|
|
 |
|
|
Из домашней библиотеки С.О.В.
|
|
|
|
|
Руки в чем‑то увязли. Я ощупала нечто похожее на картонную коробку, обернутую в тонкую, хрустящую пластиковую пленку, которую и прорвали мои руки. Внутри обнаружился еще один слой еще более хрусткого пластика – маленькие прямоугольники, что шуршали от малейшего прикосновения. Я быстро отдернула руку, опасаясь, что меня заметят. Я вспомнила, как вроде бы нащупала верхний край норы. Слева высились ряды коробок. До верха штабеля пришлось тянуться – он был на уровне головы. Я ощупью добралась до стены, а потом и до отверстия: оно находилось точно там, где я и предполагала. Я попробовала забраться внутрь и убедиться, что это то самое место – всего секунда на этом вогнутом полу, и я бы знала наверняка, – но прохода не было. Внутри тоже громоздились коробки. Оказавшись в тупике, я вслепую двинулась по коридору. Выяснилось, что дальше прохода нет – все было заставлено таинственными коробками. На полу, помимо сложенных в ряды коробок, оказалась грубая ткань вроде рогожи – тяжелый мешок, в котором что‑то негромко пересыпалось. Я помяла мешок – в отличие от шуршания пластика этот тихий звук вряд ли выдал бы мое присутствие. Вдруг все встало на свои места. Помог запах. Пока я переминала похожую на песок субстанцию внутри мешка, в воздухе едва уловимо повеяло чем‑то знакомым. Я словно перенеслась в свою кухоньку в Сан‑Диего, к нижнему шкафчику слева от раковины, и представила мешок риса, пластиковый мерный стаканчик, которым я его насыпала, ряды консервов сзади… Как только я поняла, что щупаю мешок риса, меня осенило. Место было то самое. Джеб как‑то говорил, что в этой части пещер расположен склад, а Джаред как раз вернулся из долгой вылазки… Теперь все, что добыли участники вылазки, перетащили в это укромное местечко. В голове пронеслось сразу несколько мыслей. Во‑первых, я осознала, что вокруг еда – не просто хлеб и жиденький луковый супчик, а ЕДА. Где‑то здесь лежало арахисовое масло, шоколадное печенье, картофельные чипсы, «Читос». Тут же представилось, как я нахожу эти вкусности, набиваю ими рот и наедаюсь – впервые с тех пор, как оставила цивилизованный мир. Я тут же устыдилась подобных мыслей. Не для того Джаред рисковал своей жизнью, неделями прятался и воровал. Эта еда предназначалась для других. Меня тревожило и другое: если перенесли не всю добычу, то Джаред и Кайл наверняка притащат сюда оставшиеся коробки. А вот если они найдут здесь меня, то не требуется особого воображения, чтобы представить себе, что произойдет… Впрочем, именно за этим я сюда и отправилась: хорошенько все обдумать, в одиночестве подготовиться к неизбежному… В чернильной темноте я опустилась на пол у стены. Из мешка с рисом получилась вполне сносная подушка. Я закрыла глаза и настроилась на серьезную беседу. «Ладно, Мел. Теперь что?» Мелани не спала и сразу же откликнулась. Необходимость борьбы придала ей сил. А когда все было хорошо, она дремала. «Приоритеты, – решила она. – Что для нас важнее? Выживание? Или Джейми?» Ответ был очевиден. «Джейми», – с громким вздохом подтвердила я. Шепчущее эхо забилось о черные стены. «Решено. Под защитой Джеба с Иеном мы, наверное, протянем какое‑то время. Джейми это как‑то поможет?» «Г‑м‑м. А не лучше ли просто сдаться? Вряд ли ему станет лучше, если мы будем тянуть до последнего… Ведь и так ясно, чем все кончится – раньше или позже, не все ли равно?» Ей мой ответ не понравился. Она мучительно подыскивала другое решение. «Может, сбежать?»– предложила я. «Вряд ли получится, – решила Мелани. – И потом, что нам делать там, наверху? Что мы им скажем?» Мы дружно представили, как будем объяснять долгие месяцы отсутствия. Я могла бы солгать, сочинить что‑нибудь, сказать, что ничего не помню. Но перед глазами стояла скептическая ухмылка Ищейки, ее глаза навыкате, разглядывающие меня с подозрением, и я со всей ясностью осознала, что все наши наивные ухищрения ни к чему не приведут. «Они решат, что я взяла верх, – согласилась Мелани. – Извлекут тебя и подсадят ее». Я заерзала на каменном полу, словно стараясь отсесть подальше от этой идеи, поежилась и довела ее мысль до логического завершения. «Она расскажет им об этом месте, и сюда нагрянут Ищейки. – Нас окатила волна ужаса. – Все верно, – продолжила я. – Так что побег исключается». «Да, – прошептала Мелани, из‑за переживаний ее мысли стали едва слышны. – Значит, осталось решить… быстро или медленно. Что его ранит меньше?» Казалось, пока мы обсуждали практические вопросы, мне, пусть и не без труда, но удавалось поддерживать деловой тон – по крайней мере, в своей части беседы. Мелани усердно следовала моему примеру. «С одной стороны, по логике, чем дольше мы трое останемся вместе, тем тяжелее Джейми переживет… разлуку. Опять же, если мы не будем бороться, если просто сдадимся… ему это не понравится. Он решит, что его предали». Я рассмотрела оба предложенных варианта, стараясь мыслить логически. «Значит, быстро… и при этом придется сделать все от нас зависящее, чтобы не погибнуть?» «Не сдадимся без боя», – мрачно подтвердила она. «Без боя… Чудненько». – Я попыталась представить себе насилие в ответ на насилие. Поднять на кого‑то руку… М‑да, сказать – не делать. «У тебя получится, – подбадривала Мелани. – Я тебе помогу». «Спасибо, но как‑нибудь обойдусь. Должен же быть другой выход». «Не пойму я тебя, Анни. Ты отвернулась от своих сородичей, готова жизнь отдать за моего брата, мы с тобой любим одного и того же человека, который собирается нас убить, но при этом ты никак не желаешь поступиться своими бесполезными привычками». «Я такая, какая есть, Мел. Многое изменилось, только вот через себя я перешагнуть не могу. У тебя свои принципы, у меня – свои». «Но если мы…» Наш спор неожиданно прервали. Из коридора донеслось тихое шарканье – звук ботинок на каменном полу. Я затаила дыхание и прислушалась. Сердце неровно стучало. Надежда, что мне послышалось, вскоре угасла. Через секунду шаги зашуршали снова, все ближе и ближе. Меня охватила паника, но Мелани сохраняла спокойствие. «Поднимайся», – приказала она. «Зачем?» «Драться ты не будешь, так хотя бы сбежишь. Нужно попробовать – ради Джейми». Я вздохнула – потихоньку, неглубоко, – медленно перекатилась вперед, встала на цыпочки. Мышцы звенели и пружинили, наливаясь адреналином. Я чувствовала, что обгоню любого, кто за мной погонится, только вот куда бежать? – Анни? – тихонько прошептал чей‑то голос. – Анни? Ты тут? Это я. Голос сорвался, и я его узнала. – Джейми! – выдохнула я. – Откуда ты взялся? Я же сказала, что хочу побыть одна. В голосе мальчика послышалось облегчение. – Тебя все ищут. Ну, то есть все мы – и Труди, и Лили, и Уэс. Только тайком, чтобы остальные не догадались. Никто не знает, что ты пропала. Джеб снова ходит с ружьем. Иен с доктором. Как только док освободится, он поговорит с Джаредом и Кайлом. Дока все послушают, и тебе незачем будет прятаться. Все заняты, а ты наверняка устала… Он говорил и одновременно потихоньку продвигался вперед, пока не нащупал мое плечо, а за ним и руку. – Вообще‑то я не прячусь, Джейми. Я же сказала, мне нужно подумать. – Думать можно и при Джебе. – И куда мне, по‑твоему, идти? В комнату Джареда? Мое место здесь. – Уже нет. – В его голосе зазвучало знакомое упрямство. – И чем же все так заняты? – спросила я, отвлекая его. – Что делает док? Попытка не удалась, Джейми не ответил. С минуту мы молчали, а потом я дотронулась до его щеки. – Послушай, ступай к Джебу. Скажи им, чтобы не искали меня. Я тут еще немного побуду. – А спать как же? – Раньше же я тут спала… Он помотал головой. – Тогда я принесу матрасы и подушки. – Мне и одного хватит. – Раз Джаред так по‑скотски себя ведет, я с ним жить не буду. Я мысленно застонала. – Придется тебе потерпеть храп Джеба. Они твоя семья, твои родные. – Я сам решу, кто мне роднее. Тяготила мысль о том, что Кайл в любой момент мог меня обнаружить. Впрочем, скажи я об этом Джейми, он бросится меня защищать. – Отлично, но сперва спроси у Джеба разрешения. – Потом спрошу. Сегодня я к нему не полезу. – Чем занят Джеб? Джейми не ответил. Похоже, он что‑то от меня скрывал и нарочно пропустил мимо ушей мой вопрос. Наверное, остальные тоже меня искали. Может, теперь, с возвращением Джареда, их отношение ко мне переменилось. Я вспомнила, как они себя вели на кухне: опущенные головы, виноватые взгляды. – Джейми, что происходит? – надавила я. – Я слово дал тебе не говорить, – пробормотал он. – Вот и не скажу. – Он крепко обнял меня и уткнулся мне в плечо. – Все будет хорошо, – хриплым голосом пообещал он. Я погладила его по спине, потрепала лохматую шевелюру. – Ладно, – сказала я, принимая его молчание. В конце концов, у меня тоже были свои секреты. – Не расстраивайся. Все образуется, вот увидишь. Ты справишься. – Мне так хотелось, чтобы эти слова оказались правдой! – Я уже и не знаю, на что надеяться, – прошептал он. Я уставилась в пустоту, пытаясь понять, что за тайну он скрывает, как вдруг в дальнем конце коридора блеснул тусклый свет, отчетливо различимый в черном мраке пещеры. – Т‑с‑с, – зашипела я. – Кто‑то идет. Быстро, прячься за коробками. Желтоватый свет с каждой секундой становился все ярче. Я прислушалась, но звука шагов не услышала. – Я не собираюсь прятаться, – выдохнул Джейми. – Вставай за мной. – Нет! – Джейми, – выкрикнул Джаред. – Я знаю, что ты там! Ноги меня не слушались. Ну почему, почему Джаред? Для Джейми было бы куда легче, если бы меня убил Кайл. – Уходи! – прокричал в ответ Джейми. Желтый огонек разросся и превратился в пятно на дальней стене. Из‑за угла вышел Джаред. Фонарь в его руке раскачивался взад‑вперед, освещая каменный пол. Джаред успел помыться и переоделся в полинявшую красную майку – ту самую, что висела в комнате, где я жила много недель. Выражение лица Джареда тоже было мне знакомо – с самого первого мгновения, как я здесь появилась. Луч фонаря ударил по глазам и ослепил меня. Свет отразился от серебра, что пряталось в моих зрачках, и Джейми чуть вздрогнул, а потом снова застыл, словно став еще тверже, чем раньше. – Отойди от твари! – прогремел Джаред. – Замолчи! – закричал Джейми. – Ты ее не знаешь! Оставьте ее в покое! Он вцепился в меня изо всех сил, а я тщетно пыталась разжать его пальцы. Джаред надвигался, словно разъяренный бык. Одной рукой он ухватил Джейми за ворот рубашки, оттащил его от меня и затряс. – Дурак! Не видишь, как эта тварь тебя использует? – вопил Джаред. Не размышляя, я втиснулась в разделявшее их узкое пространство. Как я и надеялась, мое вмешательство заставило его отпустить Джейми. Большего я и не хотела: только бы вдыхать этот родной запах, ощущать очертания широкой груди под футболкой… – Отстань от Джейми! – Внезапно мне захотелось стать хоть чуточку такой, какой была Мелани: уверенные руки, твердый голос… Джаред одной рукой сгреб мои запястья и рывком отшвырнул меня к стене. От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я ударилась о камень и приземлилась у коробок, с громким треском разорвав целлофан. Я неуклюже скрючилась на полу, в висках стучало, перед глазами плясали странные огоньки. – Трус! – заорал Джейми, обращаясь к Джареду. – Да она скорее умрет, чем причинит тебе вред! Когда вы уже от нее отстанете? Коробки сдвинулись, и рука Джейми легла мне на плечо. – Анни? Как ты, Анни? – Все в порядке, – просипела я, стараясь не обращать внимания на тупую боль в голове. В свете фонаря – должно быть, Джаред его обронил – надо мной склонилось обеспокоенное лицо. – Джейми, уходи отсюда, – прошептала я. – Беги! Джейми яростно замотал головой. – Отойди от этой твари! – взревел Джаред. Джаред схватил Джейми за плечи и потащил прочь. Лавина сдвинутых коробок обрушилась на меня. Я откатилась, прикрыла голову руками. Тяжеленный ящик ударил меня между лопаток, и я вскрикнула от боли. – Не смей! – взвыл Джейми. Раздался резкий звук удара, и кто‑то охнул. Пытаясь выбраться из‑под тяжелых коробок, я нетвердо приподнялась на локтях. Ошарашенный Джаред схватился за нос – что‑то темное стекало по губам. Джейми разъяренно глядел на Джареда, сжав кулаки, и свирепая гримаса постепенно сползла с его лица. Ее место заняла боль – боль предательства: такое же выражение было у Джареда, когда он увидел меня на кухне. – Я думал, ты другой, – прошептал Джейми и посмотрел на Джареда, будто тот стоял где‑то далеко. Между ними словно пролегла стена: на одной стороне Джаред, на другой – Джейми… совсем один. На глазах Джейми выступили слезы, и он отвернулся, стыдясь плакать перед Джаредом. Быстрым порывистым шагом он пошел прочь. «Что ж, мы попытались», – грустно подумала Мелани. Ее сердце обливалось кровью из‑за мальчика, и все‑таки она страстно желала видеть лицо мужчины. Я уступила. Джаред не смотрел на меня. Все еще прикрывая нос, он уставился в темноту, где исчез Джейми. – Черт возьми! – внезапно выругался Джаред. – Джейми! Вернись! Ответа не последовало. Джаред бросил мрачный взгляд на меня. Ярость его, судя по всему, улеглась, но я попятилась. Он подобрал фонарь и припустил следом за Джейми, расшвыривая преграждавшие путь коробки. – Прости меня, ладно? Малыш! Только не плачь! – Продолжая выкрикивать сердитые извинения, он повернул за угол и оставил меня в темноте. Долгое время я обессиленно дышала: вдох, выдох, снова вдох. Потихоньку восстановив дыхание, я стала подниматься с пола. Ноги дрожали, то и дело грозя подогнуться, поэтому я снова села у стены, доползла до своей «рисовой» подушки, да там и упала, пытаясь критически оценить свое состояние. Ничего не было сломано – если не считать носа Джареда. Я медленно покачала головой. Джейми сцепился с Джаредом! Такого нельзя допустить. Все неприятности, все несчастья – из‑за меня. Я вздохнула и продолжила осмотр: большая ссадина на спине, щека ободрана и кровоточит. От прикосновения рану защипало, на пальцах осталась теплая жидкость. Вот, впрочем, и все. Можно сказать, я отделалась синяками и царапинами. Как только я это осознала, меня охватило чувство облегчения. Я была жива. Джареду представился шанс меня убить, но он им не воспользовался. Вместо этого он побежал догонять Джейми – мириться. Какой бы вред я ни нанесла их отношениям, видимо, все еще было поправимо. День выдался долгим – он был долгим еще до того, как объявился Джаред с компанией, а с тех пор, казалось, прошла целая вечность. Я закрыла глаза и уснула на мешке риса.
