Стефани Майер

затмение майер скачать/Затмение

Книга "Затмение"

 Читать онлайн

(скачать книгу бесплатно) 

(скачать другие книги Стефани Майер)

 

 

На главную     Начало книги

1   2   3    4   5   6   7

– Не знаю…

– Ну же, Белла! Давай пойдем домой и возьмем мотоциклы. На них надо кататься, чтобы они не ржавели.

– Боюсь, что мне нельзя.

– А кто запрещает? Чарли? Или крово… или он?

– Оба.

Джейкоб усмехнулся – моей любимой улыбкой, и внезапно стал тем самым Джейком, по которому я больше всего скучала: теплым и сияющим.

Я не удержалась от ответной улыбки.

Дождь превратился в мелкую морось.

– Я никому не скажу, – пообещал Джейкоб.

– Не считая всех твоих друзей.

Он помотал головой и с серьезным видом поднял правую руку, как для присяги:

– Обещаю не думать об этом.

Я засмеялась.

– Если я расшибусь, совру, что поскользнулась.

– Как скажешь.

Мы гоняли на мотоциклах по проселкам вокруг Ла-Пуш, пока дороги не раскисли от дождя и пока Джейкоб не заявил, что упадет в обморок, если не перекусит. Когда мы вернулись в дом, Билли дружелюбно поздоровался со мной, словно в моем внезапном появлении не было ничего удивительного. Мы умяли приготовленные Джейком бутерброды и пошли в гараж, где я помогла чистить мотоциклы. В гараже я не бывала много месяцев – с того времени, как вернулся Эдвард, – но чувствовала себя так, будто ушла оттуда только вчера.

– Здорово! – заметила я, когда Джейкоб вытащил из пакета две банки теплой «колы». – Я скучала по гаражу.

Джейкоб улыбнулся, обводя взглядом листы пластика, скрепленные над нашими головами.

– Немудрено! Здесь ты можешь испытать все великолепие Тадж-Махала, и при этом не надо тащиться в Индию.

– За Тадж-Махал в штате Вашингтон! – Я подняла свою банку.

Джейкоб поднял свою, и мы чокнулись.

– А помнишь прошлый день Святого Валентина? – спросил он. – По-моему, именно тогда ты была здесь в последний раз. А потом… началось черт знает что.

Я засмеялась.

– Конечно, помню! Я заплатила пожизненным рабством за коробку шоколадных сердечек! Такое не забывается.

Джейкоб тоже засмеялся.

– Вот именно! Рабством. Придется мне придумать для тебя что-нибудь этакое. – Он вздохнул. – Кажется, это было вечность назад. В другой жизни. Более счастливой.

С этим я не могла согласиться. Для меня счастливой жизнь стала сейчас. И все же странно, что в моем мрачном прошлом оказалось столько всего, по чему я скучаю. Я не сводила глаз с темного леса за дверью. Дождь припустил сильнее, но в маленьком гараже было тепло: от Джейкоба шел жар, как от печки.

Его пальцы погладили мою руку.

– Все так изменилось.

– Да уж. – Я похлопала по заднему колесу своего мотоцикла. – Когда-то Чарли неплохо ко мне относился. Надеюсь, Билли не проговорится про сегодняшнее. – Я закусила губу.

– Никогда. В отличие от Чарли он не обращает внимания на такие мелочи. Кстати, я ведь так и не извинился за эту глупость с мотоциклами. Прости, пожалуйста, что я заложил тебя Чарли. Лучше бы я этого не делал.

– Уж это точно!

– Честное слово, мне очень жаль.

Джейкоб с надеждой посмотрел на меня; его мокрые черные волосы спутались и торчали во все стороны.

– Да ладно. Прощаю.

– Спасибо, Белла!

Мы, улыбаясь, посмотрели друг на друга, и вдруг лицо Джейка потемнело.

– Знаешь, в тот день, когда я привез тебе мотоцикл… я хотел кое-что спросить, – медленно сказал он. – И в то же время… не хотел.

Я замерла – это реакция на стресс, которой я научилась у Эдварда.

– Ты сказала это просто из вредности, потому что злилась на меня, или действительно так думаешь? – прошептал он.

– Что именно? – прошептала я в ответ, хотя и поняла, что он имел в виду.

Джейк нахмурился.

– Сама знаешь. Когда ты сказала, что это не мое дело, если он… если он тебя укусит. – От последних слов лицо Джейкоба скривилось.

– Джейк… – Горло перехватило, и я замолчала.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул:

– Ты сказала это всерьез?

Джейкоб едва заметно дрожал, не открывая глаз.

– Да, – прошептала я.

Он медленно и глубоко вдохнул:

– Именно так я и подумал.

Я уставилась на него в ожидании, когда он откроет глаза.

– А ты знаешь, что это будет означать? – внезапно спросил он. – Ведь ты понимаешь, правда? Понимаешь, что случится, если они нарушат договор?

– Мы сначала уедем, – тихо сказала я.

Глаза Джейкоба широко распахнулись – темные от боли и гнева.

– Белла, договор не имеет географических границ. Наши прапрадеды согласились на перемирие по одной-единственной причине – Каллены поклялись, что они не такие, как все вампиры, и людям не угрожают. Пообещали, что больше никого никогда не убьют и не превратят в вампира. А если они нарушат свое слово, то договор теряет силу, и они ничем не отличаются от других вампиров. Как только это будет установлено наверняка, то когда мы их найдем…

– Джейк, но разве вы сами уже не нарушили договор? – прервала я его, цепляясь за соломинку. – Разве в договоре не сказано, что вы не станете рассказывать людям о вампирах? А ты мне рассказал! Значит, договор в любом случае недействителен!

Джейкобу это напоминание не понравилось. Боль в его глазах сменилась враждебностью.

– Да, я нарушил договор – до того, как поверил в его реальность. И я уверен, что они об этом знают. – Он хмуро уставился на мой лоб, избегая моего пристыженного взгляда. – Только это ни в коем случае не дает им права тоже нарушить договор. Никаких «нарушение за нарушение» быть не может. Если им не нравится то, что я сделал, то у них есть лишь один выход – точно такой же, какой будет у нас, когда они нарушат договор: атаковать. Начать войну.

Из уст Джейка это прозвучало как неизбежность. Я вздрогнула.

– Джейк, но ведь есть и другие варианты.

Он скрипнул зубами.

– Других вариантов нет.

После такого заявления наступила тишина, но мне казалось, что вокруг все грохотало.

– Джейкоб, неужели ты меня никогда не простишь? – прошептала я.

И тут же пожалела о своих словах: мне не хотелось услышать его ответ.

– Ты больше уже не будешь Беллой, – сказал он. – Моего друга не станет. Прощать будет некого.

– Значит, не простишь, – прошептала я.

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга.

– Джейк, значит, мы больше не увидимся?

Он заморгал, и возбуждение на его лице сменилось удивлением.

– Почему? У нас еще есть несколько лет. Разве мы не можем быть друзьями, пока есть время?

– Несколько лет? Какое там! – Я покачала головой и невесело засмеялась. – Скорее уж, несколько недель.

Такой реакции я не ожидала.

Джейкоб внезапно вскочил на ноги, и банка в его руке звонко лопнула. Кола брызнула на все вокруг, включая меня – словно из шланга полили.

– Джейк! – укоризненно вскрикнула я и замолчала, увидев, как он всем телом дрожит от ярости.

Джейкоб уставился на меня диким взглядом, из его груди вырвалось рычание.

Я боялась пошевелиться.

Джейка продолжало трясти – все сильнее и сильнее. Очертания его тела стали расплываться…

Потом он стиснул зубы, и рычание прекратилось. Изо всех сил зажмурился, сосредотачиваясь; дрожание замедлилось – только руки все еще тряслись.

– Несколько недель, – без всякого выражения повторил Джейкоб.

Я промолчала.

Джейк открыл глаза – ярости в них не осталось.

– Через несколько недель он собирается превратить тебя в паршивую пиявку! – прошипел Джейкоб сквозь зубы.

Слишком ошеломленная, чтобы обидеться, я молча кивнула.

Темная кожа Джейка позеленела.

– Джейк, ну а как еще? – прошептала я, прерывая молчание. – Ведь ему всего лишь семнадцать. А я с каждым днем все ближе к девятнадцати. Кроме того, какой смысл ждать? Мне нужен только он. Так что же еще я могу поделать?

Вопрос я задала риторический.

Слова Джейкоба прозвучали как удар хлыста:

– Все, что угодно. Кроме этого. Лучше бы ты умерла. Меня бы это больше устроило.

Я отшатнулась, словно он меня ударил. Лучше бы ударил – было бы не так больно!

От острой боли во мне вспыхнула злость:

– Может быть, тебе повезет! – хмуро сказала я. – Может, по дороге домой меня собьет грузовик.

Схватила свой мотоцикл и выволокла его под дождь. Джейкоб не пошевелился, когда я проходила мимо. Выбравшись на узкую, раскисшую от дождя тропинку, я села на мотоцикл и рванула стартер. Из-под заднего колеса в направлении гаража вылетел фонтан грязи – надеюсь, Джейку досталось!

Я мчалась по мокрому шоссе к дому Калленов. По дороге промокла насквозь, а ветер, казалось, примораживал дождь прямо к коже – не проехала я и полпути, как зубы у меня стучали вовсю.

В штате Вашингтон на мотоцикле далеко не уедешь. Продам его к чертовой бабушке при первом же удобном случае!

Я затащила мотоцикл в громадный гараж Калленов – и ничуть не удивилась, увидев там поджидавшую меня Элис. Она сидела на капоте «порше» и поглаживала его блестящий желтый бок.

– Мне так и не удалось на нем прокатиться, – вздохнула она.

– Извини, – выдавила я сквозь клацающие зубы.

– Пожалуй, тебе не помешает горячий душ, – небрежно заметила она, легко спрыгивая на землю.

– Это точно!

Элис надула губы, внимательно вглядываясь мне в лицо.

– Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело?

– Нет.

Она кивнула, но в глазах горело любопытство.

– В заповедник не хочешь съездить?

– Да ну его. А домой мне можно?

Элис поморщилась.

– Ладно, я останусь, если тебе от этого будет легче, – сказала я.

– Спасибо, – облегченно вздохнула она.

В эту ночь спать я легла рано – и опять на диване.

Когда я проснулась, было еще темно. Спросонок голова соображала плохо, но я знала, что до утра еще далеко. Глаза сами собой закрылись, я потянулась и перекатилась на живот. И вдруг поняла, что после такого переката мне следовало бы оказаться на полу. Да и лежать очень уж удобно.

Я перевернулась обратно на спину, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Было темнее, чем вчера: луна не могла пробиться сквозь толстый слой облаков.

– Извини, – пробормотал Эдвард так тихо, что его голос казался частью темноты. – Не хотел тебя разбудить.

Я напряглась, ожидая вспышки ярости – в себе или в нем, но темнота оставалась тихой и спокойной. Помимо аромата дыхания Эдварда в воздухе почти физически чувствовалась сладость встречи: пустота разлуки имела привкус горечи, который я замечала только тогда, когда он исчезал.

В пространстве между нами не ощущалось напряжения – тишина была мирной, как безоблачная ночь, без намека на грозу, а не как затишье перед бурей.

И неважно, что мне следовало разозлиться на Эдварда. И вообще на всех. Я потянулась к нему, нашла в темноте его руки и прильнула поближе. Эдвард обнял меня, прижимая к груди. Я провела губами по его шее, подбородку и наконец нашла губы.

Эдвард мягко поцеловал меня и засмеялся.

– А я-то приготовился к такой встрече, от которой не поздоровилось бы и медведю гризли! И что же я получил на самом деле? Пожалуй, мне стоит почаще доводить тебя до белого каления.

– Погоди минутку, и тогда я выдам тебе по полной программе! – поддразнила я и снова чмокнула его.

– Я буду ждать сколько понадобится, – прошептал он, не отнимая губ и запустив пальцы мне в волосы.

Мое дыхание стало прерывистым.

– Может быть, утром, – ответила я.

– Как скажешь.

– Добро пожаловать домой, – сказала я, когда холодные губы Эдварда прижались к моей шее. – Я рада, что ты вернулся.

– Очень хорошо.

Я согласно хмыкнула и покрепче обхватила его.

Эдвард взял меня за локоть, медленно провел ладонью вниз по руке, по ребрам, до талии, вниз по бедру, задержался на колене и обхватил меня за икру. И вдруг поднял мою ногу вверх, забросив ее себе на пояс.

Я перестала дышать. Обычно он не позволял себе ничего подобного. Несмотря на ледяной холод его рук, меня бросило в жар. Губы Эдварда шевельнулись у основания моей шеи.

– Не хотелось бы вызвать преждевременную вспышку ярости, – прошептал он, – но может быть, ты мне объяснишь, чем именно тебе не понравилась кровать?

Не успела я ответить – и даже вдуматься в его слова не успела! – как он перекатился в сторону, и я оказалась сверху. Зажал мое лицо в ладонях, повернув его вверх так, чтобы дотянуться губами до шеи. Я задышала ужасно громко, но мне было все равно.

– Так что насчет кровати? – повторил он. – По-моему, замечательная кровать!

– Только ненужная, – с трудом выдавила я.

Эдвард повернул мое лицо вниз, и наши губы встретились. Он снова перекатился, в этот раз медленно, и навис надо мной сверху, старательно держась на весу, чтобы не придавить меня, но я все же чувствовала холодный мрамор его тела. Сердце заколотилось так сильно, что я с трудом расслышала, как Эдвард тихо засмеялся.

– А вот это вопрос спорный! – не согласился он. – На диване мы бы так не покувыркались.

Он осторожно провел по моим губам ледяным языком.

Голова у меня закружилась: дыхание стало слишком частым и неглубоким.

– Ты что, передумал? – задыхаясь, спросила я.

Возможно, Эдвард решил отменить свои правила осторожного поведения. Может быть, эта кровать означала гораздо больше, чем я поначалу подумала. В ожидании его ответа сердце бешено колотилось в груди.

Эдвард вздохнул и скатился с меня. Теперь мы снова лежали рядом.

– Белла, не говори глупостей, – ответил он с явным неодобрением в голосе: наверняка понял, что я имела в виду. – Я всего лишь хотел показать преимущества кровати, которая тебе так не понравилась. Так далеко мы заходить не будем, даже и не мечтай.

– Слишком поздно, – пробормотала я. Потом добавила: – И на самом деле кровать мне понравилась.

– Вот и хорошо, – ответил он с улыбкой и поцеловал меня в лоб.

– Только я все равно думаю, что она ни к чему, – продолжала я. – Если мы не будем заходить слишком далеко, то зачем нам кровать?

Эдвард снова вздохнул.

– Белла, я тебе уже сто раз говорил, что это опасно.

– Я люблю опасности, – не унималась я.

– Это я знаю, – ответил Эдвард, и я поняла, что он наверняка видел мотоцикл в гараже.

– Я скажу тебе, в чем состоит настоящая опасность, – быстро вставила я, прежде чем он успел сменить тему. – Настоящая опасность в том, что однажды я не выдержу и вспыхну синим пламенем, а виноват в этом будешь только ты.

Эдвард начал отталкивать меня в сторону.

– Ты чего? – запротестовала я, прижимаясь к нему покрепче.

– Профилактика самовозгорания. Если для тебя это слишком…

– Ничего не слишком! – заявила я.

Он позволил мне снова прильнуть к нему.

– Извини, я не хотел ввести тебя в заблуждение, – сказал он. – Не хотел тебя огорчать. Очень нехорошо с моей стороны.

– Вообще-то, это было очень даже хорошо.

Эдвард глубоко вздохнул.

– Ты не устала? Тебе надо выспаться.

– Нет, не устала. Я вовсе не возражаю, если ты еще разок введешь меня в заблуждение.

