иен вдруг обнял меня и прижал к груди. Это было очень странное чувство – объятие было отнюдь не платоническим. Я вдруг вспомнила, как первый раз попробовала «От боли». Я словно металась в агонии и не замечала этого, пока рука Иена не забрала боль. Моя робость вдруг куда‑то делась. Я повернулась лицом к нему, он покрепче сжал объятия. – Удобно? – прошептала я, повторив его вопрос. – Более чем, – заверил Иен и поцеловал меня в лоб. Несколько минут мы лежали молча. Большая часть разговоров стихла. Иен склонился так, что его губы оказались у моего уха. – Анни, как ты думаешь… – еле слышно произнес он и осекся. – Да? – Ну, похоже, я остался в комнате один. Это неправильно. – Угу. Места слишком мало. – Я не хочу спать в одиночестве, но… Почему он меня не зовет? – Но… что? – Ты уже разобралась в своих чувствах к Джареду? Я знаю, тебе нужно время. Я не хочу тебя торопить. Я не сразу переварила услышанное, а когда до меня дошло, я захихикала. Мелани почти никогда не хихикала, а вот Лепа это делала часто, и ее тело совершенно не вовремя меня предало. – Что? – спросил он. – Я не хотела тебя торопить… – прошептала я. – Потому что думала, что тебе нужно время, разобраться в своих чувствах к Мелани. Он вздрогнул от удивления. – Ты думала?.. Но Мелани – не ты. А ты – не Мелани. Я всегда видел разницу. Теперь я улыбалась в темноте. – А ты не Джаред. Его голос немного напрягся? – Зато Джаред остается собой. И ты все еще его любишь. Иен опять ревновал? Наверное, не стоило так радоваться отрицательным эмоциям, но я ничего не могла с собой поделать. – Джаред в прошлом, он – вчерашний день. А ты – мое настоящее. Иен на миг затих. – И будущее, если ты не против, – сказал он дрогнувшим голосом. – Я – только за. А потом он поцеловал меня со страстью, максимально допустимой в переполненной людьми комнате… Я вспомнила, как нагло соврала про свой возраст, и довольно улыбнулась. Дождь когда‑нибудь кончится, и тогда мы с Иеном будем вместе – два любящих сердца и два партнера в полном смысле этих слов. Это было обещание и обязательство, которое я брала на себя впервые. Стоило мне подумать об этом, как сердце наполнилось и радостью, и тревогой, и робостью, и отчаянным нетерпением – я почувствовала себя человеком.
После того как между нами произошло объяснение, мы с Иеном стали еще неразлучнее. Поэтому, когда пришло время проверить реакцию Душ на мое новое лицо, он, само собой, вызвался меня сопровождать. Вылазка должна была стать для меня подарком после долгих недель разочарования. Мало того что мое новое тело оказалось слабым и бесполезным для жизни в пещерах… Я поверить не могла, что его отказываются использовать для целей, для которых оно подходило идеально – мое ангельское личико выглядело очень трогательно и беззащитно. По‑моему, настало время проверить теорию на практике. Я не сомневалась, что могу запросто участвовать в вылазках, совсем как раньше, но Джаред, Джеб, Иен и остальные – все, кроме Джейми и Мел, – спорили дни напролет, пытаясь найти способ обходиться без меня. Это было смешно. Они посматривали на Санни, но ее кандидатура быстро отпала: во‑первых, ей не доверяли, а во‑вторых, Санни не желала выходить из пещер. При слове «вылазка» Санни бросало в дрожь. Кайл не мог с нами пойти; однажды, когда он об этом упомянул, у Санни случилась истерика. В конце концов победил здравый смысл: во мне нуждались. Приятно, когда в тебе нуждаются. Запасы были на исходе, экспедиция предстояла долгая, серьезная. Как всегда, командовал Джаред, поэтому участие Мел даже и не обсуждалось – было очевидно, что она поедет. Хотя мы и не нуждались в помощи, Аарон с Брандтом вызвались добровольцами: им надоело сидеть взаперти. Мы направлялись далеко на север, и я пришла в возбуждение оттого, что увижу новые места и снова почувствую холод. Вообще‑то это тело не умело справляться с волнением. В ночь, когда мы подъехали к осыпи, где были спрятаны фургон и большой грузовик, я слишком разволновалась. Иен смеялся надо мной, потому что я места себе не находила, закидывая в фургон одежду и разные полезные вещи. Иен взял меня за руку и пригрозил, что привяжет к какому‑нибудь столбику, чтобы я не мельтешила перед глазами. Может, я слишком громко шумела? Перестала замечать, что происходит вокруг? Нет, конечно же, моей вины в случившемся не было. Ловушку расставили заранее: мы попали в нее, как только приехали к насыпи. Тонкие лучи света рассекли темноту и высветили лица Джареда и Мелани. Мое лицо, мои глаза, которые могли бы нам помочь, остались незамеченными во мраке – их заслонила широкая спина Иена. Меня не ослепил свет фонарей: в ярком свете луны я увидела, что Ищеек больше – восемь против шестерых. Мне хватило ума обратить внимание на их руки, на поблескивающее в свете луны оружие, направленное на нас – на Джареда и Мел, на Брандта и Аарона, и прямо в центр груди Иена. Наш пистолет остался в фургоне. Зачем я взяла Иена с собой? Почему он должен умереть? Растерянный голос Лили звучал у меня в голове: «Ради чего жизнь и любовь продолжаются?» Мое хрупкое сердечко рассыпалось на миллион осколков, и я потянулась в