Глава 28 Неосведомленность
Я проснулась в полной темноте, не понимая, где нахожусь и который час. За прошедшие месяцы я привыкла к солнцу, возвещавшему о наступлении утра. Сперва мне показалось, что еще ночь, но потом почувствовала, как жжет щеку и болит спина, и вспомнила, где я. Рядом кто‑то дышал – тихо и ровно. Я не испугалась: этот звук я узнала бы из тысячи. Среди ночи Джейми прокрался обратно и заснул рядом со мной. Может быть, его разбудила перемена в моем дыхании; а может, мы просто привыкли просыпаться одновременно, но не успела я продрать глаза, как Джейми встрепенулся. – Анни? – прошептал он. – Я тут, рядышком. Он облегченно вздохнул. – Темнотища какая, – сказал он. – Ага. – Как думаешь, завтрак уже начался? – Не знаю. – Что‑то я проголодался. Пойдем посмотрим. Я не ответила. Он правильно воспринял мое молчание: это был отказ. – Анни, тебе не нужно тут прятаться, – серьезно заявил он, подождав минуту. – Ночью мы с Джаредом поговорили, и он дал слово, что больше не будет к тебе цепляться. Я чуть не улыбнулась – надо же, «цепляться ко мне». – Пойдем? – настаивал Джейми. Его рука отыскала мою. – Ты правда этого хочешь? – негромко спросила я. – Да. Все будет, как раньше. «Мел? Как лучше?» «Я не знаю». – Мелани разрывалась между стремлением быть объективной и желанием видеть Джареда. «Знаешь, это безумие». «Ты ведь тоже хочешь его видеть, а вот это уже точно безумие». – Ладно, Джейми, – согласилась я. – Только пообещай, что не расстроишься, если все будет не так, как раньше, договорились? Если кто‑то некрасиво себя поведет… Главное – будь готов ко всему. – Все будет хорошо, вот увидишь. Я послушно брела за ним по темному туннелю; он так и не выпустил мою руку. Мы вошли в большую пещеру, и я приготовилась к худшему: люди могли отреагировать на мое появление как угодно. Кто знает, о чем они говорили, пока я спала? Огород был безлюден, хотя на утреннем небе вовсю светило солнце, которое отражалось в сотнях зеркал и мгновенно меня ослепило. Джейми не обратил внимания на пустующую пещеру. Его взгляд был прикован к моему лицу. Свет упал мне на щеку. – Ой! – охнул Джейми. – Как ты? Больно, да? Я легонько коснулась лица: кровь запеклась вместе с песчинками шершавой коркой. От прикосновения щека заныла. – Ничего страшного, – прошептала я. От вида пустой пещеры мне стало не по себе – хотелось говорить тише. – Где все? Джейми пожал плечами, по‑прежнему всматриваясь в мое лицо. – Заняты, наверное, – ответил он, не понижая голоса. Я вспомнила прошлую ночь и нахмурилась: интересно, что это за тайна, о которой он не хочет мне говорить? «Как думаешь, о чем он умалчивает?» «Анни, я знаю не больше твоего». «Ты человек. Где ваша хваленая интуиция?» «Интуиция? Интуиция мне подсказывает, что мы не так хорошо знаем это место, как нам казалось», – заявила Мелани. Мы прислушались к зловещей тишине. Из ведущего в кухню коридора послышался привычный обеденный шум. Я с облегчением вздохнула: не то чтобы я по кому‑то соскучилась – разумеется, не считая болезненного желания увидеть Джареда, – просто от меня что‑то пытались утаить, и безлюдные туннели навевали тревогу. Кухня была полупуста – непривычно для утренних часов. Впрочем, я не обратила на это внимания: манящий запах, доносившийся из каменной печи, лишал способности мыслить. – О‑о! – воскликнул Джейми. – Яичница! Мальчик устремился вперед, и я охотно направилась за ним. Едва сдерживая урчание в животах, мы почти бегом направились к стойке у печи. На раздаче с пластиковым черпаком в руке стояла мамаша Люсина. Обычно за завтраком было самообслуживание, только вот обычно и завтрак состоял из простого хлеба. Люсина поглядела на Джейми и сказала: – Раньше надо было приходить, вкуснее было. – Все равно вкуснотища, – с воодушевлением возразил Джейми. – Все уже позавтракали? – Почти все. Кажется, один поднос отнесли доку и остальным… – Люсина осеклась и впервые посмотрела на меня, а следом за ней на меня посмотрел и Джейми. На лице Люсины мелькнуло какое‑то выражение, но слишком быстро сменилось другим: она заметила отметины на моем лице. – Много там осталось? – Воодушевление Джейми прозвучало чуть наигранно. Люсина склонилась над печью и с усилием вытянула металлический противень с раскаленных камней, зацепив его чашкой черпака. – Сколько ты хочешь, Джейми? Тут полно, – сказала она, не оборачиваясь. – Представь, что я Кайл, – хихикнул он. – Порция для большого дяди Кайла, – сказала Люсина, почему‑то грустно улыбаясь. Она до краев и даже с горкой наполнила одну из суповых мисок чуть жестковатым омлетом и вручила миску Джейми. А потом Люсина снова на меня посмотрела, и я поняла, что означает этот взгляд. – Давай сядем вон там, Джейми, – сказала я, увлекая его подальше от стойки. Он удивленно на меня уставился. – А ты что, не будешь? – Нет. Все… – Я хотела было добавить «хорошо», но мой желудок предательски заурчал. – Анни? – Джейми посмотрел на меня и перевел взгляд на Люсину, которая стояла, скрестив на груди руки. – Я хлеба поем, – пробормотала я, пытаясь увести его от стойки. – Нет. Люсина, в чем дело? – Джейми выжидающе смотрел на нее. Она не пошевелилась. – Давай‑ка я тебя сменю. – Джейми насупился, сжал губы в упрямую линию. Люсина пожала плечами, положила черпак на каменную стойку и медленно отошла, не удостоив меня взглядом. – Джейми, – торопливо забормотала я. – Это же не для меня еда. Джаред и остальные рисковали жизнью не для того, чтобы я тут шиковала. Мне вполне достаточно хлеба. – Анни, не глупи, – сказал Джейми. – Теперь ты живешь здесь, как и все мы. Никто же не возмущается, когда ты стираешь белье и печешь хлеб. И потом, яичница все равно скоро испортится. Если ты не съешь, ее просто выкинут. Казалось, взгляды всех присутствующих буравили мне спину. – Кое‑кого это вполне устроит, – сказала я совсем тихо, чтобы услышал только Джейми. – Даже не думай. – Джейми перескочил через стойку, наполнил омлетом вторую миску и подтолкнул ее ко мне. – И чтобы до последней ложки все съела, – решительно заявил он. От одного взгляда на миску рот наполнился слюной, но я отодвинула яичницу в сторону и сложила руки на груди. – Ладно. – Джейми нахмурился, отшвырнул свою миску через весь стол и сложил руки на груди. – Раз ты не ешь, я тоже не буду. – Его живот ответил громким ворчанием. С минуту мы смотрели друг на друга. От аппетитного запаха в животах у нас дружно урчало. Джейми то и дело поглядывал на еду краешком глаза… и столько тоски и желания было в его взгляде, что в конце концов я не выдержала и сдалась. – Будь по‑твоему! – Я пододвинула обратно его миску, а за ней и свою. Джейми дождался, пока я съем первый кусок, и лишь затем приступил к своей порции. Я ощутила вкус яиц на языке и едва не застонала. Конечно, мне доводилось есть вещи повкуснее остывшего жестковатого омлета, но в то мгновение я так не думала – тело жило настоящим. Реакция Джейми мало отличалась от моей. Он шустро налег на еду и с дикой скоростью метал в рот омлет. На дыхание времени у мальчика не оставалось, и мне пришлось следить, чтобы он чего доброго не поперхнулся. Сама я жевала медленнее, надеясь, что смогу убедить его доесть мою порцию, после того как он умнет свою. Едва наше маленькое противоборство закончилось, а голод слегка улегся, я наконец заметила, как ведут себя люди в столовой. По идее, яичница на завтрак после месяцев однообразия должна была поднять всем настроение. Однако в воздухе витал дух уныния, разговоры велись шепотом. Может, причиной тому – вчерашний скандал? Я оглядела столовую, поймала на себе несколько взглядов, но остальные не обращали на меня ни малейшего внимания, а шепотом разговаривали все. На лицах не было ни злости, ни вины, ни напряжения – ни одной из ожидаемых эмоций, только глубокая печаль и отчаяние. В дальнем углу – как всегда, в стороне ото всех – сидела Шэрон, которая с бесстрастным видом поглощала завтрак. По ее щекам одна за другой катились слезинки, падали прямо в тарелку, а она продолжала есть, погруженная в свои мысли. – Что‑то случилось с доком? – тревожным шепотом спросила я у Джейми. Возможно, у меня развилась мания преследования, потому что, судя по всему, я тут ни при чем. Царившая в комнате печаль, похоже, имела отношение к другой человеческой драме, до которой меня не допускали. Может, поэтому все и были так заняты? Произошел какой‑то несчастный случай? Джейми посмотрел на Шэрон и вздохнул. – Нет. С доком все в порядке. – Тетя Мэгги? Она ранена? Он покачал головой. – А где Уолтер? – шепотом допытывалась я. Меня снедало беспокойство при мысли о том, что с кем‑то из обитателей подземного городка что‑то случилось – даже с теми, кто меня ненавидел. – Точно не знаю, но, кажется, с ним все в порядке. Я вдруг поняла, что Джейми печалится вместе с остальными. – Джейми, что такое? Чем ты расстроен? Джейми уткнулся в миску с омлетом – теперь он ел медленно, не спеша, – и ничего не ответил. Я попыталась подсунуть ему то, что оставалось в моей миске, но он наградил меня таким свирепым взглядом, что я придвинула миску обратно и больше не спорила. Мы отнесли наши миски в большое пластиковое ведро с грязной посудой. Оно было заполнено, и я сняла его со стойки. Что бы ни творилось сегодня в пещерах, лучше мне спокойно заняться мытьем посуды. Джейми пошел следом, держась настороже. Мне это не понравилось. Случись что, я не позволила бы ему выступить в роли моего защитника. Впрочем, как только мы обогнули большое поле, к нам присоединился другой, уже ставший привычным, телохранитель, так что это был спорный вопрос. Иена с ног до головы покрывала светло‑бурая грязь вперемешку с темными пятнами пота. Сквозь бурые полосы на его лице проступало утомление. Он был подавлен, как и остальные. Цвет грязи резко отличался от красноватой грязи пещер – похоже, утром Иен выходил наружу. – Вот вы где! – Он направился к нам широким шагом, быстро сокращая расстояние. Дойдя до нас, он не замедлил хода, а подхватил меня под локоть и увлек за собой. – Ныряй сюда. Он потащил меня в узкий туннель, ведущий к восточному полю, где почти поспела кукуруза. Скрывшись из зоны видимости, мы остановились у входа. Рука Джейми мягко легла мне на плечо. Через полминуты в большой пещере послышались чьи‑то голоса. В негромких голосах сквозило уныние и подавленность – совсем как на лицах людей в столовой. Собеседники прошли в двух шагах от расселины, где мы спрятались. Рука Иена на моем локте напряглась, пальцы вжались в ямку над косточкой. Я узнала голоса Джареда и Кайла. Мелани заметалась, пытаясь вырваться, да я и сама ослабила контроль. Мы обе хотели видеть лицо Джареда. Хорошо, что Иен нас удержал. – …бесполезно. Сколько можно пытаться? – говорил Джаред. – Он думал, в этот раз получится. Он был так уверен… Ну… Если однажды он отыщет ответ, это окупит все усилия, – не соглашался Кайл. – «Если», – фыркнул Джаред. – Хорошо, что мы нашли бренди. Такими темпами док весь ящик выдует к вечеру. – Он скоро отрубится. – Голос Кайла постепенно стихал вдали. – Надеюсь, Шэрон… – Больше я ничего не разобрала. Иен выждал еще несколько минут и выпустил мою руку. – Джаред обещал, – недоуменно протянул Джейми. – Ага, а вот Кайл – нет, – отозвался Иен. Они вышли из укрытия. Я медленно последовала за ними. Иен наконец заметил, чем у меня заняты руки. – Посуду оставь на потом, – сказал он мне. – Не будем им мешать. Пусть приведут себя в порядок и займутся своими делами. Я хотела было его спросить, где он перепачкался, но скорее всего он, как и Джейми, не ответил бы. Я вгляделась в туннель, что вел в пещеру с реками, и задумалась над происходящим. Иен сердито фыркнул. Я испуганно посмотрела на него и только тогда поняла, что его так расстроило – он увидел мою щеку и потянулся к моему подбородку. Я дернулась, и он убрал руку. – Меня от всего этого тошнит. – Судя по его голосу, Иену и впрямь стало дурно. – Но хуже всего то, что если бы я отправился вместе с ними, оказался бы сейчас в числе твоих обидчиков… Я покачала головой. – Пустяки. – И вовсе не пустяки! – пробормотал Иен и обратился к Джейми: – Тебе пора на занятия. Чем быстрее все вернется на круги своя, тем лучше. – Шэрон сегодня, наверное, будет лютовать, – заныл Джейми. Иен усмехнулся. – Придется пострадать за правое дело. Не завидую я тебе. Джейми вздохнул и поддел ногой грязь. – Присматривай за Анни. – Присмотрю. Джейми побрел прочь, ежеминутно оглядываясь, пока не скрылся в следующем туннеле. – Давай‑ка сюда. – Не успела я и слова сказать, как Иен выхватил у меня ведро с посудой. – Оно не тяжелое, – сказала я. – Не стоять же мне с пустыми руками, пока ты таскаешь тяжести. – Он снова усмехнулся. – Считай меня галантным кавалером. Пойдем поболтаем где‑нибудь в укромном уголке, пока все не уляжется. Встревоженная словами Иена, я последовала за ним. Галантный кавалер? У меня? Он направился прямиком к кукурузному полю – и дальше, через грядки, осторожно пробираясь меж высоких стеблей. Я шла следом, пока он не остановился посредине поля, отставил в сторону ведро с посудой и развалился на сырой земле. – Да уж, уголок укромный, – сказала я и, скрестив ноги, уселась рядом. – А как же работа? – Ты слишком много работаешь, Анни. Без выходных, которые есть у всех. – Зато есть чем занять руки, – пробубнила я. – Сегодня у всех перерыв, отдохни и ты. Я удивленно на него посмотрела. В отраженном свете зеркал на кожу ложились двойные тени, похожие на полоски зебры. Под странным узором из теней и грязи на бледном лице Иена проступала усталость. – Судя по твоему виду, ты работал. Он прищурился. – Но теперь‑то я отдыхаю. – Джейми не говорит мне, что происходит, – прошептала я. – Правильно. И я не скажу. – Он вздохнул. – Ни к чему тебе знать. Я опустила глаза, разглядывая темно‑красную и бурую почву. Под ложечкой засосало. Со мной отказывались делиться… Что могло быть хуже? Я попыталась представить и не смогла. Впрочем, наверное, мне просто не хватало воображения. – Пожалуй, это не совсем честно, – нарушив долгое молчание, заговорил Иен, – задавать вопрос, ведь я не ответил на твой… Но можно я все‑таки спрошу? Я была рада отвлечься. – Валяй. Он не сразу продолжил, и я подняла взгляд, ища причину его сомнений. Иен потупился, рассматривая полоски грязи на тыльной стороне своих ладоней. – Я знаю, что ты не лжешь. Теперь я это понял, – тихо произнес он. – И поверю любому твоему ответу. – Он пристально рассматривал перепачканные руки. – Раньше я не принимал всерьез историю Джеба, несмотря на их с доком уверенность… Анни? – спросил он и посмотрел на меня. – Она еще там, с тобой? Девушка, в чьем теле ты находишься? Это больше не было моим секретом – и Джейми, и Джеб знали правду. Да и какая разница? Я доверяла Иену: он ни за что не проболтается, не поставит под угрозу мою жизнь. – Да, – призналась я. – Мелани все еще здесь. Он медленно кивнул. – И каково вам? Тебе? Ей? – Это… трудно. Для нас обеих. Поначалу я бы все на свете отдала, только бы она исчезла. А сейчас… Я к ней привыкла. – Я усмехнулась. – Всегда есть с кем поговорить. Мелани гораздо сложнее: она заперта у меня в голове, словно в тюрьме. Но лучше быть узницей, чем исчезнуть насовсем. – Я не знал, что существует выбор. – Поначалу выбора не было, но люди обнаружили, что происходит и начали сопротивляться. Наверное, все дело в знании: те, кто понимал, что их ожидает, боролись. В отличие от тех, кого застали врасплох. – А если бы поймали меня? – Глаза Иена сверкнули. – Ты вряд ли бы исчез. Только вот многое изменилось. Пойманных взрослых больше не используют в качестве носителей. Слишком много проблем… – Мои губы снова тронула грустная усмешка. – Вот как я – расклеилась, прониклась симпатией к носителю, сбилась с пути… Иен погрузился в раздумья. Его взгляд то пробегал по моему лицу, то возвращался к кукурузе, а иногда вдруг застывал, устремленный в пустоту. – И как со мной поступят сейчас, если поймают? – наконец спросил он. – Думаю, они все равно произведут внедрение, попытаются получить информацию. Вероятно, подсадят Ищейку. – Иена передернуло, а я продолжила: – Носителем ты не станешь. Вне зависимости от того, получат они нужную информацию или нет, тебя… утилизируют. Слова давались мне с трудом. Меня затошнило. Странно – обычно тошноту вызывали явления из мира людей. Впрочем, раньше, на других планетах, я никогда не смотрела на наши действия с точки зрения тела; не было необходимости. Если тело имело функциональные дефекты, от него быстро и безболезненно избавлялись – утилизировали, как утилизируют неисправную машину. Какой смысл его хранить? Помимо прочего, иногда тело признавалось негодным из‑за некоторых особенностей психики: опасных пристрастий, склонности к насилию – такие неизлечимые состояния делали тело небезопасным для окружающих. Ну и, разумеется, в случаях, когда разум был слишком силен и стереть его не удавалось. Аномалия, свойственная этой планете. Неукротимость духа как дефект… Внезапно я осознала отвратительность подобного подхода. – А если поймают тебя? – спросил он. – Если поймут, кто я… Если меня еще ищут… – Я подумала о своей Ищейке, и меня передернуло, как только что Иена. – Меня извлекут и пересадят в другого носителя. В какого‑нибудь ребенка. И будут надеяться, что я вновь стану собой. Возможно, отправят на другую планету – подальше от дурного влияния. – А ты сможешь снова стать собой? Наши взгляды встретились. – Я – это я. Я не растворилась в Мелани. Будь я Медведем или Цветком, я чувствовала бы себя точно так же. – А тебя не утилизируют? – С Душами так не поступают. У нас не существует смертной казни. Да и других наказаний, если уж на то пошло. Ради моего спасения будет сделано все возможное. Я всегда верила, что так и надо, и лишь теперь поняла, как сильно заблуждалась… Я – живое тому доказательство и вполне заслуживаю казни. Я ведь предатель, верно? – Нет, пожалуй. Эмигрант, что ли… – Иен поджал губы. – Ты ведь не предала своих, а лишь покинула их общество. Мы снова замолчали. Мне очень хотелось ему верить. Я размышляла над словом «эмигрант», пытаясь убедить себя, что имею право называться хотя бы так. Иен громко вздохнул, и я испуганно подскочила. – Как док протрезвеет, покажем ему твою щеку. – Он потянулся к моему подбородку, и на этот раз я не отдернулась. Он повернул мне голову в одну сторону, в другую, хорошенько рассматривая ссадину. – Ничего особенного. Выглядит ужасно, но на самом деле вполне терпимо. – Надеюсь… Вообще‑то вид, и правда, тот еще. – Он вздохнул и потянулся. – Хватит нам тут прятаться. Наверняка Кайл давно уже искупался и дрыхнет. Помочь тебе с посудой? Вместо того чтобы перемыть посуду в ручье, мы с Иеном отправились в темную купальню, где меня бы никто не заметил. В темноте, на пологом берегу чернильного водоема я отмывала миски, как труженица невидимого фронта, а он смыл с себя следы таинственных утренних занятий, после чего вызвался мне помогать. Мы вместе домыли последние грязные миски, и Иен отвел меня обратно на кухню, куда потихоньку подтягивался на обед народ. В меню преобладали скоропортящиеся продукты: мягкий белый хлеб, головы сыра чеддер, сочные розовые кольца вареной колбасы. Люди за обе щеки уминали вкусности, и все‑таки в воздухе витало уныние. Царила напряженная тишина: ни улыбок, ни смеха. Джейми ждал меня за нашим обычным местом, скрестив руки на груди. Перед ним возвышались две высокие горки бутербродов. Иен удивленно посмотрел на мальчика, но вопросов задавать не стал, а пошел за своей порцией. Упрямый мальчишка! Я усмехнулась и потянулась за бутербродом. Едва я откусила кусок, как Джейми вовсю заработал челюстями. Вернулся Иен, и мы молча поглощали вкусную еду: ни на разговоры, ни на что другое отвлекаться не хотелось – ведь для этого пришлось бы освободить рот. Мне хватило двух бутербродов, а Джейми с Иеном все ели и ели, пока у них не начали лопаться животы. Казалось, Иена вот‑вот хватит удар – ему явно стоило больших усилий держать глаза открытыми. – Пора на занятия, дружок, – обратился он к Джейми. Джейми смерил его оценивающим взглядом. – Может, я лучше тебя сменю… – Иди учись, – быстро проговорила я. Мне хотелось, чтобы сегодня он находился на безопасном расстоянии от меня. – Позже увидимся, ладно? Не волнуйся о… в общем, не волнуйся ни о чем. – А то! – Казалось, краткий ответ легче скроет ложь. А может, во мне снова проснулся сарказм. Как только Джейми ушел, я повернулась к разомлевшему Иену. – Ты бы отдохнул. Со мной все будет хорошо. Посижу где‑нибудь незаметно – в кукурузе или еще где… В общем, не пропаду. – Где ты спала прошлой ночью? – Глаза Иена пронзительно сверкнули под полуприкрытыми веками. – А что? – Я бы там прилег, рядом со мной тебе прятаться не надо. Мы разговаривали очень тихо, чуть ли не шепотом. Никто не обращал на нас внимания. – Ты же не можешь следить за мной каждую секунду. – Поспорим? Я пожала плечами: оставалось лишь сдаться. – Я вернулась обратно… в нору. Где меня держали в первое время. Иен нахмурился: ему это не понравилось. Однако он не стал спорить и направился в коридор, ведущий к складу. На главной площади вовсю бурлила жизнь, возле огорода ходили люди, с мрачным видом глядя под ноги. В темном туннеле я попробовала еще раз добиться ответа. – Иен, к чему все это? Чем дольше вы сохраняете мне жизнь, тем больнее Джейми перенесет утрату… В конце концов, разве будет не лучше для него, если… – Анни, ты ошибаешься. Мы же не звери. Мало кто желает тебе смерти. – Никогда не считала тебя зверем, – тихо сказала я. – Спасибо. Если бы и считала, я бы тебя не винил. Даже и не думал. На этом наш разговор оборвался: за поворотом тускло мерцал голубой свет. – Т‑с‑с! – выдохнул Иен. – Жди здесь. Он приостановил меня, а сам двинулся вперед, не боясь, что его шаги услышат, и исчез за углом. – Джаред? – В голосе Иена послышалось притворное удивление. Сердце в груди сдавило – скорее от боли, чем от страха. – Знаю, ты привел с собой тварь, – громко отозвался Джаред. Его слова разнеслись по всему коридору, до самой главной площади. – Ну что же ты, давай, выползай‑ка, – с грубоватой издевкой позвал он.