– Пожалуй, этого делать не стоит. Не ты одна склонна слишком далеко заходить в мечтах.

– Похоже, только я одна, – проворчала я.

Он рассмеялся.

– Белла, ты понятия не имеешь, каково мне! И твоя настойчивость ничуть не помогает держать себя в руках.

– А вот за это я извиняться не стану.

– А мне позволено извиниться?

– За что?

– Ты ведь на меня разозлилась, помнишь?

– А, ты про это…

– Прости. Я был неправ. Гораздо легче видеть вещи в истинном свете, когда тебе ничего не грозит, потому что ты здесь. – Он сжал меня покрепче в объятиях. – Я немножко схожу с ума, когда пытаюсь уйти от тебя. Пожалуй, я больше не стану уезжать так далеко. Оно того не стоит.

Я улыбнулась.

– Разве ты не нашел горных львов?

– Вообще-то, нашел. Но все равно добыча не стоила таких переживаний. Честно говоря, я хочу извиниться за то, что Элис держала тебя в плену. Это была глупая затея.

– Ужасно глупая!

– Я больше не буду.

– Ладно, – с легкостью согласилась я: Эдвард был давно прощен. – Зато мне понравилась идея с ночевкой… – Я прильнула к нему и прижалась губами к впадинке над ключицей. – Лично тебе позволяется держать меня в плену сколько угодно.

– Не исключено, что я воспользуюсь этим разрешением, – вздохнул он.

– Так что, теперь моя очередь?

– Твоя очередь на что? – не понял Эдвард.

– Чтобы просить прощения.

– За что ты хочешь просить прощения?

– А разве ты на меня не злишься? – в недоумении спросила я.

– Нет.

Ответ прозвучал так, что сомнений в его искренности не оставалось.

– Разве ты не поговорил с Элис, когда вернулся?

– Поговорил, а что?

– А ты не заберешь у нее «порше»?

– Конечно, нет! Ведь это же подарок.

Хотела бы я видеть выражение его лица. Голос у него прозвучал обиженно.

– Рассказать, чем я занималась? – спросила я.

Очень странно, что Эдвард не проявляет никакой озабоченности.

Я почувствовала, как он пожал плечами.

– Мне всегда интересно все, чем ты занимаешься, но тебе не обязательно говорить об этом, если не хочешь.

– Но я же ездила в Ла-Пуш.

– Я знаю.

– И прогуляла школу.

– Я тоже.

Я уставилась в темноту – туда, откуда доносился голос Эдварда, – и провела пальцами по его лицу, пытаясь угадать настроение.

– С чего это ты стал таким терпимым? – спросила я.

Эдвард вздохнул.

– Я решил, что ты права. Раньше дело было скорее в… моих предрассудках по отношению к оборотням. Я постараюсь быть более благоразумным и доверять твоим суждениям. Если ты считаешь, что это безопасно, то я тебе верю.

– Ничего себе!

– Ну и… важнее всего то… что я не собираюсь позволить этому встать между нами.

Я положила голову ему на грудь и, блаженствуя, закрыла глаза.

– Так что, – небрежно пробормотал он, – когда ты снова собираешься в Ла-Пуш?

Я промолчала. Его вопрос напомнил мне слова Джейкоба, и горло вдруг перехватило.

Эдвард неверно истолковал внезапное напряжение моего тела.

– Нужно же мне подготовить собственные планы, – быстро объяснил он. – Я не хочу, чтобы ты торопилась вернуться домой только потому, что я сижу здесь и жду тебя.

– Нет, – ответила я каким-то чужим голосом. – Я не собираюсь туда ехать.

– Эй, тебе не нужно идти на такие жертвы ради меня.

– По-моему, мне там больше не рады, – прошептала я.

– Чью-то кошку задавила? – шутливо поинтересовался Эдвард.

Я знала, что он не захочет вытягивать из меня правду клещами, но в его голосе сквозило явное любопытство.

– Нет. – Я вздохнула и торопливо пробормотала: – Я думала, Джейкоб поймет… и не ожидала, что его это удивит.

Эдвард терпеливо ждал, пока я решусь продолжить.

– Он не предполагал, что… это случится так скоро.

– Понятно, – тихо ответил Эдвард.

– Он сказал, что лучше бы я умерла. – На последнем слове мой голос дрогнул.

На мгновение Эдвард замер, словно пытался справиться с чем-то.

Потом нежно, но сильно прижал меня к груди.

– Извини ради бога.

– Я думала, ты обрадуешься, – прошептала я.

– Обрадуюсь чему-то, что тебя огорчает? – пробормотал он, зарывшись лицом мне в волосы. – Никогда.

Я вздохнула и расслабилась, вжимаясь в его каменное тело. Оно снова стало неподвижным и напряженным.

– Что случилось? – спросила я.

– Ничего.

– Расскажи!

Он помедлил.

– Тебя это может разозлить.

– Все равно расскажи.

Эдвард вздохнул.

– Я мог бы убить его за такие слова. Так бы голову и оторвал.

Я неуверенно рассмеялась.

– Пожалуй, это здорово, что ты так хорошо умеешь держать себя в руках.

– Могу и отпустить, – задумчиво произнес он.

– Если ты хочешь дать себе волю, то уж лучше в чем-то другом. – Я потянулась к лицу Эдварда, пытаясь поцеловать.

Он напрягся, удерживая меня. И вздохнул.

– Ну почему именно я всегда должен за все отвечать?

Я ухмыльнулась.

– Не всегда. Давай я буду – на несколько минут… или часов.

– Спокойной ночи, Белла.

– Погоди-ка, я еще кое-что хотела спросить.

– О чем?

– Вчера я разговаривала с Розали…

Эдвард снова напрягся.

– Знаю. Она думала об этом, когда я пришел. Похоже, Розали дала тебе обильную пищу для размышлений.

В его голосе звучала тревога, и я поняла, что Эдвард решил, будто я хочу обсудить причины остаться человеком, которые привела Розали. Но на самом деле меня интересовало нечто гораздо более важное.

– Розали немного рассказала мне о… том времени, когда ваша семья жила в Денали.

Такого начала Эдвард не ожидал и ненадолго замолк.

– И что?

– Она говорила что-то о молоденьких вампиршах – и о тебе.

Эдвард молчал, я тоже.

– Не волнуйся, – сказала я, когда молчание стало неловким. – Розали рассказала, что ты… никем не заинтересовался. Но мне просто любопытно, а не заинтересовался ли кто-то из них тобой?

Эдвард не ответил.

– Кто именно? – спросила я старательно безразличным тоном. – Или их было несколько?

Молчание. Жаль, что я не вижу его лицо: тогда можно было бы попробовать догадаться, что это молчание означает.

– Элис мне расскажет, – заявила я. – Вот пойду и спрошу у нее прямо сейчас.

Руки Эдварда напряглись: я не могла двинуться с места.

– Уже поздно, – ответил он.

В его голосе зазвучали какие-то новые нотки: отчасти испуганные и, пожалуй, слегка смущенные.

– Кроме того, по-моему Элис нет дома.

– Все так плохо? На самом деле очень плохо?

Сердце в панике заколотилось, когда я представила себе умопомрачительную бессмертную соперницу, о которой даже не подозревала.

– Белла, успокойся. – Эдвард чмокнул меня в кончик носа. – Не говори глупостей.

– Глупостей? Тогда почему ты молчишь?

– Потому что сказать нечего. Ты делаешь из мухи слона.

– Кто именно? – не унималась я.

Эдвард вздохнул.

– Таня проявила некоторый интерес. Я дал ей понять – очень вежливо, как и подобает джентльмену, – что не разделяю этого интереса. Вот и все.

Я постаралась унять дрожь в голосе.

– Скажи, а как эта Таня выглядит?

– Так же, как и все мы: белая кожа, золотистые глаза, – слишком быстро отозвался он.

– И конечно же неописуемая красавица.

Я почувствовала, как Эдвард пожал плечами.

– Для глаз человека, пожалуй, да, – равнодушно сказал он. – А знаешь что?

– Что? – Я надулась.

Эдвард приложил губы к моему уху; от его холодного дыхания стало щекотно.

– Я предпочитаю брюнеток.

– Ага, так значит, она блондинка.

– Платиновая – совсем не мой тип.

Я задумалась, пытаясь сосредоточиться, пока Эдвард медленно водил губами по моей коже вдоль щеки, вниз по шее и обратно. Он прошелся по кругу три раза, прежде чем я заговорила:

– Ну тогда ладно, – решила я.

– Гм, – прошептал он, не отнимая губ от моей щеки. – Ты такая хорошенькая, когда ревнуешь. Удивительно приятное зрелище.

Я хмуро глянула в темноту.

– Уже поздно, – повторил Эдвард тихим, убаюкивающим голосом, мягким, как шелк. – Спи, моя хорошая. Пусть тебе снятся счастливые сны. Ты единственная, кто запал мне в сердце. И оно всегда будет принадлежать только тебе. Спи, моя единственная.

Эдвард начал мурлыкать колыбельную, и я знала, что рано или поздно все равно не выдержу, поэтому закрыла глаза и прильнула к нему.

Глава девятая

Мишень

Утром, как и полагалось, Элис отвезла меня домой. Эдвард должен был вскоре появиться, вернувшись из своего «похода». Все эти уловки меня утомляли. Вот уж об этой части своей человеческой жизни я жалеть не стану!

Чарли услышал, как хлопнула дверца машины, и выглянул в окно. Помахал Элис и открыл мне дверь.

– Хорошо провели время? – спросил Чарли.

– Замечательно! Получился такой… девичник.

Я принесла свои вещи, бросила их на пол возле лестницы и побрела на кухню, чтобы перекусить.

– Тебе звонили! – крикнул Чарли мне вслед.

Раскрытый блокнот для телефонных сообщений лежал на самом видном месте – на кухонном столе, прислоненный к кастрюле.

«Звонил Джейкоб, – написал Чарли. – Сказал, что был неправ и просит прощения. Просил, чтобы ты позвонила. Будь умницей и пожалей его. Похоже, он очень расстроен».

Я поморщилась: с каких это пор Чарли не просто записывает сообщение, а еще и указания дает – в письменном виде?

Джейкоб может расстраиваться сколько влезет. Не стану я с ним разговаривать. Насколько мне известно, с того света не очень-то позвонишь. Если Джейкоб предпочитает, чтобы я умерла, пусть привыкает к моему молчанию.

Аппетит пропал, и я пошла разбирать вещи.

– Разве ты не собираешься позвонить Джейку? – спросил Чарли.

Он стоял, прислонившись к стене гостиной, и смотрел, как я собираю вещи.

– Нет.

Я пошла наверх.

– Белла, ты ведешь себя не очень хорошо, – сказал он. – Умение прощать – дар божий.

– Не лезь не в свое дело, – пробормотала я себе под нос, чтобы Чарли не услышал.

Пора было устраивать стирку, поэтому, почистив зубы, я бросила свою одежду в корзину для грязного белья и решила поменять постельное белье на кровати Чарли. Оставила его простыни на лестничной площадке и пошла за своими.

Возле кровати я застыла, склонив голову набок.

Где моя подушка? Я осмотрела комнату. Подушки нет. И комната выглядит странно – будто в ней прибирались. Ведь серый свитер вроде бы висел на спинке кровати? И я могла поклясться, что за креслом-качалкой должна была валяться пара грязных носков, а на ручке – висеть красная блузка, которую я примеряла пару дней назад, но в школу надевать не стала: слишком нарядная… Я снова осмотрелась. Корзина для грязного белья должна бы быть набита доверху, но почему-то почти пуста.

Может, Чарли постирал? Хотя от него, пожалуй, дождешься…

– Па, ты случайно не начинал стирку? – крикнула я из дверей своей комнаты.

– Вообще-то, нет, – виновато крикнул он в ответ. – Начать?

– Нет, я сама. Ты ничего не искал в моей комнате?

– Нет, а что такое?

– Да не могу найти… рубашку.

– Я туда не заходил.

Да ведь это Элис приезжала за моей пижамой! Я не заметила, что она и подушку забрала: ведь я же не спала на кровати. И похоже, Элис успела по ходу прибраться. Я покраснела за свою неряшливость.

Красная кофточка еще совсем чистая, так что я решила вытащить ее из корзины.

Кофточка должна быть где-то сверху – где же она? Я перерыла всю кучу, но так и не нашла ее. Наверное, у меня начинается паранойя, однако мне показалось, что еще чего-то не хватает – причем не одной вещи, а нескольких. Белья в корзине набралось едва на половину закладки.

Я торопливо сняла с кровати простыни, захватила по пути постельное белье Чарли и пошла стирать. В стиральной машинке было пусто. Сушку для одежды я тоже проверила, надеялась найти там выстиранное белье – благодаря усилиям Элис. Пусто. Я в недоумении нахмурилась.

– Нашла что искала? – крикнул Чарли.

– Пока нет.

Я вернулась к себе в комнату и заглянула под кровать. Пусто, если не считать клочьев пыли и паутины. Перерыла весь шкаф: может, я положила красную кофточку на место да и забыла об этом?

Услышав звонок в дверь, я перестала копаться в шкафу: наверняка это Эдвард.

– Кто-то пришел, – сообщил мне с дивана Чарли, когда я пролетела мимо.

– Я сама открою!

Улыбаясь до ушей, я распахнула дверь.

Золотистые глаза Эдварда были широко распахнуты, ноздри раздуты, зубы оскалены.

– Эдвард… ты чего? – ошеломленно спросила я, увидев его лицо.

Он прижал палец к моим губам.

– Дай мне пару секунд, – прошептал он. – Не двигайся.

И он… исчез. Эдвард двигался так быстро, что Чарли его даже не заметил.

Не успела я прийти в себя и досчитать до двух, как Эдвард вернулся. Обхватил меня за талию и торопливо потянул на кухню, бросая тревожные взгляды вокруг и прижимая к себе, словно собирался прикрыть мое тело своим. Я глянула на расположившегося на диване Чарли, но он старательно не замечал нас.

– Здесь кто-то был, – прошептал мне на ухо Эдвард, притащив меня в дальний угол кухни.

Говорил он тихо и напряженно, я едва расслышала его слова за грохотом стиральной машинки.

– Клянусь, что ни один оборотень… – начала я.

– Это не они, – оборвал меня Эдвард, качая головой. – Это был один из нас.

Судя по его тону, он не имел в виду своих родственников.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Виктория? – с трудом выдавила я.

– Этот запах мне незнаком.

– Кто-то из Вольтури?

– Возможно.

– Когда?

– Приходили недавно, рано утром, когда Чарли спал. И кто бы это ни был, Чарли он не тронул, значит, приходил с другой целью.

– Искал меня.

Эдвард промолчал и замер, как статуя.

– Чего это вы тут друг на друга шипите? – подозрительно спросил Чарли, появляясь из-за угла с пустой чашкой для поп-корна.

Я позеленела. Пока Чарли спал, в дом заходил вампир и искал меня. Паника захлестнула с головой, и горло перехватило. Не в силах ответить, я в ужасе уставилась на Чарли.

Выражение его лица вдруг изменилось – он усмехнулся.

– Если вы тут отношения выясняете… ну, не буду вам мешать.

Все еще усмехаясь, он поставил чашку в раковину и ретировался.

– Пошли, – тихо приказал Эдвард.

– Но как же Чарли! – От страха грудь сдавило, и я едва могла дышать.

Эдвард на секунду задумался, потом выхватил телефон.

– Эмметт, – пробормотал он в трубку и заговорил так быстро, что я ничего не поняла.

Через полминуты разговор был окончен, и Эдвард потянул меня к двери.

– Эмметт и Джаспер уже едут, – прошептал он, чувствуя мое сопротивление. – Они пройдутся по лесу. С Чарли все будет в порядке.