карман, за капсулой. – Спокойно, не волнуйтесь, – выкрикнул мужчина, по всей видимости возглавляющий группу Ищеек. – Стоп! Не глотать! Господи, да смотрите же! И он посветил фонариком себе в лицо. Его лицо, щербатое, обожженное солнцем, походило на камень, изъеденный ветряной эрозией. Всклокоченные темные волосы на висках тронула седина. А его глаза – глаза были темно‑карими. Просто темно‑карими – никаких зеркальных отражений. – Видите? – спросил он. – В общем так: вы не стреляете в нас, мы не стреляем в вас. Понятно? – Он бросил пистолет на землю. – Давайте, ребята! – скомандовал он, и остальные принялись убирать оружие в кобуру и чехлы – на поясах, на лодыжках, на спинах… слишком много оружия. – Мы нашли ваш тайник – кстати, умно придумано, мы по чистой случайности на него наткнулись! Вот и решили вас дождаться и познакомиться поближе. Не каждый же день встречаешь ячейку мятежников… – Он рассмеялся довольным утробным смехом. – Видели бы вы себя со стороны! Что? А вы как думали, вы одни не сложили руки? Ни один из нас не пошевелился. – Думаю, они потеряли дар речи, – сказал его спутник. – Ты ж их до смерти напугал, – произнесла женщина. Они топтались на месте, а мы и пошевелиться были не в силах. Первым пришел в себя Джаред. – Вы кто? – спросил он. Их главный снова засмеялся. – Я – Нейт. Приятно познакомиться, кстати… Понимаю, что вы не можете сказать того же самого о себе… Простите… Это Роб, Эван, Блейк, Том, Ким и Рейчел. – Он по очереди показывал на спутников. Чуть позади держался мужчина, которого Нейт почему‑то не представил: ярко‑рыжие кудри неизвестного сразу бросались в глаза и вдобавок он был самым высоким в группе. Казалось, он один безоружен. Незнакомец пристально посмотрел на меня, и я отвела взгляд. – А всего нас двадцать два человека, – подытожил Нейт и протянул руку. Джаред вдохнул полной грудью и сделал шаг вперед. Едва он пошевелился, остальные члены нашей маленькой группы беззвучно выдохнули. – Я Джаред. – Он пожал руку Нейту и заулыбался. – Это Мелани, Аарон, Брандт, Иен и Анни. А всего нас тридцать семь человек. Джаред назвал мое имя, а Иен выставил плечо, пытаясь заслонить меня от посторонних взглядов. Только тогда я осознала, что нахожусь в такой же опасности, в какой находились бы люди, встреть мы Ищеек. Нейт заморгал, услышав названную Джаредом цифру: – Ух ты! Впервые нас обошли. Теперь настал черед Джареда недоуменно моргать. – Вы нашли еще кого‑то? – Нам известно о существовании еще трех ячеек: одиннадцать человек с Гейл, семь с Расселом и восемнадцать с Максом. Мы поддерживаем связь, а иногда даже обмениваемся кое‑какими товарами. – Он снова довольно хохотнул. – Крошка Эллен из группы Гейл пожелала составить компанию нашему Эвану, а Карлос встретил свою Синди у Рассела. Ну и, само собой, Нео очень нам всем помогает. – Он резко замолчал, с опаской озираясь по сторонам, словно сболтнул лишнее и мельком взглянул на рыжеволосого мужчину, который все еще смотрел на меня. – Может, объясним им? – сказал невысокий темнокожий мужчина, стоявший возле Нейта. Нейт подозрительно осмотрел нашу немногочисленную команду. – Ладно, Роб прав. Придется рассказать. – Он вздохнул. – Главное, выслушайте до конца и не дергайтесь раньше времени! Люди иногда расстраиваются почем зря. – Каждый раз, – пробормотал мужчина по имени Роб. Его рука потянулась к кобуре у пояса. – Что? – сухо спросил Джаред. Найт снова вздохнул и указал на высокого мужчину с огненно‑рыжими волосами. Мужчина усмехнулся и шагнул вперед. У него были веснушки, как у меня, только в тысячу раз больше. Из‑за веснушек, щедро рассыпанных по лицу, его бледная кожа казалась смуглой. Глаза темные – наверное, темно‑синего цвета. – Это Нео. Так вот, он с нами, имейте в виду. Он мой лучший друг, сотни раз мне жизнь спасал. Он член нашей семьи, и мы не переносим, когда его пытаются убить у нас на глазах. Одна из женщин медленно достала свой пистолет, держа его дулом к земле. Рыжий заговорил довольно приятным мягким баритоном: – Все в порядке, Нейт. Видишь? – Он показал на меня, и Иен напрягся. – Похоже, не я один тут присоседился. Нео улыбнулся, пересек полоску «приграничной земли», разделяющей два племени, и протянул мне руку. Я шагнула вперед, не замечая предостерегающего шепота Иена, – внезапно я почувствовала себя в полной безопасности. Мне понравилось выражение, которое использовал Нео: «Присоседились». Нео остановился напротив меня и чуть опустил руку, компенсируя разницу в росте. Я пожала его натруженную ладонь. – Неопалимый‑цвет, – представился он. Мои глаза удивленно распахнулись. Огненный мир – как неожиданно. – Странница, – назвала себя я. – Рад знакомству, Странница. Какая… неожиданная встреча. Я‑то думал, я один такой. – Наивный, – сказала я, подумав об оставшейся в пещерах Санни. Видимо, такие, как мы, встречались не так уж редко. Он удивился: – Правда? Что ж, возможно, для этого мира еще не все потеряно. – Это странный мир, – прошептала я, обращаясь скорее к себе, чем к собрату‑Душе. – Самый странный из миров, – согласился он.
* * *
Дополнительная глава к книге "Гостья"
Стефани Майер
|
|
|
|
|