Глава 29 Предательство
Наверное, нужно было броситься наутек. Но меня больше никто не удерживал, и, хотя в холодном голосе Джареда чувствовалось раздражение, он звал меня. Мелани рвалась к нему. Я осторожно шагнула за угол, к голубому свету, и остановилась в нерешительности. В нескольких футах от меня Иен привстал на цыпочки, готовый перехватить Джареда, если тот на меня бросится. Джаред сидел на одном из матрасов, которые оставили мы с Джейми. На усталом, изможденном лице горели настороженные глаза, совсем как у Иена. – Расслабься, – сказал Джаред Иену. – Я просто хочу поговорить. Я дал слово Джейми, а свое слово я держу. – Где Кайл? – спросил Иен. – Дрыхнет. Храпит, аж стены трясутся. Иен не пошевелился. – Я не вру, Иен. Я не собираюсь ее убивать. Джеб прав. Ситуация дурацкая, все запутались, да только слово Джейми и впрямь весит не меньше моего, а ему хорошенько промыли мозги, поэтому в ближайшее время он вряд ли даст мне добро. – Никто никому ничего не промывал, – прорычал Иен. Джаред махнул рукой: мол, не суть… – Так вот, я ничего ей не сделаю. – Впервые за все время Джаред посмотрел на меня, оценивая, как я жмусь к дальней стене, наблюдая, как дрожат мои руки. – Больше я тебя не трону, – сказал он мне. Я робко шагнула вперед. – Анни, ты не обязана с ним говорить, если не хочешь, – торопливо сказал Иен. – Ты никому ничего не должна. Помни, у тебя всегда есть выбор. Брови Джареда сдвинулись, нависли над самыми глазами – похоже, его смутило услышанное. – Нет, – прошептала я и сделала еще один шажок. – Я с ним поговорю. Джаред жестом поманил меня к себе. Я медленно, шаг за шагом, подошла и встала в ярде от него. Иен следовал за мной по пятам. – Хотелось бы поговорить с ней наедине, если не возражаешь, – обратился к нему Джаред. Иен не сдвинулся с места. – Возражаю. – Ничего, Иен. Иди, поспи. Все будет хорошо. – Я легонько потянула его за локоть. Иен с сомнением всмотрелся мне в лицо. – Ты что, хочешь умереть? Ради мальчика? – удивился он. – Нет. Джаред не обманет Джейми. Джаред посмотрел волком, когда я вот так, не скрывая доверия, произнесла его имя. – Ну, пожалуйста, – взмолилась я. – Я хочу с ним поговорить. Иен долго смотрел на меня, а потом ощерился на Джареда и гаркнул приказным тоном: – Ее зовут Анни, а не тварь. И не вздумай к ней прикасаться. Только попробуй, и я с тебя шкуру сдеру. При этой угрозе я поморщилась. Иен зашагал в темноту. Джаред и я смотрели на пустое место, где только что стоял Иен. Я первая подняла глаза на Джареда. Наконец он взглянул на меня, но я отвела взгляд. – Он что, серьезно? – спросил Джаред. Я решила, что это был риторический вопрос. – Может, присядешь? – предложил он, похлопав по лежащему рядом матрасу. Я немного поразмыслила, а потом села на край матраса, поближе к входу в нору. Мелани это не понравилось; ей хотелось присесть рядышком, вдохнуть запах и ощутить тепло тела Джареда. Мне же не хотелось сидеть рядом с ним – и не из‑за страха, что он причинит мне боль: Джаред казался очень усталым и измотанным. Я опасалась сближения. Когда он находился рядом, в груди что‑то сжималось – я чувствовала, как он меня ненавидит. Склонив голову набок, Джаред наблюдал за мной; наши взгляды пересеклись, и я почти сразу отвела глаза. – Прости за вчерашнее. По лицу… Это я зря. Я уставилась на свои руки, крепко сомкнутые на коленях. – Не бойся меня. Я кивнула, не глядя на него. Он крякнул. – А я думал, ты согласилась со мной пообщаться… Я пожала плечами. Говорить было трудно, слова застревали в горле: исходящая от Джареда враждебность повисла в воздухе между нами. Джаред шевельнулся и придвинулся ближе – на радость Мелани. Слишком близко: мысли путались в голове, дышать стало трудно, но отсесть было выше моих сил. Странно… Мелани, которая так этого ждала, вдруг разозлилась. «Что?»– я не ожидала столь бурных эмоций. «Тоже мне, расселся. А ты и рада!»– Впервые с тех пор, как мы вместе покинули цивилизованный мир, от нее повеяло враждебностью. Я была поражена. Это нечестно! – У меня к тебе только один вопрос, – прервал нас Джаред. Я посмотрела на него и отвела глаза, стушевалась под жестким взглядом. Еще и Мелани недовольна… – Тебе, наверное, интересно, какой. Джеб с Джейми всю ночь заговаривали мне зубы… Я ждала вопроса, разглядывая мешок с рисом у стены напротив – мою вчерашнюю подушку. Боковым зрением я заметила, как он поднимает руку, и вжалась в стену. – Я тебя не трону, – раздраженно повторил он. Шершавая ладонь легла на мой подбородок – Джаред развернул мое лицо к себе. От его прикосновения сердце замерло, к глазам подступили слезы. Я сморгнула. – Анни… – Джаред медленно, неохотно произнес мое имя. Впрочем, голос его звучал ровно. – Мелани жива? Она… часть тебя? Мне нужна правда. Мелани, как бульдозер, поперла в атаку. Ее попытки прорваться причиняли мне физическую боль – это было похоже на внезапный приступ мигрени. «Хватит. Разве ты не видишь?» В линии губ, в жестких морщинках вокруг глаз Джареда словно отпечатался ответ: неважно, что я скажу или что скажет она. «Он заранее решил, что я лгу, – сказала я Мелани. – Ему не нужна правда, он хочет меня подловить, уличить во лжи, доказать Джебу и Джейми, что я – Ищейка, лишь бы ему разрешили меня убить». Мелани не желала отвечать, да и верить отказывалась; она отчаянно рвалась на свободу. Лоб покрылся испариной, меня трясло. Глаза Джареда сузились. Он крепко держал мой подбородок, не давая мне опустить лицо. «Джаред, я тебя люблю, – попыталась выкрикнуть Мелани. – Я здесь». Мои губы не дрогнули, зато глаза кричали – странно, что Джаред ничего не заметил. Время тянулось. Он ждал моего ответа. Мучительно было смотреть ему в глаза и видеть там приговор. Внутри рвала и метала Мелани – ее ревность ядовитой волной прокатилась по телу, отравила меня. Невыносимо! Давно подступившие слезы брызнули из глаз, потекли по щекам, закапали на руку Джареду. Выражение его лица не изменилось. Довольно! Я закрыла глаза и отдернула голову. Он не ударил меня, а просто опустил руку и разочарованно вздохнул. Я потупилась, выжидая, когда он уйдет. Стук сердца отмерял секунды. Джаред не двигался. Я не двигалась. Он застыл, словно вырубленный в камне. Это холодное спокойствие шло ему. Оно подходило к новому, жесткому выражению его лица: не человек, кремень. Мелани задумалась, сравнивая его с тем, прежним Джаредом. В памяти всплыл ничем не примечательный день из прошлого…
– Ах! – дружно стонут Джаред и Джейми. Джаред лежит на кожаном диване, Джейми растянулся на ковре. Они смотрят по телевизору баскетбольный матч. Паразиты, живущие в этом доме, сейчас на работе, наш джип нагружен под завязку. У нас остается несколько часов на отдых. В телевизоре два игрока вежливо спорят у боковой линии. Камера близко, и можно различить слова. – Мне кажется, я коснулся мяча последним. Мяч твой. – Не уверен. Я не хочу пользоваться необоснованным преимуществом. – Пусть лучше рефери просмотрят запись. Игроки пожимают руки, хлопают друг друга по плечу. – Вот ведь бред, – ворчит Джаред. – Глаза б мои не видели, – соглашается Джейми точно таким же тоном; с каждым днем он все больше и больше подражает Джареду – одна из форм поклонения герою. – Есть что‑нибудь другое? Джаред переключает каналы и останавливается на соревнованиях по легкой атлетике. На Гаити проходит Олимпиада. Судя по всему, пришельцы от нее в восторге. На многих домах развеваются олимпийские флаги. Только вот кое‑что изменилось. Теперь все участники получают по медали. Как трогательно! Но стометровку им не удалось испортить. Куда интереснее, когда паразиты не состязались друг с другом напрямую. На разных дорожках у них получалось гораздо лучше. – Мел, иди сюда, расслабься! – зовет Джаред. Я, как обычно, стою у черного хода: не потому что напугана, не потому что напряжена и готовлюсь убежать – нет, просто по привычке. Я подхожу к Джареду. Он усаживает меня к себе на колени, упирает свой подбородок мне в макушку. – Удобно? – спрашивает он. – Да, – говорю я. Мне на самом деле очень‑очень удобно и уютно, даже здесь, в доме пришельцев. Папа любил всякие смешные словечки – иногда казалось, он говорит на своем, понятном ему одному языке: «опять двадцать пять», «молодо‑зелено», «любопытная Варвара», «торопулька», «завидки», «спиногрыз» и что‑то про яйца, которые не учат курицу. И одним из его любимых выражений было: «Безопасно, как дома». Папа учит меня ездить на велосипеде, а мама стоит в дверном проеме и волнуется. «Успокойся, Линда, на этих улицах безопасно, как дома», – уверяет папа. Вот он уговаривает Джейми спать без света: «Здесь безопасно, как дома, малыш, никаких монстров на милю вокруг». А потом однажды ночью мир превратился в самый жуткий кошмар, и эта фраза превратилась в черную шутку для нас с Джейми. Дома стали самыми опасными из известных нам мест. Мы прятались в низкорослых соснах, следили за машиной, выезжающей из гаража дома, что стоит на отшибе, выбирали подходящий момент для вылазки за едой и переговаривались: – Как думаешь, паразитов долго не будет? – Вряд ли. Безопасно здесь, как дома. Давай‑ка побыстрее сматывать удочки. И вот я сижу и смотрю телик – совсем как пять лет назад, когда родители сидели в соседней комнате, словно и не было ночей, когда мы с Джейми прятались в канализационных трубах, рядом со стаями крыс, пока паразиты искали воров, которые улизнули с мешком сушеной фасоли и тарелкой остывших макарон. Я знаю, проведи мы с Джейми хоть двадцать лет, скрываясь в одиночку, мы так никогда и не узнали бы, что это за чувство – ощущение безопасности. Даже не безопасности – счастья. Счастье и спокойствие – две вещи, которых, как мне казалось, у нас больше никогда не будет. Джареду удалось вернуть нам это чувство – одним лишь своим присутствием. Я вдыхаю его запах, ощущаю его тепло. С Джаредом везде безопасно, с ним я повсюду счастлива. Даже в домах.
«Я до сих пор чувствую себя с ним в безопасности, – осознала Мелани, ощутив тепло руки Джареда, находящейся всего в нескольких дюймах. – Хотя он и не догадывается, что я тут». Я же не чувствовала себя в безопасности – любовь к Джареду сделала меня уязвимой. Интересно, полюбили бы мы с Мелани Джареда, будь он всегда таким, как сейчас, а не тем, улыбающимся Джаредом из воспоминаний, который явился в жизнь Мелани, неся в горстях надежду и чудеса. Пошла бы она за ним, если бы он всегда был таким черствым и циничным, если бы потеря жизнерадостного отца и бесшабашных старших братьев сковала бы его сердце таким же льдом, как потеря Мелани? «Конечно. – Мел ни чуточки не сомневалась. – Я любила бы Джареда, каким бы он ни был. Он мой, даже сейчас». Мне стало интересно, смогу ли я сказать о себе то же самое. Полюбила бы я его, если бы в воспоминаниях он был таким, как сейчас? Тут меня прервали. Джаред вдруг заговорил – непринужденно, словно продолжил начатую фразу. – Значит, из‑за тебя Джеб и Джейми считают, что возможно сохранить некое подобие сознания даже после того, как тебя… поймали. Они оба думают, что Мел где‑то внутри тебя, не сдается. Он легонько постучал костяшками по моему лбу. Я отпрянула, и он сложил руки на груди. – Джейми думает, что она с тобой разговаривает. – Джаред ухмыльнулся. – Не слишком‑то честно так разыгрывать ребенка, впрочем… бессмысленно взывать к совести, если ее нет. Хотя… что‑то в теории Джеба есть – это‑то меня и убивает! Чего ты добиваешься? Поиски были организованы как‑то несерьезно… без особого усердия. Похоже, Ищейки надеялись найти тебя, а не нас. Значит, они не знали, что ты задумала. А может, ты сама по себе? Выполняешь какое‑нибудь секретное задание. Или… Было легче не обращать на него внимания, когда он строил глупые предположения. Я принялась разглядывать коленки… Грязные, как обычно красновато‑черные. – Может, тебя и впрямь убивать не стоит. – Неожиданно пальцы Джареда легонько коснулись моей руки, которая от его слов покрылась гусиной кожей. Голос его зазвучал мягче. – Больше тебя не тронут. Пока от тебя нет неприятностей… – Он пожал плечами. – Я вполне допускаю, что неким извращенным образом они все же правы. Может, и не существует уважительной причины… Разве что Джейми… Моя голова резко приподнялась – Джаред буравил меня взглядом. Я пожалела, что выдала интерес, и снова уткнулась в колени. – Меня пугает, что он все больше и больше к тебе привязывается, – пробормотал Джаред. – Надо было взять его с собой. Я и представить не мог… Понятия не имею, что теперь делать. Ему кажется, что Мел жива. Что с ним будет, когда… Он сказал «когда», а не «если». Неважно, что он пообещал Джейми – по его мнению, отпущенный мне срок подходил к концу. – Непонятно только, как тебе удалось добраться до Джеба, – рассуждал Джаред, сменив тему. – Джеб старик ушлый, обман насквозь видит. Точнее, видел – до недавних пор. – Он на минуту задумался. – Не в настроении разговаривать, да? Молчание затянулось. Вдруг Джареда словно прорвало, и слова полились непрерывным потоком. – Знаешь, что не дает мне покоя? А вдруг они правы? Как, черт возьми, узнать? Их послушать, так все сходится, и это меня бесит. Должно же быть другое объяснение. Мелани попыталась встрять, но уже не так агрессивно, как раньше, почти без надежды прорваться. Я молчала. Джаред пошевелился, отодвинулся от стены. Я следила за ним краешком глаза. – Зачем ты здесь? – прошептал он. Я заглянула ему в лицо – мягкое, доброе, почти такое же, каким его помнила Мелани. И почувствовала, как теряю контроль, губы задрожали. Изо всех сил я старалась не разомкнуть стиснутых рук, но мне захотелось прикоснуться к его лицу. Мне захотелось. Мелани это не понравилось. «Если не даешь сказать, то хоть руки держи при себе», – прошипела она. «Я пытаюсь. Прости…»– ответила я. Неловко было причинять ей боль. Мы обе страдали, но по‑разному. Кто из нас в ту минуту страдал сильнее – неизвестно. На глаза навернулись слезы. Джаред с любопытством меня разглядывал. – Зачем? – мягко спросил он. – Знаешь, Джебу взбрело в голову, что ты здесь из‑за нас с Джейми. Бред какой‑то… Рот приоткрылся, и я быстро прикусила губу. Джаред медленно потянулся ко мне и обеими руками прикоснулся к моему лицу. Мои глаза закрылись. – Может, скажешь? Голова быстро один раз мотнулась. Кто из нас это сделал: я – давая знать, что не скажу, или Мелани – подсказывая, что не может? Ладони Джареда обхватили мне подбородок. Я открыла глаза. Его лицо было совсем рядом, в нескольких дюймах. Сердце дрогнуло, внутри все перевернулось – я попыталась вдохнуть, но легкие не слушались. Я знала, что сейчас произойдет; точно знала, как он будет двигаться, каким будет прикосновение его губ. И все же он застал меня врасплох – я ожидала чего угодно, но только не этого: его губы прижались к моим. Думаю, сперва он хотел лишь прикоснуться к моим губам, но все изменилось, когда наша кожа соприкоснулась. Его рот вдруг стал жестким и требовательным, руки вцепились в мое лицо, губы жадно и торопливо двигались. Ощущение было намного сильнее воспоминаний. Голова куда‑то поплыла, тело взбунтовалось. Оно больше не подчинялось мне – наоборот, его слушалась я, не Мелани. В этот миг наше тело было сильнее нас обеих. Наше дыхание смешалось: мое – учащенное, прерывистое, и Джареда – бешеное, почти рычание. Руки больше меня не слушались. Левая потянулась к его лицу, к волосам, готовясь провести по ним. Правая оказалась быстрее. И вела ею не я. Кулак Мелани с глухим хлопком врезался Джареду в челюсть, и его лицо отлетело от меня: плоть против плоти, яростная и свирепая. Силы удара хватило лишь на то, чтобы слегка его оттолкнуть, но едва наши губы разомкнулись, как он отпрянул от меня, и ужас на моем лице отразился в его глазах. Я уставилась на сжатый кулак – брезгливо, как на скорпиона, вдруг выросшего из моего предплечья. Из горла вырвался вздох отвращения. Я обхватила запястье левой рукой, отчаянно стремясь не допустить, чтобы Мелани использовала мое тело для насилия. Джаред, не отрываясь, смотрел на кулак, который я удерживала, и ужас на его лице постепенно сменялся удивлением. В ту секунду у него было совершенно беззащитное выражение. Я легко читала мысли, пробегающие по его обескураженному лицу. Такого он не ждал. А ожидания у него имелись, это было яснее ясного. Он устроил мне проверку, испытание, которое четко просчитал и в результатах которого был заранее уверен. Но его ждал сюрприз. И все‑таки прошла я испытание или провалила? Боль в груди не стала для меня сюрпризом. Я уже успела понять, что «разбитое сердце» – больше, чем метафора. В ситуации «дерись или беги» передо мной никогда не стоял выбор; я всегда убегала. Между мной и спасительной темнотой выхода из туннеля находился Джаред – пришлось юркнуть в заставленную коробками нору. Коробки захрустели и затрещали, вдавленные в пол моим весом. Я пробралась в невозможное пространство, протиснулась между тяжелых ящиков, проламываясь сквозь остальные. Пальцы Джареда царапнули мне ногу – он попытался ухватить меня за лодыжку. Я лягнула здоровенную коробку, которая упала между нами. Джаред замычал, и к горлу подступило удушливое отчаяние. Мне не хотелось снова причинять ему боль; я не собиралась его бить, я просто хотела скрыться. Карабкаться дальше было некуда. Вместо звука разрываемых коробок до меня донесся звук моих же рыданий. Я услышала прерывистые, рвущиеся из груди всхлипы, и мне показалось, что меня растоптали, изваляли в грязи, унизили. Я была в ужасе от себя, от насилия, которому поддалась – вольно или невольно. Впрочем, рыдала я не из‑за этого. Слезы лились из‑за того, что это оказалась проверка, а я‑то дура, дура влюбчивая, размечталась… Внутри Мелани корчилась в страданиях; непросто было отделить ее боль от моей. Я смертельно обиделась, потому что поцелуй Джареда оказался ненастоящим; она – потому что ей он показался вполне искренним. Прошло немало времени с тех пор, как рухнул ее мир, но, несмотря на бесконечную череду пережитых ею потерь, она впервые почувствовала себя преданной. Да, ее отец привел Ищеек к детям, но Мелани знала, что это не он. Она ощутила грусть, но не предательство. Ее отец погиб. А вот Джаред… Джаред был жив. «Никто тебя не предавал, дурочка», – пожурила ее я. Мне хотелось, чтобы ее боль улеглась. Двойные страдания – слишком тяжелый груз, мне и моих достаточно. «Как он мог? Как?»– выла Мелани, не обращая на меня внимания. Мы не могли сдержать рыдания. Мы обе находились на грани истерики, и тут прозвучало одно‑единственное слово… У входа в нору низкий, хриплый голос Джареда как‑то по‑детски спросил: – Мел?