Тогда я перестала сопротивляться, просто была не в состоянии мыслить здраво. Чарли встретил мой испуганный взгляд самодовольной улыбкой, тут же сменившейся недоумением. Эдвард вытащил меня за дверь, прежде чем Чарли успел сказать хоть слово.

– Куда мы едем? – Даже в машине я продолжала говорить шепотом.

– Поговорить с Элис, – ответил Эдвард нормальным, хотя и невеселым голосом.

– Ты думаешь, она могла что-то увидеть?

Эдвард, прищурив глаза, пристально смотрел на дорогу.

– Может быть.

Предупрежденные звонком Эдварда, его родственники нас уже ждали: когда мы вошли в комнату, они молча стояли, застыв, словно статуи.

– Что там произошло? – с ходу спросил Эдвард.

Я неприятно поразилась, увидев, что он сжал руки в кулаки и злобно уставился на Элис.

Элис стояла, плотно скрестив руки на груди, только губы шевельнулись в ответ:

– Не знаю. Я ничего не видела.

– Как это может быть? – прошипел он.

– Эдвард! – негромко упрекнула я: мне не понравилось, как он разговаривал с Элис.

– Это ведь не математика, – примирительно вставил Карлайл.

– Элис, он проник в ее комнату! И мог остаться там – поджидая Беллу.

– Такое я бы не пропустила.

Эдвард всплеснул руками.

– Да неужели? Ты уверена?

– Ты уже дал мне задание следить за действиями Вольтури, за возвращением Виктории и за каждым шагом Беллы, – холодно отозвалась Элис. – Хочешь еще что-нибудь добавить? Может, мне теперь не спускать глаз с Чарли? Или с комнаты Беллы? Со всего дома или даже со всей улицы? Эдвард, если я взвалю на себя слишком много, то ничего толком не смогу увидеть.

– Похоже, именно так и есть, – отрезал Эдвард.

– Белле ничего не угрожало. Нечего было видеть.

– Если ты присматриваешь за Италией, то как же не увидела…

– Не думаю, что это были они, – не согласилась Элис. – Такое я бы заметила.

– А кто еще оставил бы Чарли в живых?

Меня передернуло.

– Не знаю, – ответила Элис.

– Толку от тебя…

– Эдвард, перестань, – прошептала я.

Он повернулся ко мне – все еще красный от злости и скрипя зубами. Хмуро уставился на меня и внезапно выдохнул. Перестал щуриться и разжал челюсти.

– Белла, ты права. Извини. – Он посмотрел на Элис. – Прости, Элис. Мне не следовало вымещать свою злость на тебе. Это непростительно.

– Я все понимаю, – успокоила его Элис. – Мне и самой неприятно, что так получилось.

– Ладно, давайте поразмыслим логически. Какие могут быть варианты?

Все моментально оживились. Элис расслабилась, откинувшись на спинку кресла. Карлайл медленно подошел к ней – его мысли витали где-то далеко. Эсми, поджав ноги, присела на диван напротив Элис. И только Розали не двинулась с места: стояла, повернувшись к нам спиной и глядя сквозь стеклянную стену.

Эдвард подтянул меня к дивану, и я села рядом с Эсми. Она приобняла меня, а Эдвард крепко стиснул мою ладонь обеими руками.

– Виктория? – спросил Карлайл.

Эдвард покачал головой.

– Нет. Запах незнакомый. Мог быть один из Вольтури – кто-то, кого я не знаю.

Элис помотала головой.

– Аро пока никого не посылал за Беллой. Такое я бы непременно увидела: я этого жду.

Эдвард поднял голову.

– Ты ждешь, когда он отдаст официальный приказ.

– А ты думаешь, кто-то действует по собственной инициативе? Зачем?

– Кай мог на это пойти, – предположил Эдвард, и его лицо снова окаменело.

– Или Джейн… – добавила Элис. – У них обоих есть возможность послать кого-то, неизвестного нам.

– Не только возможность, но и причины, – нахмурился Эдвард.

– Как-то здесь концы с концами не сходятся, – сказала Эсми. – Кем бы ни был тот неизвестный, если он собирался дождаться Беллы, то Элис бы его увидела. А он – или она – не собирался причинить никакого вреда Белле. Да и Чарли тоже.

При упоминании имени отца я вздрогнула.

– Белла, деточка, все будет хорошо, – пробормотала Эсми, поглаживая меня по голове.

– Тогда зачем он туда пришел? – спросил Карлайл.

– Проверить, остаюсь ли я человеком? – предположила я.

– Возможно, – согласился Карлайл.

Розали выдохнула так громко, что я ее услышала. Она перестала стоять как статуя и выжидательно повернулась к кухне. А вот Эдвард вдруг огорчился.

Из кухни в комнату ворвался Эмметт, а за ним Джаспер.

– Давно ушел, не один час назад, – разочарованно провозгласил Эмметт. – След вел на восток, потом на юг и исчез на проселочной дороге. Его ждала машина.

– Не везет так не везет, – пробормотал Эдвард. – Если бы он пошел на запад… тогда бы эти собаки могли сослужить нам службу.

Я вздрогнула, и Эсми погладила меня по плечу.

Джаспер посмотрел на Карлайла.

– Нам он незнаком. Попробуйте вы. – Он протянул что-то зеленое и смятое – оказалось, это сломанная веточка папоротника. Карлайл взял ее и понюхал. – Может, вы узнаете.

– Нет, – ответил Карлайл. – Не знаю. Никогда не встречал.

– А что, если мы ошибаемся? Может, это просто совпадение… – начала Эсми и запнулась, увидев недоумение на лицах остальных. – Не в том смысле совпадение, что чужак случайно выбрал именно дом Беллы, а в том, что, возможно, кто-то всего лишь полюбопытствовал. Ведь она насквозь пропахла нами. Вдруг он заинтересовался причиной, по которой Белла нас так привлекает?

– Тогда почему бы чужаку попросту не прийти к нам полюбопытствовать? – сказал Эмметт.

– Ты бы пришел, – отозвалась Эсми, тепло улыбнувшись. – Все остальные не всегда действуют так решительно. У нас большая семья – чужак мог испугаться. Но ведь Чарли он вреда не причинил. Совсем необязательно, что это был враг.

Всего лишь полюбопытствовал. Как сначала заинтересовались Джеймс и Виктория? При мысли о Виктории я задрожала, хотя Каллены сошлись на том, что приходила не она. По крайней мере, не в этот раз. Она будет придерживаться своей тактики. А ко мне приходил кто-то другой – чужак.

До меня стало доходить, что вампиров на свете гораздо больше, чем мне казалось. Как часто обычный человек, сам того не подозревая, сталкивается с одним из них? Сколько смертей, приписываемых преступлениям и несчастным случаям, в действительности дело рук голодных вампиров? На сколько перенаселен этот новый мир, к которому я решила присоединиться?

От скрытого в тумане будущего по спине побежали мурашки.

Каллены задумались над словами Эсми. Судя по виду Эдварда, он с этой теорией был не согласен, а вот Карлайл очень хотел в нее поверить.

Элис поджала губы.

– Я так не думаю. Уж слишком подходящий был выбран момент… Этот гость сделал все возможное, чтобы избежать встречи. Будто он или она знали, что я увижу это…

– Возможно, у него были другие причины, чтобы не попадаться на глаза, – напомнила Эсми.

– А не все ли равно, кто именно это был? – спросила я. – Достаточно того, что кто-то меня искал… разве не так? Нам не стоит ждать до самого выпускного.

– Нет, Белла, – тут же отозвался Эдвард. – Дела не настолько плохи. Если бы ты действительно оказалась в опасности, мы бы об этом узнали.

– Подумай о Чарли, – напомнил Карлайл. – Подумай, как ему будет больно, если ты вдруг исчезнешь.

– Как раз о Чарли я и думаю! Именно за него и беспокоюсь! А если бы вчера ночью незваный гость решил немного подкрепиться? Пока я рядом с Чарли, он тоже на мушке. Если с ним что-то случится, виновата буду я!

– Ну что ты, Белла, девочка моя, – сказала Эсми, погладив меня по голове. – С Чарли ничего не случится. Нам просто нужно быть поосторожнее.

– Поосторожнее? – повторила я, не веря своим ушам.

– Белла, все будет хорошо, – пообещала Элис.

Эдвард стиснул мою руку.

Вглядевшись в их прекрасные лица, я поняла, что любые доводы бесполезны.

Домой мы ехали в молчании. Я злилась. Вопреки здравому смыслу, ничто человеческое мне до сих пор не чуждо.

– Ты не останешься одна ни на секунду, – пообещал Эдвард по дороге. – С тобой всегда будет кто-то из нас. Эмметт, Элис, Джаспер…

Я вздохнула.

– Ну что за бред! Им это так наскучит, что они сами меня прикончат, лишь бы развеяться.

Эдвард бросил на меня хмурый взгляд.

– Ужасно смешно! Просто обхохочешься.

Когда мы приехали, Чарли был в прекрасном расположении духа. Он заметил сгустившееся между нами напряжение и неверно его истолковал. Самодовольно ухмыляясь, он наблюдал, как я наскоро собираю на стол. Эдвард извинился и ненадолго исчез: надо полагать, пошел на разведку. Однако Чарли дождался его возвращения и только потом сообщил:

– Джейкоб снова звонил.

Не моргнув глазом, я поставила перед ним тарелку.

– В самом деле?

– Белла, не будь такой мелочной, – нахмурился Чарли. – Похоже, Джейкоб очень расстроен.

– Он тебе платит за услуги посредника или ты работаешь на добровольных началах?

Чарли ворчал что-то невнятное, пока жевание не заглушило неразборчивые укоры.

Сам того не понимая, он задел меня за живое.

Моя жизнь сейчас очень похожа на игру в кости: а что, если в следующий раз выпадут две единицы? Вдруг со мной и правда стрясется какое-нибудь несчастье? В таком случае оставлять Джейкоба с чувством вины за свои слова – это гораздо хуже, чем просто мелочность.

Однако мне не хотелось разговаривать с Джейком при Чарли: пришлось бы следить за каждым словом, чтобы не дай бог чего не ляпнуть. Тут я остро позавидовала отношениям Джейкоба и Билли: как же легко жить с человеком, от которого у тебя нет секретов.

Придется подождать до утра. Скорее всего, эту ночь я переживу благополучно, а Джейку не помешает помучиться еще часиков двенадцать. Ему это даже на пользу пойдет.

Когда время «официального» визита Эдварда подошло к концу, я задумалась, кто же стоит под проливным дождем, охраняя меня и Чарли? Было очень жаль Элис или любого другого Каллена, но в то же время это успокаивало. Честно говоря, приятно знать, что я не одна. Да и Эдвард вернулся в рекордный срок.

Он снова усыпил меня колыбельной, и я спокойно, без всяких кошмаров, спала всю ночь, даже во сне зная, что Эдвард рядом.

Утром, еще до того, как я проснулась, Чарли уехал на рыбалку со своим помощником Марком. Я решила воспользоваться отсутствием родительской опеки и проявить великодушие.

– Хочу сказать Джейку, что он прощен, – предупредила я Эдварда после завтрака.

– Я так и знал, что ты его простишь, – спокойно улыбнулся Эдвард. – Дуться не в твоем характере.

Про себя я порадовалась: похоже, Эдвард перестал относиться к оборотням с недоверием.

На часы я посмотрела только тогда, когда уже набрала номер: немного рановато для звонков. Как бы не разбудить Билли или Джейка! Но трубку сняли на первом же гудке – значит, кто-то находился совсем рядом с телефоном.

– Алло? – отозвался тусклый голос.

– Джейкоб?

– Белла! – воскликнул он. – Белла, прости меня, пожалуйста! – Джейк второпях глотал слова. – Честное слово, я не имел в виду того, что сказал. Ну ляпнул сдуру. Разозлился просто, хотя это не оправдание. В жизни не говорил ничего более глупого, прости, пожалуйста. Не злись, ладно? Я тебя умоляю. Готов отдать себя в пожизненное рабство, лишь бы ты меня простила.

– Я не злюсь. Ты прощен.

– Спасибо! – горячо выдохнул он. – Сам не могу поверить, что я такой идиот.

– Да ладно тебе, мне не привыкать.

Он с облегчением расхохотался во все горло.

– Приезжай ко мне, – взмолился он. – Хочу загладить свою вину.

Я нахмурилась.

– И каким же образом?

– Да каким хочешь. Можно со скалы прыгнуть, – предложил он и снова засмеялся.

– Гениальная идея, ничего не скажешь!

– Я прослежу за твоей безопасностью, – пообещал он. – Неважно, чем именно ты хочешь заняться.

Я бросила взгляд на Эдварда: вид у него бесстрастный, но пока все же рановато на такое соглашаться.

– Прямо сейчас не могу.

– А, он не очень-то мной доволен, да? – Вопреки обыкновению, в голосе Джейкоба звучало смущение, а не горечь.

– Да нет, дело не в этом. Просто… ну, есть кое-что похуже, чем капризный оборотень подросткового возраста… – Я пыталась говорить шутливо, однако Джейка провести не удалось.

– Что случилось? – спросил он.

– Да как тебе сказать…

Эдвард протянул руку к трубке. Я внимательно всмотрелась в его лицо и решила, что выглядит он достаточно спокойно.

– Белла? – позвал Джейкоб.

Эдвард вздохнул, протягивая руку ближе к трубке.

– Ты не против поговорить с Эдвардом? – нерешительно спросила я. – Он хочет взять трубку.

Ответом было долгое молчание.

– Ладно, – наконец согласился Джейкоб. – Здесь явно происходит нечто занятное.

Я передала трубку Эдварду, надеясь, что он заметил предупреждение в моем взгляде.

– Привет, Джейкоб, – с безукоризненной вежливостью произнес Эдвард.

Тишина. Я закусила губу, пытаясь угадать, что мог ответить Джейкоб.

– Здесь кто-то был. Запах мне незнаком, – объяснил Эдвард. – Твоя стая ни на кого не натыкалась?

Новая пауза, в течение которой Эдвард кивал, ничуть не удивляясь словам Джейка.

– Джейкоб, проблема в том, что я ни за что не выпущу Беллу из виду, пока мы с этим не разберемся. Ничего личного…

Джейкоб снова прервал Эдварда: из трубки раздался невнятный голос – слов я не расслышала, но говорил он с еще большей настойчивостью.

– Возможно, ты прав… – начал Эдвард, но Джейкоб снова заспорил.

По крайней мере, ни один из них не злился.

– Интересное предложение. Мы согласны это обсудить. Конечно, если Сэм согласится.

Голос Джейка стал тише. Пытаясь прочитать выражение лица Эдварда, я принялась грызть ноготь.

– Спасибо, – ответил Эдвард.

И тут Джейкоб сказал что-то, от чего на лице Эдварда промелькнуло удивление.

– Вообще-то, я собирался пойти один, – ответил Эдвард на неожиданный вопрос. – А за ней присмотрят остальные.

Джейкоб снова повысил голос – кажется, старался в чем-то убедить Эдварда.

– Я постараюсь обойтись без предубеждений, – пообещал Эдвард. – Насколько это в моих силах.

В этот раз пауза длилась недолго.

– Неплохая идея. Когда?.. Нет, нормально. Я все равно хотел лично пройти по следу. Через десять минут… Конечно. – Эдвард протянул мне трубку. – Тебя.

В полном недоумении я взяла телефон.

– О чем это вы тут разговаривали? – спросила я Джейка обиженным тоном.

Детский сад, разумеется, но я обиделась, что мне ничего не сказали.

– О договоре, я думаю. Слушай, ты можешь сделать мне одолжение? Постарайся убедить своего кровососа, что самое безопасное место для тебя, особенно когда его самого нет рядом, – это резервация. Мы справимся с чем угодно.

– Именно на это ты и пытался его подбить?

– Да. Вполне логичный выход. Да и Чарли, пожалуй, тоже лучше к нам приехать. Пусть остается здесь как можно дольше.

– Попроси Билли поговорить с ним, – согласилась я. Мне ужасно не нравилось, что Чарли вместе со мной оказался на мушке. – Что еще?

– Просто хотим немного изменить границы, чтобы мы могли поймать того, кто подойдет слишком близко к Форксу. Я не уверен, что Сэм на это пойдет, но пока его нет, я присмотрю, чтобы все было в порядке.

– И как ты собираешься за этим присмотреть?

– Очень просто: если увидишь волка, бегающего вокруг дома, не надо в него стрелять.

– Мне бы и в голову не пришло! Но тебе все же не стоит… идти на риск.

Джейкоб фыркнул.

– Вот еще глупости! Я не маленький, не надо за меня переживать.

Я вздохнула.

– А еще я попытался уговорить его разрешить тебе приезжать ко мне в гости. Он настроен против поездок, так что не обращай внимания на все эти его разговоры о безопасности – это все ерунда. Он не хуже меня знает, что здесь тебе ничего не грозит.

– Я буду иметь это в виду.

– До скорого, – сказал Джейкоб.

– Ты собираешься приехать?

– Ага. Возьму след твоего гостя, чтобы выследить его, когда он вернется.

– Джейк, мне очень не нравится эта идея насчет выследить…

– Белла! Да ладно тебе! – прервал он меня со смехом и повесил трубку.

Глава десятая

Запах

Ну что за детский сад? Неужели Эдвард обязательно должен уйти, чтобы Джейкоб мог сюда приехать? Давно пора забыть о таких глупостях!

– Белла, я вовсе не чувствую к нему никакой личной неприязни. Но для нас обоих так будет проще, – сказал Эдвард, выходя за дверь. – Я буду рядом. Ты в полной безопасности.

– Об этом я и не переживаю!

Он улыбнулся – и вдруг с лукавым видом притянул меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы. Эдвард выдохнул, и я почувствовала, как его прохладное дыхание обволакивает каждую прядь; по шее побежали мурашки.

– Я скоро вернусь, – пообещал он и рассмеялся, словно я выдала удачную шутку.

– Что смешного?

Но Эдвард только ухмыльнулся и, не говоря ни слова, длинными прыжками помчался к лесу.

Я с ворчанием вернулась на кухню и взялась за уборку. Однако не успела я наполнить раковину водой, как раздался звонок в дверь. Трудно привыкнуть к тому, как быстро может передвигаться Джейкоб без машины. И насколько все остальные двигаются быстрее меня…

– Джейк, заходи! – крикнула я.

Сосредоточившись на укладывании стопки тарелок в мыльную воду, я забыла, что теперь Джейкоб бесшумен, как привидение. Когда за моей спиной раздался его голос, я невольно подпрыгнула.

– Разве можно оставлять дверь незапертой?.. Ох, извини!

Дернувшись от испуга, я плеснула на себя мыльной водой.

– Тех, кого может остановить запертая дверь, мне бояться нечего, – ответила я, вытирая полотенцем мокрое пятно на блузке.

– Логично, – согласился Джейкоб.

Я повернулась и критически посмотрела на него.

– Джейкоб, ну неужели так трудно ходить одетым?

Он снова был без рубашки, в одних старых джинсах, еще и коротко обрезанных. Похоже, Джейкоб так гордится своими недавно приобретенными мускулами, что терпеть не может скрывать их под одеждой. Честно говоря, мускулы были лучше некуда – вот только мне как-то не приходило в голову, что Джейк может быть тщеславен.

– Конечно, ты больше никогда не мерзнешь, но все же…

Джейкоб провел рукой по мокрым, спадающим на глаза волосам.

– Так проще, – объяснил он.

– Что проще?

Он снисходительно улыбнулся.

– Достаточно и того, что я шорты с собой таскаю, не хватало еще весь гардероб носить. Я же не вьючная лошадь!

Я нахмурилась.

– О чем это ты?

Джейкоб посмотрел на меня так, словно я не понимала очевидных вещей.

– Когда я превращаюсь, моя одежда не может исчезать и появляться вновь – мне приходится таскать ее с собой. Уж прости, что я стараюсь не носить слишком много всего.

– Об этом я как-то не подумала, – покраснев, пробормотала я.

Джейкоб засмеялся и показал на черный кожаный шнурок, обмотанный вокруг левой икры. Я только сейчас заметила, что Джейкоб не только раздет, но и разут.

– Это не просто дань моде: носить джинсы в зубах не очень-то приятно.

Что тут скажешь?

Он усмехнулся.

– Ничего, что я почти раздет?

– Все нормально.

Джейкоб снова засмеялся, и я повернулась к нему спиной, сосредоточившись на посуде. Надеюсь, он понял, что мой румянец вызван не его вопросом, а смущением за собственную глупость.

– Пожалуй, мне пора заняться делом. – Джейкоб вздохнул. – Не хотелось бы дать ему повод обвинить меня в том, что я не выполняю свои обязательства.

– Джейкоб, ты вовсе не обязан…

Он оборвал меня взмахом руки.

– Я сам напросился. Так где сильнее всего пахнет чужаком?

– Наверное, в моей спальне.

Джейк прищурился: ему это понравилось не больше, чем Эдварду.

– Погоди минутку, – сказал он.

Я методично отмывала щеткой тарелку, и в тишине слышалось только шуршание пластиковых щетинок по керамике. Как я ни прислушивалась, со второго этажа не раздалось ни звука: ни скрипа половиц, ни щелчка дверного замка. Сообразив, что слишком долго полирую одну и ту же тарелку, я постаралась сосредоточиться на том, что делаю.

– Уф! – выдохнул Джейкоб совсем рядом, и я снова вздрогнула.

– Джейк! Прекрати!

– Извини. – Джейкоб взял полотенце и вытер новую лужицу. – Я заглажу свою вину. Ты моешь, а я буду вытирать.

– Ладно, – согласилась я, передавая ему тарелку.

– Взять след оказалось совсем нетрудно. Кстати, ну и запашок у тебя в комнате!

– Я куплю освежитель воздуха.

Джейкоб засмеялся.

Я мыла посуду, а Джейк ее вытирал – так мы и работали несколько минут в полном, но дружелюбном молчании.

– Можно кое-что спросить?

Я передала ему очередную тарелку.

– Смотря что ты хочешь узнать.

– Я вовсе не прикалываюсь, мне правда интересно, – заверил Джейк.

– Ладно. Спрашивай.

Он помедлил.

– А как это… ну… дружить с парнем-вампиром?

– Лучше не бывает!

– Я серьезно. Тебя это не смущает? В дрожь никогда не бросает?

– Нет.

Джейкоб молча взял чашку из моих рук. Я глянула на его лицо: он нахмурился и выпятил нижнюю губу.

– Еще вопросы? – спросила я.

Он сморщил нос.

– Ну… просто интересно… ты… ты с ним целуешься?

Я засмеялась.

– Конечно!

Джейка передернуло.

– На вкус и цвет… – пробормотала я.

– А клыки тебя не пугают?

Я стукнула Джейка по руке, забрызгав его мыльной водой.

– Джейкоб, заткнись! Ты прекрасно знаешь, что у него нет клыков!

– Так уж и нет, – пробормотал Джейк.

Я стиснула зубы и принялась оттирать кухонный нож с большей силой, чем требовалось.

– А можно еще вопрос? – тихо спросил Джейкоб, когда я передала ему нож.

– Можно, – резко ответила я.

Он молча покрутил нож под струей воды. Потом еле слышно прошептал:

– Ты сказала «несколько недель»… А когда именно?.. – договорить он не сумел.

– После выпускного, – прошептала я в ответ, настороженно вглядываясь в лицо Джейка: а вдруг опять вспылит?

– Так скоро! – выдохнул он, закрывая глаза.

Не спросил, а простонал. Мускулы его рук напряглись, плечи окаменели.

– Ой! – вскрикнул Джейкоб.

От неожиданности я подпрыгнула.

Правую руку он стиснул в кулак – и зажал в нем нож. Джейкоб раскрыл пальцы, и нож с грохотом упал на кухонный стол. Поперек ладони шел длинный, глубокий порез. Кровь лилась по пальцам и капала на пол.

– Ох! Вот черт! – воскликнул Джейкоб.

Голова у меня закружилась, а желудок подскочил к горлу. Я вцепилась в стол, сделала глубокий вдох ртом и взяла себя в руки: надо помочь Джейкобу.

– Ох, Джейк! Угораздило же тебя! На, обмотай полотенцем.

Я протянула кухонное полотенце и попыталась взять Джейка за руку. Он отшатнулся.

– Ничего страшного, Белла, ерунда.

Комната стала слегка расплываться перед глазами.

Я снова глубоко вдохнула.

– Ерунда?! Да ты чуть не до кости порезался!

Он не обратил внимания на предложенное полотенце. Просто подставил ладонь под струю воды из крана. Вода покраснела. Голова у меня опять закружилась.

– Белла! – позвал Джейкоб.

Я отвела взгляд от пореза и посмотрела Джейку в лицо: он хмурился, но выглядел спокойно.

– Что?

– У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь в обморок. Еще немного, и ты откусишь себе нижнюю губу. Перестань. Успокойся. Дыши глубже. Со мной все в порядке.

Я втянула воздух ртом и перестала кусать губу:

– Не храбрись.

Джейкоб усмехнулся.

– Поехали, – сказала я. – Тебе нужно в больницу.

Я решила, что в состоянии вести машину. По крайней мере, комната больше не кружилась перед глазами.

– Не надо. – Джейк закрыл кран.

Взял у меня полотенце и замотал в него ладонь.

– Подожди! Дай мне посмотреть.

Я покрепче ухватилась за стол, чтобы удержаться на ногах, если вдруг опять закружится голова.

– Ты никак получила диплом врача и ничего мне об этом не сказала?

– Дай мне посмотреть на рану, и я решу, стоит ли закатывать истерику по поводу поездки в больницу.

– Не надо истерик! – в притворном ужасе скривился Джейкоб.

– Покажи руку или истерика гарантирована!

– Ладно.

Он размотал повязку. Когда я протянула руку за полотенцем, он положил на нее свою.

Несколько секунд я ничего не могла понять. Даже перевернула руку Джейка тыльной стороной вверх, хотя была уверена, что порезал он именно ладонь. Наконец я осознала, что ярко-розовая, вдавленная полоса – это все, что осталось от раны, и повернула его руку обратно ладонью вверх.

– Но… ты же… истекал кровью!

Джейкоб посмотрел мне в глаза.

– На мне все заживает моментально.

– С этим трудно спорить, – почти беззвучно ответила я.

Я же своими глазами видела длинный, глубокий порез, из которого текла кровь. От ее соленого запаха я чуть сознание не потеряла. Такой порез явно требовал швов. Должен был бы пройти не один день, прежде чем он покрылся бы корочкой, и еще много недель, чтобы стал блестящим розовым шрамом, который уже сейчас красовался на ладони Джейкоба.

Джейк ухмыльнулся и ударил себя в грудь.

– Я же оборотень! Забыла?

Он посмотрел мне в глаза бесконечно долгим взглядом.

– Так и есть, – наконец ответила я.

Джейкоб рассмеялся.

– Ведь я же говорил тебе об этом! И ты видела шрам у Пола.

Я потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок.

– Одно дело слышать, а другое – увидеть своими глазами.

Я присела и вытащила из шкафчика под раковиной чистящее средство с хлоркой. Налила немного на тряпку и принялась оттирать пол. Резкий запах хлорки прочистил мозги, окончательно избавив от остатков головокружения.

– Давай я уберу, – предложил Джейкоб.

– Я сама. Ты лучше брось полотенце в стирку.

Убедившись, что от пола не пахнет ничем, кроме хлорки, я промыла хлоркой и раковину. Потом вылила колпачок средства в стиральную машинку и включила ее. Джейкоб неодобрительно следил за моими действиями.

– У тебя что, навязчивый невроз? – спросил он, когда я закончила прибираться.

Хм. Не исключено. Но в этот раз у меня, по крайней мере, есть оправдание.

– Видишь ли, мы здесь слишком чувствительны к запаху крови. Надеюсь, ты понимаешь.

Джейкоб скривился.

– Зачем усложнять жизнь Эдварду? – сказала я. – Ему и так несладко.

– Ну да, ну да. Разумеется!

Я вытащила пробку, и грязная вода втянулась в слив раковины.

– Белла, можно задать тебе вопрос?

Я вздохнула.

– А каково это, когда твой лучший друг – оборотень?

Вопрос застал меня врасплох. Я рассмеялась.

– Разве тебе не страшно? – не унимался Джейкоб, не давая мне ответить.

– Нет. Если оборотень ведет себя прилично, то лучшего друга и не придумаешь, – пояснила я.

Джейкоб ухмыльнулся, блеснув зубами.

– Спасибо, Белла! – Он схватил меня за руку и стиснул в медвежьих объятиях.

Не успела я отреагировать, как он опустил руки и отступил назад.

– Фу! – поморщился Джейк. – От твоих волос несет хуже, чем от твоей комнаты!

– Извини, – пробормотала я.

И внезапно поняла, почему засмеялся Эдвард, когда подышал на меня.

– Одна из многих проблем, возникающих от общения с вампирами, – пожал плечами Джейк. – От тебя начинает плохо пахнуть. Впрочем, это не самая большая проблема.

Я хмуро глянула на него.

– Только тебе не нравится мой запах.

Он ухмыльнулся.

– Ладно, Белла, пока!

– Ты уходишь?

– Он ждет, пока я уйду. Я слышу его на улице.

– Вот как.

– Я выйду через заднюю дверь, – Джейк помедлил. – Погоди-ка, а ты не сможешь приехать в Ла-Пуш сегодня вечером? Мы устраиваем посиделки у костра. Эмили придет, и ты сможешь познакомиться с Ким… Кстати, Квилу тоже не терпится тебя увидеть. Ему очень не нравится, что ты узнала обо всем раньше него.

Я усмехнулась. Представляю, как разозлился Квил: человеческая подружка Джейка общалась с оборотнями, когда он о них и понятия не имел!

– Не знаю, Джейк. Видишь ли, сейчас ситуация несколько напряженная…

– Да ладно тебе, неужели ты думаешь, что кто-то сможет справиться с… с нами?

В конце фразы он запнулся. Интересно, ему так же сложно произнести вслух слово «оборотень», как мне трудно сказать «вампир»?

В больших черных глазах Джейкоба светилась мольба.

– Я спрошу, – неуверенно ответила я.

Джейкоб хмыкнул.

– Он что, еще и твой опекун? На прошлой неделе я видел в новостях передачу о влюбленных девочках-подростках, над которыми издевались их возлюбленные…

– Хватит! – отрезала я и толкнула Джейка. – Оборотням пора выметаться!

Он ухмыльнулся.

– Пока, Белла. Не забудь сначала попросить разрешения.

Джейкоб выскочил за дверь прежде, чем я успела чем-нибудь в него запустить.

Через несколько секунд в кухню медленно вошел Эдвард. Капли дождя, словно бриллианты, блестели в мокрых бронзовых кудрях. В глазах настороженность.

– Вы что, подрались? – спросил он.

– Эдвард! – воскликнула я, бросаясь в его объятия.

– Привет! – засмеялся он, обнимая меня. – Пытаешься отвлечь мое внимание? У тебя здорово получается.

– Нет, с Джейкобом я не дралась. Так, поругались немножко. А с чего ты взял?

– Просто подумал, с чего это ты всадила в него нож. Хотя, признаться, я не возражаю. – Эдвард мотнул головой в сторону ножа на кухонном столе.

– Вот черт! А я-то думала, что все убрала.

Я оторвалась от Эдварда, подскочила к столу и, бросив нож в раковину, залила его хлоркой.

– Я его пальцем не тронула. Он сам забыл про ножик в руках, – объяснила я на ходу.

Эдвард фыркнул.