Глава 30 Сдержанность
– Мел? – повторил Джаред, и надежда, которую он так хотел скрыть, окрасила его голос. Меня душили слезы – я еще не оправилась от потрясения. – Это же ради тебя, Мел. Ты же знаешь. Не ради этой твари. Ты же знаешь, я целовал не ее. Всхлипы перешли в рыдания. Почему у меня не получается заткнуться? Я попробовала задержать дыхание. – Если ты там, Мел… – Он замолчал. Мелани ненавидела это «если». Наружу вырвался всхлип, я словно хватала ртом воздух. – Я люблю тебя, Мел, – сказал Джаред. – Даже если тебя там нет, даже если ты меня не слышишь. Я тебя люблю. Я сдержала дыхание, до крови закусив губу. Физическая боль несколько отвлекала. Снаружи стало тихо. Я наконец взяла себя в руки и тоже стихла, внимательно прислушалась, сосредоточилась на том, что могла услышать. Я не думала ни о чем, не издавала ни звука. Тело мое изогнулось в чудовищной, невообразимой позе: голова в самом низу, правая щека прижата к шершавому каменному полу, плечи вдавлены в край коробки, правое – чуть выше. Ноги торчат под разными углами, правая икра уперлась в потолок. Борьба с коробками не прошла даром: по всему телу расплывались синяки. Придется объяснять Иену и Джейми, что я сама себя разукрасила. А как им объяснишь? Признаться, что Джаред поцеловал меня ради эксперимента: подопытному кролику всадили заряд тока и наблюдают за ним?! И сколько еще мне вот так здесь торчать? Шуметь не хотелось, но спина, казалось, вот‑вот не выдержит и сломается. С каждой секундой боль становилась невыносимее. Чем дольше, тем сложнее было ее терпеть. К горлу подкатывал стон. Мелани было нечего мне сказать. Ярость и облегчение – вот что она чувствовала. Джаред разговаривал с ней! Он поверил в то, что она существует, сказал ей, что любит ее. Но поцеловал‑то он меня. Мелани пыталась себя убедить, что переживать не стоит, что на то имелись свои причины, и на самом деле этот поцелуй был вовсе не тем, чем казался. Ее попытки особым успехом не увенчались. Ее внутренний монолог предназначался не мне: она не желала со мной разговаривать и в прямом смысле от меня отгородилась. Я ощутила непривычную злость. Не такую, как в начале, когда я боялась Мелани и мечтала, чтобы ее удалили из моего сознания. Нет, я тоже чувствовала, что меня предали. Как она могла винить меня в случившемся? Это же глупо! Нет моей вины в том, что я влюбилась в воспоминания, которыми Мелани же меня и пичкала, что пошла на поводу у этого необузданного тела? Я переживала за Мелани, а вот ей было на меня наплевать. Более того, она злорадствовала. Люди злы. В тишине у меня по щекам струились слезы, но куда спокойнее, чем раньше. Враждебность Мелани вскипала в моем сознании. Внезапная невыносимая боль в согнутой, покрытой синяками спине стала последней каплей, переполнившей чашу терпения. – М‑м, – прокряхтела я и оперлась о камень и картон, пытаясь разогнуться. Плевать на шум, нужно отсюда выбираться поскорее. Я поклялась себе, что больше никогда не пересеку порог этой проклятой дыры, лучше умру. В буквальном смысле. Выбраться наружу оказалось гораздо сложнее, чем залезть внутрь. Я крутилась и вертелась, пока не изогнулась, будто скрученный калач, и заплакала, как ребенок, испугавшись, что застряла здесь навсегда. Мелани со вздохом посоветовала: «Цепляйся ступней за край и оттолкнись посильнее». Я ее проигнорировала, стараясь протиснуть туловище мимо особенно острого угла. Угол врезался под ребра. «Не вредничай», – проворчала она. «Кто бы говорил!» «Ладно. – Она помедлила, а затем уступила: – Ладно, прости. Честно. Слушай, я человек. Иногда перегибаю палку. Мы не всегда мыслим правильно, да и поступаем тоже». – В ее голосе слышалось сожаление, но она пыталась забыть тот поцелуй, простить его мне – по крайней мере, ей так казалось. Я уперлась ногой в край и дернула. Коленка уткнулась в пол. Я воспользовалась ею как рычагом и отцепила ребра с острого угла. Стало проще вытащить другую ногу и дернуть еще раз. Руки нащупали пол, я протолкнулась наружу, словно младенец, рождающийся ногами вперед, и вывалилась на темно‑зеленый матрас. С минуту я лежала ничком, пытаясь отдышаться. Джаред наверняка давным‑давно ушел. Я размеренно вдыхала и выдыхала, пока не почувствовала, что готова поднять голову. Пещера была пуста. Я вздохнула с облегчением, скрывая грусть. Хорошо, что я осталась одна – не так унизительно. Я свернулась калачиком, спрятала лицо в вонючий матрас. Спать не хотелось, но усталость брала свое. Джаред отверг меня, и это давило тяжким грузом, отнимало силы. Я закрыла глаза и решила думать о вещах, от которых на глаза не наворачиваются слезы – о чем угодно, только не о потрясении, написанном на лице Джареда, когда он от меня отпрянул… Интересно, что делает Джейми? Он знает, что я тут, или ищет меня? Иена сейчас не добудишься, он был так измотан… А Кайл? Что, если он проснется и начнет поиски? Где Джеб? Я целый день его не видела… Неужели док и вправду напился до беспамятства? На него это не похоже… Я медленно очнулась, разбуженная ворчанием в желудке. Несколько минут я тихо лежала. День сейчас или ночь? Сколько времени я проспала? Желудок настойчиво требовал еды, и я встала на колени. Судя по тому, как сильно я проголодалась, спала я долго – наверное, и обед, и ужин пропустила. Я подумала, не съесть ли что‑нибудь из хранящихся здесь запасов – в конце концов, я учинила такой разгром, что наверняка найдутся испорченные упаковки. Но осознание этого факта лишь усугубило чувство вины. Лучше уж сходить на кухню за хлебом. Сквозь огромную боль, что терзала сердце, свербила боль маленькая: я столько времени здесь провела и никто не забеспокоился, не пришел за мной… Какая глупость! С какой стати им за меня переживать? У входа в пещеру с большим огородом, спиной к человеческому миру, сидел Джейми и ждал меня! Я вздохнула с облегчением. Мои глаза прояснились, и его тоже. С просветлевшим лицом мальчик поднялся на ноги. – Все хорошо, – сказал Джейми. Хотелось бы мне, чтобы он оказался прав. Он затараторил, перескакивая с одной мысли на другую. – То есть я‑то Джареду поверил, а он сказал, что ты хочешь побыть одна, а Джеб сказал, что к тебе нельзя, вот я и остался тут, чтобы быть у него на глазах, и хотя я не думал, что с тобой случилось что‑то плохое, все равно в голову лезли всякие мысли, понимаешь? – Со мной все в порядке. – Я протянула руки, ища утешения. Джейми обнял меня, и я с удивлением обнаружила, что его голова достает мне до плеча. – У тебя глаза покраснели, – прошептал он. – Он тебя обидел? – Нет. – В конце концов, нельзя же сказать, что люди намеренно жестоки с лабораторными крысами – они лишь пытаются получить необходимые данные. – Не знаю, что ты ему сказала, но кажется, он нам поверил. Ну, про Мел. Как она? – Она рада, что Джаред поверил. Джейми удовлетворенно кивнул. – А ты? Я растерялась, подыскивая правильный ответ. – Мне легче сказать правду, чем соврать. Моя отговорка, кажется, вполне его удовлетворила. Пещеру с огородом озарял угасающий красный свет – над пустыней садилось солнце. – Я хочу есть, – сообщила я. – А я так и знал. Вот, кое‑какую еду тебе припас. Я вздохнула. – Обойдусь и хлебом. – Анни, прекращай. Иен говорит, ты о себе совсем не думаешь. Я скривилась. – Мне кажется, он прав, – промямлил Джейми. – Ты будешь здесь чужой, пока сама так считаешь… Даже если все остальные тебе рады. – Я всегда буду здесь чужой. И никому я здесь не нужна. – Мне нужна. Я не стала спорить, хотя Джейми и ошибался. Нет, он не врал, он искренне верил в то, что говорил, – только вот нужна была ему Мелани. Просто он нас не разделял, хотя должен был бы… На кухне Труди и Хайди пекли хлеб, по очереди кусая ярко‑зеленое сочное яблоко. – Рада тебя видеть, Анни, – искренне сказала Труди, прикрыв рот рукой: она дожевывала последний кусок. Хайди кивнула, с яблоком в зубах. Джейми толкнул меня в бок: мол, что я тебе говорил? Элементарную вежливость он в расчет не принимал. – Где ее порция? – первым делом спросил он. – Все тут. – Труди выудила из печи металлический поднос. – Чтобы не остыло. Наверное, черствое как подметка, но хоть так… все равно лучше, чем обычная наша еда. С подноса на меня глядел внушительный кусок сочного мяса. У меня потекли слюнки, и я с огромным трудом возразила: – Здесь слишком много. – Все, что портится, нужно съесть в первый день, – подбодрил Джейми. – Все едят, пока не затошнит – традиция такая. – Тебе нужен белок, – добавила Труди. – Мы слишком долго на «пещерном» рационе. Странно, что все еще относительно здоровы. Я принялась за свой белок, в то время как орлиный взор Джейми провожал каждый кусок от подноса до моего рта. Чтобы сделать мальчику приятное, я съела все до последней крошки – аж живот заболел. К концу моей трапезы на кухню снова потянулся народ, хотя давным‑давно стемнело и время ужина прошло. Некоторые держали в руках яблоки – и каждый делил свое яблоко с кем‑то еще. Множество глаз с любопытством разглядывали ссадину на моей щеке. – Что за собрание? – шепотом поинтересовалась я у Джейми. Джейми наградил меня непонимающим взглядом. – Твой урок. – Его тон как бы подразумевал «само собой». – Ты меня разыгрываешь? – Я же тебе говорил, ничего не изменилось. Я оглядела узкую комнату. Да, не густо. Отсутствовал док, не было участников вылазки – а значит, и Пейдж тоже. Джеб, Иен, Уолтер. Я недосчиталась еще нескольких: Трэвиса, Кэрол, Рут‑Энн. Впрочем, учитывая события минувшего дня, которые кого угодно могли выбить из привычной колеи, слушателей оказалось больше, чем я думала. – Давайте про Дельфинов, с того места, где мы остановились? – Уэс прервал мои размышления. Он вовсе не горел желанием разузнать побольше о жизни инопланетных видов, а лишь пытался растопить лед. Все выжидающе смотрели на меня. Видимо, не так уж все и изменилось. Я взяла из рук Хайди поднос с булочками, повернулась, чтобы поставить его в печь, и начала урок, спиной к слушателям. – Так вот… Г‑м‑м… Третья группа бабушек и дедушек… Традиционно они работают на благо общества, на свой лад. На Земле их бы назвали добытчиками, теми, кто содержит семью. В основном это фермеры. Они выращивают фитоморфную культуру, из которой извлекают… И жизнь пошла своим чередом. Джейми попытался было отговорить меня спать в кладовой, но вскоре оставил попытки. Для меня просто не находилось другого места. Тем не менее мальчик упрямо заявил, что будет спать там же, где и я. Джареду это наверняка не понравилось, но подтвердить мои догадки не удалось, поскольку ни в эту ночь, ни на следующий день я с Джаредом не сталкивалась. После того как шестеро участников похода вернулись домой, заниматься обычными делами стало для меня непросто: совсем как в те времена, когда Джеб впервые навязывал людям мое общество, – враждебные взгляды, напряженное молчание. Впрочем, добытчикам приходилось труднее, чем мне, – я‑то уже привыкла, а вот для них стало большим сюрпризом то, как ко мне относились другие. Например, я помогала со сбором кукурузы, и Лили улыбкой поблагодарила меня за принесенную корзину. У Энди глаза полезли на лоб. Как‑то раз мы с Труди и Хайди ждали очереди в купальне, и Хайди принялась возиться с моими волосами, которые отросли и постоянно лезли в глаза. Я хотела их остричь, а Хайди пыталась подобрать мне прическу, перебирая прядки и прилаживая их так и эдак. Тут из купальни вышли Брандт и Аарон. Аарон был самым старшим из участников похода, я его раньше вообще не встречала. Труди от всей души хохотала над очередным безумием, которое Хайди соорудила на моей бедной голове, а мужчины слегка позеленели и молча прошли мимо. Разумеется, все это были пустяки по сравнению с рыщущим по пещерам Кайлом. Несмотря на ясный приказ оставить меня в покое, он всем своим видом давал понять, как относится к подобным запретам. К счастью, меня все время окружали люди. Кто знает, как бы Кайл повел себя, окажись я одна? Проходя мимо, он всегда злобно на меня косился, толстые пальцы бессознательно сжимались в кулаки. Страх и паника первых недель в пещерах вернулись, и возможно, я бы им поддалась – снова начала бы прятаться, избегать открытых мест, – если бы не события, которые для меня стали важнее кровожадных взглядов Кайла. Люди снова стекались на кухню – даже не знаю, что привлекало их больше: мои истории или шоколадные батончики, которые раздавал Джеб. Я отказалась от лакомства, объяснив недовольному Джейми, что не могу рассказывать и жевать одновременно, – впрочем, упрямый мальчишка все равно припас для меня батончик. Иен занял привычное горячее место у самого огня. Энди пришел с Пейдж и опасливо косился на меня. Остальные участники вылазки, включая Джареда, разумеется, отсутствовали. Док также не явился: возможно, все еще был пьян, или его мучило похмелье. Я в очередной раз не увидела среди слушателей Уолтера. Впервые задал вопросы Джефри, муж Труди. Мне было очень приятно, что он присоединился к числу людей, которые меня выносили. Только вот, к сожалению, я не сумела толком ответить на его вопросы, которые напомнили мне вопросы дока. – Я мало что знаю о технике Исцеления, – призналась я. – Ни разу не обращалась к Целителям, с тех пор как… с тех пор как сюда попала. Я не болела. Знаю одно: мы не выбираем планету, пока не убедимся, что сможем поддерживать тела носителей в идеальном состоянии. Лечится всё: от простых порезов и переломов до серьезных заболеваний. Единственной причиной смерти остается старость. Даже здоровые человеческие тела не в состоянии служить дольше отмеренного срока. Полагаю, невозможно также полностью исключить несчастные случаи, хотя с Душами они происходят гораздо реже. Мы осторожны. – Вооруженных людей «несчастным случаем» не назовешь, – пробормотал кто‑то. Я переворачивала выпечку и не видела говорившего, и голос тоже не узнала. – Да, разумеется, – спокойно согласилась я. – Значит, ты не в курсе, как лечить болезни? – настаивал Джефри. – А о лекарствах ты что‑нибудь знаешь? Я покачала головой. – К сожалению, нет. У меня был доступ к информации, но я не слишком‑то этим интересовалась. Боюсь, я относилась к таким вещам как к чему‑то само собой разумеющемуся. На планетах, где я жила, на здоровье никто не жаловался. Красные щеки Джефри вспыхнули ярче обычного. Он опустил глаза и сердито поджал губы. Чем я его обидела? Хит похлопал Джефри по руке. В комнате повисло тяжелое молчание. – М‑м… насчет Стервятников… – Иен вымученно попытался сменить тему. – Не знаю, может, я прослушал… ты говорила, что добрыми их не назовешь. Что это значит?.. Я этого не объясняла, впрочем, и Иен, судя по всему, не горел желанием услышать ответ – просто спросил первое, что пришло в голову. Мой урок закончился раньше обычного. Вопросов приходилось ждать подолгу, и большую часть задавали Иен или Джейми. После вопросов Джефри остальные погрузились в тягостное раздумье. – Что ж, завтра вставать ни свет ни заря, работы невпроворот… – прервал очередную неловкую паузу Джеб, давая понять, что можно расходиться. Люди вставали с мест, потягиваясь и разговаривая вполголоса – не как обычно. – Что я такого сказала? – шепотом спросила я у Иена. – Ничего. Они задумались о смерти. – Он вздохнул. Мой человеческий мозг вдруг посетило одно из тех озарений, которые называют интуицией. – Где Уолтер? – спросила я по‑прежнему шепотом. Иен снова вздохнул. – Он в южном крыле. Он… ему нездоровится. – Почему мне никто не сказал? – В последнее время тебе… приходилось непросто… Поэтому… Я нетерпеливо замотала головой. – Что с ним? Подошел Джейми, взял меня за руку. – У Уолтера крошатся кости, – вполголоса сказал он. – Док уверен, что это рак. Финальная стадия, так он сказал. – Судя по всему, Уолт долгое время скрывал, что ему больно, – мрачно добавил Иен. Я поморщилась. – И ничего нельзя сделать? Совсем ничего? Иен покачал головой, не сводя с меня горящих глаз. – Мы сделать ничего не можем. Даже если бы мы не торчали здесь, ему все равно ничем нельзя было бы помочь. Мы не умеем лечить эту болезнь. Я закусила губу, едва сдержавшись, чтобы не высказать мысль, уже готовую сорваться с языка… Разумеется, Уолтеру уже ничем не помочь. Любой из этих людей предпочтет медленную и мучительную смерть, но не уступит свой разум в обмен на лекарство для тела. Я могла их понять… теперь могла. – Он все время зовет тебя, – продолжил Иен. – То есть иногда он произносит твое имя; сложно сказать, что он имеет в виду. Док накачал его виски, чтобы заглушить боль. – Док ужасно переживает, что сам так много пьет, – добавил Джейми. – Тяжелые времена. Хуже некуда. – Могу я с ним повидаться? – спросила я. – Или остальные будут против? – Иен нахмурился и фыркнул. – Может, кого‑нибудь это расстроит? – Да какая разница? – Иен покачал головой. – Если таково последнее желание Уолта… – Ты прав, – согласилась я. От слова «последнее» глаза защипало. – Раз Уолтер хочет меня видеть, то не имеет значения, что подумают другие, даже если это кому‑то не понравится. – Не волнуйся. Я тебя в обиду не дам. – Побелевшие губы Иена сложились в тонкую линию. Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Время, которое давно перестало что‑то для меня значить, напомнило о себе. – Еще не слишком поздно? Мы его не потревожим? – Он спит урывками. Пойдем… Я сорвалась с места, утягивая за собой Джейми, который все еще цеплялся мне за руку. Меня подгоняло чувство утекающего сквозь пальцы, как песок, времени, предрешенности и неизбежности конца. Иен быстро догнал меня и пошел рядом. Мы прошли через озаренную лунным светом пещеру с огородом, где на нас никто не обратил внимания. Меня часто видели в компании Иена и Джейми, и никого не заинтересовала необычность нашего маршрута. Единственным исключением стал Кайл, который застыл на полушаге, завидев брата, идущего рядом со мной. Взгляд его метнулся к руке Джейми, сжимавшей мою, рот злобно ощерился. Заметив Кайла, Иен расправил плечи – губы, как в зеркале, повторили гримасу брата – и потянулся к моей свободной руке. Кайл притворился, что его вот‑вот стошнит, и отвернулся. В темноте длинного южного туннеля я попыталась высвободить руку, но Иен усилил хватку. – Не зли его, – пробормотала я. – Кайл заблуждается. У него, знаешь ли, это вошло в привычку – заблуждаться. Пройдет немало времени, прежде чем он смирится, но это не значит, что он может рассчитывать на поблажки. – Я его боюсь, – шепотом призналась я. – Не хочу, чтобы у него появился еще один повод для ненависти. Иен и Джейми сжали мне руки и заговорили одновременно: – Не бойся, – произнес Джейми. – Джеб ясно дал понять… – сказал Иен. – Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Если Кайл не согласен с правилами Джеба, ему здесь не место. – Но это же неправильно. Тут его дом. – Раз он остался… – проворчал Иен, – пусть учится держать слово. Мы молчали весь остаток пути. Я привычно ощутила свою вину, а вместе с ней – страх и разочарование. Зачем я здесь? «Потому что здесь твой дом, как ни странно, – прошептала Мелани. Она ощущала тепло рук Иена и Джейми, крепко сплетенных с моими. – Где еще у тебя будет такое?» «Нигде, – призналась я и окончательно раскисла. – Только это не значит, что здесь мой дом. Твой – да, но не мой». «Мы с тобой в одной упряжке». «Не напоминай». Я слышала ее необычайно ясно. Последние два дня Мелани вела себя тихо, выжидая и тревожась, в надежде снова увидеть Джареда. Разумеется, я тревожилась не меньше. «Может быть, он с Уолтером», – с надеждой подумала она. «Мы не за этим туда идем». «Естественно». – В ее тоне слышалось раскаяние, но я поняла, что Уолтер значит для нее куда меньше, чем для меня. Естественно, ей было грустно, что он умрет, только вот она с самого начала смирилась с подобным исходом. Я же никак не могла принять его смерть, даже сейчас. Уолтер был моим другом, не ее. Он защищал меня. В больничном крыле нас встретил привычный тусклый свет лампы (теперь я знала, что они работают на солнечных батареях, которые днем подзаряжали на свету). Мы дружно зашагали быстрее, и одновременно, не сговариваясь, замедлили шаг. Я ненавидела эту комнату. Голубоватый полумрак и странные тени от тусклой лампы делали ее зловещей. Здесь даже пахло иначе: удушливый запах долгой болезни, смешанный с жутким перегаром. С края одной койки свисали ноги похрапывающего дока. Уолтер, высохший и страшно изнуренный, наблюдал за нашим приближением с другой койки. – Принимаешь посетителей, Уолт? – прошептал Иен. Взгляд Уолтера скользнул в его сторону. – М‑м, – простонал он. На безжизненном лице слабо зашевелились губы, кожа влажно поблескивала в свете ночника. – Тебе что‑нибудь нужно? – прошептала я и высвободила беспомощно повисшие руки. Глаза под полуопущенными веками шарили в темноте. Я шагнула чуть ближе. – Я могу хоть что‑то для тебя сделать? Хоть что‑нибудь? Блуждающий взгляд Уолтера упал на мое лицо. Сквозь боль и пьяный угар в глазах блеснула надежда. – Наконец‑то, – прерывисто, хрипло выдохнул он. – Я верил, что ты придешь, я так ждал… О, Глэдис, мне столько всего нужно тебе рассказать.
Глава 31 Необходимость
Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади. – Он жену зовет, – едва слышно прошептал Джейми. – Ее поймали. – Глэдис, – обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. – Представляешь, меня угораздило где‑то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… – Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне. Иен подтолкнул меня. – Что мне делать? – выдохнула я. Выступивший на лбу пот не имел никакого отношения к влажной жаре. – …Дед до ста одного годка дожил, – прохрипел умирающий. – Ни у кого в семье не было рака, даже у двоюродных братьев и сестер. Хотя, кажется, у твоей тети Реган был рак кожи? Он доверчиво взглянул на меня в ожидании ответа. Иен ткнул меня в спину. – Хм… – промычала я. – Или это была тетя Билла… Я в панике метнула взгляд на Иена, но тот лишь пожал плечами. – Помоги, – одними губами прошептала я. Он пододвинулся ко мне и перехватил ищущие пальцы Уолтера. Под побледневшей, прозрачной кожей на тыльной стороне ладони Уолтера слабо пульсировали синие жилки. Осторожно, помня о том, что Джейми сказал про хрупкость крошащихся костей, я коснулась его руки: ладонь невесомая, словно кости внутри полые. – Ах, Глэдис, как же я по тебе соскучился! Тут хорошо, тебе понравится, даже когда меня уже не будет. Столько людей, с которыми можно поговорить. Ведь ты у меня болтушка… – Голос постепенно стих, сошел на нет, как будто кто‑то подкрутил ручку громкости до минимума. Только губы все шевелились, проговаривая слова, обращенные к жене. Рот Уолтера двигался даже после того, как глаза закрылись, а голова скатилась набок. Иен нашел влажную тряпку и провел ею по блестящему от пота лицу. – Я не сильна в… искусстве обмана, – прошептала я, не сводя глаз с лепечущих губ умирающего. – Не хочу его расстраивать. – Тебе не нужно ничего говорить, – успокоил меня Иен. – Он в полубреду. – Я на нее похожа? – Ни капли, я видел фотографию. Она рыжая и маленького роста. – Дай‑ка сюда… Иен передал мне тряпку, и я принялась промокать пот с шеи Уолтера. Заняв руки, я чуть успокоилась. Уолтер продолжал бубнить. Мне показалось, я слышу слова: «Спасибо, Глэдис, так хорошо». Храп дока как‑то незаметно прекратился. Внезапно сзади зазвучал знакомый мягкий голос. – Как он? – Бредит, – прошептал Иен. – Может, из‑за бренди, а может, из‑за боли. – Из‑за боли, полагаю. Эх, правой руки не пожалел бы за несколько ампул морфина. – Может быть, Джаред явит нам еще одно чудо, – прошептал Иен. – Может быть, – вздохнул док. Я рассеянно обтирала бледное лицо Уолтера, прислушиваясь изо всех сил, но больше они о Джареде не говорили. «Здесь его нет», – прошептала Мелани. «Ищет лекарство», – согласилась я. «Один», – добавила она. Я подумала о нашей последней встрече: поцелуй… и как он поверил… «Наверное, ему нужно побыть одному». «Надеюсь, он не попытается убедить себя, что ты талантливая актриса и Ищейка в одном лице…» «Очень даже может быть…»– Мелани тихонько застонала. Иен с доком негромко перешептывались на посторонние темы – в основном Иен вводил доктора в курс произошедших в пещерах событий. – Что у Анни с лицом? – шепнул док, но я прекрасно разобрала слова. – Все то же самое, – глухо произнес Иен. Док недовольно хмыкнул и щелкнул языком. Иен рассказал ему о сегодняшнем трудном уроке, о вопросах Джефри. – Вот если бы в Мелани вселили Целителя… – протянул доктор. Я вздрогнула, но они стояли сзади и вряд ли заметили. – С Анни нам повезло, – шепнул в мою защиту Иен. – Никто другой бы не… – Знаю, – добродушно перебил доктор. – Жаль только, что Анни совсем не интересовалась медициной. – Простите, – промямлила я. Бездумно пользуясь преимуществами прекрасного здоровья, я никогда не интересовалась причинами. Мне на плечо легла рука. – Тебе не за что просить прощения, – сказал Иен. Я оглянулась: Джейми свернулся калачиком на койке, где недавно дремал док. – Уже поздно, – отметил док. – Уолтер никуда не денется, а вам нужно поспать. – Мы вернемся, – пообещал Иен. – Скажи, что вам принести. Я осторожно отпустила руку Уолтера, погладила ее. Его глаза распахнулись, в них горела тревога. – Уходишь? – прохрипел он. – Уже, так быстро? Я снова взяла его за руку. – Нет‑нет, я тут, с тобой. Он улыбнулся и закрыл глаза. Хрупкие пальцы с силой сжали мне руку. Иен вздохнул. – Иди, – обратилась к нему я. – Я тебя отпускаю. Иен оглядел помещение. – Секундочку! – Он ухватился за ближайшую койку, без труда приподнял легкую раму и перетащил поближе к постели Уолтера. Стараясь не задеть Уолтера, я вытянула руку, показывая, куда ставить. Иен с той же легкостью подхватил меня и усадил на придвинутую койку. Веки Уолтера не дрогнули. Я тихонько охнула: Иен обращался со мной так по‑свойски, словно я была человеком. Иен дернул подбородком в сторону ладони Уолтера, обхватившей мою. – Заснуть сможешь? – Да, конечно. – Тогда сладких снов. – Он наградил меня улыбкой, повернулся и поднял Джейми с соседней койки. – Пойдем, – пробормотал Иен, легко, будто младенца, унося мальчика на руках. Тихие шаги растворились в тишине. Док зевнул, прихватил с собой тусклую лампу и направился к самодельному столу, сооруженному из деревянных клетей и алюминиевой дверцы. В темноте лица Уолтера было не разглядеть, словно он уже умер. Я занервничала, но жесткие пальцы по‑прежнему крепко сжимали мои, и беспокойство улеглось. Док возился с бумагами на столе, еле слышно напевая себе под нос. Под тихий шелест страниц я задремала. Утром Уолтер меня узнал. Иен вернулся за мной – нужно было убрать сухие стебли с кукурузного поля. Я пообещала принести завтрак доку и, как ни оттягивала этот момент, в конце концов аккуратно высвободила онемевшие пальцы из хватки Уолтера. Его глаза распахнулись. – Анни, – прошептал он. – Уолтер? – Я точно не знала, как долго он сохранит ясность сознания и осталась ли у него в памяти прошлая ночь. Его рука хваталась за воздух, поэтому я протянула ему левую ладонь: правая совсем онемела. – Ты пришла меня навестить. Так приятно. Теперь, когда… остальные вернулись… должно быть, тяжело… знаю… Лицо у тебя… Его губы с трудом выговаривали слова, а взгляд никак не мог сфокусироваться. Как это было похоже на Уолтера: в первых же словах, обращенных ко мне, слышалась забота. – Все хорошо, Уолтер. Как ты себя чувствуешь? – М‑м‑м… – Он тихонько застонал. – Не очень… Док? – Я здесь, – пробормотал доктор у меня над ухом. – Есть еще выпить? – просипел Уолтер. – Конечно. Док поднес горлышко бутылки к слабым губам Уолтера и осторожно наклонил: темно‑коричневая жидкость тонкой струйкой полилась в рот. Уолтер морщился при каждом глотке, обжигающем гортань. Часть жидкости стекала из уголка рта по подбородку и на подушку. – Лучше? – спустя долгое время поинтересовался док. Уолтер что‑то невнятно промычал в ответ и закрыл глаза. – Еще? – спросил доктор. Уолтер скривился и застонал. Док едва слышно выругался. – Где же Джаред? – пробормотал он. Услышав знакомое имя, я напряглась. Мелани встрепенулась и снова задремала. Лицо Уолтера обмякло, голова откинулась назад. – Уолтер? – прошептала я. – Потерял сознание от боли. Так даже лучше… – сказал доктор. К горлу подкатил ком. – Что мне делать? В голосе дока сквозило отчаяние: – То же, что и мне. А именно – ни‑че‑го. Я бессилен. – Не переживай ты так, – пробормотал Иен. – Твоей вины здесь нет. В мире многое изменилось. Никто не ждет от тебя невозможного. Я обреченно сгорбилась. Да, в их мире многое изменилось. Мне в плечо ткнулся палец. – Пойдем, – прошептал Иен. Я кивнула и попыталась высвободить руку. Веки Уолтера приподнялись, невидящий взгляд смотрел на меня. – Глэдис? Ты тут? – В голосе умирающего звучала мольба. – Э‑э… тут, – нетвердо произнесла я, чувствуя, как его пальцы вновь переплетаются с моими. Иен пожал плечами. – Я принесу вам еды, – прошептал он и вышел из комнаты. Я нервничала, ожидая возвращения Иена: Уолтер принимал меня за жену, снова и снова бормотал ее имя, хотя, похоже, ничего от меня не хотел, за что я была ему признательна. Прошло около получаса, и я нетерпеливо вслушивалась в звук шагов, не понимая, что задержало Иена. Все это время док стоял у стола, вперив взгляд в пустоту. Каким же беспомощным он себя чувствовал! И тут послышался какой‑то звук – не шаги. – Что это? – шепотом спросила я у дока. Уолтер снова затих – возможно, впал в беспамятство, – и мне не хотелось его тревожить. Док склонил голову набок и тоже прислушался. Непривычный тарахтящий звук, быстрое, монотонное гудение. Мне показалось, оно стало громче, а потом вдруг вновь стихло. – Странно. Похоже на… – Доктор замолчал и сосредоточенно наморщил лоб: незнакомый гул удалялся. Мы напряженно вслушивались и различили приближающиеся шаги. Только это была не размеренная, неторопливая походка Иена. Кто‑то бежал – нет, несся со всех ног. Док немедленно отреагировал на опасность и выскочил навстречу. Я сгорала от любопытства, но мне не хотелось убирать руку и расстраивать Уолтера. Оставалось лишь слушать. – В чем дело, Брандт? – удивленно спросил док. – Где она? Где тварь? – послышался запыхавшийся мужской голос. Бег прервался и возобновился снова, чуть медленнее. – О чем ты? – окликнул доктор у самой двери. – О паразите! – нетерпеливо прошипел Брандт, врываясь в арочный проем. Брандт уступал в росте Кайлу или Иену. Всего на несколько дюймов выше меня, он был толстым и крепким, как носорог. Беспокойными глазами Брандт прочесал комнату, на миг задержал взгляд на моем лице, глянул на лежащего без сознания Уолтера, еще раз оглядел помещение и уставился на меня. Он собрался было шагнуть в мою сторону, но тут доктор нагнал его и вцепился ему в плечо. – Что ты делаешь? – Голос дока походил на рычание. Внезапно странный гул вернулся, то затихая, то становясь оглушительно громким, то стихая вновь. Мы замерли. Тарахтящий гул нарастал, сотрясая воздух. – Это… вертолет? – шепотом спросил док. – Да, – прошептал Брандт. – Ищейка – та самая, что искала эту тварь. – Он мотнул головой в мою сторону. У меня вдруг сжалось горло – дыхание перехватило, закружилась голова. «Нет. Только не сейчас. Не надо». «Да что ж ей неймется‑то? – заворчала в моей голове Мел. – Почему она не оставит нас в покое?» «Она не должна до них добраться». «Но как нам ее остановить?» «Не знаю! Это я во всем виновата!» «Я тоже, Анни. Мы обе». – Ты уверен? – спросил док. – Вертолет завис, Кайл его в бинокль разглядел. Тот же вертолет, что и в прошлый раз. – Над нами завис? – Док ужаснулся. – Где Шэрон? Брандт покачал головой. – Вертолет прочесывает местность в разных направлениях от Пикачо. Похоже, ищет вслепую. Нарезает круги над местом, где мы закопали машину. – Где Шэрон? – снова спросил док. – Она с детьми и Люсиной. Все в порядке. Ребята начали паковаться на случай, если придется переезжать, но Джеб говорит, что это маловероятно. Док выдохнул, медленно подошел к столу и облокотился на него, тяжело дыша, словно только что пробежал стометровку. – Значит, ничего нового, – пробормотал он. – Угу. Но на несколько дней придется залечь, – предупредил Брандт. Его взгляд снова шарил по комнате, то и дело возвращаясь ко мне. – Есть под рукой веревка? – Брандт сдернул простыню с незанятой койки и теперь вертел ее в руках. – Веревка? – непонимающе отозвался док. – Для паразитки. Кайл велел ее связать. По моему телу прокатилась судорога; я непроизвольно сжала пальцы Уолтера, и он захныкал. Я постаралась расслабить мышцы, не спуская глаз с сурового лица Брандта. Тот выжидающе смотрел на дока. – Ты явился сюда, чтобы связать Анни? – жестко спросил доктор. – А с какой стати вы решили, что это понадобится? – Ладно тебе, док, не дури. У тебя тут полно трещин в потолке и металлических поверхностей. – Брандт указал на шкаф у дальней стены. – Стоит тебе на минуту отвлечься, и эта тварь подаст сигнал Ищейке. Я едва не задохнулась от обиды и с громким шумом втянула воздух. – Видишь? – оживился Брандт. – Расстроилась, что ее план разгадали. Я готова была погибнуть в пустыне, лишь бы скрыться от неумолимого взгляда выпученных глаз моей Ищейки, а Брандт считает, что я приведу ее сюда, погублю Джейми, Джареда, Джеба, Иена… Я чуть не поперхнулась. – Ступай, Брандт, – ледяным тоном заявил док. – Я присмотрю за Анни. Брандт разозлился: – Да что с вами, ребята? С тобой, с Иеном, с Труди, с остальными? Загипнотизировала она вас, что ли? Если б не ваши глаза, я бы подумал… – Ступай и думай, сколько тебе влезет. Только, желательно, где‑нибудь подальше отсюда. Брандт мотнул головой. – Что приказано, то и делаю. Док скрестил руки на груди и встал между мной и Брандтом. – Ты к ней не прикоснешься. Вдали затарахтели, приближаясь, лопасти вертолета. Мы замерли и затаили дыхание, дожидаясь, пока стихнет гул. Наконец звук вертолета умолк. Брандт еще раз покачал головой, подошел к столу дока, передвинул стул к стене возле шкафа и плюхнулся на сиденье всем весом. Металлические ножки заскрежетали о камень. Брандт нагнулся вперед, положил руки на колени и уставился на меня, как стервятник, который дожидается последнего вздоха умирающей жертвы. Доктор стиснул челюсти. – Глэдис, – пробормотал Уолтер, выныривая из полудремы. – Ты здесь. Под неотрывным взглядом Брандта я осторожно погладила пальцы умирающего. Уолтер затуманенным взглядом всматривался мне в лицо, видя несуществующие черты. – Больно, Глэдис. Так больно. – Знаю, – прошептала я. – Док? Доктор уже стоял рядом с бренди наготове. – Открой рот, Уолтер. Где‑то вдали – и в то же время слишком близко – затарахтел вертолет. Док вздрогнул, и бренди пролилось мне на руку.