– Все оказалось гораздо скучнее, чем я ожидал!

– Не хулигань.

Эдвард вытащил из кармана куртки большой конверт и бросил его на стол.

– Я тебе почту принес.

– Что-нибудь стоящее?

– По-моему, да.

Его интонации заставили меня подозрительно прищуриться. В чем тут дело?

Эдвард свернул конверт пополам. Я расправила его, удивленная плотностью дорогой бумаги, и прочитала обратный адрес.

– Дартмут? Это что, шутка?

– Думаю, это извещение о том, что тебя приняли в колледж. Мне пришел точно такой же конверт.

– Черт побери, Эдвард, что ты сделал?

– Всего лишь отослал твое заявление.

– Может, на уровень студентки Дартмута я не тяну, но все же не такая дура, чтобы в это поверить.

– А вот Дартмут думает, что ты на их уровень тянешь.

Я вдохнула и медленно досчитала до десяти.

– Очень мило с их стороны, – наконец ответила я. – Однако, вне зависимости от того, что они думают, остается еще проблема с оплатой за обучение. У меня таких денег нет, а тебе я не позволю выбрасывать на ветер сумму, за которую можно купить еще один «порше» – и все только для того, чтобы сделать вид, будто я буду учиться в Дартмуте.

– Еще один «порше» мне без надобности. И не надо делать вид, – пробормотал он. – За один год в колледже ничего страшного с тобой не случится. Может, тебе даже понравится. Подумай об этом, Белла. Представь себе, как будут счастливы Чарли и Рене…

Прежде чем мне удалось заглушить его бархатный голос, он успел нарисовать в моей голове яркую картинку: конечно же, Чарли прямо-таки лопнет от гордости, и ни один житель Форкса не избежит последствий этого взрыва; а Рене просто с ума сойдет от радости, хотя и будет клясться, что ничуть не удивлена…

Я попыталась выкинуть эту картинку из головы.

– Эдвард, я не знаю, доживу ли до выпускного, не говоря уже о том, чтобы пережить лето или осень.

Он вновь обнял меня.

– Никто тебя и пальцем тронуть не посмеет. Тебе незачем торопиться.

Я вздохнула.

– Завтра же переведу на Аляску все, что лежит на моем счете в банке. Этого будет достаточно в качестве алиби. Аляска так далеко, что Чарли не станет ждать меня в гости раньше, чем к Рождеству. А к тому времени я придумаю какой-нибудь предлог. Знаешь, все эти секреты и уловки так утомительны, – поддразнила я.

Лицо Эдварда застыло.

– Потом будет легче. Через несколько десятков лет все, кого ты знаешь, умрут. И никаких проблем не останется.

Я вздрогнула.

– Извини, это прозвучало слишком жестко.

Я невидящими глазами смотрела на большой белый конверт.

– Но ведь это правда.

– Если я смогу разобраться с тем, что сейчас происходит, ты согласишься хотя бы подумать об отсрочке?

– Нет.

– Ох, и упрямая же ты!

– Это точно.

Стиральная машинка споткнулась и затихла.

– Дурацкая жестянка! – пробормотала я, отрываясь от Эдварда.

Положила обратно в центр одинокое кухонное полотенце, которое разбалансировало бак, и снова включила машинку.

– Кстати, хорошо, что вспомнила, – сказала я. – Ты не мог бы спросить Элис, что она сделала с моими шмотками, когда прибиралась у меня в комнате? Я ничего не могу найти.

Эдвард в недоумении уставился на меня.

– Элис убрала твою комнату?

– Похоже на то. Когда пришла забрать мою пижаму, подушку и все прочее, чтобы держать меня в плену. – Я бросила на Эдварда хмурый взгляд. – Элис взяла все, что валялось в комнате: рубашки, носки и прочее, и я понятия не имею, куда она их дела.

Недоумение на лице Эдварда вдруг сменилось напряжением.

– Когда ты заметила пропажу вещей?

– Когда вернулась домой после девичника. А что?

– Не думаю, что Элис могла взять вещи вроде одежды или подушки. Взяли то, что ты носила… к чему прикасалась… на чем спала?

– Да. Эдвард, в чем дело?

Он окаменел.

– Взяли вещи с твоим запахом.

Я поперхнулась.

Молча мы смотрели друг другу в глаза.

– Мой незваный гость, – пробормотала я.

– Он собирал следы… доказательства. Чтобы подтвердить, что нашел тебя?

– Зачем? – прошептала я.

– Не знаю, Белла. Но клянусь, что узнаю. Во что бы то ни стало.

– Не сомневаюсь, – сказала я, кладя голову ему на грудь.

И почувствовала, как в кармане Эдварда завибрировал телефон.

Эдвард вытащил мобильник и глянул на номер.

– Именно он мне сейчас и нужен, – пробормотал он. – Карлайл, я… – Эдвард замолк и несколько минут напряженно слушал. – Хорошо, я проверю. Послушай…

Он объяснил, что у меня пропали вещи, однако судя по тому, что мне удалось услышать, Карлайл ничего путного предложить не мог.

– Может быть, я поеду… – Эдвард перевел взгляд на меня и замолк. – А может быть, нет. Только не отпускай Эмметта одного, ты же знаешь, какой он бывает. По крайней мере, попроси Элис присмотреть. Мы займемся этим позже.

Эдвард захлопнул мобильник.

– Где газета? – спросил он.

– Не знаю, а что?

– Надо посмотреть кое-что. Или Чарли ее уже выбросил?

– Кто его знает…

Эдвард исчез. И тут же вернулся – со свежими каплями дождя в волосах и газетой в руке. Развернул газету на столе и быстро просмотрел заголовки. Затем склонился поближе, сосредоточившись на том, что читал, и водя пальцем по особенно интересным абзацам.

– Карлайл прав… да… очень небрежно. Совсем зеленые и спятившие? Или жить надоело? – пробормотал он себе под нос.

Я глянула через его плечо.

В «Сиэтл таймс» красовался заголовок «Эпидемия убийств продолжается – у полиции подозреваемых нет».

Статья была очень похожа на ту, которая расстроила Чарли несколько недель назад: возрастающий уровень насилия в городе скоро сделает Сиэтл лидером в национальном списке опасных для жизни мест. Правда, это была уже другая статья – число убийств значительно возросло.

– Дела идут все хуже, – пробормотала я.

Эдвард нахмурился.

– Это уже вообще черт знает что. Один-единственный новорожденный вампир не мог такого натворить. Что происходит? Они словно в жизни не слышали про Вольтури. Впрочем, это не исключено. Правила им никто не объяснил… в таком случае, кто же их создает?

– Сами Вольтури? – повторила я и вздрогнула.

– Нет, Вольтури как раз уничтожают таких бессмертных, которые могут выдать нас с головой. Несколько лет назад Вольтури навели порядок в Атланте, а ведь там до подобного безобразия не дошло. Они скоро вмешаются, очень скоро, если нам не удастся как-то разрядить ситуацию. Мне бы очень не хотелось, чтобы они появились в Сиэтле сейчас. Это слишком близко к Форксу, и они могут решить заглянуть к тебе.

Я снова вздрогнула.

– Что же нам делать?

– Пока что мы слишком мало знаем. Возможно, если поговорить с этими молодыми, объяснить им правила, все обойдется мирным путем. – Эдвард нахмурился, словно не верил, что это возможно. – Подождем, пока Элис разберется в том, что происходит… Не стоит вмешиваться без крайней на то необходимости. В конце концов, это не наше дело. И хорошо, что у нас есть Джаспер, – добавил Эдвард, точно разговаривая сам с собой. – Если придется вести переговоры с молодняком, он нам очень пригодится.

– Джаспер? Почему?

Эдвард мрачно улыбнулся.

– Джаспер вроде как специалист по молодым вампирам.

– В каком это смысле «специалист»?

– Сама у него спросишь: это длинная история.

– Черт знает что творится! – пробормотала я.

– Это точно. Такое впечатление, что все сразу со всех сторон на нас навалилось. – Эдвард вздохнул. – Тебе не приходит иногда в голову, что твоя жизнь была бы гораздо проще, если бы ты не влюбилась в меня?

– Возможно. Только что это была бы за жизнь?

– Для меня, – тихо поправил он. – А теперь, – продолжил Эдвард с лукавой усмешкой, – ты, наверное, хочешь у меня что-то спросить?

Я непонимающе уставилась на него.

– Разве?

– Ну, а может, и нет. – Он ухмыльнулся. – Мне показалось, что ты обещала спросить моего разрешения пойти сегодня на вечеринку к оборотням.

– Опять подслушивал?

– Немножко, в самом конце.

– Ладно, я все равно не собиралась тебя спрашивать. Решила, что тебе и так есть о чем волноваться.

Эдвард взял меня за подбородок и поднял мое лицо вверх, чтобы заглянуть в глаза.

– А ты хотела бы пойти?

– Не очень. Не переживай об этом.

– Белла, ты не обязана спрашивать мое разрешение. Я не твой отец – и слава богу! Хотя тебе, пожалуй, стоило бы спросить Чарли.

– Ты ведь знаешь, что Чарли скажет да.

– Вообще-то ты права, я и правда лучше многих знаю, что скажет Чарли.

Я молча смотрела на Эдварда. Чего же он хочет? Нет, в Ла-Пуш ехать нельзя, хотя и очень хочется: там я совсем потеряю голову. Вокруг такое творится, а я собираюсь на вечеринку с громадными мальчишками-волками. Вот идиотка! Но ведь так хочется поехать… Забыть ненадолго о смертельной угрозе и стать менее здравомыслящей и более безрассудной Беллой и беззаботно хохотать с Джейком. Пусть всего лишь на несколько часов – неважно.

– Белла, – сказал Эдвард. – Я обещал быть более благоразумным и доверять твоим суждениям. Я не шутил. Если ты чувствуешь себя в безопасности рядом с оборотнями, то и мне волноваться не о чем.

– Ничего себе! – повторила я то, что сказала вчера ночью.

– И к тому же Джейкоб прав, по крайней мере, в одном – стая оборотней вполне в состоянии один вечер присмотреть даже за таким невезучим человеком, как ты.

– Ты уверен?

– Конечно. Только…

Я приготовилась к худшему.

– Надеюсь, ты согласишься принять некоторые меры предосторожности? Во-первых, позволишь мне довезти тебя до границы. И еще возьмешь с собой мобильник, чтобы я знал, когда тебя забрать?

– Ну что же… очень разумные меры предосторожности.

– Прекрасно.

Эдвард улыбнулся, и я не заметила ни тени тревоги в его похожих на самоцветы глазах.

Как и следовало ожидать, Чарли охотно разрешил мне поехать в Ла-Пуш на вечеринку у костра. Джейкоб прямо-таки повизгивал от удовольствия, когда я позвонила ему, чтобы сообщить об этом. Он вполне согласился с мерами предосторожности Эдварда и пообещал встретить нас в шесть часов на границе.

Немного поразмыслив, я решила не продавать свой мотоцикл: отвезу его обратно в Ла-Пуш, где ему самое место, а когда он мне больше не понадобится… Ну тогда буду настаивать, чтобы Джейк что-то с этого получил. Пусть продаст его или подарит другу. Мне все равно.

Сегодняшний вечер показался мне подходящей возможностью вернуть мотоцикл в гараж Джейкоба. В последнее время настроение у меня было ниже плинтуса, и каждый день мог стать последним. Нет времени откладывать дела на потом, даже если эти дела не самые важные.

Эдвард лишь кивнул, когда я объяснила ему, что собираюсь сделать. Правда, в его глазах мне почудился проблеск тревоги: похоже, Эдвард не больше Чарли одобряет мои поездки на мотоцикле.

Я поехала следом за ним к гаражу Калленов, где оставила мотоцикл. Только поставив на место пикап и выйдя из него, я поняла, что в этот раз тревога могла быть вызвана не только заботой о моей безопасности.

Рядом с моим древним мотоциклом возвышался еще один… назвать его мотоциклом язык не поворачивался: он слишком отличался от моего внезапно одряхлевшего железного коня.

Большой, гладкий, серебристый – даже неподвижно стоящий на месте он, казалось, летел с огромной скоростью.

– Это что за зверь?

– Так, ничего, – пробормотал Эдвард.

– Ничего себе «ничего»!

– Ну, я же не знал, простишь ли ты своего друга или он тебя, и если нет, то не вздумается ли тебе снова погонять на мотоцикле, – небрежно ответил Эдвард как ни в чем не бывало. – Похоже, тебе это нравится. Я подумал, что могу кататься с тобой, если захочешь. – Он пожал плечами.

Я во все глаза уставилась на великолепный механизм. Рядом с ним мой мотоцикл выглядел сломанным детским велосипедом. С внезапно налетевшей грустью я поняла, что скорее всего и сама выгляжу точно так же рядом с Эдвардом.

– Мне же за тобой не угнаться, – прошептала я.

Эдвард взял меня за подбородок и повернул к себе лицом, чтобы посмотреть в глаза. Одним пальцем он попытался приподнять уголок моего рта.

– Белла, я буду ехать рядом с тобой.

– Вряд ли тебе это очень понравится.

– Еще как понравится, если мы будем вместе.

Я прикусила губу и представила себе эту картинку.

– Эдвард, а если тебе покажется, что я еду слишком быстро или теряю управление, что ты сделаешь?

Он заколебался, нащупывая верный ответ. Я знала правду: Эдвард найдет способ спасти меня прежде, чем я врежусь куда-нибудь.

Потом он улыбнулся – вроде бы искренне, хотя глаза чуть сузились.

– Так вот чем ты занимаешься с Джейкобом. Теперь понятно.

– Ну, просто я не так сильно его задерживаю. То есть я, наверное, могу попытаться…

Я с сомнением уставилась на серебристый мотоцикл.

– Не волнуйся, – ответил Эдвард и рассмеялся. – Я заметил, что Джаспер с него глаз не сводит. Пора бы ему освоить новое средство передвижения. В конце концов, ведь у Элис теперь есть «порше».

– Эдвард, я…

Он закрыл мне рот поцелуем.

– Я же сказал, не волнуйся. Но есть кое-что, о чем я хотел бы тебя попросить.

– Все, что угодно, – не задумываясь пообещала я.

Он отпустил меня, перегнулся через гигантский мотоцикл и вытащил что-то спрятанное за ним.

Эдвард держал в руках два предмета: нечто черное и непонятное, а также легко узнаваемую вещь красного цвета.

– Пожалуйста? – попросил он и улыбнулся, мгновенно разбив мое сопротивление.

Я взяла красный шлем и взвесила его в руках.

– У меня будет ужасно глупый вид.

– Нет, у тебя будет очень умный вид – достаточно умный, чтобы избежать травмы. – Эдвард перебросил черную штуковину через плечо и обнял меня. – Прямо сейчас я держу в руках то, без чего не могу жить. Ты должна об этом позаботиться.

– Ладно. А это что за штука? – подозрительно спросила я.

Эдвард засмеялся и развернул черную штуковину – она оказалась какой-то курткой с толстой подкладкой.

– Это мотоциклетная куртка. Говорят, при падении с мотоцикла можно здорово ободрать шкурку, хотя мне-то откуда знать?

Эдвард протянул мне куртку. Я глубоко вздохнула, откинула волосы назад, напялила шлем и натянула куртку. Эдвард, едва заметно улыбаясь, застегнул молнию и отступил на шаг.

Я почувствовала себя неповоротливой, как корова.

– Скажи честно, у меня очень страшный вид?

Эдвард сделал еще один шаг назад и надул губы.

– Неужели все так плохо? – пробормотала я.

– Нет, нет! Вообще-то… – он замялся, подбирая слово. – Ты выглядишь… привлекательно.

Я расхохоталась.

– Скажешь тоже!

– Нет, правда, очень привлекательно.

– Ты так говоришь только для того, чтобы я это не снимала, – заявила я. – Хотя ладно. Ты прав: так благоразумнее.

Эдвард обнял меня и прижал к себе.

– Глупая! Пожалуй, это часть твоей привлекательности. Хотя, надо признаться, у шлема есть свои недостатки.

Эдвард стянул шлем, чтобы поцеловать меня.

Чуть позже, когда Эдвард вез меня в Ла-Пуш, мне пришло в голову, что ситуация выглядит странно знакомой. Подумав, я поняла почему.

– Знаешь, что мне это напоминает? – спросила я. – Очень похоже на то, как Рене отвозила меня на лето к Чарли, когда я была маленькая. Я чувствую себя семилетним ребенком.

Эдвард засмеялся.

Я не стала говорить этого вслух, однако самая большая разница между этими двумя ситуациями была в том, что Чарли и Рене лучше относились друг к другу, чем Эдвард и Джейкоб.

На полпути к Ла-Пуш мы повернули и увидели Джейкоба: он стоял, привалившись к красному «фольксвагену», который сам собрал из металлолома. Когда я помахала ему, бесстрастное выражение на лице Джейкоба сменилось улыбкой.

Эдвард остановил «вольво», не доезжая до Джейка ярдов тридцать.

– Позвони мне, когда соберешься домой, – сказал он. – Я заеду за тобой.

– Я не буду засиживаться допоздна, – пообещала я.

Эдвард вытащил из багажника мой мотоцикл, а также шлем и куртку – невероятно, как ему удалось все туда запихать! Впрочем, это не так уж трудно сделать, если хватает силенок таскать целые машины, не говоря уже о крошечных мотоциклах.

Джейкоб наблюдал за нами, не пытаясь подойти ближе. Улыбаться он перестал, и я ничего не могла прочитать в его черных глазах.

Я взяла шлем под мышку и бросила куртку на сиденье.

– Все взяла? – спросил Эдвард.

– Все.

Он вздохнул и наклонился ко мне. Я подставила губы для прощального чмока, но Эдвард захватил меня врасплох: крепко сжал в объятиях и впился поцелуем так, что я чуть не задохнулась.

Он тихо засмеялся и выпустил меня.

– Пока, – сказал Эдвард. – Мне правда очень нравится куртка.

Отворачиваясь, я заметила в его глазах отблеск чего-то, что мне видеть не полагалось. Не знаю, что именно это было. Может, тревога. На секунду мне показалось, что Эдвард испугался. Но скорее всего, я, как обычно, делала из мухи слона.

Толкая мотоцикл к невидимой границе между вампирами и оборотнями, я спиной чувствовала на себе взгляд Эдварда.

– Это еще что? – настороженно спросил Джейкоб, с непроницаемым лицом рассматривая мотоцикл.

– Решила отвезти его на место, – объяснила я.

Джейкоб на секунду задумался, а потом широко улыбнулся.

Я узнала, что нахожусь на территории оборотней, потому что Джейкоб оттолкнулся от машины и быстро пошел мне навстречу, покрыв разделяющее нас расстояние тремя огромными шагами. Взял мотоцикл, поставил на подпорку и стиснул меня в медвежьих объятиях.

Я услышал, как зарычал мотор «вольво», и стала вырываться.

– Джейк, ну хватит уже! – задыхаясь, выдавила я.

Он засмеялся и поставил меня на ноги. Я повернулась, чтобы помахать Эдварду на прощание, но серебристая машина уже исчезала за поворотом дороги.

– Прелестно, – заметила я, не скрывая яд в голосе.

Глаза Джейка раскрылись в невинном изумлении.

– Что?

– Он и так пошел нам навстречу. Зачем же нарываться на неприятности?

Он снова засмеялся – на этот раз еще громче. Явно решил, что я сказала нечто очень смешное. Что тут могло быть смешного? Джейкоб обошел машину и открыл передо мной дверцу.

– Белла, – все еще посмеиваясь, сказал он, закрывая дверцу. – Нельзя нарваться на то, что уже и так есть.

Глава одиннадцатая

Легенды

– Ты будешь эту сосиску? – спросил Пол у Джейкоба, не сводя глаз с последнего остатка от пиршества оборотней.

Джейкоб отклонился назад, упираясь в мои коленки. Он держал в руках насаженную на кусок проволоки сосиску: языки пламени лизали ее потрескавшуюся кожицу. Джейк вздохнул и погладил себя по животу, который каким-то непонятным образом оставался плоским, несмотря на бесчисленное количество поглощенных сосисок: после десятой я потеряла счет. И не говоря уже об огромном пакете чипсов и двухлитровой бутылке имбирного пива.

– Похоже, я так объелся, что скоро лопну, – произнес Джейкоб. – Но, пожалуй, еще одну можно запихать. Правда, с трудом, – грустно вздохнул он.

Пол съел не меньше, чем Джейкоб. И все же он нахмурился и стиснул руки в кулаки.

– Да ладно! – засмеялся Джейк. – Шутка! Держи.

Он бросил импровизированный вертел через костер, и Пол ловко поймал его за противоположный конец.

Если я буду проводить все свое время в обществе исключительно ловких людей, то заработаю комплекс неполноценности!

– Ты настоящий друг! – сказал Пол мгновенно позабыв вспышку злости.

Костер потрескивал, догорая. Искры вдруг взлетели ярким оранжевым заревом в черное небо. Надо же, а солнце-то село. Интересно, который час? Я совсем потеряла счет времени.

Вечеринка с квилетскими друзьями оказалась гораздо приятнее, чем я ожидала.

Когда мы с Джейком заносили мотоцикл в гараж – Джейк сокрушенно признал, что ему самому следовало подумать о шлеме для меня, – я заволновалась: как мне теперь показаться на вечеринке оборотней? Не сочтут ли меня предательницей? Не разозлятся ли на Джейка? Не испорчу ли я вечеринку?

Однако когда Джейкоб привел меня на обычное место встречи – на вершину скалы, – огонь уже пылал ярче закрытого облаками солнца, и все было легко и просто.

– Привет, подружка вампиров! – крикнул Эмбри.

Квил протянул мне пятерню и чмокнул в щеку. Когда я села на прохладный камень рядом с Сэмом и Эмили, Эмили сжала мою руку.

Если не считать шутливых требований – в основном со стороны Пола – сидеть с подветренной стороны, чтобы не воняло вампирами, меня здесь приняли как свою.

Оказалось, что пришла не только молодежь. Все уселись в кружок, и на почетном месте стояло инвалидное кресло Билли. Рядом, на раскладном стуле сидел дряхлый седой Старый Квил – дедушка Квила. С другой стороны – Сью Клируотер, вдова Гарри, друга Чарли. Двое ее детей, Ли и Сет, уселись прямо на земле, как и все остальные. Я удивилась, что все трое теперь посвящены в тайну. Судя по тому, как Билли и Старый Квил обращались к Сью, она заняла место мужа в совете старейшин. Неужели в результате ее дети автоматически становились членами самого тайного общества в Ла-Пуш?

Бедная Ли, каково ей сидеть прямо напротив Сэма и Эмили? На ее красивом лице не отражалось никаких эмоций, но она не сводила глаз с пламени костра. Глядя на прекрасные черты Ли, я не могла не сравнивать их с обезображенным лицом ее сестры. Интересно, что думает Ли о шрамах теперь, когда знает правду? Не кажется ли ей это справедливым возмездием?

Маленький Сет Клируотер стал совсем большим. Его широкая, счастливая улыбка и длинные, неуклюжие конечности подростка очень напоминали мне юного Джейкоба. От этого сходства я улыбнулась, а потом вздохнула. Неужели Сет обречен так же сильно измениться, как и все его друзья? Может, именно поэтому его родным разрешено здесь присутствовать?

На скале собралась вся стая: Сэм и Эмили, Пол, Эмбри, Квил, Джаред и Ким – девушка, которую он полюбил.

Сначала Ким показалась мне обычной девочкой, немного застенчивой и не очень красивой. На широком лице сильно выдавались скулы, а маленькие глаза не могли их уравновесить. Нос и рот были слишком большими. Прямые черные волосы тонкими прядями развевались на ветру, который, похоже, никогда не утихал на вершине скалы.

Но это было только первое впечатление. Понаблюдав несколько часов за Джаредом, который не сводил глаз с Ким, я уже не считала ее дурнушкой.

Как Джаред на нее смотрел! Словно слепой, впервые увидевший солнце. Или коллекционер, обнаруживший неизвестное полотно да Винчи. Как мать, вглядывающаяся в лицо своего новорожденного малыша.

Его восхищенный взгляд заставил меня увидеть в Ким то, чего я не заметила вначале: в свете костра ее кожа отливала темным шелком, губы складывались в идеальное сердечко, белоснежные зубы блестели, а когда она смотрела вниз, длинные ресницы задевали щеки.

Под восхищенным взглядом Джареда Ким иногда заливалась краской и смущенно опускала глаза, но ей с трудом удавалось не смотреть на него хотя бы несколько секунд.

Наблюдая за ними, я лучше поняла то, что Джейкоб рассказывал мне об импринтинге: «трудно сопротивляться такой преданности и обожанию».

Ким задремала в объятиях Джареда. Ей наверняка очень тепло рядом с ним.

– Уже поздно, – тихо сказала я Джейкобу.

– Не торопись, – прошептал он, хотя как минимум половина присутствующих обладала достаточно тонким слухом, чтобы нас услышать. – Самое интересное еще не началось.

– И что же будет дальше? Ты проглотишь корову целиком?

Джейкоб фыркнул.

– Нет, с едой уже все. Мы ведь собрались не за тем, чтобы слопать недельный запас продуктов. Мы пришли на заседание совета. Квил здесь впервые, и еще не слышал наши истории. То есть слышал, конечно, но сейчас он знает, это правда. И потому будет слушать внимательно. Ким, Сет и Ли тоже новички.

– Что за истории?

Джейкоб сел рядом со мной, опираясь на низкий каменный выступ. Положил руку мне на плечи и тихо зашептал в ухо.

– Те истории, которые мы всегда считали легендами, – сказал он. – Истории о том, как мы появились. И первая история о воинах-призраках.

Шепот Джейкоба словно стал предисловием – атмосфера вокруг затухающего костра резко изменилась. Пол и Эмбри выпрямились. Джаред подтолкнул Ким и мягко заставил ее сесть прямо.

Эмили приготовила тетрадку и ручку – точно студентка в начале важной лекции. Сидевший рядом с ней Сэм слегка повернулся в ту же сторону, куда смотрел Старый Квил – я и внезапно поняла, что старейшин не трое, а четверо.

Ли Клируотер, не снимая бесстрастной маски с красивого лица, закрыла глаза – не от усталости, а чтобы лучше сосредоточиться. Ее брат нетерпеливо склонился вперед, ближе к старейшинам.

Костер потрескивал. В ночное небо вырвалась еще одна вспышка пламени.

Билли откашлялся и без дальнейших предисловий принялся рассказывать историю звучным, глубоким голосом. Слова следовали точно одно за другим, будто заученные наизусть, но в них все же чувствовался едва заметный ритм. Словно стихи, декламируемые поэтом.

– С самого начала квилеты были малочисленным племенем, – сказал Билли. – Нас и сейчас немного, но мы не исчезли. Потому что в нашей крови есть магия. Не всегда эта магия превращала нас в оборотней. Сначала мы были воинами-призраками.

Никогда раньше я не слышала, какой у Билли Блэка величественный голос, хотя сейчас поняла, что в нем всегда звучала властность.

Эмили лихорадочно водила ручкой по бумаге, пытаясь поспеть за рассказчиком.

– Вначале наше племя поселилось в этой бухте, где мы стали искусными корабелами и рыбаками. Но нас было мало, а бухта изобиловала рыбой. Другие племена положили глаз на нашу землю, а у нас не хватало воинов для защиты. Пришло более сильное племя, и мы сели в лодки, чтобы спастись. Кахелеха был не первым воином-призраком, но мы не помним тех, кто был до него. Не помним, кто впервые открыл этот дар и как его использовали раньше. В нашей истории первым вождем-призраком стал Кахелеха. В трудные времена он использовал магию, чтобы защитить наши земли. Он и его воины покинули лодки – не телом, а духом. Женщины присматривали за телами мужчин и за лодками, а воины вернулись в бухту. Они не могли физически прикоснуться к своим врагам, однако могли кое-что другое: направить ураганные ветры на лагерь противников; заставить ветер завывать, пугая врагов. Говорят, что звери могли видеть воинов-призраков, понимали и слушались их.

Кахелеха и его армия воинов-призраков напали на захватчиков. У вражеского племени с далекого севера были огромные ездовые собаки с густой шерстью. Воины-призраки натравили собак на их хозяев, а потом наслали летучих мышей из пещер в скалах. Воющий ветер помогал собакам сбить с толку людей. Собаки и летучие мыши победили. Выжившие захватчики разбежались, прозвав бухту проклятым местом. Воины-призраки отпустили собак на волю, и те одичали. Квилеты вернулись в свои тела – и к своим женам – с победой. Соседние племена, хоу и мака, заключили с квилетами договор, предпочитая держаться подальше от нашей магии. Мы жили в мире с соседями, а когда нападали враги, воины-призраки отбивали атаку. Прошло много лет. И тогда появился последний великий вождь-призрак Таха Аки. Он прославился своей мудростью и миролюбием. И его люди на жизнь не жаловались.

И только один человек по имени Утлапа был недоволен.

Вокруг костра зашипели. Я не успела заметить, кто начал первым. Билли не обратил на это внимания и продолжал рассказ:

– Утлапа, один из самых сильных воинов-призраков вождя Таха Аки, руки имел загребущие. Хотел, чтобы мы с помощью магии расширили территорию, поработили племена хоу и мака и основали империю. Когда воины-призраки покидали свои тела, то слышали все мысли друг друга. Таха Аки увидел, о чем мечтает Утлапа, и разозлился на него. Приказал уйти из племени и никогда больше не покидать свое тело. Как ни силен был Утлапа, воины вождя превосходили его числом, и ему пришлось подчиниться. Взбешенный изгнанник поселился в лесу неподалеку, поджидая удобный момент для мести вождю. Даже в мирные времена вождь-призрак сохранял бдительность. Он часто уходил в священное место в горах. Оставлял там свое тело и бродил по лесам и вдоль берега, проверяя, нет ли опасности. Однажды, когда Таха Аки собрался обойти свои земли дозором, Утлапа пошел за ним. Сначала он просто хотел убить вождя, но у этого плана имелись недостатки: воины-призраки наверняка захотят уничтожить убийцу, а он не успеет скрыться. Утлапа прятался среди камней, наблюдая, как вождь собирается покинуть тело, и тут ему пришел в голову новый план. Таха Аки оставил тело в тайном убежище и улетел вместе с ветром, чтобы охранять покой своего племени. Утлапа дождался, пока вождь удалился достаточно далеко. Таха Аки мгновенно почувствовал присутствие Утлапы в мире духов и понял, что тот собирается сделать. Он помчался обратно в тайное убежище, но даже самые быстрые ветра опоздали. Когда вождь вернулся, его тело исчезло. Утлапа оставил свое тело, заранее перекрыв эту лазейку: руками тела Таха Аки Утлапа перерезал себе горло. Таха Аки последовал за своим телом к подножию горы. Он кричал на Утлапу, но тот обращал на это не больше внимания, чем на ветер. В отчаянии смотрел Таха Аки, как Утлапа занял место вождя квилетов. Несколько недель Утлапа ничего не делал, чтобы убедиться, что все принимают его за Таха Аки. Потом начались перемены: прежде всего Утлапа запретил воинам-призракам покидать свои тела. Он заявил, что ему было видение опасности, хотя на самом деле просто боялся: знал, что Таха Аки ждет шанса рассказать, что произошло. Входить в мир духов Утлапа тоже не решался: Таха Аки быстро вернул бы себе свое тело. Поэтому мечтать о покорении соседей воинами-призраками не приходилось, и Утлапа удовольствовался своим положением вождя. Он стал обузой для племени: искал для себя привилегий, которыми не пользовался Таха Аки; отказывался работать вместе с воинами; вопреки обычаям, взял еще одну молодую жену, а потом и третью, хотя жена Таха Аки была жива. Таха Аки наблюдал за происходящим в бессильной ярости.