* * *
Это был ужасный день, худший день моей жизни на этой планете: хуже, чем первый день в пещерах и даже хуже, чем последний знойный день в раскаленной пустыне в ожидании смерти. Вертолет все кружил и кружил. Иногда наступала тишина, и казалось, что кошмар закончился. Но звук неумолимо возвращался, и перед глазами вставало упрямое лицо Ищейки, глаза навыкате, прочесывающие пустыню в поисках малейших признаков человеческого присутствия. Я попыталась отогнать навязчивый образ и сосредоточилась на воспоминаниях о бесцветном однообразном пейзаже пустыни, словно мои мысли могли передаться Ищейке, нагнать тоску и заставить улететь. Брандт не сводил с меня подозрительного взгляда. Я все время его чувствовала, хотя почти не смотрела на Брандта. Иен вернулся, принес одновременно и завтрак, и обед. Стало чуть легче. Иен перепачкался, пока упаковывал вещи, готовясь к эвакуации – что бы это ни означало. Куда им было податься? Брандт в двух словах объяснил, зачем пришел. Иен так разозлился, что стал похож на Кайла. Он притащил еще одну койку и сел рядом со мной, заслонив меня от Брандта. И вертолет, и Брандта с его недоверием можно было вытерпеть. В обычный день – если он еще когда‑нибудь настанет, обычный день, – любая из этих двух неприятностей доставила бы мне невообразимые мучения. Сегодня же они не значили ничего. К полудню док споил Уолтеру остатки бренди. Почти сразу после этого Уолтер начал ворочаться, стонать и задыхаться. Его пальцы сдавили мои, оставляя синяки, а едва я убирала руку, стоны переходили в пронзительный крик. Один раз я улизнула в туалет; Брандт увязался следом, и Иен, соответственно, тоже. Всю дорогу я почти бежала, но к нашему возвращению стоны Уолтера превратились в звериный вой. Док осунулся от переживаний. Как только я заговорила с Уолтером, он затих – решил, что жена рядом. Это была невинная ложь, ложь во спасение. Брандт раздраженно фыркнул, но злость его ничего не значила. Рядом с болью, которую испытывал Уолтер, меркло все. Уолтер корчился и стонал, а Брандт метался из угла в угол в другом конце комнаты, не находя себе места. К вечеру в лазарет заглянул Джейми, принес еды на четверых. Я побыстрее отправила его с Иеном ужинать на кухню, но предварительно взяла с Иена обещание, что ночью он останется с Джейми, чтобы тот тайком не прокрался сюда. Уолтер заворочался и душераздирающе закричал – похоже, случайно задел сломанную кость. Мне не хотелось, чтобы эта ночь навеки врезалась в память Джейми, потому что в нашей с доком памяти боль Уолтера словно выжгли каленым железом. Возможно, и в памяти Брандта тоже, хотя он и старался отгородиться от криков умирающего, заткнув уши и насвистывая неразборчивую мелодию. Док же не пытался отстраниться; напротив, он страдал вместе с Уолтером. Крики боли прокладывали на лице врача глубокие борозды, похожие на следы от когтей. Как ни странно, оказалось, что люди, и в частности доктор, способны на подобное сопереживание. В ту ночь я взглянула на дока другими глазами: его сочувствие было так велико, что сердце обливалось кровью. Доктор пропускал через себя чужую боль, и невозможно было представить, что он способен на жестокость. Язык не поворачивался назвать его палачом. Я постаралась вспомнить, на чем основывались мои догадки – как я могла его винить? Должно быть, я просто ошиблась от испуга. После этой кошмарной ночи я больше никогда не усомнюсь в доке! Впрочем, лазарет пугал меня по‑прежнему. Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез. Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубой свет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт: по‑видимому, его уже тошнило от лазарета. – Похоже, сдалась, – пробормотал он, пробираясь к выходу. – Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее не добралась. Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону. – Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! – умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица. Время словно остановилось – казалось, что ночь никогда не кончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Мелани улизнула, понимая, что ничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Я осталась наедине с собой, как когда‑то мечтала, но мне было очень одиноко. Сквозь высокие трещины в потолке стал проникать тусклый серый свет. Я то дремала, то выныривала из сна, разбуженная стонами и вскриками Уолтера. Рядом похрапывал док. Я была рада, что он хоть ненадолго отключился. Я пыталась успокоить Уолтера, бормоча в полусне слова утешения. – Я с тобой, рядом, – повторяла я снова и снова, всякий раз как он звал жену. – Ш‑ш‑ш, все в порядке. – Слова утратили смысл, но все‑таки они помогали: мой голос, казалось, успокаивал Уолтера. Крики и стоны умирающего заглушили приход Джареда. Джаред долго смотрел, как я сижу у постели Уолтера. Едва осознав, что он в комнате, я решила, что первой его реакцией будет злость. К моему удивлению, Джаред был спокоен. – Док, – окликнул он и потряс доктора за плечо. – Док, проснись. Я отдернула руку, оглянулась, не понимая, что происходит, и увидела лицо Джареда – лицо человека, которому принадлежал этот незабываемый голос. Он пытался разбудить доктора и смотрел на меня. В тусклом свете невозможно было определить выражение его глаз. Непроницаемое лицо. Мелани встрепенулась. Она всматривалась в знакомые черты, пытаясь прочитать его мысли. – Глэдис, не уходи! Пожалуйста! – От пронзительного вопля Уолтера доктор вскочил, едва не перевернув койку. Я вложила онемелую руку в шарящие по простыне пальцы умирающего. – Ш‑ш‑ш! Ш‑ш‑ш! Уолтер, я тут. Я никуда не уйду, обещаю. Уолтер захныкал, как младенец, а я провела влажной тряпицей по его лбу; всхлип оборвался, закончившись вздохом. – Что здесь происходит? – шепнул сзади Джаред. – Анни – лучшее обезболивающее, какое мне удалось найти, – устало проговорил док. – Что ж, я нашел кое‑что поэффективнее, чем ручная Ищейка. У меня внутри все оборвалось. «Упрямый идиот, – зашипела Мелани. – Скажешь ему, что солнце садится на западе, все равно не поверит». Но доку было не до моих обид. – Неужели достал? – Морфин – немного, правда. Я б давным‑давно вернулся, не кружи тут эта Ищейка. Док немедленно начал действовать. Зашуршала бумага, и доктор восхищенно вскрикнул. – Джаред, ты волшебник! – Док, на минутку… Но док с сияющим изможденным лицом уже вонзил иглу небольшого шприца в предплечье Уолтера. Я отвернулась. Как можно втыкать что‑то под кожу! Впрочем, действие лекарства сказалось почти сразу. Через полминуты тело Уолтера расслабилось и обмякло, дыхание выровнялось, хрипы ушли. Стиснутые пальцы разжались, освобождая мою несчастную кисть. Правой рукой я помассировала левую, пытаясь восстановить кровообращение. От кончиков пальцев по коже разбежались иголочки. – Э‑э, док, вообще‑то тут мало, – пробормотал Джаред. Я оторвала взгляд от умиротворенного лица Уолтера. Джаред стоял ко мне спиной, на лице доктора застыло удивление. – Мало? Я не думал копить на черный день, Джаред. Да, скоро мы об этом пожалеем, но я не собираюсь продлевать мучения Уолта, пока у нас есть болеутоляющее. – Я о другом, – сказал Джаред спокойным, ровным тоном. Похоже, он долго обдумывал свою мысль. Док нахмурился, сбитый с толку. – Тут хватит дня на три, максимум на четыре, – продолжил Джаред. – Если давать небольшими дозами. Я не поняла, что имеет в виду Джаред, зато доктор понял. – А‑а! – Он вздохнул и посмотрел на Уолтера. На глаза доктору навернулись слезы. Он словно собрался что‑то сказать, но не издал ни звука. Мне хотелось понять, о чем они говорят, однако в присутствии Джареда я предпочла сдержаться и промолчать, не выказывая излишнего любопытства. – Его уже не спасти, но можно избавить от страданий. – Знаю. – Голос доктора дрогнул, как будто его душили слезы. – Ты прав. «Что происходит?»– спросила я Мелани. «Они собираются убить Уолтера, – сухо сообщила она. – Морфина как раз хватает для смертельной дозы». В гробовой тишине мой едва слышный вздох прошелестел громче, чем следовало бы. Меня не волновало то, что подумают эти двое здоровых людей. Я склонилась над подушкой Уолтера, и к моим глазам подступили слезы. «Нет, – подумала я. – Еще не время. Нет». «Лучше, чтобы он умер в мучениях?» «Я просто… не могу смириться… с концом. С неотвратимостью. Я больше никогда не увижусь с другом». «А у тебя много друзей, с которыми ты можешь увидеться?» «Таких друзей у меня еще не было». Друзья с других планет смешались у меня в голове; Души так похожи – можно даже сказать, они друг друга заменяют. Уолтера же не повторить. Когда его не станет, некому будет занять его место. Я баюкала голову Уолтера, и мои слезы заливали ему лицо. Я пыталась заглушить рыдания, но они прорывались наружу. Я не просто плакала, я оплакивала друга. «Знаю. У тебя это впервые», – прошептала Мелани, и в ее голосе звучало сострадание. Она мне сострадала – и это тоже было впервые. – Анни? – окликнул док. Я лишь покачала головой, не в силах говорить. – Ты слишком давно тут сидишь. – Мягкая, теплая ладонь доктора легла мне на плечо. – Иди отдохни. Погруженная в скорбь, я мотнула головой. – Ты устала. Умойся, разомнись. Поешь в конце концов. Я пристально посмотрела на дока. – А к моему возвращению Уолтер будет здесь? – прошептала я сквозь слезы. Доктор внимательно взглянул на меня. – Ты этого хочешь? – Я бы хотела с ним попрощаться. Он мой друг. Он похлопал меня по руке. – Знаю, Анни, знаю. И мой тоже. Я не спешу. Сходи, развейся – вернешься, как будешь готова. Уолтер пока поспит. Изможденное лицо дока светилось искренностью. Я кивнула и осторожно опустила голову Уолтера на подушку. Возможно, вдали отсюда скорбь ослабнет. Я не знала, как справляться с горем: до сих пор я ни с кем еще не прощалась по‑настоящему. Я любила Джареда, пусть и не по собственной воле, и перед уходом взглянула на него. Как мне хотелось к нему прижаться! Мелани мечтала о том же, только по возможности без моего участия в процессе. Джаред смотрел на меня. Похоже, он целую вечность не спускал с меня глаз и старался сохранить непроницаемое лицо, но я уловила в его взгляде удивление и недоверие. На меня вдруг навалилась усталость. Будь я самой талантливой лгуньей, какой смысл ломать комедию сейчас? Какой смысл «пудрить мозги» Уолтеру, который никогда не сможет за меня заступиться? Наши взгляды встретились, потом я повернулась и пошла прочь по темному коридору, куда менее мрачному, чем выражение лица Джареда.
Глава 32 Засада
В пещерах было тихо. Солнце еще не встало, и в лучах рассвета зеркала на площади отсвечивали бледно‑серым. Моя немногочисленная одежда хранилась в комнате Джейми и Джареда. Я прокралась внутрь, радуясь, что точно не встречу Джареда, который остался в лазарете. Джейми крепко спал, свернувшись калачиком в верхнем углу матраса. Обычно он не ютился в уголках, просто на этот раз на остальной части матраса расположился Иен, раскинув руки и ноги по всей кровати. Со мной вдруг случилась беспричинная истерика – пришлось заткнуть рот кулаком. Давясь смехом, я быстро подхватила свои шорты и старую футболку, выцветшую от грязи, и с хихиканьем юркнула в коридор. «Совсем уже того, ку‑ку, – вздохнула Мелани. – Тебе нужно проспаться». «Позже посплю. Когда…»– Мелькнувшая в голове мысль быстро привела меня в чувство, и смех прошел. Я торопливо направилась в купальню. Доку я верила, но… Может быть, он передумал. Может быть, Джаред против моей просьбы. Приходилось спешить. У похожей на осьминога развилки, объединявшей все спальные коридоры, мне послышался шорох за спиной. В полумраке пещеры я никого не разглядела. Народ потихоньку зашевелился: скоро завтрак, а за ним и очередной трудовой день. Если сегодня закончат расчистку, необходимо будет рыхлить почву на восточном поле. Может, удастся выкроить время и помочь… Позже… Я шла знакомым маршрутом к подземным рекам, мысли витали далеко‑далеко, ни на чем не задерживаясь дольше секунды. Не успевала я сосредоточиться на чем‑то одном – Уолтер, Джаред, завтрак, работа, ванна, – как мысль перескакивала, и я теряла нить. Мелани права: мне нужно поспать. Мелани и сама туго соображала. Мысли вращались вокруг Джареда, но ей, как и мне, не удавалось превратить их беспорядочный поток в нечто связное. Я давно освоилась в купальне, кромешная тьма больше меня не пугала. В пещерах было полно темных комнат и закутков, и большую часть дня я проводила в темноте. К тому же мне слишком часто доводилось тут бывать – под чернильной гладью озерка не таились чудовища, готовые утащить меня под воду. Впрочем, я прекрасно понимала, что отмокать некогда: скоро проснутся остальные, и многие захотят начать день с умывания. Я принялась за дело – сперва помылась сама, затем приступила к стирке, яростно, изо всех сил оттирая рубашку, словно хотела стереть из памяти события двух последних бессонных ночей. Руки горели, хуже всего пришлось растрескавшейся коже на костяшках пальцев. Как я их ни полоскала, как ни окунала ладони в воду, ощутимого облегчения это не принесло. Я вздохнула и вылезла на берег, собираясь одеться. Сухую одежду я оставила в дальнем углу купальни, у кучки камней. Я случайно задела камешек, поранив босую ногу; он просвистел через всю купальню, отскочил от стены и с громким бульканьем плюхнулся в воду. От неожиданности я подпрыгнула, хотя на фоне реки, ревущей снаружи, плеск был едва слышен. Я всунула ноги в обшарпанные туфли, и тут оказалось, что меня ждут. – Тук‑тук, – позвал знакомый голос из темноты у входа в купальню. – Доброе утро, Иен, – поздоровалась я. – Я всё, освобождаю ванну. Как спалось? – Иен еще спит, – ответил голос Иена. – Наверное, скоро проснется, так что лучше нам побыстрее с этим покончить. Волю сковал холод, ноги словно примерзли к земле. Я не могла сдвинуться с места, не могла вдохнуть. Я ведь давно знала, просто забыла за долгие недели его отсутствия… Кайл был не просто похож на брата: в тех редких случаях, когда он говорил нормальным тоном, их голоса звучали одинаково. Воздуха не хватало. Темная купальня превратилась в ловушку. Кайл сторожил выход. Бежать некуда. «Тихо, не шуми», – завизжала Мелани у меня в голове. Я и не шумела. Воздуха, чтобы кричать, не было. «Прислушайся». Я постаралась сосредоточиться, несмотря на страх, который вонзился в сознание миллионом крошечных ледяных иголок. Я ничего не слышала. Ждал ли Кайл моего ответа? Или подкрадывался ко мне в тишине? Я напрягла слух, но шум реки заглушал все звуки. «Хватай камень. Быстрее!»– велела Мелани. «Зачем?» Я представила, как обрушиваю булыжник на голову Кайлу. «Не могу». «Тогда мы умрем, – крикнула она. – Я сама. Пусти!» «Должен быть другой способ», – простонала я и заставила согнуться смерзшиеся колени. Руки пошарили в темноте, подняли с земли большой зазубренный камень и горстку гальки. Дерись или беги. В отчаянии я попыталась сломать замки, выпустить Мелани на свободу. Дверца рассудка не открывалась: руки судорожно сжимали бесполезные предметы, которые я никогда не смогу использовать как оружие. Послышался тихий всплеск: кто‑то зашел в ручей, протекавший из озерца в уборную. Всего в нескольких ярдах… «Отдай мне мои руки!» «Пробую, не выходит! Забирай!» Осторожно, по стеночке, я стала пробираться к выходу. Мелани, запертая у меня голове, отчаянно билась в поисках выхода. Уже не у дальнего ручья, а возле самого входа послышался вздох. Я замерла. «Где он?» «Не знаю». И снова было слышно лишь, как шумит река. А если Кайл пришел не один? Что, если кто‑то ждал меня у входа, пока Кайл заходил с другой стороны? Как близко он ко мне подобрался? Волоски на руках и ногах встали дыбом. Воздух колыхнулся, я словно почувствовала, как Кайл бесшумно крадется. Вход. Я пошла обратно, подальше от места, откуда донесся вздох. Кайл не мог долго тянуть. Судя по всему, он торопился. Сюда в любую секунду могли войти, только вот вряд ли бы это меня спасло. Вошедший в купальню скорее всего даже не попытался бы остановить Кайла: большинство решили бы, что так будет лучше. Я понимала, что найдется мало людей, готовых встать на мою защиту, и еще меньше – способных это сделать. Разве что Джеб с его ружьем. По силе Джаред не уступал Кайлу, а вот в целеустремленности… Кайл был одержим. Вероятно, сейчас Джаред не стал бы с ним драться. Раздался какой‑то шум. Это звук шагов у выхода или просто воображение разыгралось? Сколько длилось наше молчаливое противостояние? Я понятия не имела, сколько секунд или минут натикало. «Приготовься!»– Мелани знала, что развязка близка, и ей хотелось, чтобы я покрепче сжала камень. Я же еще надеялась убежать. Даже пересиль я себя, боец из меня вышел бы никудышный. Кайл был чуть ли не вдвое тяжелее, а его руки – намного длинней моих. Я подняла руку с зажатой в кулаке галькой и прицелилась в дальний проход, ведущий в туалет. Возможно, если Кайл решит, что я спряталась там, у меня появится надежда на спасение. Я бросила камни и отскочила в сторону: пригоршня гальки застучала о стену. Обманный маневр сработал – у входа послышался вздох и осторожные шаги, в направлении звука. Стараясь не шуметь, я стала на цыпочках красться вдоль стены. «А если их двое?» «Понятия не имею». Я почти добралась до выхода. Главное – выскочить в коридор, а там ему меня не догнать. Я легче и быстрее… Шаги зазвучали отчетливее, ноги прошлепали по ручью в дальнем конце купальни. Я стала двигаться быстрее. Внезапно напряженное ожидание прервал мощный всплеск, который сотряс воду и воздух. Меня окатило с ног до головы, я охнула. Во все стороны полетели брызги, волны заплескались о стены. «Он идет через озеро! Беги!» Я промедлила всего секунду, но и этого хватило. Сильные пальцы схватили меня за лодыжку. Я дернулась – прочь от озера, к выходу! – споткнулась и полетела вниз. Державшие меня пальцы соскользнули, вцепились мне в туфлю. Я дернула ногой, и туфля осталась у него в руке. Я лежала на земле, но и мой противник тоже упал. Я принялась карабкаться вперед, обдирая колени об острые камни. Кайл крякнул, потянулся к моей голой пятке, но ему не за что было уцепиться, и я снова выскользнула. Я рванулась вперед и, не поднимая головы, вскочила на ноги, рискуя упасть в любую секунду: мое тело двигалось почти параллельно полу. Собрав волю в кулак, я удержала равновесие. Кайл явился в купальню один, у выхода меня никто не поджидал. Адреналин и надежда забурлили по венам – я понеслась вперед и на полной скорости влетела в пещеру с двумя реками, думая лишь о том, чтобы побыстрее добежать до туннеля. Сзади пыхтел Кайл. Я отталкивалась от земли все мощнее, с каждым шагом вырываясь вперед. Нестерпимая, жгучая боль пронзила ногу… Сквозь журчание реки я услышала, как падают и катятся по земле два больших камня: один выронила я, а второй бросил Кайл, в попытке меня подбить. Нога подогнулась, увлекая меня вниз, на землю, и в ту же секунду он навалился сзади. Кайл всем своим весом придавил меня к полу: от толчка я с силой стукнулась головой о камень, в ушах стоял звон. Я упустила свой шанс. «Кричи!» Звук, который исторгли мои легкие, напоминал завывание сирены и, кажется, застал врасплох и меня, и моего противника. Я и сама не ожидала, что умею так визжать – наверняка кто‑нибудь услышит. Только бы этим кем‑то оказался Джеб! Только бы он захватил ружье! – Ум‑м! – Широкая ладонь Кайла закрыла мне почти все лицо, зажала рот, оборвала мой пронзительный крик. Не выпуская меня, он перекатился – так неожиданно, что я даже не успела понять, для чего… Голова кружилась, перед глазами все плыло, я не понимала, что происходит, – но тут мое лицо оказалось в воде, и до меня дошло. Рука Кайла давила мне на шею, окуная мое лицо в неглубокий ручей с прохладной водой, который протекал через пещеру до самой купальни. Задерживать дыхание было поздно, и я вдохнула приличный глоток воды. Как только вода попала в легкие, тело охватила паника. Я и не представляла, что способна на такое: руки и ноги замолотили в воздухе, и рука Кайла соскользнула. Он, видимо, ждал, что я начну вырываться, и попытался ухватить меня поудобнее. Вместо этого, следуя необъяснимому инстинкту, я дернулась в его сторону. Подбородок вынырнул из воды, я успела откашляться и глубоко вдохнула. Кайл изо всех сил пытался засунуть мою голову обратно в ручей, я же извивалась всем телом, прижимаясь к торсу противника, а вес Кайла работал против него. Вода в моих легких вызвала неконтролируемый кашель и судороги. – Хватит! – рявкнул Кайл. Он слез с меня, и я попыталась отползти в сторону. – Ну уж нет! – процедил он сквозь зубы. Я поняла, что это конец. Поврежденная нога онемела и не слушалась. Я волокла тело по полу, подтягиваясь на руках и отталкиваясь здоровой ногой, но даже это у меня получалось с трудом: мешал жуткий кашель. Я и закричать‑то не могла. Кайл схватил меня за запястье и рывком поднял с пола. Под весом тела нога подогнулась, и я рухнула на него. Одной рукой Кайл загреб оба моих запястья, второй обхватил меня за талию, поднял с пола и потащил на себе, как куль с мукой. Я вертелась, молотила здоровой ногой по воздуху. – Покончим с этим. Он прыжком перемахнул через узкую речку и потащил меня к ближайшей трещине. Лицо намокло от пара, что клубился над горячим потоком. Кайл собирался бросить меня в темную, раскаленную трещину, заживо сварить в кипящей воде. – Нет, не‑ет! – хрипло закричала я и принялась лихорадочно извиваться. Задев коленом выступ, образованный затвердевшей лавой, я зацепилась за него ногой и попыталась вырваться. Кайл нетерпеливо заворчал и стал отцеплять мою ногу, ослабив при этом хватку. У меня появился шанс – если сработало в первый раз, стоит попробовать снова. Резко перестав вырываться, я подтянула ноги, закинула их ему на бедра, уцепилась здоровой лодыжкой за поврежденную и схватилась покрепче, превозмогая боль. – Слезь с меня, ты… – Он силился меня скинуть, а мне удалось высвободить одну руку. Я обхватила Кайла за шею и вцепилась в его густую шевелюру: раз уж он собрался скинуть меня в черную реку, придется ему последовать за мной. Кайл зашипел, отпустил мою ногу и ударил меня под ребра. Я охнула от боли, но другой рукой успела поймать его волосы. Он обхватил меня двумя руками: смертельная схватка вдруг стала напоминать нежные объятия. Кайл уперся мне в бока, напрягся и оттолкнул меня, вложив в рывок всю свою силу. Пытаясь освободиться от моих рук, Кайл вырывал себе волосы, но упрямо тянул все сильнее. Под нами журчал кипяток. Пар поднимался густым облаком, и на мгновение его клубы окутали Кайла. Искаженное яростью лицо превратилось в беспощадную звериную маску. Травмированная нога начала поддаваться. Я попыталась прижаться к Кайлу, но отчаянное желание жить безнадежно проигрывало грубой силе – еще чуть‑чуть, и он освободится, а я полечу в шипящую трещину и исчезну. «Джаред! Джейми!»