В конце концов Таха Аки попытался убить свое тело, чтобы спасти племя от Утлапы. Он привел с гор огромного волка, но Утлапа спрятался за воинами. Когда волк убил юношу, защищавшего ложного вождя, Таха Аки не помнил себя от горя. И приказал волку убираться.

Все истории сходятся в том, что нелегко быть воином-призраком. Освобождение духа от тела не столько радует, сколько пугает. Поэтому магия использовалась только в случае необходимости. Одинокие дозоры вождя были тяжелым бременем и добровольной жертвой. Без тела дух чувствует себя потерянным, это непривычно и очень пугает. Таха Аки так долго оставался без тела, что ему было очень плохо. Он чувствовал, что обречен: застрял в мучительной пустоте и никогда не сможет совершить последний переход в землю, где ждут его предки. Дух Таха Аки скитался по лесу, изнемогая в агонии, а следом шел громадный волк – очень большой и красивый. Таха Аки вдруг позавидовал глупому зверю: по крайней мере, у него есть тело, есть жизнь. Жить в облике зверя все же лучше, чем оставаться бесплотным духом. И тогда Таха Аки пришла в голову мысль, которая изменила нас всех. Он попросил волка поделиться телом. Зверь согласился. Таха Аки с облегчением и благодарностью вошел в его тело: пусть и не человеческое, но все-таки тело, и в нем гораздо лучше, чем в пустоте мира духов. Человек и волк в едином теле вернулись в деревню квилетов. Люди в страхе бросились бежать, призывая на помощь воинов. Воины примчались с копьями, а Утлапа, конечно же, спрятался в безопасном месте. Таха Аки не стал нападать на своих воинов. Он медленно отступал, говоря с ними взглядом и пытаясь провыть песни своего племени. Воины поняли, что имеют дело не с обычным волком – зверем управлял чей-то дух. Один из старых воинов по имени Ют решил ослушаться приказа ложного вождя и попытаться поговорить с волком.

Как только Ют перешел в мир духов, Таха Аки оставил тело волка – зверь послушно ждал его возвращения, – чтобы поговорить с воином. Ют мгновенно понял, в чем дело, и приветствовал возвращение вождя.

В это время пришел Утлапа, чтобы посмотреть, убит ли волк. Увидев безжизненно лежавшее на земле тело Юта, окруженное защитным кольцом воинов, Утлапа понял, что происходит. Он выхватил нож и поспешил убить Юта, пока тот не вернулся в свое тело.

– Предатель! – закричал он, и воины растерялись.

Ведь вождь запретил переходить в мир духов и имел полное право покарать нарушителя.

Ют моментально вернулся в свое тело, но Утлапа уже приставил ему нож к горлу и зажал рот рукой. Тело Таха Аки было сильнее старого Юта. Тот не успел и слова вымолвить, чтобы предупредить остальных, как Утлапа навсегда заставил его замолчать. Таха Аки смотрел, как дух Юта ускользнул в землю предков, куда навеки запрещен доступ самому Таха Аки. В нем вспыхнул неистовый гнев, какого он не испытывал никогда в жизни. Таха Аки вернулся в тело волка, собираясь растерзать Утлапу, но в это мгновение случилось чудо из чудес. Гнев Таха Аки был гневом человеческим. Любовь к своему племени и ненависть к его поработителю не могли вместиться в тело волка. Волк задрожал – и на глазах изумленных воинов и Утлапы превратился в человека. Этот человек был не похож на тело Таха Аки: он был воплощением духа Таха Аки и выглядел гораздо величественнее. Воины тут же его узнали, ведь они летали вместе с духом вождя. Утлапа попытался бежать, но новое тело Таха Аки обладало силой волка. Он поймал вора и уничтожил его дух прежде, чем тот успел убежать из украденного тела. Когда люди поняли, что произошло, то возрадовались. Таха Аки быстро вернул все на свои места, снова стал работать вместе с воинами и отправил юных жен обратно к родителям. И только запрет на путешествия в мире духов вождь решил не отменять. Он знал, что теперь, когда зародилась идея похищения жизни, это стало слишком опасно. С тех пор Таха Аки был одновременно и волком, и человеком. Его называли Великий волк Таха Аки или Человек-призрак Таха Аки. Он оставался вождем племени долгие годы, потому что не старел. Когда угрожала опасность, он снова превращался в волка, чтобы драться или испугать врагов. Племя жило в мире. У Таха Аки родилось много сыновей, и некоторые из них обнаружили, что, став мужчинами, тоже могут превращаться в волков. И все волки выглядели по-разному, потому что отражали дух человека.

– Так вот почему Сэм черный! – с ухмылкой пробормотал Квил себе под нос. – Черное сердце, черный мех.

Я так заслушалась, что вздрогнула, возвращаясь в настоящее. И меня тут же ошеломило новое открытие: сидевшие вокруг меня люди – прапраправнуки великого Таха Аки – неважно, в каком именно поколении.

Костер вспыхнул заревом искр, которые дрожали и танцевали в воздухе, складываясь в почти осмысленные формы.

– А ты сам почему шоколадный? – прошептал Сэм в ответ. – Хочешь сказать, что сладкий?

Билли пропустил эти поддразнивания мимо ушей.

– Некоторые сыновья стали воинами Таха Аки и оставались всегда молодыми. Остальные, те, кому не нравилось превращаться, отказались войти в стаю волков-людей. Они постарели, и племя обнаружило, что когда люди-волки отказываются от своего волчьего духа, то стареют точно так же, как обычные люди. Таха Аки прожил три человеческие жизни. Он женился в третий раз, после того как первые две жены умерли. И в третьей жене нашел свою истинную половинку. Хотя он и любил первых жен, в этот раз все было совсем иначе. Таха Аки решил отказаться от своего волчьего духа, чтобы умереть вместе с женой. Вот так к нам пришла магия, но это еще не конец истории…

Билли посмотрел на Старого Квила, который шевельнулся на стуле, распрямив слабые плечи. Глотнул воды из бутылки и вытер лоб. Эмили, не останавливаясь, водила ручкой по бумаге.

– Это была история воинов-призраков, – начал Старый Квил тонким голоском. – А теперь я расскажу о жертве третьей жены.

Через много лет после того, как Таха Аки отказался от духа волка и стал совсем старым, на севере, в племени мака началось что-то неладное. Несколько молодых женщин пропали, и племя обвинило своих соседей-волков, которых боялось и которым не доверяло. Люди-волки по-прежнему могли читать мысли друг друга, когда становились волками – точно так же, как делали их предки воины-призраки. Они знали, что их вины в исчезновении женщин нет. Таха Аки попытался успокоить вождя мака, но тот слишком боялся. Таха Аки не хотел ввязываться в войну: он уже не мог вести за собой воинов в битву. Тогда вождь приказал своему старшему сыну Таха Уи найти истинного виновника, пока не разразилась война. Таха Уи повел пять волков стаи в горы на поиски пропавших женщин из племени мака. И они нашли то, что никогда раньше не встречали – странный сладковатый запах в лесу обжигал их ноздри до боли.

Я прижалась ближе к Джейкобу и заметила, как уголок его рта дрогнул в ухмылке. Джейк покрепче обнял меня за плечи.

– Они не знали, кто мог бы оставить такой след, но все равно пошли по нему, – продолжал Старый Квил.

Его дрожащий голос не отличался величественностью интонаций Билли, зато в нем была странная напряженность. Слова полились быстрее, и мое сердце забилось чаще.

– Они нашли слабый след человека и человеческую кровь. И поняли, что напали на след врага. Они зашли так далеко на север, что Таха Уи отправил половину стаи, самых молодых, обратно, чтобы сообщить Таха Аки о происходящем. Таха Уи и два его брата не вернулись. Младшие братья пошли на поиски старших, но ничего не нашли. Таха Аки скорбел о своих сыновьях. Хотел отомстить за их смерть, но он был слишком стар. Таха Аки в траурных одеждах пошел к вождю мака и рассказал обо всем. Вождь мака поверил его горю, и племена перестали враждовать.

Через год две девушки мака исчезли из своих домов в одну и ту же ночь. Мака тут же позвали волков-квилетов, которые обнаружили тот же самый сладковатый запах по всей деревне мака. Волки снова вышли на охоту.

Вернулся только один – Яха Ута, старший сын третьей жены Таха Аки и самый младший в стае. Он принес с собой то, что до сих пор не видел ни один квилет – твердые куски странного холодного трупа. Все, в чьих жилах текла кровь Таха Аки, даже те, кто никогда не превращался в волка, почувствовали обжигающий запах мертвеца. Это был враг племени мака. Яха Ута рассказал что произошло: он с братьями нашел существо, которое выглядело как человек, но оказалось тверже гранита, а с ним были две девушки из племени мака. Одна, уже мертвая, лежала на земле. Другую существо держало в руках, впившись ей в горло. Возможно, она была еще жива, когда квилеты увидели это ужасное зрелище, но, заметив их приближение, существо быстро сломало ей шею и бросило безжизненное тело на землю. Его белые губы были покрыты кровью, а глаза горели красным огнем. Яха Ута описал невероятную силу и скорость существа. Один из братьев недооценил эту силу и поплатился жизнью – эта тварь разорвала его на части. Яха Ута и второй брат стали осторожнее. Они вместе напали с двух сторон, загоняя существо в угол. Это потребовало от них полной отдачи сил и максимальной скорости – никогда раньше им не приходилось такое испытывать. Тварь оказалась твердой как камень и холодной как лед. Только зубы волков-квилетов могли ее прокусить. Волки принялись отрывать кусочки в пылу схватки, но существо быстро сообразило, в чем дело, и стало уклоняться от нападений волков. Оно схватило брата Яха Ута. Тогда Яха Ута выбрал момент и вцепился противнику в глотку. Волк оторвал твари голову, но ее руки продолжали калечить брата.

Яха Ута разорвал существо на мелкие клочки в отчаянной попытке спасти брата. Он опоздал, но в конце концов тварь была уничтожена. По крайней мере, так они думали. Яха Ута положил вонючие куски трупа перед старейшинами. Оторванная кисть лежала рядом с куском твердой как гранит руки – они соприкоснулись, когда старейшины ткнули их палками, и кисть потянулась к руке, пытаясь воссоединиться. Старейшины в ужасе бросили останки в костер. Огромное облако мерзкого, удушливого дыма расплылось в воздухе. Когда остался только пепел, его разделили на маленькие кучки и развеяли как можно дальше друг от друга: в океане, в лесу, в пещерах. Таха Аки повесил на шею мешочек с пеплом, чтобы получить предупреждение, если тварь попытается воскреснуть.

Старый Квил замолк и посмотрел на Билли. Билли потянул за кожаный ремешок на шее – на нем висел почерневший от времени мешочек. Несколько человек ахнули – кажется, и я тоже.

– Существо назвали Холодным или Кровопийцей. Все боялись, что он был не один. А у племени остался единственный защитник-волк – молодой Яха Ута. Долго ждать не пришлось. У существа нашлась подруга, еще одна кровопийца, которая решила отомстить квилетам. Говорят, квилеты в жизни не видели никого прекраснее Холодной женщины. Она вошла в деревню утром и выглядела как богиня рассвета: в кои-то веки светило солнце, отражаясь от ее белой кожи и освещая золотистые волосы, ниспадавшие до колен. Она была сказочно прекрасна, на бледном лице горели черные глаза. Некоторые упали на колени, преклоняясь перед ней. Она спросила что-то высоким пронзительным голосом на языке, которого никто не понимал. Люди растерялись, не зная, что ей ответить. Среди них был только один из тех, в ком текла кровь Таха Аки – маленький мальчик. Он прижался к матери и закричал, что этот запах режет ему нос. Один из старейшин услышал мальчика и понял, кто пришел. Он крикнул, приказывая людям бежать. Женщина убила его первым. Двадцать человек видели, как пришла Холодная женщина. Выжили всего двое – и то потому, что ее отвлекла кровь и она остановилась, чтобы утолить жажду. Уцелевшие свидетели прибежали к Таха Аки, который заседал на совете вместе с другими старейшинами, своими сыновьями и третьей женой.

Яха Ута тут же превратился в волка и в одиночку пошел на кровопийцу. Таха Аки, его третья жена и сыновья, а также другие старейшины последовали за ним. Сначала они не могли найти существо, хотя повсюду виднелись следы атаки: изуродованные тела, некоторые обескровленные, лежали на земле, указывая, где она прошла. Услышав крики, они поспешили к бухте.

Несколько квилетов попытались скрыться на лодках. Холодная женщина поплыла за ними, как акула, и, пользуясь своей невероятной силой, отломала нос лодки. Когда лодка пошла ко дну, женщина поймала беглецов и убила их. Увидев огромного волка на берегу, она забыла про барахтающихся квилетов и поплыла с невероятной скоростью. Вышла на берег, мокрая и сияющая красотой, и встала перед Яха Ута. Указала на него белым пальцем и спросила что-то непонятное. Яха Ута ждал. Они дрались почти на равных: женщина была слабее своего друга, но Яха Ута оказался с ней один на один и никто не отвлекал ее внимания на себя. Когда Яха Ута проиграл, Таха Аки возмущенно закричал. Неуклюже прыгнул вперед и превратился в старого волка с поседевшей мордой: в теле, хотя и старом, жил дух великого вождя-призрака, и ярость придала ему сил. Схватка возобновилась. На глазах третьей жены Таха Аки погиб ее сын. Теперь сражался муж, и не было никакой надежды на его победу. Она слышала рассказы очевидцев о кровопролитии и знала историю первой победы Яха Ута, когда отвлекающий маневр брата спас его.

Третья жена выхватила кинжал у одного из стоявших рядом сыновей: все они были еще мальчиками, и, если погибнет их отец, они тоже умрут. Она бросилась на Холодную женщину с кинжалом. Та улыбнулась, едва обратив внимание на слабую человеческую женщину с ножом, который не мог даже поцарапать твердое как камень тело – кровопийца собиралась нанести Таха Аки смертельный удар. И тогда третья жена сделала нечто совершенно неожиданное: упала на колени у ног Холодной женщины и воткнула кинжал в собственное сердце. Кровь хлынула, потекла по пальцам третьей жены и брызнула на Холодную женщину. Та не смогла устоять перед соблазном свежей крови, вытекающей из теплого тела. Инстинкты заставили ее повернуться к умирающей женщине и на секунду забыть обо всем, кроме собственной жажды. И тогда Таха Аки вцепился ей в глотку. Это был еще не конец схватки, но теперь к Таха Аки пришла подмога. Увидев, как умерла их мать, двое сыновей пришли в такую ярость, что, несмотря на слишком юный возраст, превратились в волков. Вместе с отцом они прикончили кровопийцу. Таха Аки не пришел обратно к своему племени. Никогда не превратился обратно в человека. Целый день он пролежал возле тела третьей жены, рычанием встречая всякого, кто пытался к ней прикоснуться, а потом ушел в лес и больше не вернулся. С тех пор Холодные появлялись редко. Сыновья Таха Аки охраняли племя, пока не подросли их собственные сыновья. Тогда племени вполне хватало двух-трех защитников. Время от времени в наши земли забредал кровопийца, не ожидая наткнуться здесь на оборотней. Иногда волк умирал, но стая никогда не несла таких огромных потерь, как в первой битве. Волки научились сражаться с Холодными и передавали это знание от волка к волку, от духа к духу, от отца к сыну. Время шло, и потомки Таха Аки перестали превращаться в волков, когда достигали зрелости. Лишь изредка, если поблизости появлялся Холодный, волки возвращались. Кровопийцы всегда приходили по одному или по двое, и стая оставалась маленькой. Однажды появилась целая банда, и ваши прадеды приготовились с ними сражаться. Но вожак чужаков уважительно разговаривал с Эфраимом Блэком и обещал не причинять зла квилетам. Его странно желтые глаза подтверждали, что это не обычные кровопийцы. Волков было слишком мало: Холодные могли бы и не предлагать заключение мира, они бы все равно победили. Эфраим согласился. И чужаки выполняли свои обязательства, хотя их присутствие привлекало других. Кроме того, большое количество Холодных увеличило число волков в стае, – сказал Старый Квил – и мне показалось, что на мгновение его черные глаза, почти утонувшие в морщинах, задержались на мне. – Такого племя еще не видело со времен Таха Аки. – Он вздохнул. – Так сыновья нашего племени снова несут это бремя и приносят жертву, которую когда-то приносили их отцы.

За этими словами последовало долгое молчание. Живые потомки героев легенд смотрели друг на друга с печалью в глазах. Все, кроме одного.

– Тоже мне бремя, – тихо фыркнул Квил. – По-моему, это здорово! – Он слегка оттопырил нижнюю губу.

Напротив него, по другую сторону затухающего костра, Сет Клируотер согласно кивнул – в его широко распахнутых глазах светилось восхищение братством защитников племени.

Билли крякнул, и волшебство растаяло на угольях костра. Внезапно мы вновь оказались сидящими в кругу друзей. Джаред бросил камешек в Квила, тот подскочил, и все засмеялись. Начались приглушенные разговоры, насмешливые и обыденные.

Ли Клируотер по-прежнему не открывала глаз. Мне показалось, что на ее щеке блеснула слезинка, но через секунду пропала.

Мы с Джейкобом не проронили ни слова. Он неподвижно сидел рядом со мной, ровно и глубоко дыша: похоже, задремал.

Мои мысли бродили за тысячу лет отсюда. Я думала не про Яха Ута и других волков, и не про прекрасную Холодную женщину – вот ее-то я как раз очень легко могла себе представить. Нет, я думала о человеке, не имевшем ни малейшего отношения к магии: пыталась вообразить, как выглядела женщина без имени, которая спасла целое племя – третья жена Таха Аки.

Всего лишь обычная женщина, не наделенная никакими особыми талантами и силами. Слабее и медлительнее любого из чудовищ древней легенды. Но именно она стала ключом и решением проблемы. Она спасла мужа, сыновей и все племя.

Жалко, что ее имя забылось…

Кто-то потряс меня за плечо.

– Белла! – сказал Джейкоб мне прямо в ухо. – Мы приехали.

Я моргнула, сбитая с толку: костер вдруг исчез. Уставилась во внезапно наступившую темноту, соображая, где мы находимся, и не сразу поняла, что мы больше не на скале: я осталась наедине с Джейкобом. Он по-прежнему обнимал меня за плечи, но мы сидели не на земле.

И как это я попала в машину Джейка?

– Вот черт! – ахнула я, догадавшись, что заснула. – Который час? И где этот дурацкий мобильник? – Я лихорадочно похлопала себя по карманам и ничего не нашла.

– Успокойся. Еще даже не полночь. И я уже позвонил ему вместо тебя – он ждет вон там.

– Полночь? – повторила я, все еще ничего не соображая.

Посмотрела в темноту, и сердце забилось чаще: в тридцати ярдах виднелся силуэт «вольво». Я протянула руку к дверце.

– Держи, – сказал Джейкоб, передавая мне что-то маленькое – мобильник!

– Ты позвонил Эдварду вместо меня?

Глаза уже достаточно привыкли к темноте, и я различила сияющую улыбку на лице Джейкоба.

– Я решил, что если буду паинькой, то мы будем видеться чаще.

– Спасибо, Джейк. – Его поступок тронул меня. – Правда, спасибо тебе большое. Особенно за приглашение на вечеринку. Это… – Ну что тут скажешь? – В общем, было очень здорово.

– А ты уснула и не видела, как я проглотил корову целиком! – засмеялся Джейкоб. – Да нет, я рад, что тебе понравилось. Мне… было приятно. Быть там с тобой.

В темноте какая-то бледная фигура промелькнула на фоне черных деревьев. Эдвард места себе не находит?

– Похоже, ему не терпится, – сказал Джейкоб, заметив, что я отвлеклась. – Иди уж. Только возвращайся поскорее, ладно?

– Конечно, Джейк, – пообещала я, открывая дверцу.

Повеяло холодом, и я задрожала.

– Спокойной ночи, Белла. Спи спокойно – я буду тебя охранять.

Я уже почти вылезла из машины, но тут помедлила.

– Джейк, не надо. Отдохни, ничего со мной не случится.

– Конечно, конечно, – снисходительно согласился он.

– Пока, Джейк. Спасибо.

– Пока, Белла, – прошептал он, когда я помчалась в темноту.

Эдвард поймал меня на границе.

– Белла! – с облегчением сказал он и крепко обнял меня.

– Привет! Извини, я задержалась. Уснула и…

– Я знаю. Джейкоб рассказал. – Эдвард двинулся к машине, и я поплелась рядом. – Ты устала? Я могу понести тебя на руках.

– Нет, все нормально.

– Давай-ка отвезем тебя домой и положим в постель. Как вечеринка?

– Здорово! Жалко, что тебе нельзя было прийти. Это не объяснишь словами. Отец Джейка рассказывал старые легенды, и это… это было настоящее волшебство.

– Ты мне непременно обо всем расскажешь. Только выспишься сначала.

– Я не смогу рассказать как следует, – ответила я и зевнула во весь рот.

Эдвард хмыкнул. Открыл дверцу, посадил меня на сиденье и застегнул ремень безопасности.

Вспыхнули яркие огни фар и скользнули по нам. Я помахал Джейкобу, но не знаю, видел ли он меня.

Чарли отнесся к моему позднему появлению гораздо спокойнее, чем я ожидала: Джейкоб и ему позвонил. Добравшись до своей комнаты, я вместо того, чтобы завалиться в постель, выглянула в открытое окно, ожидая возвращения Эдварда. Ночь неожиданно оказалась почти по-зимнему холодной. На скалах, где постоянно дует ветер, я этого как-то не замечала: скорее всего благодаря близости Джейка, а вовсе не из-за костра.

Пошел дождь, и ледяные капли упали мне на лицо.

В темноте можно было разглядеть разве что треугольные силуэты елок, которые сгибал и тряс ветер. Но я все равно напрягала зрение, выискивая другие формы. Что-то проскользнуло, как привидение, в черноте ночи… Может, это был огромный волк… Я слишком плохо видела в темноте.

Потом что-то зашевелилось рядом со мной: Эдвард проскользнул в открытое окно. Его руки были холоднее дождя.

– Джейкоб тоже там? – Я задрожала, когда Эдвард притянул меня к себе.

– Да… бродит поблизости. А Эсми пошла домой.

Я вздохнула.

– Такая холодина. И сырость. Глупо сейчас торчать на улице. – Меня опять пробрала дрожь.

Эдвард рассмеялся.

– Белла, это только для тебя холодно.

В моем сне той ночью тоже было холодно – может быть, потому, что я спала в объятиях Эдварда. Мне снилось, что я мокну под дождем на улице, ветер развевает волосы, мешая смотреть. Я стою на каменистом полумесяце Первого пляжа, пытаясь разглядеть мелькающие на берегу силуэты, едва заметные в темноте. Сначала я не могла разобрать ничего, кроме белого и темного пятен, бросающихся навстречу друг другу и расходящихся в стороны. Внезапно луна засияла сквозь просвет в облаках, и картина стала четко различимой.

Розали, с мокрыми золотистыми волосами, спадающимися ниже колен, набрасывалась на огромного волка с серебристой от седины мордой, в котором я почему-то узнала Билли Блэка.

Я бросилась бежать, но двигалась с раздражающей медлительностью, как всегда бывает во сне. Тогда я попыталась закричать, остановить их, но мне не удавалось произнести ни звука. Я замахала руками в надежде привлечь их внимание. Что-то блеснуло, и я вдруг поняла, что в правой руке зажато длинное, острое лезвие – древнее, сделанное из серебра и покрытое сухой коркой почерневшей крови.

Я отшатнулась от ножа и открыла глаза – вокруг тишина и темнота моей спальни. Прежде всего я поняла, что не одна, и прижалась лицом к груди Эдварда, зная, что сладкий запах его кожи – лучшее средство от любых кошмаров.

– Я тебя разбудил? – прошептал Эдвард.

Зашуршала бумага, зашелестели страницы и что-то легкое со стуком упало на деревянный пол.

– Нет, – пробормотала я, с удовольствием ощущая, как его руки обхватили меня покрепче. – Просто дурной сон приснился.

– Расскажешь?

Я помотала головой.

– Слишком устала. Может, утром, если не забуду.

Его тело затряслось от беззвучного смеха.

– Ладно, утром, – согласился он.

– Что ты читаешь? – сонно спросила я.

– «Грозовой перевал».

Я нахмурилась.

– Тебе же, вроде, не нравилась эта книга.

– Она лежала на видном месте, – пробормотал он. Его мягкий голос убаюкивал. – Кроме того, чем больше времени я с тобой провожу, тем лучше понимаю человеческие чувства. Оказывается, Хитклифу можно посочувствовать, что раньше мне бы и в голову не пришло.

Я вздохнула.

Эдвард сказал что-то еще, что-то тихое и невнятное, но я уже спала.

Рассвет оказался серым и застывшим. Эдвард спросил про мой сон, но я уже толком ничего не помнила. Вспоминалось только, что было холодно, и я очень обрадовалась, когда, проснувшись, обнаружила рядом Эдварда. Он поцеловал меня – долгим поцелуем, от которого сердце заколотилось, – и ушел домой, чтобы переодеться и взять машину.

Я быстро оделась: особо выбирать не из чего. Неважно, кто именно стащил мои шмотки из корзины для грязного белья, важно, что одежды почти не осталось. Если бы ситуация не была такой пугающей, то я бы порядком разозлилась.

Уже собираясь пойти вниз, чтобы позавтракать, я заметила «Грозовой перевал». Потрепанная книжка лежала на полу – там, куда ее уронил Эдвард, – послушно раскрытая на той странице, которую он читал.

Я с любопытством подняла ее, пытаясь припомнить, что говорил Эдвард. Что-то о сочувствии – и не кому-нибудь, а Хитклифу. Быть того не может – вот уж это мне наверняка приснилось!

Четыре слова на странице зацепили взгляд, и я наклонилась, чтобы внимательнее прочесть абзац. Это оказались слова Хитклифа, и я хорошо их знала:

«В этом видно различие между его любовью и моей: будь я на его месте, а он на моем, я, хоть сжигай меня самая лютая ненависть, никогда бы я не поднял на него руку. Ты смотришь недоверчиво? Да, никогда! Никогда не изгнал бы я его из ее общества, пока ей хочется быть близ него. В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! Но до тех пор – если не веришь, ты не знаешь меня – до тех пор я дал бы разрезать себя на куски, но не тронул бы волоска на его голове!».

Мое внимание привлекли слова «пил бы его кровь».

Я вздрогнула.

Да уж, мне наверняка приснилось, что Эдвард хорошо отозвался о Хитклифе. И вряд ли он читал именно эту страницу. Книга могла упасть и раскрыться на любом месте.

Глава двенадцатая

Время

– Мне было видение… – зловещим тоном начала Элис.

Эдвард ткнул ее локтем в ребра, но она ловко уклонилась.

– Ладно, – проворчала Элис. – Хотя я в самом деле предвидела, что тебя будет легче уговорить, если сказать заранее.

Мы шли к машине после уроков, и я понятия не имела, о чем говорила Элис.

– И что бы это значило?

– Только без истерик.

– Вот теперь я и вправду испугалась.

– В общем, у тебя… то есть у нас… будет вечеринка по поводу окончания школы. Бояться абсолютно нечего. Но я предвидела, что ты устроишь истерику, если я преподнесу это в качестве сюрприза… – Элис ловко упорхнула в сторону, не позволив Эдварду взъерошить ей волосы. – И Эдвард заявил, что я должна тебе все рассказать. Честное слово, ничего сверхъестественного не планируется!

Я тяжело вздохнула.

– Спорить бессмысленно.

– Совершенно бессмысленно.

– Ладно, Элис, я приду. И мне будет глубоко противна каждая проведенная там минута. Честное слово.

– Вот и умница! Кстати, мне очень нравится твой подарок. Ты здорово постаралась.

– Элис, я ничего тебе на дарила!

– Знаю. Но ведь подаришь?

Я лихорадочно пыталась припомнить, что именно собиралась подарить Элис по поводу окончания школы – что именно она могла увидеть.

– С ума сойти! – пробормотал Эдвард. – И как только такая козявка может так сильно действовать людям на нервы?

– Врожденные способности! – засмеялась Элис.

– А ты не могла подождать несколько недель, прежде чем выкладывать все это? – капризно спросила я. – Теперь я только дольше буду нервничать.

Элис нахмурилась.

– Белла, – с усмешкой произнесла она, – ты хоть в календарь заглядываешь?

– Конечно! Сегодня понедельник.

– Разумеется, понедельник! Сегодня уже четвертое!

Она схватила меня за локоть, развернула в сторону и показала на большой желтый плакат на дверях спортзала: жирными черными буквами там была написана дата выпускного. Ровно через неделю.

– Четвертое? Июня? В самом деле?

Они промолчали. Элис только грустно покачала головой, изображая разочарование.

– Не может быть! Так быстро?

Я попыталась отсчитать дни назад. Ого, как время-то пролетело!

Земля ушла из-под ног. Долгие недели мучительных переживаний… я так беспокоилась о времени, что не заметила, как мое время вышло. Некогда размышлять и строить планы. Времени нет.

А я оказалась не готова.

Как мне это сделать? Как попрощаться с Чарли и Рене… с Джейком… со своей человеческой сущностью?

Я точно знала, чего хочу, но внезапно исполнение моих желаний стало меня пугать.

Теоретически, мне не терпелось поменять смертность на бессмертие. Ведь именно так я могу быть вместе с Эдвардом навсегда. А кроме того, на меня охотятся известные и неизвестные враги. Не могу же я сидеть, сложа руки, беззащитной и аппетитной приманкой, и ждать, пока кто-нибудь до меня доберется?

Теоретически все вполне логично.

А практически… я понятия не имела, каково перестать быть человеком. Будущее превратилось в огромную черную бездну, о которой я ничего не знаю – и не узнаю, пока не прыгну в нее.

Сегодняшнее число – простейший факт, настолько очевидный, что я, должно быть, бессознательно старалась о нем не вспоминать. И выпускной, который я так нетерпеливо ждала, вдруг превратился в дату расстрела.

Я смутно осознавала окружающее: как Эдвард открыл передо мной дверцу машины, как Элис без умолку болтала на заднем сиденье, как дождь хлестал по ветровому стеклу. Эдвард, кажется, заметил, что мои мысли бродят где-то далеко и не пытался меня отвлечь от них. А может, и пытался, но я даже не заметила этого.

В конце концов мы приехали ко мне домой, Эдвард посадил меня на диван и сам сел рядом. Я уставилась в окно, в серую дымку дождя. Куда исчезла моя решимость? Почему я вдруг запаниковала? Ведь я знала, что срок приближается. Почему же я испугалась, когда он наступил?

Не знаю, как долго Эдвард молча ждал, не мешая мне смотреть в окно. Темнота уже сгущалась, когда он все-таки не выдержал. Обхватил мое лицо холодными ладонями и поглядел в глаза.

1   2   3    4   5   6   7

На главную     Начало книги

 2728226@mail.ru