– Эта мысль, крик боли, принадлежала и мне, и Мелани. Иен, Джеб, док, Уолтер… Никто из них никогда не узнает, что здесь произошло. Прощания не будет. Кайл резко подпрыгнул и добился своего: я расцепила ноги. Внезапно раздался оглушительный треск, и пол под нами задрожал. Казалось, пещера рушится. Кайл охнул и отскочил, увлекая меня за собой, потому что мои руки не выпускали его волос. Камень под ногами Кайла с гулом и треском осыпался. Хрупкая кромка расщелины подломилась под нашим общим весом. Кайл отпрыгнул, но обвал продолжился. Камень был быстрее человека. Кусок пола треснул под ногой, Кайл упал, я рухнула на него. Кайл ударился головой о каменный выступ и обмяк, его руки безвольно разжались. Треск не прекращался, под телом Кайла содрогалась земля. Я лежала на груди Кайла, наши ноги болтались над пропастью, пар оседал на коже миллионом крошечных капель. – Кайл? Ответа не последовало. Я боялась пошевелиться. «Слезь с него. Вдвоем вы слишком много весите. Осторожно – используй выступ. Отползи от трещины». Скуля от страха, слишком напуганная, чтобы думать самостоятельно, я вытащила пальцы из волос Кайла и осторожно перебралась через его бесчувственное тело, используя выступ в качестве опоры. Пол под нами гудел и стонал. Я проползла мимо выступа на твердую землю и, хотя земля больше не тряслась подо мной, принялась карабкаться дальше, в безопасность, к выходу из пещеры. Снова раздался треск. Я оглянулась: пол продолжал крошиться, одна из ног Кайла почти целиком скрылась в трещине. На этот раз послышался всплеск: камень упал в реку. Земля под Кайлом дрожала. «Он же упадет», – осознала я. «Ну и отлично», – огрызнулась Мелани. «Но…» «Анни, если он упадет, он не сможет нас убить. А если не упадет, то рано или поздно до нас доберется». «Я не могу…» «Можешь, можешь. Пошли. Тебе что, жить надоело?» Не надоело. Я хотела жить. Кайл исчезнет, а значит, у меня больше не будет врагов – по крайней мере, среди этих людей. Конечно, еще остается Ищейка, но Ищейка рано или поздно отстанет, и тогда я смогу долго и счастливо жить с любимыми людьми… Нога заныла, онемение сменилось болью. Теплая жидкость скатилась по губам. Я машинально слизнула каплю – это моя кровь. «Пойдем отсюда, Странница. Я жить хочу. Я тоже имею право решать». Даже с того места, где я стояла, чувствовалось, как дрожит земля. Еще один кусок с плеском упал в реку. Тело Кайла накренилось и дюйм за дюймом поползло в трещину. «Ну и пусть…»– Мелани знала, о чем говорит. Это был ее мир. Ее правила. Я всмотрелась в лицо человека, которому предстояло умереть, – человека, желавшего мне смерти. Расслабленное, почти умиротворенное лицо Кайла, лежавшего без сознания, больше не напоминало оскал хищника. Сходство с братом бросалось в глаза. «Нет!»– запротестовала Мелани. Я по‑пластунски поползла обратно – медленно, ощупывая каждый дюйм. За выступ я лезть не решилась, поэтому просто обхватила его здоровой ногой, потянулась к Кайлу и, просунув руки ему под мышки, крепко сцепила их у него на груди. Я дернула изо всех сил – казалось, руки вот‑вот вылетят из суставов, но Кайл не сдвинулся с места. Пол продолжал крошиться со звуком песка, пересыпающегося в песчаных часах. Я рванула еще раз; песок в часах посыпался быстрее. Попытки сдвинуть Кайла ускорили процесс. Здоровенный кусок пола сорвался в реку, нарушив шаткое равновесие. Кайл начал соскальзывать. – Нет! – закричала я, и снова мой крик разнесся, как вой сирены. Я распласталась возле выступа: мне удалось удержать Кайла с другой стороны, сцепив руки на широкой груди. Плечи ныли. – Помогите! – вопила я. – Кто‑нибудь! На помощь!
Глава 33 Сомнения
Еще один всплеск. Казалось, мышцы рук вот‑вот разорвутся под тяжестью Кайла. – Анни? Анни! – На помощь! Кайл! Пол обрушился! Помогите! Я прижала щеку к камню, уставилась на вход в пещеру и вопила что было сил. Свет над головой стал ярче: занимался рассвет. Я перевела дух. Руки горели. – Анни! Где ты? Иен ворвался в пещеру с ружьем наготове. Лицо – сердитая маска, точь‑в‑точь братец. – Осторожно! – вскрикнула я. – Пол рушится! Я не смогу долго его держать. Долю секунды Иен переваривал увиденное. Он‑то ожидал увидеть, как Кайл меня убивает. Появись Иен чуть раньше, его ожидания оправдались бы. Иен бросил ружье на пол и размашистым шагом направился ко мне. – На пол – надо распределить вес! Он опустился на четвереньки и пополз ко мне. В лучах рассвета его глаза сверкали. – Не отпускай, – предупредил он. Я застонала от боли. Еще секунду он оценивал обстановку, а затем скользнул на землю рядом со мной, подтолкнув меня ближе к камню. Его руки доставали дальше моих. Иен перегнулся через меня и обхватил брата. – Раз, два, три! – прокряхтел он, подтягивая Кайла к каменному выступу, сжимая тело надежным захватом. От резкого движения я впечаталась лицом в камень. Впрочем, этой щеке уже вряд ли что‑то могло повредить, учитывая количество украшавших ее шрамов. – Я втащу его сюда. Отползешь? – Попытаюсь. Я убедилась, что Иен держит Кайла, и разжала руки: мышцы облегченно застонали. Извернувшись, я пролезла между Иеном и камнем, старательно избегая опасных мест, и отползла на несколько футов к двери, готовая подхватить Иена, если он начнет соскальзывать. Иен рывками, фут за футом, подтаскивал к себе тяжелое тело. Обвалился еще кусок породы, но основание выступа осталось незатронутым. В двух футах от выступа пол просел, образовав ступеньку. Иен пополз вслед за мной, неимоверным усилием мышц и воли волоча за собой брата. Спустя минуту все трое были в коридоре. Мы с Иеном никак не могли отдышаться. – Какого… черта… тут случилось? – Мы оказались… слишком… тяжелыми. Пол провалился. – Что вы делали… у края? С Кайлом? Я опустила голову и сосредоточилась на дыхании. «Давай же. Скажи ему». «И что тогда будет?» «Сама знаешь. Кайл нарушил правила. Джеб его пристрелит или выгонит. Но, скорее всего, перед этим Иен выбьет из него всю дурь. С удовольствием на это посмотрю». Мелани говорила несерьезно – по крайней мере, мне так казалось. Похоже, она злилась из‑за того, что я рисковала нашей жизнью ради человека, который горел желанием нас убить. «Вот именно, – подхватила я. – А если Кайла из‑за меня выгонят… или убьют… – Я вздрогнула. – Разве ты не понимаешь, что это бессмысленно? Он же один из вас». «Речь идет о жизни. Ты ставишь ее под угрозу». «Это и моя жизнь тоже. А я… ну, я это я». Мелани раздраженно застонала. – Анни? – Иен ждал ответа. – Ничего, – пробормотала я. – Лгунья из тебя никудышная! Я не поднимала головы. – Что он сделал? – Ничего, – солгала я. Неумело. Иен приподнял мой подбородок. – У тебя из носа кровь идет. – Он повернул мою голову в одну сторону, в другую. – И на волосах кровь. – Я… ударилась, когда пол обвалился. – С обеих сторон? Я пожала плечами. Иен долго на меня смотрел. Его глаза тускло поблескивали в темноте туннеля. – Нужно показать Кайла доку. Кажется, он и впрямь расшиб голову. – Почему ты его защищаешь? Он же пытался тебя убить. – Это было утверждение, а не вопрос. Гнев на его лице постепенно сменялся ужасом – Иен представил себе, что происходило на крошащемся берегу. Не дождавшись ответа, он прошептал: – Кайл хотел сбросить тебя в реку… – По телу Иена пробежала странная дрожь. Одной рукой он продолжал обнимать Кайла, потому что не мог пошевелиться от усталости, но внезапно грубо, с отвращением оттолкнул лежащего без сознания брата. Иен пододвинулся ко мне, приобнял за плечи и, неровно дыша, прижал к груди. Странное ощущение. – Стоило бы откатить его обратно да сбросить вниз. Я отчаянно замотала головой, боль запульсировала в висках. – Нет. – Сэкономим время. Джеб четко установил правила. Обидишь кого‑нибудь – жди наказания. Будет суд. Я попыталась отстраниться, но он лишь крепче прижал меня к себе – не страшно, не так, как сжимал меня Кайл, но объятия Иена вывели меня из душевного равновесия. – Нет. Этого не случится, потому что правила никто не нарушал. Просто обвалился пол. – Анни… – Он твой брат. – Он знал, что делает. Да, он мой брат, но что сделано, то сделано, а ты… Ты – мой друг. – Ничего он не делал. Он человек, – прошептала я. – Это его место, не мое. – Я не собираюсь с тобой спорить. У нас с тобой разное представление о том, кого считать человеком. Для тебя это слово означает что‑то… плохое. Для меня это комплимент, и если исходить из моего определения, ты – человек, а он – нет. После всего, что он сделал. – Я не считаю, что человек – это плохо. Я вас узнала. Но Иен, он ведь твой брат. – И мне за него стыдно. Я снова отодвинулась, и на этот раз он не стал меня удерживать. Я ступила на поврежденную ногу и невольно застонала. – Все в порядке? – спросил Иен. – Да, только надо найти дока, а то я, наверное, ходить не смогу. Я… упала и ударилась. – Что с ногой? – воскликнул Иен. – Дай взгляну. Я попробовала выпрямить раненую ногу и снова застонала. Он принялся ощупывать мне лодыжку, проверяя кости и связки, осторожно повернул ступню. – Выше. Вот тут… – Я положила его ладонь на заднюю часть бедра, чуть выше колена. Иен надавил на больное место, и у меня вырвался очередной стон. – По‑моему, перелома нет. Всего лишь ссадина. – По крайней мере, серьезный кровоподтек, – пробормотал он. – Как это случилось? – Наверное… приземлилась на камень. Иен вздохнул. – Ладно, пойдем покажем тебя доку. – Кайлу он нужен куда больше, чем мне. – Так или иначе, нужно найти дока или позвать на помощь. Кайла мне не дотащить, а вот тебя – запросто. Ой… погоди‑ка. Он вдруг резко развернулся и нырнул обратно, в купальню. Я решила с ним не спорить. Мне хотелось повидать Уолтера, перед тем как… Док обещал, что дождется меня. Как скоро пройдет действие обезболивающего? Голова раскалывалась. Столько забот навалилось разом, а я так устала. Адреналин схлынул, и я чувствовала себя совершенно опустошенной. Иен вернулся с ружьем. Я нахмурилась, вспомнив, как совсем недавно мечтала об этом ружье. Мне стало неприятно. – Пошли. Без лишних раздумий он протянул мне ружье. Оно легло мне на руки, но я так и не смогла себя заставить сжать пальцы. Я решила, что в качестве наказания мне придется держать эту штуку. Иен фыркнул. – Тоже мне, вояка… – пробурчал он себе под нос. Он подхватил меня на руки и быстро зашагал вперед. Чтобы уберечь самые уязвимые части тела – затылок и заднюю сторону бедра – я старалась не прижиматься к нему слишком сильно. – Где ты одежду‑то так намочила? – спросил он. Мы проходили под небольшим отверстием в потолке, и стало заметно, что губы Иена тронула мрачная усмешка. – Не знаю, – пробормотала я. – Может, пар? Мы снова зашли в темноту. – Ты туфлю потеряла. – Эх… С потолка снова заструились лучи, и глаза Иена сверкнули сапфировым блеском. Мой спаситель серьезно и сосредоточенно смотрел на меня. – Я… очень рад, что ты не пострадала. Все могло кончиться куда хуже. Я не ответила. Боялась, что проговорюсь, а он использует мои слова против Кайла. На полдороге к большой пещере нас нашел Джеб. В его глазах вспыхнул огонек любопытства, едва он увидел меня на руках у Иена – лицо в крови, открытые ладони опасливо придерживают ружье. – Значит, ты был прав… – Джеба мучило любопытство, но в голосе прозвенела сталь. Под широкой бородой играли желваки. – Выстрела я не слышал. Кайл? – Он без сознания, – выпалила я. – Нужно предупредить всех: в купальне обрушилась часть пола. Там, наверное, опасно. Кайл сильно ушиб голову, пытаясь выбраться. Надо срочно показать его доку. Брови Джеба взметнулись так высоко, что почти коснулись полинявшей банданы на волосах. – Это ее версия случившегося, – сказал Иен с сомнением в голосе. – И очевидно, она намерена ее придерживаться. Джеб рассмеялся. – Давай‑ка заберу у тебя эту штуку, – обратился он ко мне. Я охотно рассталась с ружьем. Он снова рассмеялся, заметив выражение моего лица. – Позову Энди и Брандта, помочь с Кайлом. Мы пойдем следом. – Как очнется, не спускайте с него глаз, – сурово произнес Иен. – Само собой. Джеб отправился за помощью, а Иен торопливо понес меня в больничное крыло. – Кайл, похоже, серьезно ранен… Джебу надо спешить. – У Кайла башка потверже любого из здешних камней. Длинный туннель казался слишком длинным. А что если все мои усилия оказались напрасны и Кайл умирает? Или пришел в себя и снова меня ищет? Что с Уолтером? Спит ли он… или умер? Отказалась ли Ищейка от своей охоты или вернется с рассветом? «А Джаред, он еще с доком? – добавила к моим вопросам Мелани. – Рассердится ли он, когда нас увидит? Узнает ли меня?» Мы добрались до освещенной солнцем южной пещеры. Джаред с доком, казалось, никуда не отходили: стояли рядом, облокотившись о самодельный стол дока, и молча наблюдали за спящим Уолтером. Иен внес меня в гнетущую тишину лазарета, уложил на койку рядом с Уолтером и осторожно выпрямил мою левую ногу. Уолтер посапывал. Часть тревог отступила. Джаред с доктором удивленно переглянулись. – Что еще стряслось? – Док склонился надо мной, вытирая кровь с моей щеки. На лице Джареда застыло изумление, но он держался настороженно и не выдал своих чувств. – Кайл, – ответил Иен. – Пол… – поспешно добавила я. Док растерянно переводил взгляд с меня на Иена. Иен вздохнул и провел ладонью по моему лбу. – У первой расщелины над рекой обрушился пол. Кайл упал и ударился головой о камень. Анни спасла его никчемную жизнь. Она утверждает, что тоже упала. – Иен многозначительно посмотрел на дока. – «Что‑то», – саркастически продолжил он, – крепко приложило ее по затылку. Из носа идет кровь, хотя сам нос и не разбит. Вот тут задеты мышцы. – Он дотронулся до пораненного бедра. – Коленки ободраны, и лицо тоже, хотя, возможно, тут я постарался, когда вытаскивал Кайла из расщелины. Надо было вообще бросить его… – последние слова Иен пробормотал себе под нос. – А что у нас здесь? – Пальцы доктора добрались до места, куда пришелся удар Кайла. Я охнула. Док задрал мне футболку, и Джаред с Иеном присвистнули. – Дай‑ка угадаю, – ледяным голосом сказал Иен. – О камень ударилась? – Угадал, – согласилась я сквозь зубы. Док все еще осматривал мой бок, и я с трудом сдерживала стон. – Похоже, ребро сломано, – пробормотал док. – Жалко, обезболивающего мало. – Да не волнуйтесь вы, – взмолилась я. – Со мной все в порядке. Как Уолтер, не просыпался еще? – Нет, действие лекарства пока не прошло. – Доктор согнул мне запястье, потом локоть. – Все нормально, – пробормотала я. Мягкий взгляд его добрых глаз встретился с моим. – Да‑да, конечно. Но тебе нужно отдохнуть. Я за тобой присмотрю. Ну‑ка, поверни голову. Я послушно наклонила лицо и тут же скривилась: доктор осматривал рану на щеке. – Не сюда, – пробормотал Иен. Джаред метнул на Иена пронзительный взгляд. – Кайла принесли. Им лучше быть в разных комнатах. Док кивнул. – Мудрое решение. – Пойду приготовлю для нее место. Кайла придется держать здесь, до тех пор… В общем, пока мы не решим, что с ним делать. Я хотела было возразить, но Иен прижал пальцы к моим губам. – Хорошо, – согласился док. – Если хочешь, я его свяжу. – Если придется. Переносить? – Иен бросил тревожный взгляд в сторону коридора. Док раздумывал. – Нет, – прошептала я, пальцы Иена по‑прежнему мешали говорить. – Уолтер. Я хочу остаться здесь, с Уолтером. – Анни, сегодня ты спасла всех, кого могла спасти, – сказал Иен, грустно и нежно. – Я хотела… попрощаться. Иен кивнул и посмотрел на Джареда. – Тебе можно доверять? Лицо Джареда вспыхнуло от гнева. – Не хочу оставлять ее без защиты, пока подыщу безопасное место, – примирительно объяснил Иен. – Вдруг Кайл уже пришел в себя… Если Джеб его пристрелит, она расстроится. Впрочем, вы с доком с ним справитесь. Да и доктору с тобой спокойнее, от греха подальше. – Док сам разберется, что к чему, – процедил Джаред. – В последнее время ей непросто пришлось. Не забывай об этом, – с заминкой произнес Иен. Джаред кивнул, не разжимая стиснутых зубов. – Не волнуйся, я за ней пригляжу, – напомнил Иену док. – Ладно. – Иен нагнулся ко мне, и его лучистые глаза встретились с моими. – Я скоро вернусь. Не бойся. – Я и не боюсь. Он коснулся губами моего лба. Больше всех, наверное, удивилась я, а Джаред едва слышно охнул. Иен отвернулся и пулей выскочил из комнаты. – Что ж, – шумно выдохнул доктор. Они с Джаредом долго на меня смотрели. Я слишком устала, и мне было все равно, что обо мне думают. – Док… – Джаред хотел было сказать что‑то важное, но тут из туннеля донесся шум. Пятеро мужчин ввалились в проем. Джеб и Уэс шли впереди, поддерживая ноги Кайла, Аарон и Энди обхватили торс. Голова Кайла скатилась Энди на плечо. – Тяжеленный, гад, – пропыхтел Джеб. Джаред с доком кинулись помогать. Кайла с трудом уложили на койку всего в нескольких футах от моей. – Сколько он в отключке, Анни? – Док приподнял Кайлу веки, осмотрел его зрачки. – М‑м… – Я лихорадочно соображала. – Ну, сколько я здесь, да минут десять Иен меня нес, и еще пять… – То есть, минут двадцать? – Да, наверное. Тем временем Джеб поставил свой собственный диагноз: он подошел к лежащему в беспамятстве Кайлу и выплеснул воду из бутылки в лицо здоровяка. – Джеб! – укоризненно воскликнул док. Кайл что‑то промямлил, моргнул и слабо застонал. – Что… Куда она делась? – Он приподнялся на локтях, огляделся. – Пол… шатается… Звук его голоса заставил меня вцепиться в края кровати. Меня охватила паника, нога заныла. Сумею ли я уковылять? Разве что медленно… – Не волнуйся, – пробормотал кто‑то. Нет, не кто‑то – этот голос я узнала бы из тысячи. Джаред встал между моей койкой и Кайлом, устремив взгляд на здоровяка. Кайл затряс головой и застонал. – Ты в безопасности, – негромко произнес Джаред, не глядя на меня. – Не бойся. Я вздохнула. Мелани хотелось до него дотронуться. Его рука лежала на краю койки, совсем рядом с моей. «Не надо, – обратилась я к ней. – У меня и так лицо болит». «Он тебя не ударит». «Это ты так думаешь. А проверять мне». Мелани вздохнула; она изнывала от желания прильнуть к Джареду. К сожалению, в этом вопросе наши желания совпадали. «Дай ему время, – взмолилась я. – Пусть привыкнет. Вот увидишь, рано или поздно он поверит». Она снова вздохнула. – А, черт! – проворчал Кайл. Из‑под локтя Джареда на меня неотрывно смотрели светлые глаза. – Так и не свалилась! – пожаловался он.
Глава 34 Погребение
Джаред метнулся вперед, и его кулак смачно врезался Кайлу в лицо. Глаза Кайла закатились, рот обмяк. В лазарете воцарилась тишина. – Гм, с медицинской точки зрения пациенту вряд ли показано подобное обращение, – сказал док. – Зато мне полегчало, – угрюмо буркнул Джаред. – Что ж, пожалуй, несколько минут без сознания ему не повредят. – С легкой улыбкой док заглянул под веки Кайла, проверил пульс. – Что случилось? – прошептал Уэс у меня над ухом. – Кайл пытался убить тварь, – опередил меня Джаред. – Что и следовало ожидать… – Не пытался, – пробормотала я. Уэс вопросительно взглянул на Джареда. – Похоже, наша тварь альтруистка. Ей проще пожертвовать собой, чем солгать, – отметил Джаред. – Сколько можно? – возмутилась я. Мое терпение иссякло. Хотелось спать, нога нещадно болела, голова – и того хуже. При каждом вздохе щеку саднило. С некоторым удивлением я осознала, что злюсь, злюсь по‑настоящему. – Дальше я терпеть не намерена! Джаред и Уэс в изумлении уставились на меня. Я не видела остальных, но не сомневалась, что и они растерялись. Разве что Джеб, мастерски владевший собой, сохранил невозмутимость. – Я женщина, – заявила я. – И мне не нравится, когда меня называют «тварью». Джаред удивленно заморгал, но затем его лицо снова ожесточилось. – Из‑за тела, которое ты занимаешь? Уэс осуждающе на него посмотрел. – Из‑за меня, – прошипела я. – Кто это определил? – Вы, люди, и определили. Я отношусь к тем представителям моего вида, что производят на свет потомство. Так понятнее? Как я его! Я почти гордилась собой. «Имеешь полное право, – подтвердила Мелани. – Он ошибается и к тому же ведет себя по‑свински». «Спасибо». «Между нами, девочками». Джаред умолк, подыскивая достойный ответ. – Ты никогда раньше не рассказывала, – пробормотал Уэс. – Как это происходит? – Смуглое лицо Уэса зарделось, словно он только сейчас осознал, что задал вопрос вслух. – Можешь не отвечать, если я спросил о чем‑то неприличном. Я рассмеялась. Настроение скакало без причины. «Совсем ку‑ку», как сказала бы Мелани. – Да нет… ничего такого. В отличие от вас, у нашего вида не существует никаких изощрений и сложностей в этом вопросе. – Я снова засмеялась и покраснела от смущения. Совсем недавно мне самой пришлось столкнуться с этими «сложностями». «Не забивай голову пошлостями». «Это твоя голова», – напомнила я ей. – И?.. – спросил Уэс. Я вздохнула. – Лишь немногие из нас становятся… Матерями. Не Матерями даже. Так нас называют, но это лишь потенциал… – От одной мысли я протрезвела. Матерей, выживших Матерей, больше не осталось, только воспоминания о них… – И у тебя есть потенциал? – холодно спросил Джаред. Остальные внимательно слушали. Даже док прервался, убрав ухо от груди Кайла. Я не ответила на вопрос. – Мы… чем‑то похожи на ваших пчел или муравьев: много бесполых членов семьи и одна матка… – Матка? – повторил Уэс, глядя на меня со странным выражением. – Не совсем. Но на каждые пять, десять тысяч представителей моего вида приходится одна Мать. Иногда меньше. Не существует четких правил. – А сколько трутней? – поинтересовался Уэс. – Нет никаких трутней. Нет, говорю же, все намного проще. Они ждали объяснений. Я сглотнула. Не нужно было поднимать эту тему. Мне больше не хотелось говорить. Пусть бы Джаред и дальше называл меня «тварью», что с того? Они ждали. Ну вот, сама виновата. Я насупилась и продолжила. – Матери… делятся. Каждая… клетка, думаю, вы назовете ее так, хотя наше строение отличается от вашего, становится новой Душой. Каждая новая Душа несет в себе частичку материнской памяти, часть ее. – Сколько клеток? – спросил заинтересовавшийся док. – Сколько детей? Я пожала плечами. – Около миллиона. Глаза слушателей расширились, в них мелькнул испуг. Уэс отодвинулся, и меня это задело. Док присвистнул. Он единственный ждал продолжения. На лицах Аарона и Энди отразилась тревога: они не присутствовали на моих уроках и никогда не слышали, чтобы я так много говорила. – Как происходит деление? Что для этого требуется? – спросил док. – Выбор, добровольный выбор. Это единственный случай, когда мы добровольно умираем – ради нового поколения. – И ты в любой момент можешь принять решение и распасться на клетки, вот так просто? – Не то чтобы просто, но да. – Это сложный процесс? – Решение сложное. А процесс… болезненный. – Болезненный? Почему это так его удивило? Разве у людей не так? «Мужчины!»– презрительно фыркнула Мелани. – Невыносимо болезненный, – сообщила я. – Каждый из нас помнит, что чувствовали наши Матери. Док завороженно почесал подбородок. – Интересно, по какому пути проходила эволюция, которая породила общество‑муравейник с матками‑самоубийцами… – Он витал где‑то далеко, в своих мыслях. – Самопожертвование, – пробормотал Уэс. – Гм, оно самое, – сказал док. Я закрыла глаза, уже жалея о том, что рассказала. Голова кружилась. От усталости или от раны? – Ох, – пробормотал док. – Ты ведь спала меньше моего, да, Анни? – Все в порядке, – пробубнила я, не открывая глаз. – Вот весело! – брякнул кто‑то. – У нас тут мамаша‑инопланетянка, которая в любой миг может лопнуть, рассыпаться на миллион гаденышей. – Т‑с‑с! – Они вас не тронут, – пояснила я. – Без тел носителей они быстро погибнут. – Я содрогнулась, представив невообразимость горя: миллион крошечных, беспомощных Душ, крошечных серебристых малышей, увядающих… Никто мне не ответил, только послышался вздох облегчения. Как же я устала! Плевать, что Кайл лежит в трех футах от меня. Плевать, что двое из присутствующих встанут на его сторону, как только он очнется. Мне хотелось одного – спать. Само собой, тут и проснулся Уолтер. – Глэдис? – едва слышно простонал он. Я вздохнула, перекатилась к нему, поморщилась от боли в ноге и нащупала его руку. – Здесь, – прошептала я. – Ах! – В голосе Уолтера слышалось облегчение. Аарон и Энди возмущенно зашептались, но док их утихомирил: – Анни отказалась от сна и покоя, чтобы облегчить страдания Уолтера. У нее все руки в синяках. А что вы для него сделали? Уолтер снова застонал: низкий, утробный звук быстро перерос в тоненькое хныканье. Док поморщился. – Аарон, Энди, Уэс… сходите за Шэрон. – Все вместе? – Выметайтесь, – перевел Джеб. Ответом стало дружное шарканье удаляющихся ног. – Анни, – шепнул док мне на ухо. – Уолт мучается. Пожалуй, хватит ему страдать. Дыхание у меня сбилось, и я медленно разомкнула веки. – Будет лучше, если он меня не узнает. Пусть думает, что здесь Глэдис. На лицо Уолтера снизошло умиротворение. – Прощай, Уолт! Может, еще свидимся… – сказал Джеб и отошел. – Ты замечательный человек. Нам будет тебя не хватать, – прошептал Джаред. Док возился с упаковкой морфия. Зашуршала бумага. – Глэдис? – всхлипнул Уолтер. – Больно… – Ш‑ш‑ш. Все пройдет, док тебе поможет. – Глэдис? – Да? – Я люблю тебя, Глэдис, всегда любил. – Я знаю, Уолтер. Я тоже тебя люблю. Ты же знаешь… Уолтер вздохнул. Док склонился над Уолтером со шприцем в руках, и я зажмурилась. – Спи спокойно, друг, – прошептал док. Пальцы Уолтера расслабились, разжались. Я не выпустила его руки – теперь я цеплялась за нее. Тянулись минуты. Мое дыхание, прерывистое и неровное, грозило сорваться на всхлипы. Кто‑то тронул меня за плечо. – Вот и все, Анни, – хрипло произнес док. – Он уже там, где нет боли. Доктор высвободил мою руку и осторожно меня перевернул. В новой позе боль притупилась, но лишь самую малость. Я схватилась за больной бок и не стала сдерживать рыданий, зная, что уже не потревожу Уолта. – Ладно, давай уж. Я же вижу, иначе ты места себе не найдешь, – проворчал Джаред. Я попыталась открыть глаза и не смогла. Что‑то кольнуло в предплечье. Странно, руку я, кажется, не поранила – да еще в таком странном месте, у самого локтя… «Морфий», – прошептала Мелани. Все куда‑то плыло. Я попыталась собраться с мыслями, но тщетно: меня уносило все дальше и дальше. «Никто со мной не попрощался, – тупо подумала я. – От Джареда я и не ждала, но Джеб… Док… Иена не было… «Ты не умрешь, – пообещала Мелани. – Просто поспишь».
Потолок надо мной заливал тусклый звездный свет. Ночь. Как много звезд! Интересно, где я? Не видно ни темных стен, ни потолка – одни лишь звезды кругом… Ветер обдувал мне лицо. Откуда‑то пахнуло… песком и чем‑то еще… чем‑то, что я никак не могла распознать. Затхлая вонь исчезла. В сухом, без примеси серы, воздухе, витал запах чистоты. – Анни? – Кто‑то коснулся моей здоровой щеки. Надо мной склонилось побледневшее лицо Иена. Нежное касание пальцев показалось прохладнее ветерка. Где я? – Анни? Проснулась? Они не станут долго ждать. – Что? – шепнула я в ответ. – Вот‑вот начнется. Ты же не захочешь пропустить… – Ну, как там она? – послышался голос Джеба. – Что начнется? – Похороны Уолтера. Я попыталась сесть, но ватное тело не поддавалось. Иен погладил мне лоб. Не обращая внимания на его руку, я закрутила головой, осматриваясь… Я была снаружи. «Снаружи!» Слева, точно гора в миниатюре, высилась груда камней, поросшая низкорослым кустарником; справа простиралась пустыня. Люди неловко переминались под открытым небом. Я точно знала, как они себя чувствуют: уязвимыми. Я снова попыталась встать, хотелось подойти поближе. Рука Иена удерживала меня. – Ш‑ш‑ш, – сказал он. – Лежи, лежи. – Помоги, – взмолилась я. – Анни? – Ко мне подбежал Джейми. Кончики пальцев нащупали края лежащего подо мной матраса. Как я сюда попала, неужели я спала под звездным небом? – Они не стали ждать, – сообщил Джейми Иену. – Скоро закончат. – Помоги мне подняться, – попросила я. Джейми протянул руку, но Иен покачал головой. – Нет‑нет, я помогу. – Иен осторожно приподнял меня, стараясь не задевать больных мест. Голова у меня закружилась, как попавший в водоворот корабль. Я застонала. – Что док со мной сделал? – Вколол немного морфия – все равно тебе нужно было выспаться. Я нахмурилась. – Лекарство нужно другим! – Ш‑ш‑ш, – сказал Иен. В тишине раздался чей‑то голос. Люди окружили неглубокое, темное углубление в скале, проделанное ветром под ненадежной с виду грудой камней. Я узнала голос Труди. – Уолтер во всем видел только хорошее. Он нашел бы светлые стороны даже в черной дыре. Мне будет его не хватать. Труди выступила вперед и бросила в темноту горсть песка, который с едва различимым шуршанием посыпался у нее из руки. Она вновь встала рядом с мужем, и Джефри шагнул к темному углублению. – Он разыщет свою Глэдис. Там ему лучше, чем здесь. – Джефри бросил свою щепоть. Иен подвел меня поближе, и я рассмотрела угрюмую пещеру. На земле перед нами темнел прямоугольник, вокруг которого полукругом стояли люди. Здесь собрались все. Вперед выступил Кайл. Я задрожала, Иен мягко сжал мою руку. Кайл даже не посмотрел в нашу сторону. Он стоял к нам в профиль; правый глаз заплыл и почти не открывался. – Уолтер умер человеком, – сказал Кайл. – Большего и желать нельзя. – Он бросил горсть земли в темный прямоугольник. Кайл присоединился к остальным. Теперь Джаред встал на краю могилы Уолтера. – Уолтер был добрейшим человеком. Никто из нас с ним не сравнится. – И снова с шуршанием посыпался песок. Джаред похлопал Джейми по плечу, и мальчик шагнул вперед. – Уолтер был смелым, – сказал Джейми. – Он не боялся умирать, не боялся жить и… он не боялся верить. Он принимал правильные решения. – Джейми бросил горсть песка и отступил, не спуская с меня глаз. – Твоя очередь, – прошептал он. Энди, с лопатой в руках, направился к могиле. – Постойте! – прозвенел в тишине голос Джейми. – Анни и Иен еще не попрощались. В толпе зашептались. Мой рассудок бился в черепной коробке. – Давайте проявим уважение, – сказал Джеб громче, чем Джейми. По мне, так слишком громко. Сперва я хотела кивнуть Энди, мол, начинай, и собиралась попросить Иена унести меня. В конце концов, это человеческая скорбь, не моя. Но я тоже скорбела. И мне было что сказать. – Иен, помоги мне собрать песок. Иен опустил меня к земле, чтобы я смогла поднять горстку мелких камешков. Он усадил меня на колено и нагнулся сам, за своей щепотью. Затем подвел меня к краю могилы. Могила, чернеющая под каменной насыпью, казалась бездонной. Пока я собиралась с силами, Иен произнес: – В Уолтере было все самое лучшее, самое светлое, что может быть в человеке. – Иен ссыпал песок в яму. Спустя долгое время послышалось шуршание: песок достиг дна. Иен посмотрел на меня. Я стояла в абсолютной тишине под покровом звездной ночи. Даже ветер стих. Мой шепот услышали все. – В твоем сердце не было ненависти. Своим существованием ты доказал, что мы неправы. Мы не имели права вторгаться в твой мир, Уолтер. Я надеюсь, что ваши сказки окажутся правдой. Надеюсь, ты отыщешь свою Глэдис. Камешки посыпались меж разжатых пальцев и с легким шорохом упали на тело Уолтера, скрытое глубокой, темной могилой. Иен отступил от края, и Энди взялся за работу, забрасывая могилу светлой, пыльной землей из кучи рядом с пещерой. Земля с лопаты падала с глухим стуком. Я поежилась. Подошел Аарон с лопатой в руках. И Иен медленно понес меня прочь, уступая место. Позади земля глухо заполняла могилу. Толпа шепотом обсуждала похороны. Иен направился к темному матрасу, что лежал на голой земле, неуместный и нелепый. Лицо Иена, покрытое полосами светлой грязи, было встревоженным. Знакомое выражение. Иен уложил меня на матрас, и я отвлеклась. Что мне делать здесь, под открытым небом, – спать? Подошел док, и они с Иеном склонились надо мной. – Как ты? – спросил док. Я хотела сесть, но Иен удержал меня за плечо. – В порядке. Наверное, ходить смогу… – Не стоит перенапрягаться. Пусть нога несколько дней отдохнет. – Док с отсутствующим видом приподнял мне правое веко, посветил в глаз тоненьким лучом. На его лице вспыхнуло яркое отражение. Он отпрянул, а вот рука Иена у меня на плече почему‑то даже не дрогнула. – Х‑м‑м… Как голова? – поинтересовался док. – Кружится немного. По‑моему, рана тут ни при чем, это из‑за лекарств, которые вы мне дали. Мне они не нравятся – уж лучше бы болело. Док поморщился, и Иен тоже. – В чем дело? – спросила я. – Собираюсь снова тебе вколоть болеутоляющее, прости уж. – Но… почему? – прошептала я. – Рана не настолько серьезная. Я не хочу… – Нужно отнести тебя внутрь, – перебил меня Иен – тихо, словно не хотел, чтобы его услышали. Сзади разговаривали, меж камней гуляло эхо. – Мы пообещали… что ты будешь без сознания. – Завяжите мне глаза. Док достал из кармана маленький шприц, заполненный на четверть – им явно уже пользовались. Я прильнула к Иену, его пальцы сжали мне плечо. – Ты слишком хорошо знаешь пещеры, – пробормотал док. – Некоторые не хотят, чтобы ты догадалась… – Но куда мне идти? – исступленно зашептала я. – Даже если бы я знала дорогу? Зачем мне уходить? – Так будет проще… – сказал Иен. Док взял мое запястье, и я не стала сопротивляться. Игла ужалила кожу. Я отвернулась и посмотрела на Иена. В темноте его глаза посуровели: в моем взгляде ясно читалось «предатель». – Прости, – пробормотал он, и я погрузилась в забытье.
|
|
|
|
|